Мы заменили друг друга.

— И что я должен, по-твоему, на это сказать? — сухо протянул я, впиваясь пальцами в книгу и поднимая взгляд на жнеца. Тот с интересом на меня смотрел, но какой-либо злости я в нем не видел. — Можешь ничего не говорить, — пожал он плечами, — Но тебе, дорогой мой, следует кое-что прочитать в этой книге. Думаю, это избавит от некоторых вопросов. Я задумчиво на него посмотрел. Нервно бьющееся сердце успокаивалось, буря пока миновала, но уверенности в том, что она не вернётся, не было. Я опустил взгляд на раскрытую книгу. Количество перерождений — отсутствует (одно/отсутствует). Я вопросительно посмотрел на него, ожидая ответа на эту неясность. Тот как-то странно улыбнулся и сделал движение руками, которое можно было принять за призывающее. Кассий покрутил кистью, явно призывая подумать или хотя бы построить предположение. Я гневно поджал губы, понимая, что на нервах не могу мыслить логически или сделать хоть какой-то вывод. Жнец это заметил и вздохнул. — Сиэль Фантомхайв является Новой Душой — не имеющей предыдущих жизней и перерождений. Ярослава Минина — Чистая Душа — количество перерождений у таких душ колеблется от одного до семи, далее они становятся обычными. Но в том-то и дело, что Минина была Чистой Душой, а стала Новой, лишившись перерождения. — В каком смысле? — серо-испуганно спросил я. — Как бы сказать… — Кассий почесал подбородок острыми чёрными ногтями и задумчиво помычал. — Когда душа пробуждает воспоминания прошлой жизни, а порой такое бывает, то число её перерождений откатывается ровно на единицу. Но на практике жнецов, а такое было пару раз, встречались некие инциденты, когда душа не просто стирает старания кругов перерождений, пробуждая память, а, сквозь пространство и время призывает ту часть, которая ещё не успела переродиться и стать ею. — стараясь как можно понятнее объяснить, рассказывал дед. — Такие души вырываются из всех известных нам планов и раскалываются, меняясь памятью и сутью, а затем становясь ОТДЕЛЬНЫМИ душами. — Сутью? — недоуменно спросил я. — Привычки, характер, определенные его черты, поведение, поступки, — отмахнулся он, — Мы называем это сутью человеческой души. Суть влияет на душу, душа на суть. Чем меньше перерождение, тем лучше суть. Чем чернее поступки, тем хуже для души. — Как же они меняются ими? — Не совсем меняются, даже. — задумчиво продолжил он, просвещая меня в тонкости человеческой души. — Скорее копируют. Занимают. Так же происходит и с памятью, что может вызвать необычный эффект: осколок может считать себя другой частью, с другой сутью, на деле оставаясь собой. Пока он так считает, в книги Душ это отображается вот так, — он ткнул тонким пальцем в скобочки, где отображалось женское русское имя. — То есть… — я расширил глаза, переиначивая весь рассказ жнеца на себя, — Я всё-таки… — Сиэль Фантомхайв, который поддался влиянию более взрослого сознания, который не смог разделить воспоминания двух сознаний. — уверенно закончил за меня дед, позёвывая. Хрупкий мир в моём сознании словно разбился на осколки. Нет, даже на пыль, которую теперь никакими усилиями не сложить обратно. Попаданство было иллюзией. Жизнь в виде девушки была иллюзией. Осознавание себя, как представительницы прекрасного пола, тоже глупый мираж. Я никогда не жил в двадцать первом веке. Я никогда не бывал в России и не носил женское имя. Это была чужая жизнь, которую прожил в воспоминаниях, думая, что это моя жизнь. — Вполне вероятно, что и мисс Минина некоторое время осознавала себя Сиэлем Фантомхайвом, то есть думала, что она настоящий Сиэль. Пыль истёрлась в молекулы, и я опустошённо осел в кресле. В ушах стучала кровь, дыхание сбилось, а перед глазами потемнело. В голове не было ни единой мысли, она казалась совершенно пустой и тяжелой. Вокруг засуетились, в лицо ударил прохладный воздух, а к губам поднесли стакан с холодной водой, которую я машинально выпил. — Ммм, не стоило так резко… — тихо протянул дедушка, — Я и забыл о том, как хрупки люди, как сложно им осознавать то, что не положено по своей сути. Я посмотрел на него мутными глазами и вздохнул, тряхнув головой, тем самым прогоняя полуобморочное состояние, вызванное звенящими нервами. Глубоко задышал, вспоминая какую-нибудь технику дыхания по счёту. На пять вздохнуть, на десять