Si on vit sans but, on mourra pour rien. Если ты не живешь для чего-то, ты умрешь ни за что.
***
Малая гостиная дома на Гриммо 12 была самым ненавистным местом Араминты. Эта комната была полностью оформлена Вальбургой, сделана для неё и под неё. Большой камин зиял чёрным провалом, над ним уродливым украшением висела голова эльфа, под ней словно в насмешку был прибит искусно вырезанный из дерева и инкрустированный серебром и изумрудами герб семейства Блэк: «Чистота крови превыше всего». Стены, расписанные семейным гобеленом, с выжженными пятнами над именами Сириуса, Андромеды и Альфарда, вызывали тошноту, но к счастью хоть ужасный портрет Вальбурги перевесили на стену в коридоре, и никто не разражался громкими лекциями о грязнокровках и предателях рода. Однако ни темно-малахитовые бархатные кресла, ни столик из чёрного дерева, ни чайный сервиз из тончайшего фарфора не могли создать хотя бы видимость домашнего уюта. А ещё Араминте было холодно. Она подозревала, что это из-за нервов и мучительно пыталась успокоиться, то делая глубокие вдохи, то медленно считая от десяти до одного, то вспоминая рецепты любимых ядов. Но пальцы, будто бы против желания хозяйки, продолжали сжимать резной подлокотник, а сердце быстро стучало в груди, разгоняя адреналин по венам. Только бы пережить этот день, думала девочка. Один день. А с завтрашнего дня начинается пятый курс в Хогвартсе, и ей больше не придётся притворяться. В камине внезапно полыхнуло зелёное пламя, и из него, с напускной небрежностью отряхнув полу длинной чёрной мантии, вышел Волан-де-Морт, мгновенно вызывая у Рами крупные ледяные мурашки. Следуя манерам, она встала с кресла, приветствуя гостя: — Добрый день… мой лорд. Могу ли я предложить вам чай? Это оказалось так просто, что Араминта поразилась сама себе. Её голос звучал ровно и вежливо, без нервозности и паники, а дыхание мгновенно выровнялось. Маска благовоспитанной чистокровной аристократки приклеилась к лицу, делая его спокойно-заинтересованным — идеально подходящим для подобной встречи. — Не откажус-сь, — тонкие губы волшебника тронула еле заметная холодная улыбка. Он окинул взглядом интерьер, а затем присел во второе кресло, расслабленно закидывая ногу на ногу. — У твоей матери великолепный вкус-с. Араминта только чуть кивнула, поведя палочкой и наблюдая, как наполняются чаем чашки. Она должна была позвать Дипси, чтобы эльфийка сделала это за неё, но отчего-то Рами категорически не хотелось, чтобы служанку видел этот пугающий человек. Так что она аккуратно влила молоко в свой напиток, а затем села, поднимая взгляд на гостя. — Что ж, — Волан-де-Морт сделал крошечный глоток из чашки, — я слышал, что ты интересуешься тёмной магией, Араминта. Приятно удивляет, учитывая твой возрас-с-т. То проклятие, которое ты использовала на Рабастане… Почему именно на нём? Мне передавали, что он был очень зол. Рами подавила удивление. Он действительно интересовался её мыслями?.. — Могу я быть откровенной, мой лорд? — аккуратно поинтересовалась она, силясь не кусать губы от волнения. — Безус-с-ловно. — Меня абсолютно не интересует Рабастан и его злость. Мы не друзья с ним, и я знаю, что мы никогда не будем друзьями, — твёрдо произнесла Араминта, глядя прямо на Волан-де-Морта. — Как категорично, — слегка качнул головой мужчина. — Он же был твоим женихом. Неужели даже тогда ты не хотела, чтобы в вашем союзе была дружба? Разговор уходил в какое-то совершенно непонятное Блэк русло, напоминая больше беседу двух старых знакомых. И часть девочки даже расслабилась, отмечая, что волшебник напротив очень приятный собеседник. Но другая часть насторожилась ещё больше: нельзя было доверять