Мы заменили друг друга.

Себастьян в рекордных сроках прибыл на Туманный Альбион, используя свои демонические силы для пересечения океана. Времени было не так уж и много, больно он задержался в Париже, решая дела графа, которые тот не успел окончить. В чемодане тихо трясся его маленький граф, который, как всегда, влип по самые уши, хоть и непроизвольно. Демон каялся, что сам допустил эту ситуацию. Дворецкий признавал свой промах, не ожидая удара от невинно выглядящего призрака, с которым демон изначально собирался поиграться. Кто же знал, что эта душа накопила достаточно сил, чтобы принять попытку вселиться в Фантомхайва? Недоглядел Себастьян, ох недоглядел! И дорого поплатился. Проблем дамочка ему, конечно, подложила… Спрятать сознание на подкорках души, дабы оно не сопротивлялось при вселении другой души, а затем саму суть графа бы выкинули из тела… Хитрый ход, но проблем он демону доставил знатных. Себастьян не мог самостоятельно помочь графу, рискуя нечаянно поглотить душу, то есть нарушить контракт, а этого на удивление не хотелось. Единственным, кто мог сейчас помочь Фантомхайву, был Гробовщик, который по своей сути являлся жнецом и который был странно заинтересован в самом графе. Как бы ни было противно, но Себастьян уже решил: обращаться просто придётся, иначе граф погибнет. Единственной отрадой было то, что сфера с гнилой душой девушки была в непосредственной близости. О, демон ещё успеет показать, почему нельзя пытаться забрать его собственность, его драгоценную и лелеемую пищу. Ему, как демону, который разменял не один век, есть, что показать неупокоенной. Так просто призрак не отвертится. *** Оказавшись у лавки жнеца, что была едва ли не в центре Лондона, и хорошо ещё, что был вечер, а то его могли узнать, демон слегка замялся, сомневаясь. Но чемодан, где был спрятан граф, откинул последние сомнения. Ради этого контрактора демон готов и к жнецам обратиться за помощью. Тихо звякнул колокольчик над входной дверью, на чей звук и вышел слегка странный жнец, который при виде Себастьяна нахмурился и вмиг стал серьёзным, каким демон видел его лишь в день смерти Мадам Рэд, когда зеленоглазый просил всеми силами защищать графа. Демон плотно закрыл за собой входную дверь, запирая её на засов и замок, и в полной тишине поставил чемодан на стол, где раскрыл его. Жнецу было предоставлено то, из-за чего демон пришёл к нему, хоть это и было нонсенсом. — Твою ж… — тихо прошипел Гробовщик, снимая колпак с головы, едва не кидая его с размаха на пол. — Верь после этого демонам! Себастьян непроизвольно скривился, как от зубной боли, хоть и не мог чувствовать её, принимая брошенную шпильку, но промолчал. Сам виноват, расслабился. Сам поплатился. Почти сам. Демона отпихнули, весьма грубо, в сторону, а сам Гробовщик исчез где-то в глубине помещения. Вскоре он вернулся, держа какие-то баночки и бутылочки, содержимое которых тут же стал смешивать в спиртовом стакане. По помещению поплыл запах трав, перекрывая формалин и спирт. Получившаяся у жнеца субстанция имела странный зелёный цвет. Гробовщик было начал наклоняться к графу, дабы влить в него ту жидкость, когда демон дёрнулся с места, выхватывая стакан. — Совсем ополоумел? — странным тоном прошипел жнец. — Верни обезболивающее! Демон не сдвинулся с места, принюхиваясь к жидкости и делая один глоток. Не отравлено, и это было даже в некоторой мере удивительно. Жнец грубо выхватил у него стакан и раскрыл рот графу, вливая жидкость в его гортань. Круговым движением руки по горлу, жнец вызвал глотательный рефлекс у юного графа. Который, к слову, сработал, и граф проглотил подозрительную зелёную жидкость, которая определённо не была отравой. В своём забытьи граф слегка дёрнул плечом. И демон, как завороженный, следил за этим лёгким действием, потому что знал, его граф в таком состоянии почти не шевелился самостоятельно. Подождав пару секунд, жнец вытащил из-под своей бесформенной мантии Сотобо, слабо взмахнув им. Под удивлённым взглядом демона, деревяшка засветилась изумрудным светом, на ходу изменяясь. Перед Себастьяном предстала самая настоящая Коса Смерти, а не то жалкое подобие как у