выдохнуть. Ещё раз, и ещё, пока беспокойство не ослабло до приемлемого уровня. — Это всё, что ты хотел мне сказать? — тихо и хрипло спросил я, потерев глаза. — В принципе, да, — задумчиво протянул он, постучав ногтями по поверхности столешницы, — Мне, наверное, пора. Учёт в библиотеке Душ ещё не окончен, после прихода ангела у нас перепроверка, начальство желает убедиться, что остальные книги, кроме Страшного Суда, не трогали. Я кивнул и попрощался с дедом, который забрал книгу, а вместе с ней и беспокойство. Я закрылся со всех сторон, оставаясь в долгожданном одиночестве, чтобы переосмыслить всю мою и не мою жизнь. А также, чтобы восстановить хрупкое душевное состояние. А для этого мне не следует никого видеть по меньшей мере несколько часов. Разговор с Себастьяном давно вылетел из головы. *** Пока в голове графа шло переосмысление этой жизни и слов деда, в одном далёком и роскошном поместье шёл интересный разговор безумного смертного и демона, с которым он заключил контракт. И кто бы мог подумать, что он коснётся именно графа Фантомхайва? — Уже пять лет… Не слишком ли долго этот демон возится с Фантомхайвом? — недовольно протянул блондин, переворачивая чернильницу на столе, отчего чёрное пятно расплылось по его поверхности и рисковало начать капать на белый ковёр. — Что в нём такого? Желтоглазый демон, неплохой внешности, безразлично посмотрел на контрактора, которого он терпит немногим меньше тех самых пяти лет, и ничего не ответил. Алоис Транси, в порыве секундного гнева, скинул все бумаги, лежащие на столе, на пол, но и этот момент был проигнорирован Клодом. Фауст давно привык к таким пируэтам своего «Господина» и спокойно смотрел на очередной приступ гнева, который вскоре сменился грубым флиртом и попытками обратить на себя внимание. Слабо выражающий свои чувства, которых к слову почти и не было, демон таким неловким уловкам не поддавался. Сам мог кого угодно закрутить, и эти манипуляции не то что видел, а предугадывал. Постепенно «буря» утихла и Транси смог нормально думать. И даже чётко выразить своё желание. — Этот демон прочно вцепился в Фантомхайва, значит может им дорожить. Забери то, что дорого ему, и время тебе пол года. Это приказ, Клод. Демон кивнул и ровным шагом вышел за дверь, закрыв её за собой. Зная ситуацию в Лондоне, а прибытие в город падшего не обошло демона стороной, сейчас соваться не стоит. Больно будет высока вероятность того, что выстроенный план может дать сбой. Пока стоит собрать информацию об этом Фантомхайве, так завлёкшего демона, некогда бывшего ангелом. Против воли Клод облизнулся, на миг показывая, что это только оболочка, начинка была намного хуже обёртки. *** Элизабет Мидлфорд заламывала пальцы, ходя из стороны в сторону, меряя шагами собственную комнату. Глупость её поведения доходила до неё по меньшей мере несколько месяцев. Щёки и шея блондинки покрылись краской от стыда, стоило ей вспомнить, как бессовестно она вешалась на шею Сиэля, не стесняясь посторонних, замечала она их лишь потом, когда её мягко, но настойчиво, отцепляли от себя. И то, что ей было четырнадцать, не оправдывало её поведения. Лиззи сжала кулачки, облачённые в тонкие белые перчатки, и глубоко вздохнула, успокаивая себя. Не дело перед знакомством с возможным женихом вспоминать предыдущего. Матушка нашла одного интересного кандидата в её супруги, хоть тот и был старше девушки на пару лет. Сейчас ей не хватало чужого плеча, того кто бы выслушал, и брат сейчас совершенно не подходил для таких разговоров. Эдвард и так на взводе, потому как невесту подобрали и ему. И все из одной семьи, как ни странно. Маркиз Даггер давно хотел породниться с семьёй Мидлфорд, чтобы закрепить своё положение в аристократии Англии, и приедет со своими детьми через пару дней, но Мидлфорды-младшие нервничали уже сейчас. Пройдясь по комнате ещё раз, девушка остановилась, натыкаясь на пачку пустых конвертов. Фантомхайв мог как никто другой поддержать её в этот момент. Закусив губу, девушка села строчить письмо, которое тут же отправила голубиной почтой. Только бы ответил. Только бы ответил. Проводив взглядом птицу, Элизабет опустошённо села в кресло, закрывая лицо руками. Сейчас она чувствовала себя необычайно одинокой в этом мире, даже несмотря на то, что у неё была своя семья. Ответ пришёл