Face à la vérité. Взгляни правде в лицо.
***
— Я требую немедленно исключить мисс Блэк из школы!.. Да, Слизнорт никогда не был любимым преподавателем Араминты, но в данный момент она искренне его ненавидела. Сказывался ещё шок от произошедшего: лихорадочно трясти её перестало только пару минут назад, но слёзы всё так же успешно скапливались в уголках покрасневших глаз. Рами не давала себе волю, упрямо стирая их рукавом мантии, хотя разреветься хотелось до ужаса. А теперь ещё и декан Слизерина, который кидал на неё крайне возмущённые взгляды. Складывалось впечатление, что проклятье попало не в семикурсника, использовавшего Непростительное, а в студента первого курса, который только выучил Люмос. — Гораций, мы должны разобраться в ситуации, прежде чем ломать кому-то жизнь, — качнул головой Дамблдор, глядя на учеников, которых было слишком много. — Мисс Блэк, расскажите ещё раз о том, что произошло. Араминта сглотнула, посмотрела прямо в глаза директору и ответила: — Мы с Эстер направлялись в Больничное крыло, по пути встретили Артура, а затем… Рабастана, — девочка коротко вздрогнула, боясь взглянуть на слизеринца, над которым что-то колдовала мадам Помфри. Его руки всё ещё напоминали сломанные палки, а лицо по цвету сравнялось с пергаментом. — Он был с Кэрроу… — Они напали на нас первые, директор Дамблдор! — перебила подругу Эстер, упрямо сверкая голубыми глазами. Завязанный бантом галстук на её шее, некрасиво съехал на плечо. — Зачем бы нам устраивать дуэль с семикурсником? — Мисс Браун, прошу вас, — твёрдо успокоил разбушевавшуюся девочку Альбус. — Араминта, продолжайте. — Рабастан намекнул на чистоту крови Артура и Эс, — немного замялась Блэк. Слово «грязнокровка» упоминать категорически не хотелось. — А затем они напали. — Хм, — в разговор неожиданно вступила Макгонагалл, чуть прищурившись. — Какие заклинания использовал студент Лестрейндж? — Я не вспомню точно все, — негромко откликнулась Рами. — Но заклятие Круциатуса… — Несусветная глупость! — перебил её Слизнорт. — Нельзя обвинять несчастного мальчика, — он указал на бледного Рабастана, — в таком ужасном преступлении! — Гораций, — прервал его директор, — у нас достаточно свидетелей, которые видели, что мистер Лестрейндж пытался применить Непростительное по отношению другим участникам дуэли. И в том числе, там присутствовали старосты трёх факультетов. — Да, но тёмное проклятье, которое использовала мисс Блэк, не лучше, — ворчливо отозвался зельевар, а затем повернулся к декану Рейвенкло. — Филиус, откуда ваши студенты могут знать такие заклинания? — Мои студенты тянутся к знаниям! — пропищал Флитвик, нервно подпрыгнув на месте и нахмурив брови. — Я не пресекаю эту тягу, хотя, — он печально взглянул на Рами, — иногда она становится неуправляемой и разрушительной. — Я позволю себе вмешаться в ваш разговор, — вдруг произнёс профессор Вилмор, который молчал на протяжении всей беседы, сидя в кресле. — Как бы то ни было, проклятье было наложено поразительно точно и мощно. У мисс Блэк явный наследственный талант к тёмной магии. Араминта до боли прикусила щёку, пряча глаза в пол. Лучше бы Даргон наорал на неё, высказался за её отчисление, всё что угодно было бы лучше этого снисходительно-презрительного взгляда! Как будто её фамилия вновь определяла всю её судьбу. Как будто все смотрели на неё и видели выбитые на лбу буквы: Блэк. — Не могу не согласиться, господа. Конфриго Осса крайне занимательное проклятье, которое не наложить на человека без сильных эмоций, в том числе ненависти и злости. Взгляды присутствующих резко переместились туда, откуда донёсся скрипучий голос. Мужчина, изображённый на портрете, сухо улыбнулся, а в полумраке кабинета золотом сверкнула табличка под картиной: Финеас Найджелус Блэк. Рами почти застонала в голос. Такая сомнительная защита от бывшего директора Хогвартса и брата Элладоры ей была точно не нужна. — Я испугалась! — поспешила возразить девочка. — Я не знала, как остановить Рабастана! А про это проклятье я как раз читала накануне, — тихо закончила она, глядя на Дамблдора. — Пожалуйста… не отчисляйте меня. Последняя фраза была сказана так тихо и безнадёжно, что даже в глазах Слизнорта на секунду мелькнуло что-то вроде сожаления. Дамблдор же грустно выдохнул в бороду, задумчиво посмотрев на участников конфликта. — Поппи, — он обратился к целительнице, которая отпаивала пострадавшего какими-то настойками, — каков ваш вердикт? — Жить будет, — ворчливо откликнулась та. — С участием «Костероста» всё срастётся за пару дней. — Это хорошая новость, — улыбнулся директор, но затем вмиг стал серьёзен. В кабинете ощутимо похолодало. — Но произошедшая ситуация — отвратительна. Мы не будем отчислять её участников, но я скажу всем присутствующим один раз: не приведи Мерлин, вы попробуете поступить, как мистер Лестрейндж или мисс Блэк. Единственная причина, по которой я не исключил вас, — Дамблдор пристально взглянул на Араминту и Рабастана, — это то, что вина обоих участников соразмерна. Вы использовали заклинания, которые запрещены не только на территории Хогвартса, но и во всём магическом мире. Я больше не потерплю подобного в стенах школы. Я запрещаю вам обоим посещать Хогсмид до конца учебного года, и отправлю письма вашим родителям. Мисс Блэк, вам в качестве наказания я назначаю помощь нашему лесничему. А вам, мистер Лестрейндж, отработки у профессора Слизнорта. До конца года. Вы меня поняли? — Да, директор, — судорожно кивнула Араминта. Рабастан качнул головой. — Тогда я прошу деканов проводить студентов в их гостиные. Мисс Блэк, профессор Вилмор, задержитесь. Никто даже