Une fleur rebelle. Мятежный цветок.
***
Саманта вернулась в школу после рождественских каникул. Она молчала, но весь Хогвартс уже знал, что произошло с её родителями из газет. Несколько раз к ней подходили, выражая свои соболезнования, девочка только кивала, но её лицо оставалось восковой маской без малейшего налёта эмоций. Араминта и Эстер тоже пытались хоть немного разговорить подругу, но она отстранилась ото всех кроме кузена. В конце января Рами не выдержала тишины в их комнате, сев на кровати и посмотрев на Дэшер, которая методично расчёсывала каштановые волосы после душа, безучастно глядя в зеркало. — Сэм, поговори с нами, — начала Блэк, нервно подёргивая кисточки балдахина. — Пожалуйста. — Мы волнуемся, — подхватила Эстер, усаживаясь рядом с Араминтой. — Я не знаю, что вам сказать, — Саманта даже не взглянула на соседок, заплетая аккуратную косичку. — У меня был сложный разговор с мистером Грюмом. И мне не понравилось то, что он сказал. Рами и Эстер переглянулись. — Он сказал, — продолжила Сэм, всё же повернулась к девочкам, — что мне, как маглорождённой, стоит быть осторожнее. И особенно с родственниками тех тварей, которые убили моих родителей, — Дэшер теперь смотрела в упор на Блэк. — Например, с тобой. — Прости? — Араминта замерла. — Что ты сказала? — Твоя кузина Беллатриса — первая подозреваемая, — отрезала Саманта. — А ты, мы все здесь прекрасно знаем, любишь эксперименты с тёмной магией, да? — Сэмми, мне кажется, не стоит, — сделала попытку Эстер, но её перебили. — О, так мы будем это отрицать? — Сэм приподняла брови. — Что там было за заклинание, которое ты разучивала в ноябре? От которого твои подопытные жуки взрывались, как хлопушки на Рождество, — девочка скрестила руки на груди. — Мы никогда не спрашивали тебя, зачем это нужно, но, Блэк, честно, зачем? Чтобы потом оправдывать свою нереально чистокровную фамилию? — Серьёзно, Сэм? — Рами сглотнула ком в горле, но заставила голос быть ровным. — Про чистоту крови будем говорить? — Да, Мерлин побери! — Саманта шумно выдохнула. — Потому что моих родителей убили, Рами! И убили бы меня, если бы каникулы начались бы на пару дней раньше. А всё из-за того, что такие, как твоя семья ненавидят таких, как я. — Сэм, я тоже чистокровная. Но почему ты осуждаешь только Рами? — встряла Эстер, недовольно нахмурившись. — Прекрасно, защищай её, Эс, — кивнула Дэшер. — Вы хотели знать, почему я с вами не разговариваю? Да потому что я даже смотреть на вас не могу! — Так не смотри, — пожала плечами Араминта, поднимаясь с кровати и глядя прямо на Сэм. — Ты осуждаешь чистокровных волшебников, поступая в точности, как они по отношению к маглорождённым. Ты хочешь, чтобы я держала ответ за все поступки своей семьи? Прекрасно, Сэмми, я могу, — Рами подошла к соседке ближе, всё ещё не повышая тон. — Моя дальняя родственница придумала прибивать головы домовиков к стене. Мне жаль, но это произошло. Моя двоюродная тётка почти протащила закон о травле магглов в Министерство. Мне жаль, но это случилось. Беллатриса, возможно, убила твоих родителей. Мне чудовищно жаль, но это. Сделала. Не. Я, — чеканя каждое слово, проговорила Блэк. — Я не в ответе за всё это. — А тёмная магия, которую ты изучаешь с таким интересом? — снова напала Сэм. — Не бывает лишних знаний, — парировала Рами. — Иногда они могут спасти жизнь. — О, значит, ты выучишь Непростительные? — Дэшер сделала шаг по направлению к соседке. — Они то, конечно, спасут жизнь. Это тебе мама рассказала? — Нет, — Рами холодно улыбнулась. — Я и сама это знаю. И, да, Непростительные нужно знать. Особенно, если ты боишься жутких чистокровок, которые используют точно не Люмос. Сэм замерла. — Круто, Блэк, — она подняла большой палец вверх. — Вот тебе ещё одно знание: меня перевели в Шармбатон. Родители Артура переезжают туда, потому что напуганы. А ты держись подальше от меня, понятно? — С удовольствием, — кивнула Рами, еле сдерживая гнев. — Adieu. Bonne chance en France. (Прощай. Удачи во Франции). — Va voir Merlin! — огрызнулась Сэм. (Иди к Мерлину!) На следующее утро вещей Дэшер уже не было в их спальне. — Она была неправа, — тихо сказала Эстер, когда они шли на завтрак. Её светлые кудри подпрыгивали над плечами, а форменный галстук был завязан аккуратным бантом вместо классического узла. — Насчёт твоей семьи и фамилии. — Сэм напугана, — пожала плечами Араминта, горько усмехнувшись. — И она сказала правду, так что… — К Мерлину такую правду, — перебила Браун, недовольно нахмурив брови. — Мы были друзьями, а она напала на нас из-за чистоты крови. Которая, — Эстер многозначительно посмотрела на подругу, — ничего, на самом деле, не значит. Араминта улыбнулась, приобняв подругу. — И, кстати, Рамс, ты собираешься мириться с братьями? — спросила Эстер, кивая портрету пожилого джентльмена, который учтиво снял шляпу, когда они прошагали мимо него. — Прошло уже достаточно времени. — Признайся, Эс, ты просто хочешь строить глазки Сириусу, — закатила глаза Блэк, пропуская подругу первой в Большой зал и замечая, как мучительно краснеет её лицо. — Не говори чепухи, — пробормотала та, пряча глаза в пол. А затем вдруг резко гордо вскинула голову и посмотрела на Рами. — И вообще-то речь не обо мне! Помирись с ними, — уже тише добавила она, насыпая цукаты в овсяную кашу. — Они твоя семья. — Ты права, — кивнула Араминта. — Помирюсь. Но при одном условии! — Каком? — заинтересованно спросила девочка. — Будешь помогать мне с экспериментами? — аккуратно поинтересовалась Араминта, намазывая клубничный джем на хрустящий тост. — Они не всегда безопасные, ты знаешь, но… — Эй, Рамс, — Эстер весело улыбнулась, подмигнув подруге. — Лишних знаний не бывает. И хоть без Саманты было совсем непривычно, Араминта не чувствовала себя брошенной. У неё все ещё была сумасбродная Эстер Браун, которая великолепно разбиралась в Травологии и квиддиче, имела своеобразное чувство стиля, надевая сапоги из жёсткой кожи под форменную юбку, и любила громко смеяться, чтобы все оборачивались, желая узнать причину веселья. С ней Рами не ощущала давления фамилии и рода. В чём-то тётушка Элладора была права: подобное тянулось к подобному.***
