Лекарь

      Розалинд. Розалинд. Розалинд.       Каждая буква сквозит безнадегой и отчаянием. Я вою раненым зверем, раскачиваясь из стороны в сторону, не желая никак успокоиться. Зачем? Если ничего невозможно больше изменить. Хочу исчезнуть, раствориться в тенях, как умеет Убийца Драконов, но я не могу, не умею так. — Роуз, — шепчет потеряно Минерва, заставляя меня встать.       Роуз — обычное имя. Не примечательное, на слуху почти у каждого, так как девушек с таким именем много. Даже когда-то одну из жён короля так звали. — Тебе нужно умыться, — Минерва придерживает меня за плечи и заставляет идти. Знает, что отцу может не понравиться моя истерика. Теперь уже нашему отцу.       Так легко можно кого-то усыновить? Только подай в Совет документы. А как же… Родителей или других родственников у меня нет, а может и есть, но они меня как-то не спешат найти. От этого становится ещё хуже, и я падаю на колени, не в силах устоять. — Прошу тебя, прекрати, — просит Мин… нет, сестра, вставая передо мной на колени и прижимая к себе.       Её руки дрожат и, наверное, она изо всех сил пытается не расплакаться. Мотаю головой и обнимаю сестрёнку изо всех сил. — Хватит, — приказывает мне Самуил, но я только отмахиваюсь от котёнка.       Почему я должна смириться с таким положением дел? Мне даже нельзя оплакать «смерть» Роуз МакГарден? И я замираю, с широко раскрытыми глазами, пытаясь уловить ускользающую от меня мысль. Роуз МакГарден должна умереть, исчезнуть, чтобы Розалинд Орландо смогла жить дальше. — Точно, — выдыхаю я, смотря в широко распахнутые глаза Минервы, — мы убьём её. — Кого? — не понимает девчушка. — Роуз МакГарден, — Минерва думает, что я сошла с ума от происходящего, впрочем как и Самуил. — Розалинд, снова сидишь на полу, — усмехается показавшийся с кухни Стивен, — да ещё и сестру заразила этой пагубной привычкой?       Я не понимаю. Никто ведь не знал о нашем разговоре с Мастером, так как, черт возьми?.. Не думаю, что у Стивена просто отличный драконий слух, так ведь? Очумело смотрю на Минерву, пытаясь найти на её лице ответы на все мои вопросы, только та сама в шоке. — В лабораторию, — и мы чуть ли не бегом ныряем в прохладу стационара, а после в зельеварню.       В комнате пахнет солодкой и корнем змеедерева. Опасное растение и дико дорогое. Редко в каком зелье его используют, и я могу по пальцам пересчитать в которых именно.       Отпихиваю Самуила, желая заглянуть во все баночки скляночки, чтобы узнать, что именно здесь готовили. Навряд ли отвар для поимки демона или любовное зелье. Лекарство? Или… — Зелье для изменения памяти, — пустая банка из-под лунных камней, когтей виверна и волос сирены только доказывают мою теорию. — Оно запрещено законом, — хмурится Самуил, поправляя очки. — Давно? — спрашиваю Ми, что сусликом замерла у прохода. — Ориентировка пришла неделю назад, — сухо произносит та, «надевая» маску королевы, — это я сварила зелье по твоим записям. — И кто остался? — Боги и Демоны, это же смешно! Чтобы зелье сработало нужно угрохать столько магии и сил, что только диву даешься. Минерва не смогла бы сварить его на всю нашу гильдию — оно бы выпило девушку досуха. — Тоня, ты, я, Мастер, — перечисляет сестра, — пара магов, что на заданиях. — А Стинг? — непроизвольно вырывается у меня. У нас с ним и так не все гладко, а если он и выпил зелье — то и думать страшно, что будет дальше.       Минерва кивает, а внутри меня что-то обрывается. Вот вам и хваленая любовь дракона. Херня какая-то. — И что дальше? — спрашивает нас иксид, забираясь на стол. Удивительно, что он не бросился трубить на всю округу о запрещенном зелье класса A. — Привыкать к новому имени, — съязвила я.       И не только к имени, но ещё и к фамилии, магии и новоявленным родственникам. Наверное, придётся ещё перекрашивать волосы и надевать линзы, чтобы цвет глаз изменить. Хотя, какой там цвет глаз у Мастера? — Так звали мою маму, — понуро произносит Ми, а на душе сразу же погано становится. Впрочем, как и Самуилу. — Ты говорила что-то об убийстве, — Самуил.       