не думал возражать. Сириус и Регулус напоследок ещё раз тревожно взглянули на младшую сестру, Джеймс и Лили вышли сразу за ними, а Пандора аккуратно подтолкнула к двери Кэрроу, Артура и Эстер. Следом направились деканы трёх факультетов и мадам Помфри, поддерживающая Рабастана. В кабинете повисла тишина, а Араминта немного покачнулась, чувствуя резко накатившую слабость и страх. Дамблдор заметив это, кивнул на второе кресло, рядом с Вилмором, который выглядел неприлично скучающим. — Араминта, откуда вы знаете это проклятье? — без предисловий спросил директор, как только девочка села. — Я узнала о нём из семейного гримуара, — ответила Рами. — Но, честное слово, я никогда не думала использовать его! Это вышло спонтанно. Она говорила правду. Заклинание показала ей Элладора, которая продолжала «скармливать» племяннице жуткие знания со страниц дневника. И, да, Араминте было безумно интересно изучать магию, доступ к которой был, по понятным причинам, закрыт для обычных студентов. Но применять всё это на живых людях? Даже на таких мерзких, как Лестрейндж? Нет, о таком она даже не думала, осознавая все возможные последствия. — Как я уже сказал, — профессор по ЗОТИ задумчиво коснулся заросшего щетиной подбородка, — у вас явный талант к тёмной магии. А такие таланты опасны… особенно в наше время. Скажите, Араминта, что вы знаете о, так называемом, Тёмном Лорде? Девочка замерла под ледяным взглядом Даргона, не смея пошевелиться. Она знала, что половина её семьи фанатично поддерживает этого жуткого человека с таинственным именем. Ещё она знала, что он собирает вокруг себя очень много чистокровных волшебников. Она знала, что у него леденящий душу взгляд и странная улыбка, вызывающая желание провалиться сквозь землю. Но Рами вздрогнула и произнесла: — Я слышала, что он опасен. — И всё? — недоверчиво удивился профессор, сверля ученицу взглядом тёмных глаз. — Вы читаете газеты? — Не всегда, — стыдливо призналась девочка. — Правильно делаете, — сгладил разговор Дамблдор, строго глянув на аврора. — Наш разговор окончен, Араминта. Даргон, проводите студентку в её крыло. Путь обратно Рами прошла, как в тумане, слепо шагая за Вилмором, который даже не оборачивался, направляясь к башне её факультета. Лишь у головы орла профессор остановился, окинув Блэк нечитаемым взглядом: — Надеюсь, я увижу ваше заклинание Патронуса на следующем занятии, — сказал он. — И ещё, Араминта. Отныне я буду за вами пристально наблюдать. Не наделайте ошибок. Не дав Рами времени на ответ, профессор быстро ушёл, а девочка коснулась бронзового кольца, устало ожидая загадки от орла, но тот даже не пошевелился, когда дверь перед ней тихо скрипнула и открылась. Птица встрепенулась только на пару секунд, тихо пророкотав: — Всю магию на свете изучай, Но по пути себя не потеряй. Ума палата подороже злата, Но многих ждёт тяжёлая расплата. …Араминта плотно прикрыла дверь, тихо поднялась в их с Эстер комнату, надеясь, что соседка уже будет спать, но Браун ждала её, нервно заплетая и расплетая косичку. Рами скинула мантию и обувь, падая прямо в форме на кровать, и закрывая глаза. — Что бы ни говорили, — тихо произнесла Эстер, — но этот козёл заслужил. — Я сломала ему руки, — пробормотала Рами. — А если бы попала в спину или шею? Я могла его убить. — Не убила же, — Браун подсела к подруге. — Эй, кстати. Помнишь, я говорила, что в моей коллекции новый «экспонат»? Смотри. Араминта открыла глаза, не сдержав короткий смешок. Коллекция подруги состояла из пижам самых адских расцветок, с самыми чудными узорами и заклинаниями. Сейчас на ней был фланелевый комплект из рубашки из штанов тёмно-синего цвета с золотыми снитчами, которые медленно перемещались по всей пижаме. — Кошмар, — нервно рассмеялась Блэк, пряча лицо в ладонях. — Ваш утончённый вкус не переваривает такие изыски? — Эстер легко стукнула подругу в плечо, падая рядом с ней. — Мой утончённый вкус завтра получит письмо от матери и, скорее всего, будет просто уничтожен, — вяло отозвалась Рами, а затем задумчиво взглянула на подругу. — Слушай, а почему нельзя передавать заклинания через письма? — Они имеют слишком эфемерную основу, — пожала плечами Браун. — Хотя если «закупорить» их с помощью определённого набора рун… Девочки говорили ещё около часа и разошлись только тогда, когда Араминта прикорнула на исписанном пергаменте, отчего на её щеке отпечаталась экспериментальная формула. Пожелав подруге спокойной ночи, Блэк постаралась не думать, о том, какой сложный день ей предстоит завтра, а сконцентрировалась на том, что у неё ещё очень много важных дел до конца года. Например, уговорить отца отпустить её на каникулы к дядюшке Альфарду, отработать заклинание Патронуса с Кристианом, приготовить парочку ядов, которые она нашла на страницах гримуара…***