Подгадать момент так, чтобы обнаружить Сириуса и Регулуса одновременно в одном месте — было практически невозможно. И дело было даже не в том, что эти двое предпочитали обходить друг друга стороной, а в том, что шестой курс Гриффиндора и пятый курс Слизерина могли пересечься только во время трапез. На которых было не принято садиться за стол чужого факультета. Это правило Араминта считала по-настоящему глупым. Иногда ей хотелось завтракать и с Артуром, который, как ни странно, не повёл себя подобно кузине, и с Кристианом, с которым у Рами завязалась неплохая дружба. Но сейчас перед ней стояла цель примирения с братьями. И ещё, возможно, заветное желание примирить их между собой. Что казалось вообще невозможным, в связи с последними событиями. Сириуса девочка подловила на пути в гостиную Гриффиндора. Он о чём-то переговаривался с друзьями, указывая на пергамент, который держал в руках. Ремус выглядел максимально скептично, но изредка кивал, медленно пережёвывая кусочки шоколадки, вечно лежащей в его кармане. Рами находила это милым. У каждого был свой способ справляться со стрессом, и Люпин выбрал самый, по её мнению, безобидный. Рядом с Ремом шёл Джеймс, который широко улыбался и то и дело вставлял свои предложения, явно корректируя какой-то план. Питер как всегда помалкивал, тихо следуя за друзьями. — …точно вам говорю!.. — эмоционально всплеснул руками Сириус, в очередной раз чуть не роняя пергамент на пол. — Представьте себе лица этих придурков, — Ремус закатил глаза, — зелёные лица, Луни! — Люпин тихо рассмеялся, кивнув. — Вот так вот, господа Мародёры и ломаются старосты!.. — Привет, Сириус. Шестикурсники быстро обернулись, а Араминта примирительно подняла руки ладонями вверх, мягко улыбаясь: — Ничего не слышала, ничего не видела. Но если будете сами варить краску, то добавляйте корень асфоделя. Стойкость гарантирована, — добавила она. — И не трогайте Рега. — Спасибо, сестрёнка, — рассмеялся Сириус, присаживаясь на подоконник. — Ещё пожелания? — Рабастану тройную дозу, пожалуйста, — кивнула Араминта. — Он реально твой жених? — спросил Джеймс, прислоняясь плечом к стене. — Пока что нет, но шансы велики, — поморщилась девочка. — Но я пришла не поэтому. Сириус, нам нужно поговорить. — Да, конечно, — парень ловко соскочил с подоконника, повернувшись к друзьям. — Увидимся в гостиной. Араминта отошла в сторону лавочки, которая стояла в нише стены прямо под портретом Грустной прачки, которая тихо жаловалась на свою жизнь, застирывая простыню в тазу. Кем была эта женщина — не знал никто, и как она оказалась в Хогвартсе — тоже. Но она хотя бы не рыдала, затапливая туалеты, как Плакса Миртл, и не крушила весь замок как Пивз. — Слушай, Рамс, я должен извиниться, — первым начал Сириус, когда они уселись на скамейке. Портрет над ними замолчал. — Я бросил тебя, хотя мы все понимаем, почему находиться там невозможно. Мне очень жаль. — Ты не виноват, Сири, — тихо ответила Рами, глядя на носки своих туфель. — Дома ужасно. Сириус замер, рассматривая сестру и отмечая, как она выросла. Лицо немного вытянулось, делая тонкие его черты острее и чётче. Волосы окончательно потемнели, тугой косой спускаясь по спине. Араминта стала выше, увереннее и серьёзнее. Ни в одном её движении больше нельзя было уловить былую наивность, которая всем так нравилась. — Но вам с Регом не нужно было перетягивать меня, как шнурок, — продолжила Рами. — Вам уже не пять лет, а я не конфета. — Ты права, просто… — Сириус замялся, подбирая слова, — может, на каникулах поедешь со мной к дяде Альфарду? Он последнее время неважно себя чувствует, хочет тебя увидеть. — Мама даже слушать не станет, — досадливо поморщилась Араминта. Поехать к дяде хотелось. Слабая идея возникла на периферии сознания в тот самый момент, когда она готова была отказаться от предложения, и девочка всё же улыбнулась. — Мама — не станет, а вот отец… — Я бы просто сбежал, — рассмеялся Сириус, одной рукой обнимая сестру за плечи и чмокая в затылок. — Видишь ли, Сири, на Рейвенкло мы привыкли сначала думать, а потом делать, — Рами показала брату язык, но ответила на объятья. — Скучно живёте, — парировал Блэк. Они разговаривали ещё полчаса. Араминта рассказала брату про все события, произошедшие, пока они не общались, спросила, знает ли он место, где можно спокойно заниматься, не боясь быть пойманной, получив положительный ответ. Сириус действительно знал такое место, подробно раскрыв секрет Выручай-комнаты. А затем, Рами произнесла то, что волновало её куда сильнее учёбы: — Сири, помирись с Регом. Пожалуйста. Он очень запутался. — В чём, Рамс? В своей собственной жизни? — расстроено выдохнул гриффиндорец. — Да, — твёрдо кивнула девочка. — Мы семья. А ты старший. Помоги ему, ладно? — Я попробую, но не обещаю. Рег стал ещё большим глизнем, чем раньше, — наконец, согласился Сириус, махнув рукой. — Пойдём, провожу тебя до гостиной. Отбой через полчаса. Блэк редко бывал у гостиной Рейвенкло за все пять с половиной лет. Да и среди его знакомых было категорически мало «сине-бронзовых», потому что отважные гриффиндорцы и умные рейвенкловцы имели слишком мало общего. Они вообще, надо сказать, были самым обособленным факультетом, предпочитая общаться в своём узком кругу. Это немного напоминало слизеринскую спесь, но Сириус, говоря откровенно, считал «зелёных» даже более открытыми: те хотя бы так же нарывались на конфликты, как и Гриффиндор. Конечно, по-своему, хитро и изворотливо потом пытались из него ускользнуть, но зато, как выразился однажды Ремус, «приобщались к школьной жизни». А вот Рейвенкло был достаточно таинственным, чтобы Сириус вообще задумался о том, почему Шляпа отправила сестру именно туда. Сама Рами на этот вопрос лишь загадочно улыбнулась и не ответила, подходя к бронзовому орлу, который заметив студентку, повернул свою голову, в свете факелов отливающую золотом: — Сущность меняют быстрее, чем флаги, Когда захотят господа… — Анимаги, — на секунду задумавшись, ответила Араминта, не заметив, как рядом нервно улыбнулся Сириус. — Он всем задаёт такие простые загадки? — быстро спросил Блэк, совершенно нагло усмехнувшись. — Попробуй, — указала на дверь Рами, отходя в сторону. Она