под вечер, а на следующее утро юная Леди покинула дом, умчавшись в повозке. *** Из своеобразной прострации меня вывел Себастьян, открывший дверь своим ключом и принёсший крепкий горячий чай. Я пил горячий напиток, не замечая его вкуса, полностью погруженный в размышления. Из оброненной фразы Себастьяна, я понял, что мадам Морель уже отбыла на родину и просила передать пожелание удачи в моих начинаниях. Я растерянно кивнул, приняв информацию и засунув её в дальний уголок сознания. Сейчас мои размышления занимали лишь одну тему: разговор с Кассием. Я растерянно крутил кольцо на большом пальце, анализируя весь разговор и мою жизнь. И лишь затем момент обмена памяти и разделение души на два разных осколка — появление новых и разных душ. А также влияние этого разговора на будущее. Выходило, что ничего, кроме моего представления о прошлом, не изменилось. Всё оставалось на своих местах: безумный ангел, опасность, титул и дворецкий. Ничего не менялось. Придя к такому выводу, я наконец вернулся в реальность, натыкаясь на внимательный взор янтарных глаз. — Рад, что вы вернулись, милорд, — дежурно поинтересовался он, внутренне кипя от… Я прислушался к печати и интуиции, удостоверяясь в предположении. Себастьян кипел от ревности к неизвестному, которого выдвинула мне в спутники мадам Морель. Ах да, я же ему так ничего и не сказал, — Позвольте поинтересоваться, о чём вы так задумались? — Сущие глупости, не имеющие и капли важной информации, — отмахнулся я, отставив чашку. Ещё одна проблема, которую требуется решить. Желательно меньшей кровью. Улыбка на губах демона едва заметно дрогнула, не предвещая ничего хорошего. Я внутренне содрогнулся, поминая слова деда: «Не играй с огнём». Действительно, лучше демона успокоить, пока в порыве ревности он не поубивал всех мужчин в мире. Этот может. Я тихо улыбнулся демону и, как когда-то давно, поманил к себе, похлопав на колени. Тот настороженно замер, подобно ледяной глыбе, но быстро треснул, опускаясь на колени передо мной. От такой картины становилось немного грустно. Я пригладил его волосы и повторил безмолвное приглашение. Поколебавшись с полминуты, всё это время смотря мне в глаза, он опустил голову на колени, облокотившись на ноги. Дышать демон стал значительно ровнее, что весьма успокаивало. Буря, в который раз за этот день, обошла меня стороной. Для надёжности, чтобы Себастьян окончательно успокоился, я стянул перчатку и провёл по смоляным волосам, отмечая, что они необычайно мягкие, схожие с шёлком. Ревность демона наконец стихла и я свободно выдохнул. Давление демонической силы, которую он, сам того не замечая, выпустил, исчезло, позволяя дышать полной грудью… В окно неожиданно постучались. Себастьян распахнул глаза, моментально сменив положение: прижав меня к груди, а вперёд выставив ножи, и взглянул на окно третьего этажа. Всё произошло с огромной скоростью, я успел только моргнуть, и уже оказался в «защитном коконе». Обычный почтовый голубь недоуменно смотрел на Себастьяна, а его запал сразу же утих. Я недоуменно моргнул, посмотрев на растерянное лицо дворецкого, и рассмеялся, пряча звуки у него на груди, сцапав его за рубашку. Со смехом исчезало скопившееся за день напряжение. Демон ничего не говорил, просто молчал, смотря на меня и рассеянно поглаживая по плечам. По взмаху его руки окно открылось и голубь впорхнул внутрь, сбрасывая письмо на мою макушку. Я перестал смеяться и тихо зашипел, потирая голову. — Чья это наглая птица? — недовольно поинтересовался я, пытаясь повернуться так, чтобы прочитать имя адресанта. — Леди Элизабет, — тихо прочитал демон, с недоумением смотря на письмо. Лиззи не писала письма с нашей последней встречи, и нынешнее письмо, ещё даже не открытое, говорило о том, что у маленькой Леди что-то случилось. Я вздохнул и наконец-то нормально повернулся, не вылезая из своеобразных объятий, в которых, как обычно, было необычайно тепло. Поудобнее устроившись, а для этого пришлось немного поёрзать, я вскрыл письмо. Первое, что бросилось в глаза, это то, что строчки были неровными, а буквы едва ли не кривыми. Писалось это явно впопыхах или на эмоциях. Я переглянулся с посерьёзневшим демоном. Тот едва хмурил брови и слегка принюхивался. — Слегка пахнет потом, Леди Элизабет явно сильно нервничала, когда писала