— …я слышал, она почти лишила его рук! — Говорят, Слизнорт и Флитвик их растаскивали! — Интересно, что это было за заклинание? Лестрейндж, по словам Маклагена, проваляется в лазарете ещё пару дней… Араминта никогда не была так благодарна своему воспитанию, как на следующее после инцидента утро. Маска абсолютного безразличия настолько легко «скользнула» на её лицо, что Рами даже поразилась: кажется, навыки, которые вбивались ей с раннего детства, были подобны езде на метле (один раз научишься и никогда не забудешь). Она не торопясь шла в Большой зал на завтрак в окружении шёпотков, сплетен и домыслов, которые носились по всей школе со скоростью Пивза. Который, кстати говоря, уже успел сочинить песенку и орал её в каждом коридоре: — Рабастан наш в лазарете — Сломаны ручонки! Эх, не лезьте, слизеринцы, К слабенькой девчонке!.. — Если я не сойду с ума к концу дня, это будет чудом, — пробормотала Араминта, присаживаясь рядом с подругой и мгновенно опуская взгляд в тарелку с кашей. — Что может быть хуже? Именно в этот момент, в зал влетели совы, и одна из них, чёрная и породистая, принадлежащая Вальбурге Блэк, устремилась прямо к девочке. Характером птица пошла в свою хозяйку, а потому, скинув письмо почти в тарелку и обгадив плечо какому-то хаффлпаффцу, она мгновенно устремилась обратно в окно. Рами вытерла уголок конверта от овсянки, опасливо вскрывая его и ожидая увидеть гневную тираду, но обнаружила лишь несколько строчек, написанных красивым ровным почерком:Твоя помолвка с Рабастаном расторгнута по моему желанию. Я не позволю, чтобы моя единственная дочь вышла замуж за такого слабака. Сведения о том, что ты сделала, приятно поразили Тёмного Лорда. Он желает поговорить с тобой, когда ты вернёшься домой летом. Безмерно горжусь тобой, твоя мама, Вальбурга Блэк
Араминта побледнела, сжав пергамент в пальцах, и медленно вышла из-за стола, направляясь на выход. Помолвка, слава Мерлину, была разорвана, но Тёмный Лорд?.. Она почти ничего не видела за пеленой слёз, а потому, когда её остановили, она не сразу поняла, что это Сириус. Рядом, как ни странно, стоял Регулус, и оба брата выглядели максимально встревоженно. Пару дней назад Рами бы искренне этому обрадовалась, но сейчас ей просто хотелось спрятаться от всего мира, чтобы её никто не нашёл. — Рамс? Ты в порядке? — спросил Сириус, вглядываясь в лицо сестры, и пытаясь поймать её рассеянный взгляд. Она открыла рот, словно собираясь что-то сказать, а потом резко закрыла его, шумно выдыхая и качая головой. Коротко взглянув на братьев и беззвучно всхлипнув, Араминта всунула в руку Регулуса мятый пергамент, почти выбегая из зала. — Дай ей прийти в себя, — придержал старшего Рег, расправляя письмо в руках и пробегаясь взглядом по написанному. — Твою хвосторогу… — письмо перешло к Сириусу, который крепко сжал зубы, чтобы не выругаться в голос. Мальчики взглянули друг на друга в совершенной растерянности. Оба понимали, что, несмотря на их в чём-то разные убеждения, несмотря на круг общения и даже характеры, отдавать сестру на растерзание всему тому, что неотвратимо приближалось, они не хотели. Оба знали про войну, которая совсем скоро должна была раскрыть свою зубастую пасть, и они искренне надеялись, что Араминты она не коснётся. Но, кажется, это было не в их силах. Приближалось неизбежное.***
— Вилмор сказал, что после той ситуации, не хочет, чтобы мы занимались без его присутствия, — виновато произнёс Кристиан, когда они подходили к кабинету ЗОТИ. Большая часть Хогвартса уже давно развлекалась в Хогсмиде, а Рами чувствовала себя виноватой за то, что лишает этого удовольствия друга. — Так что он будет сидеть там и наблюдать, готовься. — Ну да, ведь он гарантия того, что я найду самое счастливое воспоминание, — глухо отозвалась Араминта, нервно прокручивая кольцо на пальце. — Эй, слушай, — Крис остановился, положил ладони девочке на плечи и заглянул ей в лицо, мягко улыбнувшись. — Забудь про него, ладно? Рами тихо выдохнула, широко распахнув глаза, когда поняла, что Кристиан всё ещё смотрит на неё, чуть нагнувшись, отчего его лицо оказалось прямо напротив. В горле внезапно пересохло, в щёки ударил румянец, окрашивая их во все оттенки красного, и нестерпимо захотелось зажмуриться, только чтобы не смотреть на Лавстоуна. Он же ещё раз улыбнулся, показав обаятельную ямочку на щеке, и отстранился, открывая дверь в кабинет: — Дамы вперёд. …через час у Араминты не осталось ни малейших сомнений в том, что она абсолютная бездарность. Это было просто поразительно, но все самые, по её мнению, счастливые воспоминания просто не подходили для заклинания. Ни подаренный дядей Альфардом гримуар на первом курсе, ни примирение братьев, ни даже облегчение от того, что её не исключили. Она устало выдыхала, раз за разом произнося набившую оскомину формулу, но максимум, что получалось — это еле заметный серебристый дымок, появлявшийся на долю секунды. Вилмор, сидящий за столом, даже не реагировал, неспешно проверяя эссе третьего курса, а Кристиан задумчиво постукивал по парте. — Я оставлю вас, — спустя несколько минут проговорил профессор, вставая и разглаживая мантию. — Продолжайте. Как только он вышел, Рами буквально упала на стул, откладывая палочку на парту и закрывая глаза. Всё было бесполезно. Она легко швыряется сложными тёмными проклятиями в слизеринцев, но не может выполнить одно из самых светлых заклинаний. Яснее некуда. — Надо попробовать ещё раз, — Кристиан подсел рядом так, что его плечо касалось плеча Блэк. — Зачем? — печально пробормотала Араминта, поднимая глаза на мальчика. — Мне это просто не даётся. — Не, — Лавстоун мотнул головой, вальяжно разваливаясь на стуле, — у тебя просто мало счастливых воспоминаний. — О, ну спасибо большое, — язвительно откликнулась Рами, чувствуя, как усталость и злость берут своё. — А знаешь что? Я ухожу. Это бесполезно. Профессор был прав. Все были правы, — Араминта резко начала надевать мантию, которую перед занятием повесила на спинку стула. — Я — Блэк. Тёмная магия, яды — да. Патронус — нет. Она поднялась, подхватывая палочку и уже собираясь выйти из кабинета, когда её аккуратно схватили за руку, не позволяя сделать шаг. Крис стоял рядом с ней, мягко сжимая её холодные пальцы в своих, тёплых и чуть шершавых из-за полётов на метле. Рами замерла, чувствуя, как горечь комом сворачивается в горле, не давая договорить. Гриффиндорец сделал ещё один шаг ей навстречу, не отпуская