Сатклиффа. Вспомнив данного индивидуума, демон вздрогнул от отвращения и скривился. Но тут же вернулся к созерцанию действий Гробовщика. Немного поколебавшись, тот направил лезвие косы на тело графа, кидая быстрый предупреждающий взгляд на дёрнувшегося демона. Себастьян напряжённо замер, сам поражаясь тому, как нервно реагирует. Лёгким взмахом руки, жнец оставил на теле графа небольшой порез, но ожидаемая плёнка воспоминаний не вышла наружу. Посредник между жизнью и смертью нахмурился, углубляя небольшую ранку и используя собственную силу. Лёгкий зелёный свет пульсацией перешёл на тело Фантомхайва, но тут же погас. Лицо жнеца застыло соляной маской отчаяния и застарелой боли. — Будь моя воля, я бы разорвал ваш контракт, — неожиданно прорычал жнец, резко поворачиваясь к демону, отчего его волосы хлыстом ударили того по лицу. — Ты, адское создание, приносишь графу лишь несчастье. Демон не дёрнул и мускулом лица, прекрасно зная, что все, как бывшие, так и нынешние, жнецы ненавидят демонов. Те поглощают, воруют души людей, которые жнецы должны забрать на Небесный Суд. Демоны лишают душ перерождений на ближайшие сотни лет, и лишь потом некогда поглощённые души выбираются на свет божий, дабы пройти на Суд Небес, где за контракт с адским созданием их низвергают в Чистилище, для отбытия наказания. С этим на небе так много проблем, особенно у жнецов. Казалось, слова Гробовщика ни капли не задели демона. На первый взгляд, но то было совсем не так. Себастьян едва не вздрогнул, сам поразившись реакцией на слова, в которых была лишь истина. И ничего более. — Я забираю его, — коротко проинформировал жнец, убирая косу за пазуху своего одеяния. — Что?! — поразился демон, выплывая из мыслей. Что-то внутри едва сдержалось от протестующего рычания. — Я забираю его в пантеон, — терпеливо повторил Гробовщик, заботливо начав перевязывать рану графа, который за столь долгое время издал тихий стон, — Его время не пришло, но в мире людей ему не помогут. А уж ты, порождение геенны, тем более. — Но чем ему помогут там?! — фонтанируя своей энергией, воскликнул Себастьян, ни капли не желая расставаться с графом. В углах заплясали тени, подобно языкам огня. — Чем смогут, а смогут многим, — сложно ответил жнец, не желая общаться с демоном, который не смог уберечь графа. — А тебе предстоит разобраться с домашними, потому, как долго граф будет там, я сказать не могу. Его душу придётся выворачивать, в прямом смысле, дабы сознание вернулось на своё место. После душа будет восстанавливаться, а сколько времени займёт это, я не смогу сказать. Жнец поднял хрупкое тело графа на руки, аккуратно придерживая его голову. Демон непроизвольно зарычал, подобно опасному хищнику, но не сдвинулся с места. — Я возьму разрешение у руководства, — слегка помедлив, произнёс Гробовщик, холодно смотря на пышущего тьмой демона. — Ты сможешь его посещать в лазарете, но не дольше нескольких часов. И не чаще, чем раз в неделю. — Почему ты помогаешь графу? — холодно спросил демон, — Какая тебе с этого выгода? — Никакой выгоды. — процедил жнец, начиная раздражаться, — А почему помогаю… Не твоё дело. Едва выпроводив демона, который словно упёрся рогом, подобно быку, и совершенно не хотел уходить, жнец облегчённо вздохнул. С грустью смотря на маленького графа, он повторно вздохнул. — Господи, надеюсь ты знаешь, что делаешь, если обрёк моего внука на жизнь подле демона. Жнец ласковым движением поправил чёлку графа и снял с него отвратительную повязку для глаза. Взмахнув косой, он открыл портал в пантеон, куда его так давно упрашивали вернуться. Ради спасения внука, его крови, жнец был готов вернуться обратно к своей работе. *** Когда тьма рассеялась, уступая яркому свету? Я, право слово, не заметил. Вот только, в этом свете было ещё менее уютно, чем во тьме. Отголоски слов вновь перестали доходить до моего слуха, и молча трясся в страхе того, что это конец. Мой конец, от которого я точно не увильну и не спрячусь. От смерти меня не спасёт и демон, потому что перед её ликом он так же никто, как и я. Никто не сможет спрятаться от неё, почему-то в этом я был уверен на все сто. Постепенно яркий