— Я Осаму Дазай, и я очень хочу своего одноклассника. Пиздец. При этом вроде как являюсь натуралом. Что со мной, блять, не так? — спрашивает сам себя шатен, наворачивая круги по комнате. И правда, как могло такое произойти? Он не может ответить на этот вопрос, до конца не понимая, что именно вообще происходит. Какой-то пиздец, в котором он не может разобраться, хотя отчаянно пытается.
Это просто желание или всё-таки любовь?
Ох, Боже. Кто бы ему объяснил.
Обойдя всю квартиру пару раз, парень плюхнулся на диван, включая телевизор.
Нужно расслабиться… Всё ведь не так плохо, как могло бы быть.
Вообще, Осаму стал замечать, что очень часто начал думать о Чуе и своих чувствах к нему. Для него такое впервые. Да, он любил девушек и встречался с ними, правда ему надоедало уже примерно через неделю (может даже меньше), а тут
такой случай. И он совершенно не знает, как понравиться такой необычной
и немного стервозной особе. Такое чувство, будто это невозможно. Но это только раззадоривает. Он обязательно добьётся своего. Слишком уж упёртый. Не зря Накахара его бараном называет.
В принципе, всё было относительно нормально, если бы не сегодняшнее происшествие. Ему стало стыдно за такую реакцию организма на полуголого рыжего. Суицидник уже неизвестно в какой раз благодарил Бога за то, что всё обошлось. Так искусно он спрятал своё возбуждение, что аж сам за себя начал гордиться. Молодец, не сорвался.
А на носу был поход в кино с классом…
Обоим кажется, что приближается пиздец. Огромный.
***
Вот и настал этот злосчастный день. С самого утра у Чуи было хорошее (!!!) настроение. Удивительно. Он даже поцеловал обоих родителей в щеку и обнял, когда они уходили на работу. Прям чудо, а не сын. Золотце.
Включив музыку, парень направился на кухню. Заварил себе кофе и готовил завтрак, почти всё время подпевая или просто виляя бёдрами в такт музыке.
Ох, видел бы это Дазай… Не ну, а что? Он один дома — может себе позволить.
Под конец одной из любимых песен он уже доедал омлет, мечтательно смотря в окно. Хорошо начинается день. Поел, помыл посуду и ушёл в ванную, всё ещё будучи в хорошем настроении.
Через полчаса Накахара уже был «при параде» и смиренно ждал, когда нужно будет выходить. А пока решил выбрать, что он наденет. В итоге по всей комнате были разбросаны вещи, а виновник всего этого примерял очередную рубашку. Психанув, тот решил, черно-белую рубашку в клетку, обтягивающие чёрные джинсы, а на талию повяжет красную кофту. В завершении он нацепил излюбленную шляпу и чокер. Выглядело это довольно неплохо. Убрав остальные вещи в шкаф, рыжий взял телефон и деньги, поспешив выходить из дома.
Прекрасная погода, так и хочется улыбаться.
Но всё равно жопой чувствовал, что что-то сегодня случится. Пиздец.
И первое, что его насторожило — Дазай не пришёл за ним, а ведь они теперь всегда ходят вместе в школу и со школы (учитывая, что Осаму живёт вообще в другой стороне). Очень подозрительно. Может, что-то случилось? Не хотелось, конечно, голубоглазому признавать, что он волнуется за шатена. Поколебавшись немного, он всё-таки набирает сообщение.
Кому: Вешалка для бинтов:
«Эй, рыба-прилипала, ты не идёшь что ли?»
Ответ пришёл неожиданно быстро.
«С чего ты взял, Чуенька? Ох, неужели принцесса заметила отсутствие своего верного и преданного слуги? Я польщен! ~»
А рыжеволосому даже ответить нечего, ведь это и вправду выглядит как волнение. Пиздец. Он засунул телефон обратно в карман джинс и направился в сторону торгового центра, у которого все встречаются.
Наконец-то зайдя в зал, Чуя заметил Дазая, машущего ему, и подошёл.
— Привет, Чуенька! — широко улыбается Осаму, — Садись рядом со мной.
В итоге возражений рыжего не слушал: парня просто усадили в кресло. Мда уж. Вообще-то, у него есть право выбора. Но кого это волнует? Явно не суицидника.