ещё помнила, как то же самое пытались провернуть Кристиан с Артуром. — Может быть, получится. Сириус только взялся за бронзовое кольцо, которое было прибито к двери вместо ручки, когда орёл снова ожил. Птица склонила голову набок, как будто даже слегка прищурив свои глаза, а потом проговорила: — Решишь загадку — станешь гостем желанным, А, нет, откроешь сестре свои тайны. Да или нет? Каков твой ответ? Парень замер, не зная, что сказать. Тайна у него была. Можно даже сказать, что эта тайна тянула на три года в Азкабане, куда он, надо сказать, совершенно не рвался. Плюс, она затрагивала дорогих ему людей. Но азарт уже был в крови, и гриффиндорец кивнул: — Загадывай. — Раскалывая зеркало души, Ты, главное, ни капли не спеши. Чтоб времена прошли как миражи, Ты превратиться должен в… Сириус непонимающе глядел на орла и на Араминту. Она была так же озадачена, абсолютно не зная ответ на вопрос загаданный птицей. Парень прикрыл глаза, понимая, что проиграл, и произнёс: — Не знаю. — Смири гордыню, думай по-другому И тайну расскажи скорей родному. Орёл прикрыл глаза и замер на стене. — Если что, я не настаиваю, — улыбнулась Рами, уже почти закрыв за собой дверь. Сириус посмотрел на сестру, нервно закусив губу, как будто хотел что-то сказать, но передумал. — У всех есть тайны. — И когда ты стала такой мудрой? — хмыкнул Блэк, мгновенно меняясь в лице. Растерянность резко сменилась веселостью. — Тебе всего четырнадцать. — Девочки взрослеют быстрее, — подмигнула Араминта. — Спокойной ночи, Сири. — Спокойной ночи, — пожелал гриффиндорец, а затем вдруг как-то по-собачьи мотнул головой. — Подожди. Ты сказала, что у всех есть тайны. У тебя тоже? Рами замерла, но затем невесело приподняла уголки губ: — У всех, Сириус. Тайны есть абсолютно у всех.***
Профессора Даргона Вилмора, преподавателя по ЗОТИ, по невероятному стечению обстоятельств, любили и уважали почти все ученики Хогвартса. Может быть, дело было в том, что он уверенно держался за должность и не был похож на того, кто оставит пост в конце учебного года (как было со всеми до него). Или на это влиял факт того, что Вилмор был аврором, входившим в команду самого Грюма. Так или иначе, на ЗОТИ ходили все. И ходили с удовольствием. Араминта не была исключением. Она настолько любила этот предмет, что Эстер даже иногда подкалывала её на тему влюблённости в Даргона. Блэк закатывала глаза и отмахивалась, хотя и признавала тот факт, что в профессора было легко влюбиться. Высокого роста, около тридцати лет, Вилмор был обладателем тёмно-карих глаз, рыжевато-каштановых волос и длинного кривого шрама, который тянулся от левой брови, пересекал щёку и чуть приподнимал уголок губ, делая его лицо насмешливым. Как ни странно, этот изъян не портил внешность мужчины, добавляя ему мужественности и опасного шарма, на который легко велись многие студентки. Сам профессор уверенно не замечал кокетливых взглядов, шушуканий и комплиментов, продолжая спокойно вести занятия. Был только один день в году, когда Даргона что-то вывело из себя настолько, что он позволил себе наорать на семикурсников, отправив Фрэнка Лонгботтома на отработки за разбитое в процессе тренировки окно. На паре шестого курса он снял десять баллов со Слизерина и Гриффиндора за ссору Сириуса и Северуса, потом выгнал пару пятикурсников за нарушение правил безопасности, а затем наступил черед четвёртого курса. — Ребекка из Хаффлпаффа сказала, что Вилмор сегодня не в настроении, — прошептала Эстер, когда они с Араминтой заняли свои места. — А всё из-за… — День Всех Влюблённых, — профессор широким шагом зашёл в класс, одним взмахом палочки захлопывая дверь. Четверокурсники притихли. — Если кто-то из вас хочет подарить мне ещё пару коробок зачарованных конфет, то мы сразу же можем перейти к тому моменту, где я назначаю вам наказание. Желающие? — он окинул студентов ледяным взглядом. Все молчали. — Великолепно. Сегодня мы будем изучать заклинание Патронуса. Кто мне скажет, в чём его особенность? Среди потока Рейвенкло и Хаффлпаффа нашлось всего несколько человек, которые подняли руки. Араминта, к своему стыду, не могла похвастаться знаниями, а потому заинтересованно уставилась на Вилмора, приготовившись записывать. — Мисс Торн, прошу вас. Однокурсница Рами Стефани, высокая брюнетка в квадратных очках, кивнула, чётко отвечая: — Заклинание Патронуса является очень древним и направлено на защиту от дементоров и смеркутов, — девочка сделала короткую паузу и продолжила, — при этом, ни от каких других тёмных созданий или чар это заклинание не защитит. — Спасибо, мисс Торн. Пять баллов Рейвенкло, — кивнул Вилмор. — Итак, дементоры. Самые страшные существа в нашем мире. Они не разорвут вас на части, не выпьют вашу кровь, — профессор взмахнул палочкой, и в воздухе зависло изображение отвратительного создания, похожего на плащ, из-под которого высовывались руки с неестественно длинными пальцами, покрытыми струпьями. Дементор слегка колыхался в воздухе, вызывая непроизвольный страх. — Они украдут у вас всё светлые чувства и воспоминания. Отберут душу, оставив вместо человека пустую оболочку, — мужчина окинул взглядом замерших студентов. — Раньше заклинание Патронуса изучали на шестом курсе, но я считаю, что этим чарам нужно учиться как можно раньше. Радостные воспоминания с возрастом блекнут. Но лишь они способны помочь вам спастись от дементоров. Или, упаси Мерлин, от смеркутов. Студенты старательно записали все тезисы, которые надиктовал им Вилмор, после чего профессор встал из-за стола, левитируя тот вплотную к стене. — Отодвиньте ваши парты, — сказал он, наблюдая за тем, как четверокурсники повскакивали с мест. — Не руками! Зачем вам палочка, Рашмор? — хаффлпаффец, которого упомянул Даргон, покраснел, тут же исправляя ошибку. — А теперь постройтесь в две шеренги. Рами оказалась напротив Артура, который приветливо улыбнулся, а затем вновь посмотрел на профессора. Араминта несильно сжала палочку, приготовившись выполнить задание. — Всё, что от вас требуется, это вспомнить самое счастливое воспоминание в вашей жизни и произнести «Экспекто Патронум», ясно? — Вилмор как-то загадочно улыбнулся, от чего шрам на его лице стал