Понимаю, что идея идиотская, но не хочется, чтобы кто-то от моего имени творил безобразия. А ведь кто-то да творил! — Нам придётся найти и того, кто убил тех селян, — замечает Ми, будто читая мои мысли. — Сначала нам нужно разобраться с документацией, отцом и оставшимися магами, — устало потираю ладонями глаза. Хорошо бы душ принять, только сначала нужно изменить цвет волос, чтобы хоть как-то походить на Минерву.       Орландо кивает и неспешно начинает рассказывать нам о том, что произошло за те три недели, которых меня не было в гильдии. Я же начинаю варить зелье, что изменит цвет волос на нам нужный и вслушиваясь в рассказ подруги, точнее уже сестры.       Мою пропажу обнаружили только на третий день, и Мастера моя записка не очень порадовала. Буянил мужчина не долго, выбил дверь и зачем-то полез в мои записи в кабинете, хотя все нужные зелья стояли на столике у входа с припиской как и в каком количестве нужно принимать. Хорошо, что никто серьёзно из наших не пострадал, а мелкие царапины и гематомы лечились мазью на раз. А после моей проникновенной лекции никто больше зелья и мази попусту не тратил. А если и тратили, то не говорили никому. Потом вернулись злющие на весь мир и на меня в частности Убийцы Драконов, у которых Минерва пыталась хоть что-то узнать о моем местонахождение, но была послана в далёкие дали. За что дуэт драконов поплатился сполна, срочно учась летать, чтобы не быть насаженными на верхушки деревьев. На этом моменте девчушка залилась краской, явно не ожидая от меня похвалы за силу, ум и сообразительность. — Лягушка сказала, что ты помогаешь его матери отстроить новый дом, — продолжила рассказ Минерва, — так это правда?       Ну, Фро в какой-то степени не соврал. А зелье памяти действуют на иксидов? — Не отвлекайся, — шипит Самуил, легко стукая деревянной ложечкой меня по рукам.       Пришлось рассказывать, без утайки, о моем горе-приключении. Минерва слушала, не мигая, явно не ожидая, что вроде бы спокойное путешествие туда и обратно перерастает в нечто большее. — Валькирия, — выдыхает котенок, когда я закончила рассказывать про битву с магами, но, поняв, что мы услышали его комментарий, залился краской и начал бубнить что-то о неправильно приготовленном зелье. — Ну, а после ты знаешь, — добавляю я, закрывая котёл крышкой. Нужно, чтобы зелье настоялось.       Говорить о чем-то ещё не хотелось. Самуил быстро сгонял на кухню, притащив поднос с тарелками тёплого рагу и овощным салатом. Интересно, чем Самуил пригрозил Стивену, что тот выдал завтрак без вопросов?       Зелье было вонючим и противным на ощупь, будто слизня в руки взяла. Минерва помогла равномерно распределить по волосам зелье, оставляя несколько рыжих прядей и пожелала, чтобы я оставила немного и ей. Пришлось добавлять стабилизатор, чтобы изменить несколько компонентов, а после выкрашивать несколько прядей и девчушке. — Ну и зачем? — спрашиваю я. — Просто, — широко улыбается Ми, одергивая руку, чтобы не почесать голову.       Я и сама сдерживалась из последних сил, чтобы не зарыться пальцами в жирные волосы. Так что терпели на пару, попивая отвар из трав. Самуил морщился от резкого запаха, но сидел рядом, хотя мог давно уйти куда-нибудь и разбавлял наш разговор едкими фразами.       После душ, сушка заклинанием и тихий ор с моей стороны. — Ну и что это за зебра? — набросилась я с кулаками на хихикающую девчушку. — А по моему мило, — сверкает глазками сестрёнка.       Снова смотрю в зеркало и поправляю чёлку. Сверху волосы насыщенно чёрные, как у Минервы, а вот с внутренней стороны рыжевато белые, будто и правда зебра. Чучело, блин. И на каком этапе я так косякнула? Минерве рыжий цвет не очень идёт, будто яркое пятно в чернильном море, но разве её переубедишь?       К отцу мы пошли втроём, делая вид, что так и надо. От недавней истерики не осталось и следа.       В гильдии было спокойно, никто не орёт, не дерётся. Приходится сделать морду кирпичом, чтобы соответствовать статусу «старшей дочки Мастера». При виде нас многие замолчали, отводили взгляд или вовсе вставали со своих мест и уходили. И зачем? Мастер, точнее отец, явно перестарался, корректируя память своих магов. — Идём, — я и не заметила, как остановилась у подножия лестницы, продолжая всматриваться в далёкие, но такие знакомые лица.       Они все боятся меня, презирают и ненавидят. Из-за отца, привилегий и силы, которой у меня нет.