Впереди них сели какие-то многоэтажки (так прозвал их у себя в голове голубоглазый). Дазаю-то всё равно было, он всё видел и так, а вот рыжий бесился.
Психанув, Осаму усадил себе на коленки немного так прихуевшего Накахару и прижал к себе, обнимая за талию. Девушки, сидевшие позади, вновь запищали. Прямо как тогда на физкультуре. Ну, рыжий с ними потом разберётся.
— Теперь удобно? — усмехнулся суицидник. В ответ ему лишь ошарашенно кивнули, уже переставая вырываться.
Честно говоря, он и сам не ожидал от себя такого. Ну ладно, так даже лучше. Пусть сидит.
А рыжеволосый вкусно пахнет… Шатен даже не удивлён.
И вот не зря оба чувствовали, что что-то случится. Шестое чувство не подводит. Пиздец.
— Осаму, что мне упирается в поясницу? — Чуя обернулся, смотря на парня.
А у Дазая ступор. Его что, сейчас спалили? Он натянуто улыбается, незаметно вытаскивая телефон из кармана и кладя на причинное место.
— Телефон лежит, — рыжий увидел там мобильник и успокоился. Он-то много чего уже себе напридумывал. Пиздец.
— А, ясно. — голубоглазый поворачивается обратно и продолжает смотреть фильм. Фу-у-ух, блять. Пронесло. Как это было близко…
Суицидник чуть отодвигает рыжеволосого, немного наваливаясь на него. Так обоим удобно, и больше не спалят стояк шатена. Это пиздец, конечно.
Всё остальное время было относительно спокойно. Ну, если не считать остальных учеников, которым было «очень весело». Эти придурошные начали кидаться попкорном. Чуя медленно, но верно, закипал. Они что, блять, себя бессмертными почувствовали? Вот бойтесь теперь праведного гнева рыжего. Сами напросились.
— Да вы заебали! Причём похуже Дазая! — кричит Накахара, сверля взглядом тут же притихших одноклассников.
— Чуенька, успокойся. Не пугай людей! — Осаму улыбнулся, видя, как голубоглазый медленно (опасно) поворачивает голову в его сторону. Ну всё, можно уже бежать в другую страну, хотя, этот злой чертёнок из-под земли его достанет и отомстит за всё хорошее (по мнению суицидника) и не очень.
***
— Не знал, что у тебя есть мотоцикл. Не маленький ещё? — усмехается шатен. Накахара, не обращая внимание на суицидника, выезжает из гаража, — Красивый, — причём Дазай сам не понял, про мотоцикл или про Чую. Наверное, про обоих. Но рыжеволосый, конечно, лучше.
Пока голубоглазый закрывает гараж, Осаму в который погружается в свои мысли. Всё-таки не зря он после кино пошёл за своим одноклассником. У того, видимо, хорошее настроение, поэтому не выгоняет. Это очень даже хорошо.
Этакая прогулка по ночному городу была просто прекрасной. Чуя не так уж сильно гнал, но Дазай всё равно крепко прижимался сзади, будто боится упасть.
Ага, конечно. На самом же деле ему просто в кайф обнимать рыжеволосого за талию и слушать недовольное шипение, когда наглый суицидник опускал руки ниже.
Они проехались по главным улицам молча, просто наслаждаясь таким великолепным времяпровождением.
Остановились у набережной, вдыхая морской воздух. Прекрасно. Лёгкий ветерок игрался с рыжими волосами, а голубые глаза смотрели куда-то вперёд. Осаму неотрывно глядел на парня, будто зачарованный.
Спустя пару часов.
Оба сидели на диване в квартире Накахары и нихрена по сути не делали. Осаму так и не понял, как он всё же смог уговорить юношу, но ему разрешили остаться тут на ночь. Чудесно.
На самом деле было довольно скучно. Рыжий устал после поездки, потому почти засыпал. Миленько. Шатен даже засмотрелся на пытающегося не заснуть голубоглазого, который клевал носом, выглядя при этом довольно забавно, но потом отправил его в спальню.