глубже. — Начали. Араминта задумчиво закусила губу. Задание было слишком простым, даже смешным. Самое счастливое воспоминание? Легко! Вот, например, когда она заработала двадцать баллов для факультета, единственная зачаровавшая столик на уроке Флитвика? Или, нет! Когда они с Эстер сварили зелье от икоты с первого раза?.. — Экспекто Патронум! — произнесла Блэк, взмахнув палочкой. Ничего не произошло. — Экспекто Патронум! В то время как у других вырывались тонкие серебристые струйки заклинания, у кого-то даже получались небольшие щиты, у Араминты не происходило ничего. Она раз за разом произносила формулу, взмахивала рукой, хмурилась, вспоминая самые счастливые воспоминания, но Патронус не поддавался. У Эстер к концу занятия, как и у нескольких других студентов, заклинание даже начало приобретать какие-то животные черты, а Рами уже злилась, совершенно не понимая, что она делает не так. Когда прозвенел колокол, профессор одобрительно кивнул и произнёс: — Молодцы. Мы продолжим отрабатывать заклинание на следующем занятии, возможно, попробуем даже вызвать телесного Патронуса. Задание: узнать всё, что сможете об этом виде чар. Всем спасибо. Мисс Блэк, задержитесь. Это было неожиданно. Араминта сложила пергамент в сумку, поворачиваясь к Вилмору, а тот, дождавшись, когда все выйдут из класса, перестал улыбаться, внимательно посмотрев на студентку: — Я видел, что у вас не вышло вызвать Патронус, — без предисловия начал он. — С учётом того, что раньше на моих уроках трудностей у вас не было, у меня возникла пара вопросов, мисс Блэк. — Да, профессор, — Рами опустила взгляд на пол, заправив прядь волос за ухо. — Я слушаю. — Какие воспоминания вы использовали? — Даргон присел на стол, сложив руки на груди. — Потому что в этих чарах главное не то, как вы взмахиваете рукой или произносите формулу, мисс Блэк. Ваши эмоции — единственная ваша защита. О чём вы думали? — О том, как заработала баллы для факультета на уроке профессора Флитвика, — пробормотала Рами, краснея, потому что сказанное звучало безумно глупо. — Это не то, — устало выдохнул Вилмор, покачав головой. — Для Патронуса не достаточно моментного ощущения счастья. Это должно быть что-то глубокое, родное, согревающее. Связанное с семьёй, может быть. Или близкими друзьями. Вы понимаете? О, да, Араминта понимала. Она кисло улыбнулась, кивая, но как справится с этим глупым заклинанием? У Рами никогда не было проблем с чарами! Флитвик души в ней не чаял, Макгонагалл сдержанно хвалила, а преподавательница по Рунам вообще не могла нарадоваться, когда Блэк сдавала ей свои эссе. Злость и обида закипали с каждым новым словом Вилмора. Девочке хотелось расплакаться и уйти. — Попробуйте сейчас при мне, — сказал профессор. — Самое счастливое, мисс Блэк. Рами сжала палочку, но как назло, в голову не лезло ничего кроме холодного Блэк-холла, запуганных домовиков, злых слов матери, равнодушия отца и конфликтов братьев. Напоследок, память услужливо подкинула последнюю ссору с Самантой и ощущение липкого страха от взгляда Волан-де-Морта… С кончика палочки сорвалась горсть ярко-красных искр, с шипением опустившихся на каменный пол. Профессор даже не вздрогнул, лишь удивлённо вскинул брови. — Простите! — выдохнула Араминта, испуганно глядя на тёмные пятна, оставшиеся от искр. — Я пытаюсь, честно. Просто… — У вас есть неделя, чтобы найти то самое воспоминание, — перебил её Даргон, вставая со стола и направляясь к выходу. — Мне жаль, что светлое заклинание требует от вас таких усилий, мисс Блэк. Кажется, это особенность вашей семьи — у ваших братьев тоже получилось не сразу. Вилмор ещё раз смерил девочку непонятным взглядом, а затем ушёл в сторону Большого Зала. Эстер, которая сидела на подоконнике, ожидая подругу, мягко спрыгнула на пол. — Ну что? Получилось? — радостно улыбаясь, спросила Браун. — Потрясающие ощущения, да? — Ага, — буркнула Араминта. — Неописуемые. — Не получилось? — тут же остановилась Эстер, виновато закусив губу. — Прости, Рами, я не хотела. — Ничего, — вздохнула Блэк. — Вилмор сказал, что у Сириуса и Рега тоже были с этим проблемы. Хороших воспоминаний, связанных с семьёй, у нас не очень много. — Всё будет нормально, — неуверенно попыталась поддержать подругу Браун. Однако чем дальше они уходили от кабинета профессора Вилмора, тем отчётливее Араминта понимала, что заклинание Патронуса станет для неё настоящим испытанием.***
— …профессор Слизнорт, пожалуйста! Обещаю, что прошлогодней истории не повторится, — Рами сделала максимально просящее лицо, глядя на преподавателя. — Всего час после занятий, пожалуйста! — Нет, нет и ещё раз нет, мисс Блэк, — отмахнулся зельевар. — Дополнительные часы доступны только тем студентам, кому я доверяю. А вы разнесли мой кабинет до основания, юная леди, до основания. Так что, либо добивайтесь того, чтобы с вами находились старшекурсники, которые имеют наибольшее количество часов по моему предмету, либо ищите себе другое место для ваших экспериментов. Всего доброго, мисс Блэк! Толстый и рыхлый Слизнорт так быстро заспешил к себе в кабинет, что Рами едва успела уйти с его дороги. В противном случае, он бы снёс девочку с ног, даже не заметив этого. Один Дамблдор знал, как сильно Гораций не любил всех отпрысков Блэк. Его поражало невежество Беллатрисы и Нарциссы, которые даже не старались на его занятиях, крайне удивляло нежелание Андромеды, такой талантливой девочки, учить Зельеварение. Но больше всего профессор терпеть не мог чувство юмора Сириуса, который мешал несовместимые ингредиенты, взрывая десятки котлов за год, и холодное равнодушие Регулуса, у которого не было никаких способностей к его предмету. Араминта сначала вызывала у Слизнорта интерес: она была умна, старательна и талантлива, но она тоже была Блэком. И это говорило о ней больше, чем хотелось бы. Тяга к экспериментам доводила несчастного зельевара до нервного тика. — Не разрешил, — падая на скамейку рядом с Эстер, пробормотала Араминта. Подруга отвлеклась от густого картофельного пюре и вечерней газеты. — Сказал искать куратора среди старшекурсников. — Может быть, Снейп? — предложила Браун, передавая соседке салат. — Он ненавидит моего старшего брата. — А