руку, оказываясь совсем близко и негромко произнося: — Ты же в это не веришь, да? — Уже не знаю, — тихо ответила девочка. — Кажется, в этом уверены все. — Я в это не верю, — улыбнулся Крис, несильно сжав пальцы Рами. Она замерла, чувствуя, как предательские мурашки пробегают по телу. — Ты талантливая, добрая, забавная и справедливая. А ещё ты… очень красивая. Он вдруг незаметно быстро наклонился, прижимаясь своими губами к губам Араминты. Блэк замерла, широко распахнув глаза и совершенно не зная, что ей делать. Девочка на секунду прикрыла глаза, затем снова распахивая их, чтобы удостовериться, что всё происходящее — правда. Но, да, её действительно целовал Кристиан Лавстоун в кабинете ЗОТИ. Первый в её жизни поцелуй. Это был её первый поцелуй. Крис отстранился, чуть смущённо улыбаясь и глядя прямо на Рами, которая вдруг ощутила, что не может вымолвить и слова. Сердце гулко стучало в груди, а улыбка сама растягивала губы. Она даже пожалела, что её длинные волосы собраны в косу, и ими нельзя прикрыть пунцовое лицо. — Я пойду, — пробормотала волшебница, аккуратно пятясь к двери и не имея смелости посмотреть на гриффиндорца. — Мне надо к Эстер, мы договаривались… Она развернулась, выходя из кабинета и, быстрым шагом направляясь в гостиную факультета. Мысли испуганно разбегались во все стороны, а на губах всё ещё чувствовался первый сладкий поцелуй, вызвавший бурю неясных эмоций, которые отзывались дрожью во всём теле. Хотелось смеяться, танцевать, плакать, визжать и кружиться в пустом коридоре. Рами воровато огляделась, а потом подпрыгнула, коротко взвизгнув и тут же зажав рот рукой, когда услышала шаги. — …Рамс? Иногда Араминте казалось, что замок живой. Потому что в его переходах каждый раз случались встречи людей, которым было сложно пересечься в обычные дни. И её мало удивляли такие столкновения, но сейчас последними, кого она хотела увидеть, были Сириус, Джеймс и Ремус. Увидев которых, девочка замерла, побледнела, вспомнила, что случилось, потом жутко покраснела и застыла на месте, словно к ней применили «Остолбеней». — У тебя всё нормально? — спросил Люпин. — Выглядишь взволнованной. — Я… д-да, всё отлично, — протараторила Блэк. — Просто устала. — У тебя красные щёки, — вдруг произнёс Сириус, подозрительно осматривая сестру. — Ты не заболела? — Нет, нет, всё, правда, хорошо, — быстро закивала девочка. — Мы с Кристианом занимались у профессора Вилмора. Видимо, утомилась. Понимающая улыбка Джеймса, скользнувшая по его губам, снова напомнила о том, чем именно Рами «занималась» с Крисом, и девочка опустила взгляд, разглядывая пол под ногами. Лучше бы она опять натолкнулась на Рабастана, чем на Мародёров, которые молчали, вгоняя её в краску ещё сильнее. — …Рами? Ты меня слышала? Голос Сириуса выбил девочку из ступора, заставив удивлённо посмотреть на брата. — Я спросил, что вы с Лавстоуном делали у Вилмора? — усмехнулся парень. — Патронус, — коротко ответила Араминта. — Я пойду, мы договорились встретиться с Эстер… Она быстро обогнула гриффиндорцев, пропадая за поворотом, а Сириус удивлённо вскинул бровь, посмотрев на друзей: — Что это с ней? — Что-то мне подсказывает, — коротко улыбнулся Ремус, — что у неё все действительно хорошо. — Я бы даже сказал, — хмыкнул Джеймс, поправляя очки, — всё просто отлично. — Я чего-то не знаю? — возмутился Сириус, глядя на посмеивающихся друзей, которые медленно пошли вперед по коридору. — Эй! Лунатик, Сохатый, какого Мерлина происходит? — Странно, что он не понял, — покачал головой Поттер, хитро глядя на Люпина. — Это же очевидно. — Это ты ещё запахи не слышишь, — тихо рассмеялся оборотень, чтобы Блэк не услышал. — Там такой букет эмоций, что, по сравнению с этим, День Святого Валентина — грустный праздник. Джеймс расхохотался, приобнимая догнавшего их Сириуса: — Жизнь — прекрасная штука, Бродяга. Кстати, через неделю мы с Лили идём в Хогсмид, я рассказывал? — …четыре раза, — одновременно выдохнули его друзья. — А ещё… — воодушевлённо продолжил Поттер. — Лили Эванс, — перебил его Сириус. — Самая чудесная девушка, — продолжил Люпин. — На всём, — подхватил Блэк. — Белом свете, — закончил оборотень. — Мы знаем, Сохатый. Не забудь позвать на свадьбу. В коридоре раздался громкий смех и возмущёния Джеймса, а затем всё стихло.***
— Я знаю, что в практике преподавания моего предмета не принято делать зачёт по выученным заклинаниям, но, — Даргон Вилмор коротко усмехнулся, отчего шрам на его лице стал глубже, — Патронус я считаю слишком важным. Поэтому сегодня вы будете по очереди выходить сюда, — он указал палочкой на центр класса, — и показывать, как хорошо вы освоили эти чары. Вопросы? — один из рейвенкловцев вскинул руку, немного надменно взглянув на преподавателя. — Слушаю, Трэверс. — Профессор, а почему именно это заклинание? Дементоры встречаются редко, насколько мне известно. — Потрясающая логика для студента Рейвенкло, — протянул Вилмор. — Открою вам секрет, Трэверс. Дементоры, к огромному сожалению, разумны. Их можно подчинить, ими реально управлять. Во время Первой Магической войны сотни волшебников погибли из-за неумения защищаться от этих существ. Я ясно изъясняюсь? Побледневший студент кивнул. — Великолепно, — подытожил профессор. — Тогда начнём. Для отработки заклинания я создам максимально реалистичную иллюзию дементора. Вреда он вам не причинит, но в ваших интересах сделать так, чтобы Патронус был мощным. Начали. Араминта затаив дыхание следила за первыми, кого называл преподаватель. Он дожидался, когда четверокурсник выйдет в центр аудитории, взмахивал палочкой, и из старого сундука вырывалась иллюзия