Вернувшись на диван, кареглазый снова задумался. В последнее время от всех этих мыслей пухнет голова. А самое главное, что он узнал и больше не сомневается в этом — у него
реально встаёт на Чую. Звучит как приговор. Пиздец. Нужно что-то делать. Обязательно. Иначе он точно когда-нибудь спалится и не сможет всё объяснить. А ещё, возможно, потеряет друга. Ну, как друга… Врагами их не назовёшь, любовниками тем более язык не поворачивается назвать (хотя Осаму не против), а дружба у них какая-то очень странная и необычная. Если это вообще дружба.
Думая обо всем произошедшем за эти дни, суицидник и не заметил, как уснул.
Утро выдалось довольно спокойным. Рыжий проснулся первым, уходя сначала в ванную, а потом на кухню, чтобы приготовить завтрак.
Пожарив блинчики и поставив свой так называемый шедевр на стол, Накахара пошёл будить одноклассника.
— Вставай. Ты до обеда что ли дрыхнуть собрался?! — голубоглазый недовольно фыркнул, спихивая шатена с дивана. Заметив, что тот проснулся, на лице парня расцвела ухмылка. Демон, — С добрым утром, блять.
— Чу-у-у-уя, ты жестокий! — ноет Осаму, поднимаясь с пола, — И вообще, а как же утренний поцелуй?
— Ты сейчас с полом ещё раз поцелуешься, придурок.
— Ох, как же больно вы меня ранили! Прямо в самое сердце! Как же так можно, моя милая принцесса?! — Дазай хватается за сердце, будто бы оно у него реально болит. Ну пиздец. Актёр, блять, нашёлся.
— Что за цирк одного длинноногого урода ты устроил? Перестань уже, — отмахивается от пытающегося его обнять парня Чуя, уходя обратно на кухню.
Через полчаса они уже завтракали, сверля друг друга взглядом. Шатен странновато улыбался, а Накахара едва сдерживался, чтобы не ударить по смазливому личику напротив или не запульнуть в этого хитрого лиса вилку. Ну или, как вариант, «познакомить» того со столом
лицом к лицу. Но стол было жалко, а кидать столовый прибор — лень, поэтому он просто стискивал зубы, переводя взгляд на раковину, будто там происходит что-то ну очень интересное, требующее внимания.
Вскоре суицидник ушёл к себе, сказав, что у него много дел. Рыжеволосой облегченно вздохнул, закрыв за ним дверь и уходя в свою комнату. Очень хочется посидеть, подумать над сложившейся ситуацией, расставить всё на свои места, может, даже найти какой-то выход. В принципе, он мог обсудить это с Дазаем, так как это и его вина тоже, но самому как-то проще.
В голову никаких нормальных мыслей не приходило. Он совершенно не может разобраться ни в себе, ни в своих чувствах, а про Осаму он вообще молчит, слишком эта многоэтажка загадочная. Пиздец, конечно.
Тупик. Ну, приплыли, блять. Оба понимали, что им нужно поговорить, но уступать никто не хотел. Думают, что смогут разобраться сами, но это совершенно не так. Сложившаяся ситуация требовала разговора, который сможет более менее всё прояснить. Но нет же. Бараны. Оба хороши, ничего не скажешь.
***
Как говорится: «Понедельник — день тяжёлый!» Именно с такими мыслями проснулся голубоглазый, посмотрев на часы. Проспал. Быстро собираясь и не успевая позавтракать, парень буквально вылетает из квартиры, закрывает дверь, чуть не уронив ключи и достаточно громко матернувшись из-за своей криворукости.
Честно говоря, он нехило так приохуел, когда, выбегая из подъезда, он врезался в Дазая. Так, блять.
— Какого хуя ты не в школе сейчас?! — практически орет рыжий, быстро идя в сторону школы и за руку таща улыбающегося Дазая, словно псина, которая дождалась своего хозяина. Вот же придурок.
— А я тебя ждал! — счастливо выдаёт шатен, не понимая, почему Накахара так недовольно сверкнул глазами, посмотрев на него.
— Ты время видел, ебанутый?
— Чу-у-у-у-уя! Давай прогуляем! Всё равно на первый урок уже не успеем.
И вот это — примерный ученик, которого обожают учителя? Пиздец.
— Нас учителя за это по голове не погладят. К тому же, никуда я с тобой не пойду! — отрезал рыжеволосый.
— А это был не вопрос! — Осаму закинул своего одноклассника на плечо и направился в сторону парка. Накахара агрессивно вырывался, довольно сильно бил парня по спине. Но, как говорится, сопротивление бесполезно. В итоге, он успокоился.