это. — задумчиво протянул Себастьян. Я начал читать сам текст письма, едва хмурясь. Для меня переживания, выложенные на бумаге кузиной, были пустяковые. Я не был обременён брачным контрактом, но отчасти девушку понимал. А так же понимал, что тётушка явно забыла сообщить Лиззи, что та может отказаться от помолвки, если ей не понравится жених, и маркиз в этом свою дочь поддержит. Я глубоко вздохнул, прочитав переживания от том, что её жених может оказаться вполне взрослым мужчиной. Мда, а вот это маловероятно, если выбирала тётушка. В конце концов, Френсис Мидлфорд свою дочь любит и подкладывать её под богатого старичка не подумает. Не тот человек. Я повторно тяжко вздохнул, потому как отвечать Лиззи придётся, тем более если она просит о встрече. Вылезать из тёплого «кокона» не хотелось, по причине того, что устроился я между ног дворецкого вполне удобно. Да и демон слегка наглел, прижимая меня к себе, отчего было ещё теплее. Мне это было не противно, даже в некоторой степени приятно. По крайней мере, объятья Себастьяна успокаивали и внушали чувство безопасности. И уже только за это их можно было терпеть. Я задумчиво посмотрел на дворецкого, который положил голову мне на плечо, отчего сердце на миг сладко замерло. Это настораживало. Господин и его слуга, страстно влюбленный в него. Следует заметить, что аристократ тоже с интересом поглядывал на собственного слугу. Схожа с вашей ситуацией? — вчерашние слова мадам Морель неожиданно всплыли в голове. Схожа ли ситуация? Похоже да, француженка была права, говоря, что видит во мне влюблённость в демона. Не имея никаких чувств, я бы не подпустил его к себе так близко. И такую наглость бы не простил никогда. Хотя «никогда» слово преувеличенное, но злился бы я долго и громко. А тут, так, глаза скосил и тяжко вздохнул. Отбросив письмо на кофейный столик у кресла, у чего подножья мы сидели, я задумчиво пожевал губу. — Себастьян, тебе ведь интересно, чьё имя назвала мадам Морель, в тот вечер? — аккуратно спросил я, расслабляясь в руках. — Интересно, можешь не притворяться. Я тихо усмехнулся, оттянув одну из длинных прядей Себастьяна. Тот слегка сморщил нос и подтверждающе кивнул, напрягаясь. Я успокаивающе похлопал по руке, всё ещё держащей меня за талию. — Тогда предлагаю сыграть, — я усмехнулся и откинулся головой ему на плечо. — Называй имена знакомых нам обоим личностей, а я буду говорить то это имя или нет. — И что мне за это будет? — подозрительно-хитро спросил он. — Утолишь любопытство, — пожал я плечами, слегка насторожившись. Демон явно что-то придумал. — Для этого я могу поинтересоваться у мадам Морель, — усмехнулся он. Я хотел было сказать, что та вряд ли скажет ему, тем более из Франции, но вспомнил, что передо мной демон, который может очень многое. И вытянуть одно слово из женщины ему не предоставит проблем. — И что ты хочешь в качестве награды? — подозрительно поинтересовался я. Тот хищно облизнулся и довольно прищурился. — Поцелуй. Всего лишь одно слово выбило из колеи и заставило усмешку померкнуть. Щёки зажгло, а пальцы на ногах скрючило, подобно когтям птицы. Я прищурился. — По рукам. — согласился я, — Можешь начинать перечисление, а я пока начну ответ на письмо Лиззи. Я поднялся и, схватив письмо со столика, сел за свой стол, вытаскивая бумагу для писем и чернильницу. Себастьян начал перечисление с французских знакомых, которых было не так уж и мало. Связи у меня были, всё же, обширные, хоть и не столь надёжные как здесь, в старушке Англии. Затем пошли англичане и несколько немцев. Я только отрицательно качал головой, на каждое произнесённое имя. Но дворецкий упорно называл имена, часть которых я уже и забыл. — Ближе копай! — фыркнул я, запечатывая письмо восковой печатью. Тот продолжал перечислять и тогда, когда привязывал письмо к лапке голубя. И когда наливал свежезаваренный чай. Список имён казался бесконечным, отчего я уже заскучал. Только собравшись ещё ограничить поиск имён, Себастьян неожиданно замолчал и удивлённо посмотрел на меня. Я ответил не менее удивлённым взглядом. — Мадам Морель назвала моё имя? — удивлённо спросил он, отставив в сторону поднос. Я развёл руки и кивнул. Себастьян прищурился и подошёл к столу, за которым сидел я. — Тогда, я забираю приз. Красные глаза сверкнули довольством и он приблизился.