дементора. Выглядела она даже более реалистично, чем ожидалось. Тварь издавала шипящий звук, колыхалась в воздухе, распространяла вокруг себя запах тлена и холода. Но, несмотря на то, что некоторые выходили, дрожа от страха, Патронусы получались у всех. Так, по аудитории успели проскакать серебристый дымчатый козёл Сары Аббот, пролететь сокол Мэри Арвен и проплыть дельфин Пола Барди, прежде чем очередь дошла до Араминты. Она сжала палочку влажными от волнения пальцами, выходя в центр класса, и уставилась на сундук. — Готовы? — спросил Вилмор, слишком внимательно глядя на студентку, и дождавшись её кивка. — Начали. Крышка откинулась, и дементор медленно поднялся из сундука. Его рваный тёмно-серый плащ плавно колыхался, словно тварь находилась в воде, а из-под капюшона доносилось гулкое шипение. Рами задохнулась от ужаса, судорожно пытаясь вспомнить хоть что-то хорошее, но в голове было пусто. Она крепко зажмурилась, пытаясь сосредоточиться, но ничего не выходило. Послышались смешки и голос Вилмора: — Что ж, мисс Блэк. Я бы хотел сказать, что удивлён, но нет. Видимо, это просто не ваше. Очень жаль. Рами до боли закусила губу, вдруг понимая, что не собирается сдаваться. Не сейчас. Не перед предвзятым преподавателем, который считает её фамилию тем, что определяет всю жизнь. — Я хочу попробовать ещё раз, — твёрдо заявила Араминта. — Как скажете, Блэк, — пожал плечами Вилмор. — Начали. На этот раз Рами решила вспомнить последний раз, когда она была счастлива так, как никогда в жизни. Пока дементор выплывал из сундука, она перебирала воспоминания, но в голове всплывали последние слова профессора, про то, что она неспособна создать Патронуса. А затем внезапно свежим ветром в сознание ворвался голос Кристиана: «Ты талантливая, добрая, забавная и справедливая. А ещё ты… очень красивая». И короткий мягкий поцелуй, застывший на губах. Искренняя вера в то, что она, Араминта, больше, чем фамилия. Больше, чем репутация, слухи и домыслы. — Экспекто Патронум! — воскликнула она, уже зная, что сейчас всё сработает, и, улыбнувшись, когда из палочки вырвался ослепительно-серебряный поток светлой магии. И если сначала Рами думала, что её максимум — это щит, то когда у дымки стали отрастать четыре длинные худые ноги, костлявое тело с перепончатыми крыльями на спине, и наконец, драконоподобная голова, сомнения отпали. Светящийся фестрал грациозно прошёлся по классу, легко шевеля крыльями, между которыми было отчётливо видно позвоночник, подошёл к Араминте, толкнувшись носом в её плечо, и исчез. Рами не сдержала широкой гордой улыбки, опуская палочку и победно глядя на профессора. Даргон выглядел предельно удивлённым, но несколько раз хлопнул одной ладонью по другой, аплодируя: — Великолепный Патронус. Редкий, мощный и красивый. Молодец, Блэк. — Спасибо, профессор Вилмор, — поблагодарила девочка, уступая место Эстер, которая не удержалась, обняв Рами. — Давай, Эс.***
К хижине Хагрида Араминта отправилась сразу после обеда. Не то, чтобы она была другом лесничего, но он ей нравился, а потому наказание директора не воспринималось негативно. Плюс, знания великана о магической фауне были феноменальными. А Рами очень хотелось узнать о том, что представляют из себя фестралы в реальной жизни. Ведь Патронус в чём-то отвечал характеру любого волшебника, но о «призрачных лошадях» в учебниках было написано очень мало. Чаще всего разделы о фестралах содержали лишь сухие теоретические выжимки, на которые ориентироваться было неправильно. А представленная возможность пообщаться с тем, кто первым в магической Британии смог приручить этих «крылатых лошадей» доставляла девочке искреннюю радость. — Хагрид? — осторожно позвала она, постучавшись в толстую деревянную дверь. — Можно войти? В доме послышались тяжёлые шаги, и дверь распахнулась, являя хозяина. Он удивлённо улыбнулся, почесав бороду и проговорив: — Привет, Араминта. Ты, это, заходи, на пороге не стой. Не жарко нынче. Девочка улыбнулась, проскальзывая в хижину и обращая внимание на то, что в углу в большой плетеной корзине спит какой-то чёрный непонятный клубок размером с небольшую дорожную сумку. Не отрывая взгляда от существа, Рами присела на высокий стул, пока лесничий снимал с огня большой чугунный чайник, разливая ароматный травяной чай по таким же огромным кружкам. — Хагрид, а кто это? — всё же не сдержала любопытство Блэк. — В углу. — А, это, — лесничий присел напротив. — Дак, Клык. Говорят, когда подрастёт, охранять будет. — Породистый? — делая крошечный глоток чая, поинтересовалась Рами. — Кто ж знает, — пожал плечами Хагрид, надкусывая здоровенное твёрдое печенье. — Живёт долго, вырастет огромным, зубастым и ладно. Мне директор наш передал, что ты мне теперича помогать будешь. Сегодня дел нет, но если вопросы у тебя какие, то спрашивай. — Я хотела спросить тебя про фестралов, — ответила Араминта. — Какие они? В книгах информации мало, и она не очень подробная. Расскажешь? — Да что тут рассказывать? — лицо лесничего просветлело, когда он заговорил о любимых магсуществах. — Хорошие они. Не шибко красивые, конечно, — Хагрид поскрёб бороду, случайно оставив там кусочек печенья, — но это ж на любителя. Ежели с ними, это, общий язык найти, то лучше зверюшек и не придумаешь. Преданные они, добрые. Хочешь, сходим к ним? — Очень хочу, — закивала Блэк, завороженно слушая доброго великана. Табун фестралов, как выяснилось, находился совсем недалеко от хижины. Живописная поляна, окружённая соснами и парой защитных заклинаний, была для этих крылатых коней настоящим домом. Заслышавшие шаги людей, звери насторожились, но когда