этому человеку. — Вы правы, мой лорд, я бы хотела, чтобы мы с моим будущим мужем могли стать друзьями, — наконец, кивнула Араминта. — Однако Рабастан хотел видеть меня статусной и безголосой женой, которая может только улыбаться и красиво стоять рядом… Волан-де-Морт внезапно негромко рассмеялся, окончательно выбивая девочку из понимания того, что происходит. — А ты мечтаешь о силе, власти и знаниях, — он слегка прищурился, а Рами вдруг заметила, что зрачки волшебника не круглые, а слегка вытянутые, отчего сходство со змеёй стало ещё отчетливее. — Я прекрасно понимаю тебя. И все эти амбиции могут стать реальностью. Если ты примешь верное решение. Поверь мне, — мужчина, не моргая, смотрел прямо на Блэк, — скоро мир изменится. И я бы хотел, чтобы ты была на моей с-с-тороне. Что скажешь? Араминта сглотнула ком в горле: — Это огромная честь, мой лорд, но я бы хотела, для начала, закончить школу. Есть ещё множество вещей, которые я хочу изучить. Конечно, если вы настаиваете… Мерлин, как она надеялась, что он не станет настаивать! Волан-де-Морт пугал её до ужаса, его планы и идеология были чужды ей так же, как и большинство чистокровок, примкнувших к его последователям. Становиться одной из них Араминта не хотела. Носить на руке уродливое клеймо, которое она видела у Беллатрисы и убивать, пытать и мучить маглов только за то, что те не были волшебниками… — Ты умна, и я ценю это, — Волан-де-Морт поднялся. Рами встала вслед за гостем, поправляя подол строгого чёрного платья. — Род Блэк должен гордиться тобой. Я позволяю тебе окончить Хогвартс прежде, чем встать на мою сторону в грядущей войне, — мужчина потянулся к Летучему пороху на камине, а затем обернулся на девочку, — ах, да. У меня есть для тебя подарок. Он коротко взмахнул палочкой, выуживая прямо из воздуха небольшую, но толстую книгу. Отлевитировав её прямо в руки Блэк, лорд Волан-де-Морт, вновь коротко и холодно улыбнулся: — Уверен, подобного ты не найдёшь в школьной библиотеке. Я не находил. Всего доброго, Араминта. — До свидания, мой лорд, — склонила голову Рами. — Благодарю за подарок. Гость шагнул в камин, где его мгновенно поглотило зелёное пламя, а девочка буквально упала в кресло, чувствуя себя лопнувшим шариком, из которого выпустили весь воздух. Она на пару секунд прикрыла глаза, чувствуя, как печёт под веками. Ей хотелось совершенно позорно разрыдаться от пережитого страха, а затем обнять Сириуса или Регулуса. Но первый больше не жил в этом доме. А второй отлучился в Гринготтс, чтобы уладить какие-то дела с завещанием дяди Альфарда. У Рами не было возможности для такой роскоши, как слезы. А потому она пару раз пробормотала рецепт Феликс Фелициса, чтобы успокоить расшалившиеся нервы, и взглянула на книгу, резко забывая, как дышать. «Смертоносные проклятья, сглазы и порчи. Под авторством Г. Гриндевальда». — Мерлинова мать, — совершенно нецензурно выругалась Рами, облизывая пересохшие губы. — Где он её достал?.. Эта книга была запрещена во всем волшебном мире сразу же после Первой Магической войны. Гриндевальд был заключён в тюрьму, а его научные труды представляли слишком большую опасность, по мнению Визенгамота и Министерства. Рами знала, что были уничтожены даже малейшие упоминания о заклинаниях, придуманных Гриндевальдом, и считала, что это было чудовищной потерей. Твердо усвоившая, что доброй и злой магии не существует, девочка была уверена, что Министерство поторопилось, боясь того, что волшебник, развязавший страшную войну, будет признан великим хоть в чём-то. Она несмело прикоснулась пальцами к обложке, проводя по тисненым на толстой коже буквам. Эта книга была настоящим сокровищем. По ценности