свет, слепивший глаза и обжигающий кожу, стал мягок ко мне. Я бы даже сказал — милосерден. Это даже радовало, потому что не было больше неприятных ощущений. Незаметно для себя я расслабился. К слову, здесь, в этом загадочном месте, я совершенно терял контроль над любыми, даже самыми незаметными, эмоциями. Я плакал от страха, хотя со мной такого никогда не происходило, радовался, как ребёнок, любому слову, доходящему до моих ушей. Только не был готов прыгать от радости, но и от этого я был недалёк. Здесь, не скрою, вся моя фальшь, та что стала неотъемлемой частью жизни, исчезала, растворялась, подобно снегу в горячих ладонях. Здесь, впервые за долгие годы, я был настоящим, живым. И я улыбался, вполне искренне, как в детстве, как желал Гробовщик, принимая мою улыбку за оплату информации. Отчуждение этого мира, мира куда я попал, и в котором я старался выжить, растворилось. Ненависть к сектантам и убийцам моих родителей ушла на второй план, позволяя почувствовать другие эмоции во всей, повторяюсь, всей, их красе. Как в детстве, жизнь заиграла разными красками небесной радуги. Не это ли люди ощущают перед безболезненной смертью? Умирают с улыбкой на устах… Они заранее чувствуют то, что сейчас ощущаю я? Это блаженное спокойствие и лёгкость… Мир вновь переменился на глазах. Шахматная доска, которую я всегда не любил, вновь предстала передо мной, опять пугая размерами фигур. Но был один изъян, тут не было Яры, здесь я был один. От нечего делать, я привалился к фигуре чёрного короля, у которой и появился. Таким темпом, я возненавижу шахматы. *** Возможно проходили дни, или не прошло и часа моего пребывания здесь, я не знаю. Внутренние часы давно сбились и теперь просто молчали. Ничего не происходило. Я лишь молча, тупо смотрел в стену, гадая, когда закончится моё ненавистное одиночество. Когда тишина прекратит преследовать меня, и ко мне пробьётся хоть звук из внешнего мира. Я был бы рад любому звуку, хоть чужим словам, хоть жужжанию назойливой мухи, но стояла тишина, сравнимая с той, что стоит в склепах мёртвых. Такая же пугающая и заставляющая мысли хаотично метаться в стороны. Я глубоко вдохнул тяжёлый воздух и подогнул под себя ногу. И что я тут делаю? Зачем я здесь и почему? Последним в моих воспоминаниях из реального мира было то, что демон вышел из комнаты, а меня окутал холод. Было ли всё это дело рук призрака, который умело разыгрывал передо мной постановку? Вероятно, больше некому. Не Себастьян же? Тот не мог навредить мне из-за нашего контракта. Но воспринималось ли это как вред? Я, право слово, не знал таких тонкостей, но почему-то был уверен — демон тут ни при чём. Разве только, что не уследил за тем, кого по договору должен был защищать. И всё же, зачем призрак сделал это? И как «это» можно назвать? Я непроизвольно нахмурился, но тут же вздохнул. Нет, я конечно могу многое предположить, но познать то, что не должно существовать, согласно законам физики, я не могу. Науки и всё, что можно объяснить — пожалуйста, но эта мистика… Дьявольщина, я не понимаю! Так и не поняв, что сделал призрак и зачем, я в раздражении поднялся и пнул фигуру короля, на которую до этого облокачивался. С каждым днём жизнь становится всё отвратительней. Я вновь раздражённо цыкнул и прошёлся по краям доски. На тех краях и правда не было стен, а если лечь и заглянуть под низ, можно было заметить обратную сторону доски. Я тускло вздохнул и сел на этом краю, свесив ноги. Может прыгнуть? Что меня останавливает? Я здесь, не зная даже, что это за «здесь», один, в полном разочаровании и страхе, избавление от которого я найду там, на краю черноты. Меня не остановят, я не увижу ничьих лиц, которые заставят меня колебаться в выборе и тому прочее. Но всё же я не могу. Это не свойственно мне, а желание жить, которое не угасло, противилось лишь одним мыслям о самоубийстве. Поджав губы, я поднялся и вернулся на то место, где до этого сидел, то есть у подножия чёрного короля. Сколько мне ещё ждать до выхода отсюда? *** Жнецы были не единственными существами, которые могли помочь тринадцатилетнему подростку, но ангелы определённо не взялись бы за оказание помощи