в центре показался высокий мощный самец, что-то коротко заржав, вновь рассредоточились по поляне, совершенно не обращая внимания на пришельцев. Конь подошёл к Хагриду, наклонив голову и дождавшись, пока тот его погладит, требовательно ткнулся костлявым носом в карман великана. — Ну-ну, Тенебрус, попрошайка, — ласково пожурил фестрала лесничий, вытаскивая кусок сырого мяса и отдавая коню. Тот быстро заглотил лакомство, вновь отходя в сторону. — Это мой парень. Сам его выхаживал. А это вон его жеребёнок, — палец Хагрида указал на малыша, который ковылял на тонких ногах, неловко оступаясь. — Я его Фестусом назвал, красавчика. — Фестус, — восторженно повторила Араминта. — Можно мне?.. — Давай, — в руку девочки упал кусок мяса, и она поманила жеребёнка, тихо цокая. Лесничий внимательно смотрел, добродушно улыбаясь. — Общаться с фестралами надо уверенно, но без злобы. Они твари гордые, если что не понравится, могут и без пальцев оставить. Силу чувствуют и уважают. Но ласка им даже больше нравится. Правда, Фестус? Малыш подошел к Рами, исподлобья глядя на неё своими молочно-белыми глазами и принюхиваясь. Несмело протянув голову, он аккуратно подхватил мясо, заглатывая и снова упираясь лбом ей в ладонь, требуя добавки. Араминта еле сдержала восторженный писк, а Хагрид дал ей ещё кусочек лакомства, отмечая: — Понравилась ты малявке. Меня боится, к себе не подпускает пока что. — А погладить его можно? — не отрывая взгляда от жеребёнка, спросила Блэк. — Можно, — благосклонно кивнул лесничий. — Только осторожно, к клюву не лезь. Они этого не любят. Араминта медленно протянула руку, кончиками пальцев дотрагиваясь до носа чудного создания и проводя вверх между роговидных отростков, напоминавших и уши и рога одновременно. Вопреки всем ожиданиям, кожа фестрала оказалась сухой, очень гладкой и горячей, и Рами с большей смелостью погладила малыша, тихо приговаривая, какой он красивый. Ей, правда, нравились эти странные лошади. В них была какая-то невероятная эстетика, хотя выглядели они, как неудачный эксперимент некроманта, баловавшегося на заброшенной конюшне. — Ты, это, — нарушил тишину Хагрид, — приходи сюда, когда захочешь. Тенебрус тебя запомнил, Фестус тоже. Только лакомство бери, иначе заклюют, — по-доброму закончил лесничий. Рами немного вздрогнула, покосившись на острый «клюв» жеребёнка, а потом на такой же только в пять раз больше, у его отца. — Все их боятся, несут что-то про несчастья. Кроме старосты твоей. — Пандоры? — удивлённо переспросила Араминта. — Она часто здесь бывает? — Заходит пару раз в неделю. Её уже весь табун знает, — улыбнулся великан, поглаживая по костлявому крупу подошедшего Тенебруса. — Хорошая она. Только странная. Но на Рейвенкло все такие. Ой, — спохватился Хагрид, испуганно округлив глаза, — что это я? Не странные, конечно… — Всё нормально, — с улыбкой успокоила его Блэк, глядя на то, как Фестус ластится к её рукам, помахивая длинным тонким хвостом. — Мы на Рейвенкло, правда, странные. Но это на любителя, да? Лесничий хмыкнул в бороду, отдавая Рами ещё один кусок мяса для жеребёнка: — Хорошая ты, Араминта. Зверь добро завсегда издалека учует. В этом они умнее людей. — Спасибо, Хагрид, — растрогалась Рами, взглянув на великана. — Ты был бы отличным преподавателем Ухода за магическими существами. — Да брось, — засмущался тот. — Пошли, чаем тебя напою. А то, поди, замёрзла?..***
Дорогая Араминта! Я получил твоё письмо, и считаю доводы достаточно убедительными, чтобы позволить тебе и Регулусу провести пасхальные каникулы в Блэк-мэнор. Альфард никогда не был моим другом, но он твой родной дядя. Мы Блэки сильны, когда едины. Я рад, что ты умеешь логично обосновывать свои решения, приводить доказательства и держать эмоции под контролем. Для юной волшебницы такого древнего и благородного рода, как наш, это необходимые умения. Твой отец, Орион Блэк
Дорогой отец, Спасибо за разрешение. Полностью согласна с тем, что наша семья должна держаться вместе. Искренне рада, что вы считаете меня достойной рода Блэк. С нетерпением жду нашей следующей встречи, Ваша дочь, Араминта Блэк
— Шах и мат, — улыбнулась Рами, глядя на то, как шахматная фигурка чёрного коня, опускает копыта на короля Регулуса. — Ещё раз? Брат отрицательно покачал головой: — Нет. Это унизительно. — Что? Проигрывать младшей сестре? — усмехнулся Сириус, сидящий рядом. — Ты тоже не выиграл у неё ни одной партии, — фыркнул Рег. — Поэтому я с Рами больше не играю, — откликнулся старший брат. — И с Ремусом. Люпин улыбнулся, на секунду отрываясь от книги, чтобы отломить кусочек шоколадки. — Я до сих пор не понимаю, как ты уговорила родителей отпустить нас к дяде Альфарду, — убирая магические шахматы, протянул Рег. — Связала и наложила Империус, — скромно ответила Араминта, стараясь не рассмеяться от удивлённо-озадаченных взглядов тех, кто находился в купе. — Верите? — После того, что ты сотворила с Лестрейнджем… — хмыкнул Джеймс, растрепав волосы. — Даже не знаю. Рами слегка помрачнела, доставая из сумки «Яды и противоядия». Ей всё ещё было неловко от событий месячной давности, но зато её абсолютно точно перестали считать милой маленькой мисс Блэк, которая скромно учится на Рейвенкло и проводит всё свободное время в библиотеке. Она вдруг резко выросла в глазах всех окружающих, превратившись в равную. И опасную. — Я просто написала отцу, а не маме, — буркнула Рами, открывая книгу. — С ним общаться проще. Регулус с Сириусом переглянулись, молчаливо соглашаясь в одном: так считала только Араминта. Ни один из сыновей Ориона Блэка ни разу не общался с отцом наедине по душам. Чаще