её можно было сравнить с гримуаром Элладоры. И при всей ненависти к Волан-де-Морту, Араминта просто не смогла бы отказаться от такого подарка. Девочка напряженно сжала книгу в руках, а затем решительно кивнула, и негромко позвала: — Дипси. Эльфийка с негромким хлопком возникла прямо у кресла, кланяясь и глядя на Рами: — Чего желает юная госпожа? — Убери здесь, — Араминта мягко улыбнулась, а затем стала серьёзной. — А вот это, — она передала бесценную книгу в руки служанки, — оберни в несколько слоёв ткани, можешь взять мой старый шарф, и положи на самое дно чемодана. И никому не говори об этой книге. — Как прикажете, юная госпожа, — Дипси снова поклонилась и исчезла вместе с сервизом. Девочка ещё пару минут постояла, глядя на фамильный гобелен. С него ей слабо улыбалась её крошечная нарисованная копия, под которой размашистым почерком Вальбурги было выведено «Араминта Мелания Блэк». Сверху и сбоку были уродливые выжженные пятна Сириуса и Альфарда. Стать таким же пятном было до смешного просто, но Рами не нравился такой расклад. Где-то между безудержной храбростью гриффиндорцев и ловкой хитростью слизеринцев расположился гибкий ум Рейвенкло, который Рами пыталась максимально использовать на благо. Становиться изгоем было нельзя. Быть приспешницей Волан-де-Морта — тоже. Необходимо было найти баланс между долгом и судьбой. Араминта понятия не имела, как это сделать, но искренне верила в успех своих действий. — Как прошёл твой разговор с Тёмным лордом? — Вальбурга неслышно вошла в гостиную, но Араминта даже не обернулась. Женщина прикрыла дверь, ожидая ответа и разглядывая дочь. Сильно подросшая за последний год, она из ребёнка превратилась в красивую девушку. Идеальная осанка, средний рост, который зрительно был выше из-за чёрного платья, длинные тёмные волосы, заплетённые в две косы, бледная кожа и спокойная выдержка, граничащая с равнодушием. Вальбурга в жизни бы не признала этого вслух, но дочь, несмотря на отвратительную выходку с поступлением на Рейвенкло, начинала воплощать в себе все её ожидания. Отдалившийся после смерти Альфарда Регулус, предавший род Сириус — сыновья не вызывали ничего кроме раздражения. Но единственная дочь, которая никогда не была в приоритете, внезапно стала выигрышной партией. В секретере Вальбурги хранились пять писем от чистокровных родов, с предложениями о помолвке. Расположение Волан-де-Морта открыло для Араминты возможность самых благородных брачных союзов. Но мать семейства больше не планировала совершать ту же ошибку, что и с Рабастаном. Руки её дочери отныне мог быть достоин только лучший кандидат. Сильный в магии, чистейший кровью и, желательно, недурен по внешности. — Прекрасно, мама, — откликнулась Араминта, поворачиваясь к матери. — Мы обо всём договорились. Рами слегка улыбнулась, а затем вышла из гостиной, плотно прикрывая за собой дверь и даже не замечая, с каким удовлетворением Вальбурга покачала головой. Она знала, какой кандидат будет идеален.***
— Ну как я тебе? — Эстер тряхнула волосами, демонстрируя ярко-голубые пряди, и покрутилась перед зеркалом. — Давай я и тебе такие же сделаю? Сестра показала заклинание. Рами фыркнула, отрываясь от эссе по Трансфигурации, и покачала головой: — Спасибо, Эс, но меня пока всё устраивает. — Ой, ты просто боишься, что Кристиан не оценит таких перемен, — Браун закатила глаза, садясь рядом с подругой и отбирая у неё пергамент. — Рассказывай! — Не понимаю, о чём ты, — Рами почувствовала, как краснеют щёки, а затем все же выдохнула: — Он предложил мне встречаться. — О. Мой. Мерлин! — Эстер широко распахнула глаза, прикрывая рот руками. — Мне нужны все подробности! Когда? Как? Вы