человеку, который заключил контракт с демоном. И какую бы силу не имела эта душа, какую бы рану не несла душа, ангелы бы не стали исцелять, не убирая связь контракта. А тот должен был остаться, потому как, сейчас это единственное, что держало душу в плену тела. Но и жнецы не были готовы помогать человеку. Простому человеку, а не тому, в чьих жилах, вопреки всем правилам, течёт кровь посредника смерти. Пантеон жнецов согласился оказать помощь бедному подростку, чьё время ещё не пришло, но жизнь уже могла угаснуть из-за вмешательства потусторонних сил. Но даже не это было самым удивительным. В пантеон, впервые за его историю, был разрешён вход демоническому отродью. Ропот в пантеоне стоял несколько человеческих дней, покуда не прекратился, прерванный железной рукой начальника жнецов. Дальше лазарета, а именно палаты Фантомхайва, демону было запрещено ходить, с чем он покорно согласился. Гарантом соблюдения сделки выступал жнец, что при своей смертной жизни носил имя Кассий, более известный, как Гробовщик. Один из самых известных и сильных жнецов всего пантеона, который был достоин забрать и судить душу самого Робин Гуда, Уильяма Т. Спирса, Марии Антуанетты и многих других людей. *** — Когда он очнётся? — хрипло спросил демон, поправив одеяло своего бессознательного господина. К слову, тот был подключён к какой-то непонятной, но вроде неопасной, технике, которая постоянно издавала слабое пищание. Сидящий у койки подростка жнец тихо фыркнул, но всё же ответил. — Этого мы не знаем. Теперь всё зависит от самого графа. Молчание повисло в просторной палате. Демон, вопреки всем правилам поведения дворецкого, присел рядом с бессознательным телом. За этим действием тускло следил Кассий, но молчал. Себастьян заботливо убрал пряди, лезущие в лицо его господина, и поджал губы. — Ты влюблён в него, демон, — тихо протянул жнец, отворачиваясь к окну, где была видна библиотека душ. — Что?! — поражённо выдохнул демон, думая, что ему явно послышалось. — Ты влюбился в своего контрактора, демон. — Гробовщик наконец-то поворачивает голову к Себастьяну и едва ли не цедит эти слова. Демон вздрагивает всем телом и поражённо смотрит на умиротворённое лицо Фантомхайва. И не верит, а точнее не чувствует тех «бабочек» в животе, или той обжигающей страсти, которые описывают в книгах веками. — Вы ошибаетесь, — он спокойно поворачивается к жнецу и вежливо улыбается. — Во мне нет тех эмоций и чувств, которые люди описывают, как Любовь. — Люди многое не знают, — жнец встаёт со стула и подходит к койке, аккуратно подхватив ладонь графа. Ледяную ладонь собственного внука, отчего сердце сжимается и обливается кровью. — И многое не могут описать словами. Лишь общими понятиями. — Возможно, но я уверен, что это чувство мне не присуще. — Я бы не был так уверен. — коротко прокомментировал Кассий, — Мне ли не знать? Я видел очень многое, и влюбленных в своих хозяев демонов тоже. Вот только такие союзы добром не оканчивались. Я видел тех, кто умудрялся расторгнуть контракт и обратить возлюбленных в демонов, видел тех, кто этого не смог, и поглотил душу возлюбленного. И лишь одна пара на моей памяти продержалась до сих пор. Потому что демоны влюбляются единожды, а люди любят многих. И такая любовь могла быть обманом. — И всё же, вы ошибаетесь. Жнец слегка усмехнулся, всем своим нутром, родительским сердцем, чувствуя, что эта парочка уже связана. И это повергало в отчаяние заботливого деда, который точно не желал такого своему внуку. Но раз такова воля Божья… Кто он, чтобы перечить ему? Судьба внука почти решена, осталось позаботиться о другом внуке и внучке от его старшей дочери. Палату демон покинул в полной задумчивости, не замечая как его провожает Кассий, который после вернулся в палату, чтобы ещё немного посидеть подле любимого внука. *** И лишь два года спустя граф наконец-то открыл глаза перед осознавшим за несколько лет свои чувства дворецким и собственным дедом, который скрытно довольно улыбался, видя, как синие глаза внука приобретают прежнюю яркость неба, сравнимую с той, что была в самом детстве, до всего этого дерьма, где прочно повяз юный граф Фантомхайв.