всего глава рода просто молчал, пока его жена заполняла криками и нравоучениями коридоры дома на Гриммо, 12. Он вообще был нелюдимым, и это явно передалось дочери, которая предпочитала помалкивать, в то время, как Сириус, который унаследовал взрывной темперамент матери, громко ссорился с Регулусом, который был слишком терпелив, чтобы повышать голос в ответ. Хотя средний Блэк тоже был похож на Вальбургу больше, чем хотел показать. Весь оставшийся путь до вокзала стояла уютная тишина, изредка нарушаемая шелестом страниц, которые переворачивали Ремус и Рами и тихими разговорами Рега, Сириуса и Джеймса. Хвост отправился на каникулы на пару дней раньше, упомянув, что его матери нездоровится. При этом выглядел он как-то неуверенно и нервно, часто озираясь и комкая рукав мантии в коротких толстых пальцах. Люпин тогда заметил это, искренне пожелав другу хорошей Пасхи, но задумавшись над ситуацией. Петтигрю всё реже проводил с Мародёрами время, говоря, что идёт в совятню, в библиотеку или к Эмилии Дэкс, милой хаффлпаффке, с которой он какое-то время встречался. Джеймс почти не замечал отсутствие Хвоста, Сириусу было не особо важно, куда подевался Питер, но Ремус чувствовал ложь слишком хорошо, чтобы не видеть очевидного. С Петтигрю что-то было не так. Однако эти мысли быстро покидали голову оборотня, когда он думал о каникулах. Неделя отдыха обещала быть замечательной, да и компания подобралась приятная. Трое Мародёров, Регулус, Араминта, Эстер ехали к загадочному дядюшке Альфарду, который, по словам Бродяги, был лучшим старшим Блэком, которого он знал. — Как мы доберёмся до Блэк-мэнор? — поинтересовалась Араминта, когда они вышли из поезда на вокзале. Её сова громко ухала, сидя в клетке и недовольно поглядывая на хозяйку. — Домовики? — Пенни тут, юная госпожа! — характерный хлопок раздался совсем рядом, заставив Рами коротко вздрогнуть. — Простите! Пенни напугала госпожу? — Нет, Пенни, нет, всё хорошо, — успокоила девочка домовиху. — Ты одна? — Мы втроём, госпожа, — откликнулась та. — Сначала перенесём ваши вещи, затем вас. Лорд Блэк приказал. Пока домовики трансгрессировали с чемоданами, Рами в компании подруги отошла в сторону, чтобы не мешать людям. Эстер что-то фотографировала, всё ещё не веря, что проведёт каникулы вместе с объектом своей влюблённости, а Араминта рассматривала избранницу брата, Марлин МакКиннон, стоявшую чуть дальше в компании Лили Эванс. Девушка Сириуса была красивой. У неё были длинные светлые волосы, но не отливавшие золотом, как у Эстер, а скорее, напоминавшие молодой мёд или белое вино. Они хорошо сочетались с серо-зелёными глазами, обрамлёнными тёмными ресницами, острыми скулами и вздёрнутым носом, покрытым бледными веснушками. Марлин держалась уверенно, широко улыбаясь и громко смеясь, запрокидывая голову и открывая вид на длинную шею. Араминта понимала, что Сириус нашёл в своей однокурснице. Она была похожа на ртуть, подвижную и вечно меняющуюся. Рами вдруг осознала, что Кристиан Лавстоун, объект её собственной влюблённости, о поцелуе с которым она рассказала лишь Эстер, чем-то был похож на МакКиннон. Кипучей энергией и яркой харизмой, которые так привлекали всех окружающих. — Мы будем переносить вас по двое, — появившаяся Пенни подала Рами и Эстер руки. — Прошу вас. …Блэк-мэнор был типичным, если так можно было сказать, особняком, который своими габаритами вполне мог сойти за средний замок. Построенный из тёмного камня, обнесённый высоким кованым забором, он гордо возвышался над садом-лабиринтом. Мрачность поместья разбавлялась лишь зеленью буйствующей весны, что выглядело, как милый розовый бантик на морде огромного клыкастого волкодава. Эстер ухватила Араминту за руку, тихо спрашивая: — Там есть призраки? — Нет, — не замечая испуга подруги, ответила Рами, не отрывая взгляда от дома, который при ближайшем рассмотрении казался слегка запущенным. — В моей семье быть привидением считается невероятной пошлостью. — Вообще-то я имела в виду, что тут жутко, — поёжилась Браун. — Поверь мне, из жуткого здесь только портретная галерея, в которой тебя начинают обсуждать несколько поколений славных представителей рода Блэк, — успокоил девочку появившийся Сириус. — У Регулуса в детстве даже был фаворит. Да, братишка? — Я не виноват, что троюродный пра-пра-прадядюшка Сигнус был одноглазый и любил шипеть на тех, кто проходил мимо портрета, — флегматично пожал плечами Рег, но его скулы еле заметно покраснели, когда Эстер тихо хихикнула. — Я поджёг картину случайным всплеском магии, когда мне было семь. — Восемь, — поправила брата Араминта. — Жаль, что не сгорела, — одновременно выдохнули все трое, разряжая обстановку. — Пойдёмте. Альфард Блэк встретил их на широком мраморном крыльце. Мужчина сильно изменился за те три с половиной года, что Рами его не видела. Тёмные волосы дядюшки тронула заметная седина, он очень похудел и как будто ссохся, а в его руке была длинная красивая трость, на которую он опирался. Араминта даже споткнулась, увидев, что произошло с её родственником. Он ведь был младше Вальбурги, но выглядел почти стариком. Неизвестная болезнь, о которой вскользь упомянул Сириус, не пожалела волшебника, истощая его. — Добро пожаловать, — светло улыбнулся Альфард, приветствуя гостей. — Рад всех видеть. — Дядюшка, — широко улыбнулся Сириус, — позволь представить тебе господ Мародёров, о которых ты так много слышал. Это Джеймс Поттер, — Сохатый крепко пожал руку мужчине, — а это Ремус Люпин, — ритуал повторился. — И подруга Араминты — Эстер Браун. Девочка зарделась, но дружелюбно поздоровалась со старшим Блэком. — А этого молодого