целовались? Он приехал к тебе домой? — О, да, — грустно усмехнулась Рами, услышав последний вопрос, и подоткнула подушку за спиной, упираясь взглядом в потолок. — Как ты себе это представляешь? Моя мать убила бы его сразу же, как узнала бы, что я общаюсь с полукровкой. Он прислал письмо в августе. — О, вы прямо, как Ромео и Джульетта! — хихикнула Эстер. — Правда, они оба умерли в конце… Неважно. Что ты ответила? — …ничего. Браун мгновенно перестала улыбаться, удивлённо глядя на Араминту, которая крепко зажмурилась, просто не желая смотреть на подругу. Блондинка легла рядом с Блэк, поворачивая голову и тихо спрашивая: — Почему? Он же нравится тебе. А ты ему… — Эс, хватит, — перебила Блэк. — Ты понимаешь, что это будут за отношения? Мы будем скрываться, постоянно переживать, что нас увидит кто-нибудь со Слизерина, Нарцисса, Регулус или Сириус. Потому что если об этом узнают мои родители, то Кристиана запытают Круциатусом, а меня выдадут замуж за какого-нибудь Рабастана. Или выгонят из дома. — Отличный подход, Рамс, — Эстер подняла большой палец вверх. — А так ты отлично закончишь Хогвартс в одиночестве, страдая от неразделенной любви, твоя мать выдохнет с облегчением, потому что ты больше не будешь общаться с нечистокровными и «предателями крови», и выдаст тебя замуж за какого-нибудь Рабастана. А если ты откажешься, а ты точно откажешься, выгонит из дома. Как тебе такое? Араминта замерла, размышляя над словами подруги. Продумывая план своей дальнейшей жизни, она внезапно упустила пункт о собственном счастье. Он незаметно затерялся где-то между попытками отвязаться от Волан-де-Морта, желанием остаться частью рода и страстной жаждой свободы выбора. Но было ли изначально возможно всё это? Наверное, именно поэтому Шляпа и распределила её на Рейвенкло. Безумные идеи, сумасшедшие планы и абсолютное нежелание признавать невозможность чего-либо. — А знаешь, что? — Рами вдруг резко села на кровати и широко улыбнулась. — Нам по пятнадцать, а мы ни разу не ходили по школе после отбоя. Не хочешь прогуляться до гостиной Гриффиндора? — Ты ненормальная, — рассмеялась Эстер. — Но я согласна! Правда, если нас поймают, то снимут баллы, и факультет нас загрызет. — Самое начало года, — отмахнулась Араминта. — Если что, отработаем. Но нас не поймают, потому что я знаю одно отличное заклинание… Набросить на них с Эстер Дезиллюминационные чары не составило никакого труда, как и выскользнуть из гостиной в тёмный коридор замка. Девочкам внезапно понравилось нарушать правила и пару раз они даже тихо хихикнули, когда сонные портреты спрашивали «Кто здесь?» Однако когда Араминта, наконец, увидела перед собой вход в гостиную Гриффиндора, вся её былая решимость резко испарилась, уступая место волнению и страху. Полная Дама коротко всхрапнула, сонно интересуясь: — Люпин, если это вы, то будьте добры, угомоните пятый курс, они отмечают начало учебного года слишком громко для моих нежных ушей… Эстер уже открыла рот, чтобы возразить, но Араминта вдруг сжала её руку, кивая на что-то рядом с ними. А там, скинув со своих плеч нечто напоминающее мантию-невидимку, показался Ремус, прижимающий к груди несколько бутылок огневиски и смущённо пробормотавший: — Прошу прощения, я обязательно им передам. — Пароль, юноша, — устало протянул портрет. — Драконис… — Ремус!.. Араминта даже не ожидала, что найдёт в себе силы, чтобы позвать старосту, который мог спокойно снять с неё баллы, но обстоятельства складывались слишком удачно, чтобы это игнорировать. Люпин быстро обернулся, замер, как будто бы принюхиваясь, а затем удивленно прошептал: — Рами? Это ты? — Да, — девочка повела палочкой, сбрасывая чары, и смущённо