со вторым дружит, — парировала блондинка. — Мне кажется, ненависть к Сириусу у него сильнее, чем дружба с Регулусом, — поморщилась Рами. — Можем попросить у Энджи Коллинз. Тем более, она с Рейвенкло… — Её уже заочно приняли на стажировку в Мунго, — покачала головой Блэк. — Скажет, что времени нет. — А Выручай-комната? — понизив голос до шёпота, спросила Эстер. — Почему мы не можем готовить зелья там? Заклинания же отрабатываем. — Потому что комната не выдаёт такое количество ингредиентов, которые нам нужны. А купить их негде, они есть только в классе Слизнорта, — расстроено выдохнула Араминта, вяло ковыряя стейк вилкой. — Совершенно без понятия, что делать. В этот момент за столом Гриффиндора раздался грохот, в воздух взмыли разноцветные салюты, складываясь в горящие буквы: «ЛИЛИ ЭВАНС, ТЫ ПОЙДЁШЬ СО МНОЙ В ХОГСМИД?» Отовсюду послышались смешки, свист, аплодисменты и улюлюканье, а затем громогласное и хлёсткое: — Ты — идиот, Джеймс Поттер! — И как Лили не надоедает ему отказывать, — мечтательно пробормотала Эстер, глядя, впрочем, совсем не на Поттера, а на Сириуса. — Вот я бы… — Эс, избавь меня от подробностей, — хмыкнула Рами. — Сири меняет девушек, как перчатки. Что ты вообще в нём нашла? — Между прочим, — Браун поспешила отвести взгляд от стола Гриффиндора, где расстроенного Джеймса пытались подбодрить его друзья, — твой брат уже полгода встречается с Марлин МакКиннон. — Ого, — удивилась Рами. — Не знала. Хотя, честно говоря, личная жизнь моих братьев интересует меня сразу же после того, какого цвета пижама у Рабастана. — Зелёного, конечно же, — фыркнула Эстер, широко улыбнувшись. — В маленькую змейку. — И шипит ему колыбельные перед сном, — подхватила шутку Араминта. — Но Джеймса мне жаль. Эванс же реально ему нравится. — Она много кому нравится, — подтвердила подруга. — Я даже слышала, что Слизнорт решил написать ей рекомендацию… Девочки резко посмотрели друг на друга, огорошенные одной и той же мыслью. — Лили! — проговорили они, понимающе улыбаясь.***
Найти старосту Гриффиндора было легко. Уговорить её помочь — чуть сложнее, но Араминта не собиралась сдаваться. Это был её последний шанс добиться дополнительного времени в классе Зельеварения, и отказываться она от него была не намерена. — Лили, подожди! — заметив рыжую макушку, воскликнула Рами, быстро догоняя гриффиндорку. — Привет. Я Араминта, может быть, ты обо мне слышала… — Твой брат объяснил всей школе кто ты еще три года назад, — дружелюбно улыбнулась Эванс. А Рами даже залюбовалась: Лили была действительно очень красивой. — Что-то случилось? — Нет, не совсем, — качнула головой Блэк. — Мне и моей подруге нужна кое-какая твоя помощь с Зельеварением. — Хм, — староста задумчиво посмотрела на девочку. — Почему именно моя? — Видишь ли, — Рами замялась, тщательно подбирая слова, — Слизнорт не хочет давать нам с ней дополнительные часы в классе без надзора старших студентов, которых он уважает, а нам очень нужно! Всего два часа в неделю. Снейп вряд ли согласится, у Энджи стажировка. — Что вы собираетесь варить? — подозрительно прищурилась Лили. — Ничего особенного, — честно захлопала ресницами Араминта. — Чуть-чуть экспериментов, но ничего страшного или опасного. Что скажешь? Лили внимательно осмотрела девочку перед ней. То, что та немного привирала, было видно невооружённым взглядом, но не помочь казалось неправильным. Плюс, Лили и сама могла получить кое-какую выгоду из этой ситуации. О чём она поспешила сообщить: — Ты можешь сделать так, чтобы Поттер от меня отстал? — Я слишком юна, чтобы женить людей, — хихикнула Рами. — И ты туда же, — вспыхнула Эванс, собираясь уходить. — Знаешь, что… — Стой, прости, — поспешила исправиться Рами. — Ты же понимаешь, что у меня нет никакого влияния на брата и его друзей? Я младшая, моих слов мало. — Понимаю, — согласилась Лили, вспоминая собственную семью. — Я сама младшая, так что… я помогу. — Спасибо! — Рами радостно улыбнулась, сразу же становясь похожей на Сириуса. — В четверг перед ужином. Я у тебя в долгу! Девочка быстро ушла, оставляя Эванс в одиночестве. Лили вздохнула, продолжая свой путь в библиотеку, хотя настроения заниматься домашним заданием не было совершенно. Особенно после того представления, которое устроил неугомонный Поттер в Большом зале. Салюты, надпись с её дурацким именем прямо под потолком! Староста только зло фыркнула. Глупый Поттер с шилом в одном месте буквально не давал ей прохода. Ведь знает же, что ничего не светит, но всё равно упорно продолжает её уговаривать. Алиса и Марлин давно предлагали ей согласиться хотя бы на одно свидание, но Эванс только закатывала глаза в ответ. Но сейчас крошечная мысль проскочила на самом краю сознания. Может быть, если дать шанс этому лохматому гриффиндорцу, то он отстанет? Лили кивнула сама себе, и уже с большей уверенностью направилась в библиотеку, надеясь, что хотя бы там вездесущие Мародёры её не найдут.***
Регулус неприязненно покосился на старшего брата, но всё же присел рядом с ним на широкий подоконник, чувствуя себя максимально некомфортно. Сириус кинул на него нечитаемый взгляд, а затем, будто бы нарочно, расслабил красно-золотой галстук, закидывая его на плечо, и закатал рукава рубашки, открывая вид на какие-то разноцветные браслеты на запястьях. Араминта покачала головой, поражаясь тому, насколько эти двое не могли мирно переносить общество друг друга, но внимательно взглянув на каждого из них, произнесла: — Вы обязаны помириться. Я даже слушать ничего не хочу, — не дав сказать ни слова, открывшему рот, Регулусу, перебила она. — Мы же семья. — Мы больше не семья, — всё же вякнул младший Блэк, скривив тонкие губы. — Сириуса даже нет на нашем фамильном древе. Это было полностью его решение — уйти из дома. А тебе, Рами, пора бы вырасти и понять, что проблемы бывают глубже, чем кажется. — О, да что ты говоришь, Рег, — протянул Сириус, недобро сверкнув глазами. — Главная проблема — это твоё самомнение и желание угодить всем вокруг. — Я хотя бы не пятнаю свою кровь, общаясь с грязнокровками, — разозлившись, отрезал слизеринец. — А я не пресмыкаюсь перед убийцами и чистокровными тварями, — парировал Сириус, чуть повысив