Пока они добирались до парка, Дазай позволил себе легонько шлёпнуть голубоглазого по заднице. Он ожидал хоть какой-нибудь реакции, но, как оказалось, Чуя умудрился заснуть, хотя суицидник не очень-то аккуратно его нёс. Теперь понятно, почему рыжеволосый перестал сопротивляться. Пришлось изменить маршрут.
С ноги открыв дверь в свою квартиру, парень сразу понёс одноклассника в спальню и положил на кровать, укрыв одеялом и предварительно сняв с того школьный пиджак и обувь. Портфели оставил в прихожей.
«Интересно, а какая будет реакция у Чуи, когда он проснётся?»
Наблюдать за спящим юношей, конечно, интересное занятие, Осаму даже залип ненадолго, но нужно хоть что-то попытаться приготовить, при этом не спалив кухню к чертям собачьим.
Быстренько сварганив яичницу и сварив кофе, кареглазый стал дожидаться «пробуждения спящей красавицы».
«А принцесс же в сказке будят поцелуем…»
Дазай со скоростью света рванул в спальню. Вы только посмотрите на этого принца, блять.
«Если Чуя реально от этого проснётся — мне пиздец».
Подойдя к рыжему, шатен слегка запаниковал. Нужно заодно реанимацию вызвать, если его вообще потом по кусочкам собрать смогут.
Аккуратно наклонившись к парню и почти не дыша, Осаму легонько прикоснулся своими губами сначала к щеке, а потом уже и к губам одноклассника. Сердце едва не выпрыгивало из груди. Вот это адреналин. Накахара поморщился, но глаза не открыл.
Суицидник, почувствовав безнаказанность, снова поцеловал голубоглазого, но уже более требовательно.
А вот это было зря. Пиздец.
Проснувшись, Чуя охуел. Дазай отстранился и довольно облизал свои губы, но, увидев, что на него удивлённо смотрит юноша, поспешил ретироваться на кухню от греха подальше. На самом же деле, не от греха, а от разъярённого рыжего.
«Это что, блять, сейчас было?!»
Резко поднявшись, парень отправился на кухню устраивать разбор полётов. Он что себе, блять, позволяет?!
— Дазай! — Накахара вооружился кухонным полотенцем и подошёл к суициднику, начиная пиздить того, — Ты чё, сука, бессмертия пожрал?!
— Вообще-то кобель… — усмехнулся шатен, но за это получил подзатыльник.
— Заткнись, придурок!
Честно говоря, Чуя был прекрасен в гневе. Но очень уж опасен. Лучше не попадать под горячую руку.
В итоге рыжему пришлось обработать разбитую губу Осаму. Ну, зато точно больше целоваться не полезет. Наверное.
— Чу-у-у-у-у-уя, ты жестокий! — хнычет парень, сворачиваясь на диванчике клубочком. Всё. Он обижен.
— Заслужил, — фыркает Накахара. Не, ну, а что он ожидал? Что его по головке за это погладят? Да хуй там.
Потом они всё-таки поели, но рыжий продолжал пепелить взглядом Дазая.
— Блять, мы же вроде только один урок прогулять собирались, — голубоглазый перевёл взгляд с часов на суицидника. Последний невинно улыбнулся.
— Ну, придём на третий, ничего страшного, — пожал плечами парень, складывая грязную посуду в раковину, — Помоешь.
— Ты не охуел ли случаем? Это вообще-то твой дом! — но Осаму уже свалил в ванную, хихикая. Вот же ублюдок.
Правда посуду рыжий, всё-таки, помыл. Кареглазый, честно говоря, охренел. Он же ведь пошутил…
Кое-как парни вылезли из квартиры. Дазай предлагал прогулять весь день, но Накахара всё же смог вытащить горе-одноклассника на улицу. Пинками, правда, но по-другому эта дылда не понимает.
Пришли они в школу и узнали одну очень интересную новость. После физры все идут домой. А именно этот предмет сейчас. Ну пиздец. Круто, чо.
Быстренько переодевшись, они отправились в спортзал вместе с остальными одноклассниками. Хорошо, что никто не спрашивает, где их вообще носило. Обошлось, так сказать.