улыбнулась. — Привет. — Не ожидал тебя тут увидеть, — брови Лунатика слегка приподнялись, выражая удивление. — Что вы тут делаете? — Гуляем, — ослепительно улыбнулась Эстер. — Решили позвать Кристиана, и раз ты так удачно оказался здесь, то быть может, ты окажешь нам услугу и передашь ему, что мы тут?.. Не будь Люпина, Араминта бы точно крепко обняла подругу за находчивость. У неё в голове, к величайшему ужасу, не было ни одной цельной мысли, как оправдать их визит. А о том, чтобы сказать старосте Гриффиндора, что она пришла объясниться с Лавстоуном, девочка даже не могла думать. В щёки мгновенно ударял румянец, а язык переставал шевелиться. — Я передам, — мягко улыбнулся Ремус, но в глазах его сверкнули хитрые искорки, и он поинтересовался: — Может, мне ещё Сириуса позвать?.. — Нет! — тихо запаниковала Рами, быстро мотая головой. — Только Кристиана! Хотя можешь не звать, мы уже, наверное, пойдём спать, а то правила, да и завтра первым Зельеварение… Люпин, не выдержав, рассмеялся, а затем успокаивающе подмигнул: — Ждите. Пробормотав пароль, он скользнул в открывшийся проём, а Полная дама только причмокнула, глядя на девочек: — Нашли время для свиданий… Араминта была готова сгореть со стыда. В голове назойливо прозвучал голос, похожий на Элладору, язвительно напомнивший о том, что она спокойно вела себя с Волан-де-Мортом, но запаниковала, как ребёнок от встречи с Кристианом, но Рами также мысленно отмахнулась. Это были совершенно разные ситуации, Мерлин их дери!.. — Накинь на меня чары, — попросила Эстер, — я пойду обратно. А то вдруг вы тут целоваться начнёте… — Иди уже, — почти простонала Араминта, взмахивая палочкой. — Будь осторожна. — И ты. Тихие шаги Браун скрылись за поворотом, а Рами присела на подоконник, нервно потирая руками мантию. Не надо было приходить, думала она. Надо было придерживаться чёртового плана. Мерлинов авантюризм!.. Вот, что она ему скажет? Что?! — Привет. Блэк почти подпрыгнула, не заметив, как из-за портрета вышел Кристиан. Он изменился за лето. Светлые волосы отрасли, красивыми волнами падая на шею, плечи стали шире, голос сломался, превратившись в приятный бархатный баритон. Рами нервно сглотнула, заправляя распущенные пряди за уши, и слезла с подоконника, мучительно стараясь не заламывать пальцы. — Привет. Лавстоун подошел чуть ближе, и Рами разглядела, что он был в красной факультетской футболке и пижамных штанах. А ещё от него исходил еле слышный запах сливочного пива, который, если честно, всегда безумно нравился девушке. Сладкий, тёплый и немного терпкий. Вкусный. — Что-то случилось? — Кристиан чуть склонил голову. — Не замечал, чтобы ты часто бродила ночью по Хогвартсу. — Думаю, это из-за того, что это моя первая прогулка за пять лет, — неловко пожала плечами Блэк. — И что же вынудило тебя прийти? — хмыкнул гриффиндорец, запрыгивая на подоконник, где раньше сидела девушка. — Твоё письмо. Араминта уже сотню раз прокляла свою смелость, однако сил оттягивать больше не было. Она и так слишком долго думала. Нужно было действовать. — Ты предложил мне встречаться, — жутко краснея, продолжила она. — А ты не ответила, — хмыкнул парень. — Я принял это за отказ. — Я не… — Рами шумно выдохнула, усаживаясь рядом, но глядя исключительно на собственные ладони. — Я не знала, что ответить. — Слушай, Минта, — любимое детское прозвище, произнесённое Кристианом, выбило воздух из её груди, но Рами не перебивала, — я знаю, что у тебя другие стандарты. Я под них не подхожу. Не нужно было бояться меня обидеть, ладно? — Подожди, — Блэк мотнула головой, всё же поднимая взгляд на парня. — О чём ты говоришь? Какие стандарты? — Ты — Блэк, — почти раздражённо