тон. Араминта беспомощно переводила взгляд с одного брата на другого, не представляя, что делать теперь. Идея помирить их принадлежала не столько ей, сколько тётушке Элладоре, которая при каждом удобном случае напоминала ей о том, что величие рода Блэк всегда заключалось в единстве. И вот сейчас всё могло бы разрешиться, но парни уже тянулись к палочкам, а спор набирал обороты. — …все наши предки были бы в ужасе от твоего поведения! — …а от твоего они были бы в восторге, братишка! Рами покосилась на свою сумку, а затем решительно вытащила гримуар, спрятанный в боковом кармане, и раскрыла его на последней странице. Уж лучше гнев портрета, чем очередная ссора братьев. Женщина на изображении лишь коротко улыбнулась девочке, вгоняя ту в ступор, а затем громогласно произнесла: — Молчать!.. Сириус и Регулус резко замолкли, будто бы на них наложили заклинание немоты, и посмотрели на невзрачную книжку в руках сестры. — Рамс, какого Мерлина? — пробормотал старший мальчик, заглядывая через её плечо. — Я больше не собираюсь участвовать в этом фарсе, — Регулус поправил мантию, собираясь уходить. — И мне больше нечего сказать вам обоим… — Ваше воспитание неприемлемо, молодые люди, — вдруг хлёстко цыкнула Элладора, а затем на секунду смягчилась, обратившись к племяннице: — Араминта, милая, поставь гримуар так, чтобы твои непутёвые братья меня видели. И представь нас, будь добра. Рами выполнила просьбу портрета, старясь даже не смотреть на родственников. Почему-то было очень неловко от того, что тайну, которую она хранила почти четыре года, приходилось открывать вот так. — Регулус, Сириус, знакомьтесь, это наша, — попытавшись вспомнить количество приставок «пра», Араминта быстро исправилась, — тётушка, леди Элладора Блэк. Леди, — девочка указала по очереди на двух братьев, радуясь, что в пустынном коридоре на шестом этаже никого кроме них не было, — Сириус и Регулус, мои единокровные братья. — Единокровные, — фыркнула женщина, сложив руки на коленях. — Жаль только, что весь ум достался вашей младшей сестре. — Позвольте, леди… — начал было Регулус, побледневший ещё сильнее от осознания того, что его отчитывает старшая родственница. — Я бы не… — Я сказала молчать, — жёстко пресекла его попытку Элладора. — В ваши годы, юноша, мой отец уже был женат и руководил нашим родом, да упокоит Моргана его чёрную душу. А вы всё ещё никак не оторвётесь от юбки матушки, предпочитая, чтобы за вас решали, что есть, как одеваться и кому служить? — её лицо скривилось. Сириус пытался подавить улыбку, глядя на брата, но лишь привлёк к себе внимание. — А вы, молодой человек, считаете себя лучше брата? Самоуверенный идиот и раздолбай, — припечатала тётка. — Ни один из вас не достоин носить нашу фамилию! Лишь ваша младшая сестра смогла найти баланс между долгом перед семьёй и выбором своей судьбы. Стыдитесь, юноши. Вы не Лев и Змей, — Сириус опустил взгляд, а Регулус, забывшись, кусал губы, — а пёс и кот. Молчание, которое повисло между отпрысками Блэк, можно было резать ножом. Рами тихо смотрела в стену, считая трещинки в камнях, но нарушивший угнетающую тишину, Сириус, заставил её оторваться от этого занятия: — Вы правы, леди Блэк, — глухо произнёс он, повернувшись к брату. — Рег, нужно заканчивать это. Простишь меня? Я не должен был так относиться к тебе. — Ты… — рот Регулуса приоткрылся, а в глазах плескалось неподдельное удивление, — извинился? — Да, братишка, я извинился, — со смешком выдохнул старший мальчик, выглядя непривычно серьёзным. — Простишь? — Сириус протянул ладонь для рукопожатия, ожидая ответа. Рег как-то судорожно кивнул, вкладывая дрожащую руку в руку брата. Тот же лающе рассмеялся, втягивая младшего в крепкие объятия. Рами поражённо охнула, широко улыбнулась и заметила, как рот тётушки изогнулся в загадочной улыбке. Заметив племянницу, портрет приложил указательный палец к губам, а затем гримуар тихо закрылся, безмолвной книжкой упав на подоконник, отвлекая братьев. — Ну ладно, Сириус, пусти, — неловко поправляя мантию, пробормотал Регулус, стараясь скрыть покрасневшее лицо. — Я вообще-то уже должен быть на тренировке, завтра матч с Гриффиндором, — напомнил он, но затем всё же взглянул на сестру. — Рами, ты не хочешь рассказать нам, откуда у тебя эта реликвия? — Меня это тоже интересует. Но, Рег, на тренировку можешь не идти, — хмыкнул старший Блэк. — Всё равно мы завтра размажем вас по полю. Рами замерла, ожидая услышать колкий и привычно холодный ответ, но Регулус только покачал головой, загадочно усмехнувшись: — Победит хитрейший. — Или храбрейший, — ответил на усмешку Сириус. — Араминта, стоять! Рами, которая под шумок пыталась незаметно уйти, замерла, крепко зажмурившись. А затем, коротко выдохнув, обернулась и на одном дыхании выпалила: — Гримуар подарил мне дядюшка Альфард на первом курсе! Больше ничего не расскажу. — Мне достаточно и этой информации, — пожал плечами слизеринец. — А мне — нет, — покачал головой старший брат. — Но, эй, у каждого есть тайны, да? — Сириус подмигнул, заставляя Рами улыбнуться. — Кстати, за кого ты будешь завтра болеть? Араминта закатила глаза, сложив руки на груди. Квиддич её никогда особо не интересовал, как и Полёты, от которых она отказалась, как только представилась возможность. А вот оба её брата, по какой-то причине, искренне болели этим видом магического спорта. Регулус, занимавший место ловца в слизеринской сборной, даже позволял себе проявлять на поле (невиданное дело!) искренние эмоции. А Сириус, отличный загонщик, неоднократно получал штрафные за чрезмерную эмоциональность при объяснении команде противника, куда они должны засунуть себе бладжеры. Араминта сделала задумчивый вид, а затем ответила: — Думаю, за Слизерин. — Эй! — возмутился Сириус. — Почему? — Потому что слизеринцы с огромной вероятностью проиграют Рейвенкло в финале, — равнодушно пожав плечами, отозвалась девочка. — Эй! — на этот раз воскликнул Регулус. — Почему? — Это математика, мальчики. Пока вы выясняете, кто храбрее или хитрее, я учусь, — развела руками Араминта. — Спокойной ночи! На душе было так легко, что Рами подавила желание громко рассмеяться от счастья. Братья снова общаются! Это ли не повод для радости?..***