***
Обоим пришлось немного задержаться после урока, чтобы помочь убрать кабинет. Переодеваться не стали. Ну, а смысл? Всё равно потом домой.
Осаму терпел как мог. Но Накахара будто бы над ним издевался, так часто наклоняясь. Дьяволёнок.
Выпрямившись, рыжий хотел пойти за шваброй, но Дазай подхватил одноклассника под бёдра, усаживая на первую парту.
— Ты специально что ли? — рычит шатен, смотря в голубые глаза напротив.
— Я просто убираюсь, похотливое ты животное!
— Можешь так не наклоняться?
— А как мне, блять, наклоняться?!
— Никак, — кареглазый потянулся к губам рыжего, но получил смачную пощёчину.
— Даже не думай, — прошипел Чуя, слезая с парты и отталкивая Осаму.
Всё остальное время они убирались в молчании, а потом разошлись по домам.
Рыжеволосый хотел было извиниться перед парнем, ведь стыдно, но потом подумал, что так ему и надо. Пусть подумает над своим поведением, кобелина длинноногая. Ах да, думать-то ему нечем. Мозгов ведь нет, судя по его поступкам. Ну пиздец.
***
Ничего не предвещало беды.
Всё было спокойно.
На следующий день вроде всё было спокойно. Суицидник как обычно пришёл за своим одноклассником, улыбаясь, будто ничего не произошло. Они шли в школу, болтая о всякой ерунде.
Да тебе в театр нужно идти, Осаму. Отличный из тебя актёр, думает Накахара, идя рядом.
На переменах (и иногда на уроках, но уже шёпотом, чтобы учителя не накричали на них, хотя те уже уже привыкли) они как обычно переругивались. Чуя душил шатена его же бинтами, а Дазай мстил, хватая парня за чокер и таская за собой, словно собачку, и смеясь. Идиллия.
На следующей перемене, когда все ушли (если быть точнее, то убежали со скоростью света) в столовую, Осаму остановил Чую, не пуская. А аргументировал он свои поступки тем, что сейчас там будет херова туча народу и они просто не протолкнутся. Поэтому предложил пойти на следующей перемене, а пока подождать в кабинете, всё равно дальше здесь же урок. На самом же деле у него были совершенно другие планы.
Обняв Накахару, суицидник засунул руки под рубашку парня, поглаживая по спине. Впился в губы напротив требовательным поцелуем, но через пару секунд отстранился, чувствуя, что что-то не так.
Чуя крупно дрожал всем телом, стоя на ногах в основном благодаря Дазаю. Сильно испугавшись за своего одноклассника, шатен отошёл от него. Он совершенно не ожидал, что доведёт рыжего до такого состояния.
-Не прикасайся ко мне! — крикнул Накахара и выбежал из класса, толкнув извращенца в сторону, по дороге вытирая слёзы.
Это пиздец.
Огромнейший пиздец.
Дазай совершенно не ожидал, что такое случится.
Как же ему стыдно…
***
Когда многие вернулись в кабинет, рыжеволосый быстренько вернулся за своими вещами и ушёл. Ну не мог он спокойно сидеть на уроках, зная, что его чуть не изнасиловал одноклассник.
Его чуть не изнасиловали во второй раз.
Зайдя домой, он выпил успокоительное и отправился в свою комнату. Слезы текли сами по себе, но голубоглазый даже не пытался перестать плакать. Парень свернулся в клубочек на диване, обнимая подушку.
Что делаешь?
Что ты творишь!
Смотри!
Ты в зеркало смотри, не отрываясь.
Ты видишь в нем себя?
И что?
Зачем ты отраженьем разбиваешь?
Что ты рисуешь!
Думаешь ты что?
Как ты…
что всё…
и всё наивно?
Твои картины!
Мира ты!
Зачем они в тебе?
Обидно!
Ты представляешь что вокруг?
Что веришь?
Что ты понимаешь?
Ты же себя…
Но ты смотри!!!
Не для себя в нем разбиваешь…
Смотри!!!
Зеркал твой мир разбит!
Смотри!!!
Что ты?
И что ты понимаешь!
Смотри!!!
И вся Вселенная кричит!
Смотри!
Но ты осколки собираешь…
Он совершенно не ожидал, что Осаму так поступит. Ведь Чуя… доверял ему…