человека я помню, — взгляд Альфарда переместился на Рега. — Но помнит ли он меня? — Конечно, — Регулус искренне улыбнулся, сразу становясь похожим на старшего брата. Растрепавшиеся в дороге волосы только сильнее размыли контраст. — Я счастлив тебя видеть, дядя. — Я тоже, — мужчина притянул племянника к себе, крепко обнимая. Отпустив его, он выловил взглядом сестру мальчиков, которая нервно комкала широкий рукав дорожной мантии. — И тебя, Минта. Рами и сама не ожидала, что кинется в объятия дядюшки с такой скоростью. Но он поймал девочку, чуть покачнувшись и посмеиваясь. Руки Араминты крепко обхватили Альфарда, а ноздрей коснулся запах, знакомый с детства. Пахло ванильным ликёром, который мужчина любил добавлять в кофе, и шоколадом. — Судя по письму Вальбурги, ты отпрашивала вас с Регулусом через Ориона, — усмехнулся старший Блэк, когда они уселись за стол в малой гостиной, а домовики накрыли лёгкий ланч. — Моя сестрица в ярости. — Это не было так сложно, как все думают, — засмущалась Рами, делая глоток чая. — Не верьте ей, — покачала головой Эстер, которая перестала стесняться, поняв, что этот родственник подруги мало чем напоминал остальную часть семьи. — Она почти неделю вела переговоры… — Эс! — возмутилась Блэк. — Прекрати! — …и писала в столбик аргументы, — добавила Браун, хитро глядя на соседку по комнате. — Думаю, если Рами с таким же энтузиазмом подойдёт к предвыборной кампании, то следующим министром магии станет она. — Власть меня не интересует, — рассмеялась Араминта. — Знания лучше. — О, мы убедились, — фыркнул Регулус. — Рабастан до сих пор… плюётся ядом. — Что? — Сириус прикрыл открытый рот ладонью, утирая невидимые слёзы умиления. — Ты только что пошутил про слизеринцев? Сохатый, Луни, мой братишка стал совсем взрослым!.. — Заткнись, Сири, — Рег покраснел, утыкаясь в чашку, но все сидящие за столом уже тихо давились смехом. — Дядя, скажи ему! — Ну уж нет, Регулус, — отсмеявшись, ответил Альфард, но перевёл тему, — Ремус, Джеймс, расскажите, чем вы занимаетесь с моим старшим племянником? Разговор мгновенно перетёк в рассказы о проделках Мародёров, подкреплённые дополнениями Араминты, Эстер и Рега. Ближе к вечеру домовики растопили большой камин, и стало по-домашнему уютно. Рами искренне наслаждалась компанией дяди Альфарда, жалея, что не навестила его раньше. Она видела, как тяжело он переносит свою болезнь, моментами откашливаясь, тяжело выдыхая, а затем улыбаясь как ни в чём не бывало. Однако думать о плохом в такие замечательные каникулы, ей не хотелось. Хотелось просто сидеть на пушистом ковре, греясь от огня, слушать смех старших братьев и дяди, облокачиваться на лучшую подругу, которая почему-то бросала всё больше заинтересованных взглядов на Регулуса, а не на Сириуса, разговаривать с Джеймсом и Ремусом, уже ощущавшихся, как часть семьи. Араминте нравилось жить такой жизнью. Искренней, весёлой и доброй. Без войны, разгоравшейся пожаром за стенами дома, без нравоучений матери, без постоянного выбора пути… Альфард Блэк умер через две недели после пасхальных каникул. В своём завещании он указал, что оставляет Блэк-мэнор Сириусу, все книги из библиотеки Араминте и часть своего счёта в банке — Регулусу. Вальбурга, разозлённая этим поступком, запретила младшим детям идти на похороны «предателя крови», первый раз в жизни услышав, как кричит на неё Араминта. Регулус же, который успокаивал плачущую сестру после, не мог перестать вспоминать их последний с дядей разговор, состоявшийся перед отъездом в Хогвартс. — …Я слышал, некий лорд Волан-де-Морт собирает вокруг себя сторонников, — Альфард зашёл в комнату племянника, когда тот закрывал чемодан. Рег обернулся, поправляя упавшую на глаза вьющуюся чёлку, но не отреагировал, хотя по коже пробежались мурашки. — Преимущественно, молодёжь. Хотя Абрахас Малфой так громко кричит о его идеях, что слышно даже здесь. — У лорда Волан-де-Морта действительно есть интересные планы, — аккуратно откликнулся Блэк, почему-то боясь посмотреть на дядю. — Он настоящий лидер. — Он проиграет, — покачал головой Альфард, тяжело опускаясь на кровать рядом с мальчиком. — Тот, кто так много кричит о чистоте крови, но при этом, ни разу не упомянул собственный статус, явно имеет десятки секретов. Он пользуется тем, что аристократы вроде Малфоев или Лестрейнджей закостенели в своих убеждениях. — К чему ты это говоришь? — сглотнув, спросил Регулус. — Когда придёт время делать выбор, — голубые глаза дядюшки серьёзно посмотрели на слизеринца, — выбирай аккуратно. Мне бы хотелось, что вы трое, ты и твои брат с сестрой, пережили всё, что грядёт, — мужчина задумчиво погладил серебряный набалдашник трости. — А грядёт нечто страшное, Рег. И это уже началось. — Я знаю, — кивнул мальчик. — Но матушка считает, что это мой единственный шанс прославить род Блэк, что после побега Сириуса только это может помочь восстановить величие. — Вальбурга не права, — покачал головой Альфард. — Ты станешь гордостью рода, если сделаешь собственный выбор, поступишь по совести и по чести, а не в угоду амбициям твоей матери. Ты понял меня? — Да, дядя. …Регулус проводил сестру до её гостиной, а затем остановился, закатывая рукав и рассматривая чистое левое предплечье. Сквозь тонкую бледную кожу просвечивали синеватые вены, и Блэку совсем не хотелось, чтобы на его руке появлялся уродливый череп с выползающей изо рта змеёй. Он ещё раз взглянул, опустил рукав и направился в комнату, твёрдо осознав, что слова покойного дядюшки — это единственное, чего не хватало для окончательного решения. В этой войне он собирался быть на стороне победителей.