— Вилмор — мерлинов псих! Араминта отвлеклась от «Ядов и противоядий», кидая рассеянный взгляд на того, кто помешал её уединению в библиотеке. Кристиан Лавстоун, сидящий напротив, заставил девочку удивлённо вскинуть брови. — Он совсем помешался на этом Патронусе, — тем временем продолжил гриффиндорец, даже не замечая выразительных взглядов мадам Пинс. — Будто бы без этого заклинания жизни не существует, а? Рами аккуратно закрыла книгу, отложив её в сторону, и покосившись на стойку, за которой восседал грозный страж (многих могла обмануть миролюбивая внешность библиотекарши), прошептала: — Что ты тут делаешь? — Ищу мозгошмыгов, — хохотнул Крис, наклоняясь к однокурснице. Рами искренне улыбнулась, покачав головой. Лавстоун имел хорошее чувство юмора, которое вкупе с обаятельной внешностью делало его предметом воздыхания для многих студенток четвёртого курса. Старшие же ученики уже посмеивались, что Крис был младшим воплощением Сириуса, на которого пытались быть похожи очень многие. Но далеко не у всех это получалось. Всё же старший Блэк обладал слишком особенной харизмой. У Лавстоуна же были все шансы создать в Хогвартсе новое поколение Мародёров, но ему это было попросту не нужно. — Вообще, я тут, потому что у меня у первого с потока получился телесный Патронус, — не без капли гордости произнёс Кристиан. — И Вилмор направил меня к тебе. Но не объяснил почему. Настроение немедленно упало, когда Араминта услышала эти слова. С ней будут заниматься, как с отстающей, потому что за неделю из её палочки не появилось даже облачка серебристо-белой дымки. Гриффиндорец прав, Вилмор — псих. — Какой у тебя Патронус? — положив голову на согнутый локоть, спросила Рами. — Конь, — пожал плечами Крис. — Здоровый такой, кто бы мог подумать. Отец шутил, что мой предел — землеройка. — Мне бы подошла и землеройка, — уныло пробормотала Араминта, поглаживая пальцами перо. — Я понял, — внезапно лицо Кристиана оказалось прямо напротив неё, и Рами вздрогнула, крошечной частью сознания отмечая, что у гриффиндорца очень красивые ярко-зелёные глаза. — С тобой нужно позаниматься, да? — Кажется, да, — согласилась Араминта, краснея и отодвигаясь от парня. — Отлично, Блэк, — Кристиан улыбнулся, показав ямочку на левой щеке, и тряхнул головой, отчего светлые кудри художественно рассыпались по плечам. — В субботу у ворот. Он встал, собираясь уходить, когда Рами остановила его: — Крис, но в субботу поход в Хогсмид. — Именно, — мальчик подмигнул, снова наклонившись к ней, и прошептал: — Мадам Пинс тебя сейчас съест, Минта, уноси ноги. С этими словами Кристиан быстро ушёл, а Рами пару раз моргнула, переваривая сказанное. Минтой её называл только дядя Альфард, и услышать это прозвище Лавстоун точно нигде не мог. А значит… Девочка приложила ладони к щекам, чувствуя, как они горят, и подавила глупую улыбку, которая так и норовила появиться на лице. В субботу она идёт в Хогсмид с Крисом. Чтобы он помог ей с Патронусом, естественно. Зачем же ещё?***
С Лили оказалось гораздо интереснее, чем Рами думала. Эванс даже будто бы не замечала их разницы в возрасте, с удовольствием интересуясь всем, что пытались варить Эстер и Араминта, давая советы и помогая с теми ингредиентами, с которыми на четвёртом курсе работать ещё не приходилось. К радости Блэк, староста Гриффиндора, как и Браун, не задавала вопросы, откуда брались рецепты странных ядов и противоядий к ним. Лили даже аккуратно попросила пару из них, но получив отказ, не стала настаивать. Что тоже дало Араминте повод думать об Эванс исключительно в приятном ключе. — …добавить в котёл настойку горькой полыни, — бросив взгляд на рецепт, произнесла Эстер, — когда цвет станет бледно-вишнёвым. — Спасибо, — кивнула Рами, старательно считая количество помешиваний. — И… сейчас. Зелье резко сменило цвет, и Браун капнула в котёл пахучую жидкость, сморщив нос. Араминта взмахнула палочкой, погасив огонь, и накрыла ёмкость крышкой. — Что ты приготовила на этот раз? — отрываясь от эссе, спросила Лили. Ей нравилось делать домашнее задание во время этих внеклассных «посиделок». — Яд? — Да, — удовлетворённо ответила Рами, переплетая тугую косичку. — Горивенный яд. Страшная штука. Эванс чуть дольше обычного посмотрела на младшую сестру Сириуса, и подавила ледяной отголосок страха, который появлялся всегда, когда та с такой радостью говорила о каких-то жутких зельях. К счастью, Рами их просто коллекционировала, складывая в красивый футляр с чарами Расширения. Каждый пузырёк там был подписан, аккуратно зафиксирован в своей нише, и плотно закупорен пробкой из лучшего материала. У всех были свои увлечения, и Лили не собиралась судить Араминту за коллекцию ядов и противоядий. Правда, староста часто думала о том, что «углублённому изучению» подвергается не только эта область магии. Но об остальном знать не хотелось. — Вот и всё, — Эстер помогла Араминте перелить зелье во флакон из тёмного стекла. — Можно расходиться. — Отлично, — гриффиндорка одним взмахом палочки убрала свои пергаменты в сумку и, дождавшись, пока класс Слизнорта придёт в первозданный вид, закрыла дверь, назвав пароль, который по секрету сообщил ей профессор. — Я как раз успеваю на собрание старост. — Спасибо, Лили, — поблагодарила Араминта, тепло улыбнувшись. — Без тебя мы бы в жизни не разобрались, как обращаться с бобами. — Меня этому научил Сев… Снейп, — как-то печально выдохнула Эванс, тряхнув длинными рыжими волосами. — Так что благодарить надо его. До ужина оставалось ещё сорок минут, а потому Рами и Эстер решили проведать Ремуса, который второй день отлёживался в Больничном крыле. Об этом они узнали от Кристиана, который периодически делился с ними новостями из Гриффиндора по просьбе Блэк (надо же было знать, как дела у старшего брата). По пути к Люпину девочки встретили Артура Дэшера, который шёл из совятни. После отъезда родителей и Сэм во Францию, ему приходилось нелегко, но мальчик храбрился. — В конце концов, — говорил он, — там они в безопасности. А я переживу. Он был прав, потому что дела в магическом мире приобретали тёмные тона. Списки пропавших или убитых становились обыденностью на страницах