выдохнул гриффиндорец. — У тебя вся жизнь по плану. Жених из какой-нибудь благородной семейки, пара наследничков. Я не вписываюсь. Всё круто. Можно было сказать сразу. — Что? — девушка замерла, даже забыв о неловкости и смущении. — Ты думал, что я не ответила из-за того, что не считаю тебя достойным?.. — Это логично, — пожал плечами Кристиан. — Так что… — Мерлин, да как тебе вообще пришло это в голову? — Блэк подавила детское желание топнуть ногой и обидеться. Но она пришла сюда не за этим. — Ты действительно считаешь меня какой-то чистокровной снобкой? Неужели, я дала тебе повод так думать?! — Да я понятия не имею, что у тебя на уме! — Лавстоун всплеснул руками, впрочем, тоже не повышая тон, чтобы не привлекать внимание Пивза или Филча. — После того поцелуя в прошлом году единственная, о ком я мог думать — это ты, Рамс! Я приглашал тебя в Хогсмид, писал письма летом, я решился предложить тебе встречаться, потому что думал, что могу нравиться тебе. Но видимо я ошибся. — Ты не ошибся. Ты нравишься мне. Араминта даже не сразу осознала, что произнесла это вслух. Только, когда Кристиан вдруг прервался, изумлённо глядя на неё, до девушки дошло, что именно она сказала. Сердце глухо застучало на какой-то немыслимой скорости, лицо стало горячим, а желание провалиться в подземелье стало максимально отчётливым. — Что ты сказала? — даже в полутьме коридора было заметно, как засветились радостью глаза гриффиндорца. — Что ты мне нравишься. И нравился ещё с прошлого года, — отрицать сказанное уже было бесполезно, и Блэк просто надеялась, что не умрет от смущения. — Я хотела ответить на твоё письмо, но… — Что? — Кристиан протянул руку, несильно сжимая её ладонь, и улыбнулся. — Но что? — Но согласиться я не могу, — голос Рами дрогнул, но она силой воли заставила его быть ровным. — Ты не понимаешь, что это будут за отношения. Здесь учатся мои братья, кузина, а ещё половина Слизерина мгновенно доложит о нас моим родителям. Поверь, тебе не нужно это. Найди себе нормальную девушку. С которой не надо будет скрываться от всех, как преступник. — Знаешь, ради тебя я готов на такое, — хмыкнул Лавстоун, а затем ловко соскочил с подоконника, становясь прямо напротив девушки. — Мы справимся с этим. Если ты, конечно, согласишься встречаться со мной, Араминта Блэк. Что скажешь? Лунный свет, льющийся из окна, подсвечивал глаза Кристиана, делая их почти прозрачными, и серебрил светлые волосы. Сказать по правде, Рами никогда не видела ничего красивее. Она замерла, разглядывая Криса, желая привести ещё один аргумент против этой идеи, защитить его от своих сложностей, но всё в ней было «за». — Если мои братья узнают, они убьют тебя, — пробормотала девушка, глядя Лавстоуну прямо в глаза. — Посмотрим. Пальцы гриффиндорца коснулись её подбородка, легко притягивая девушку. Араминта успела лишь рвано вздохнуть, когда чужие губы накрыли её рот, бережно лаская и выбивая остатки разума. Она инстинктивно положила руки на шею Кристиана, путаясь пальцами в волосах и слегка улыбаясь: они были такими же мягкими, как она и представляла. Сердце, на удивление, успокоило свой бег, как будто все происходящее, было естественным и обычным, но дыхание с шумом вырывалось из легких, каждый раз, когда парень легко прикусывал нижнюю губу Рами. Наверное, впервые в жизни Араминта отпустила себя, слепо доверившись инстинктам и желаниям, и даже не вздрогнула, когда ладони гриффиндорца легли на её талию, не сильно сжимая её и притягивая ещё ближе, что вообще казалось невозможным. Она улыбнулась сквозь поцелуй, чувствуя на губах вкус сливочного пива, и тихо рассмеялась от счастья, шепнув: — Проводишь меня до гостиной?..