газет. Министерство старалось успокоить граждан, но, конечно же, волшебники чувствовали назревающую войну. Даже студенты, особенно старших курсов, ощущали напряжение, повисшее в воздухе. Всё чаще случались стычки слизеринцев и гриффиндорцев, всё неприятнее становились заклинания, которыми швырялись обе стороны. В такие моменты Рами мелочно радовалась тому, что братья смогли помириться, и что ей не нужно растаскивать их по разным углам. Задумавшись обо всем происходящем, Араминта не сразу поняла, что налетела на какого-то студента. Осознала она это лишь, когда её сумка слетела с плеча, падая на пол. Поспешно извинившись, девочка наклонилась, чтобы её поднять, когда раздался знакомый до дрожи голос: — Так-так. Ну привет, Рами. Рабастан Лестрейндж стоял над девочкой, нагло глядя своими глазами-буравчиками прямо на неё. Конечно, после убедительного разговора с братьями Блэк, которые неожиданно объединили усилия по защите младшей сестрёнки, Рабастан не горел желанием лезть к малявке. Но сейчас момент уж очень располагал для того, чтобы проучить эту зарвавшуюся соплячку. Плюс, за спиной тупыми истуканами маячили брат и сестра Кэрроу, учившиеся на четвёртом курсе. Оба они слегка раздражали Лестрейнджа, но были по-своему полезны: ими было легко управлять, они неплохо управлялись с простыми тёмными заклинаниями и, конечно же, были чистокровными. С грязнокровками Рабастан не стал бы даже возиться. — Иди, куда шёл, — пальцы Рами сжались вокруг палочки. — Расслабься, малышка, — слизеринец скользко улыбнулся. — Я с друзьями, ты с друзьями. Алекто, Амикус, познакомьтесь с теми, с кем нравится возиться моей будущей жёнушке, — он указал на Эстер, которая нервно теребила ленту в волосах. — Это дочка Браунов, предателей чистой крови, рожающих ублюдков. А это, — он молниеносно достал палочку, направляя её на Артура, — грязнокровка с Хаффлпаффа. Кэрроу мерзко засмеялись, последовав примеру «вожака». — Не называй так моих друзей, — тихо произнёс Дэшер. Голос его слегка дрожал. — Что ты там пробубнил, грязнокровый? — загоготал Амикус, тыкая в хаффлпаффца палочкой, больше напоминающей корягу. — Друг мой, — Рабастан положил руку ему на плечо. — Угости его чем-нибудь неприятным. Кэрроу осклабился, вскинув руку: — Круц… — Экспеллиармус! — выкрикнула Эстер, мгновенно обезоруживая слизеринца и отбрасывая его на пару шагов. — Выкуси, урод! — Инкарцеро! — слишком быстро среагировала Алекто. Плотные магические верёвки опутали Эстер, а следующее заклинание полетело в Артура, который мощно отразил атаку. Между ними завязалась дуэль. — Забирай своих обезьян и уходи отсюда, — Рами скинула сумку обратно на пол, направив палочку на Рабастана. Он сделал то же самое. — И, да, придурок, — не удержалась девочка, — я не выйду за тебя замуж никогда, смирись. — Посмотрим, соплячка, — прорычал слизеринец. — Экспульсо! — Протего!.. Араминта ещё никогда не участвовала в дуэлях. Она и не подозревала, что это окажется так сложно. Следить за противником и кидаться заклинаниями одновременно, было тяжело, но Рабастан не был тем, кому можно было проиграть. На отсутствие Непростительных Араминта обратила внимание не сразу, но понимание того, что швырять в неё такое Рабастан попросту боится, придало ей уверенности. Хотя девочка не тешила себя надеждой: победить семикурсника, используя только базовый набор заклинаний, было бы слишком просто. — Эверте Статум! Отталкивающие чары Артура врезались в Алекто, отбрасывая ту к брату. Несильно ударившись о стену, слизеринка сползла на пол, глупо улыбаясь. Палочка закатилась в угол, а Дэшер улыбнулся и повернулся к Араминте, не заметив, как Рабастан направил на него палочку, быстро выкрикнув: — Круцио!..***
Когда к Сириусу и Джеймсу одновременно подбежали Лили и Регулус, первый подумал, что в мире точно что-то произошло, а второй привычно растрепал волосы, начиная произносить: — Эванс, пойдёшь со мной… — Да! Только заткнись, ради Мерлина, — оборвала его Эванс. — Сириус, Араминта подралась с Рабастаном. Пандора уже бежит туда, но она, я боюсь, не справится. Этой фразы хватило, чтобы все четверо сорвались с места. Старший Блэк еле сдержал порыв обратиться в пса. Бегать в анимагической форме получалось в разы быстрее, но так рисковать было безрассудно. Пандору, старосту Рейвенкло, они догнали в секунде от злополучного коридора. На место происшествия гриффиндорцы и старосты трёх факультетов успели, как раз в тот момент, когда Лестрейндж использовал Круциатус на Артуре, а растерянная Араминта, которая слишком поздно это заметила, взмахнула палочкой, хрипло восклицая: — Конфриго Осса! Ярко-голубой луч, вылетевший в направлении Рабастана, врезался в его руки, не давая закончить заклинание пыток. Долю секунды ничего не происходило, а потом Лестрейндж пронзительно закричал. Раздался тошнотворный хруст. Палочка семикурсника упала на пол, а он сам стукнулся коленями об пол, сжимаясь в судорогах боли. Рядом громко ахнула Пандора, подбегая к спутанной верёвками Эстер. Лили уже проверяла состояние Артура, Регулус помогал подняться близнецам Кэрроу. Проверять, как там Рабастан, направился Джеймс, потому что по лицу друга понял, что Сириус скорее сломает слизеринцу нос, чем поможет. — Эй, Рамс, какого чёрта, — крепко обнимая дрожащую сестру, пробормотал старший Блэк. — Ты как? — В п-порядке, — заикнувшись, ответила Араминта, не отрывая стеклянного взгляда от Лестрейнджа, которого безуспешно пытался поднять Джеймс. — Я-я не х-хотела… — Мерлин, Рами, — Пандора, которая решилась осмотреть пострадавшего, побледнела, почти слившись с цветом волос, повернувшись к девочке. — Какое заклинание ты использовала? Рабастан был синюшно-бледный, а обе его руки, изогнутые под неестественным углом, плетьми висели вдоль тела. Рами почувствовала кислый привкус во рту и прикрыла глаза. — Это не заклинание, — тихо прошептала она, чувствуя, как слёзы скапливаются в уголках глаз. — Это… — …отвратительное тёмное проклятие! Макгонагалл, Флитвик и Слизнорт появились внезапно, но реплика принадлежала Даргону Вилмору, который тяжёлым взглядом профессионального аврора осматривал место происшествия. — Все присутствующие живо в кабинет директора!..