Counterpart

Тони почти уверен, что у Стива шок. Тот с совершенно пустым лицом стоит, опираясь бедром на лабораторный стол и заложив руки за спину. И не отрывает взгляда от открытого вентиляционного люка. За последние двадцать минут он, похоже, ни разу не моргнул. Да, морщась, думает Тони, когда узнаешь, что ребенок, которого ты спас, биологический сын твоей версии из другой вселенной, переосмыслить нужно многое. Они слышат раздающиеся из вентиляции звуки глухих ударов и раздраженный голос Клинта, пытающегося сначала уговаривать, потом подкупать, а потом и угрожать. Боже, повезло, что этот конкретный отсек не связан с остальной частью системы, иначе ребенка бы давно и след простыл. — Стив? — тихо говорит Баки. Тони оглядывается и видит, что тот стоит рядом с Роджерсом, неловко почесывая шею. — Стив, дружище, ты нас пугаешь. Стив молчит. Потом сглатывает и смотрит на Брюса. — Ты уверен? — спрашивает он, и Тони сдерживается, чтобы не подойти и не дотронуться до него. В такие моменты лучше оставить Стива в покое. Брюс поворачивается к голографическому экрану. — На данном этапе… — он делает паузу и смотрит на цифры, — … уверен на девяносто четыре процента, — заканчивает он извиняющимся тоном, будто понимая, что это не то, что хотел бы услышать Стив. — Но… — начинает тот и качает головой. У него белеют костяшки — так сильно он вцепился в столешницу. Раздается приглушенное «Блядь!» в исполнении Клинта, потом глухой стук, и из люка высовывается сначала его голова с окровавленным носом, а потом и тело. — Суперсила, — выдыхает он, и Баки со Стивом бегут к нему. Баки хватает за руку, не прижатую к лицу, а Стив — за локоть. — Получите и распишитесь. — Что? — Засранец ударил меня, — сквозь зубы шипит Клинт. — Господи. Ни один нормальный шестилетний ребенок так не сможет. Стив толкает Клинта к стулу и сажает. Брюс убирает от его лица ладонь и принимается обследовать нос. — Тебе врезал шестилетка, — хмыкает Баки и демонстративно закатывает глаза. Клинт поднимает средний палец. — Отсоси, Барнс. Баки, улыбаясь, посылает ему воздушный поцелуй. — Только если вежливо попросишь. Издалека доносится звук, похожий на сдавленный крик, а потом грохот, похожий на удары кулаками или ногами по внутренним стенкам воздуховода. Тони переглядывается с Брюсом — это первое, что они услышали от ребенка, не считая стука. — Давайте, идите кто-нибудь за ним, — нетерпеливо говорит Клинт, кивая на стену. — Я не могу, — качает головой Тони. — Без брони против супер-сыворотки я не пойду. — Супер-сыворотка в шестилетнем теле… — ворчит Баки. — Да я туда даже не пролезу… — Давай, давай. Наш единственный настоящий суперсолдат в это окошечко точно не поместится, — поторапливает Тони. Баки вздыхает и, смирившись, лезет в люк. Тони слышит звук скольжения тела по металлу, и всё стихает. А потом раздается новый удар, еще один крик, дикие скребущие звуки, и из отверстия показываются ботинки Баки. Он, кряхтя от напряжения, вылезает наружу, но металлическая рука все еще в люке. — Да, кусать металл явно не вариант, — философски замечает он и вытаскивает малыша за ногу. Это три фута выкручивающейся, кусающейся ярости; светлые волосы, бледная кожа, тонкая серая футболка и штаны, похожие на больничные. Тони подходит ближе, а ребенок рычит, поворачивается и умудряется пнуть Баки в низ живота, освободив ногу от хватки. Несмотря на силу удара, которая заставляет его податься назад, Баки быстро приходит в себя и пытается схватить мальчика, но потом убирает металлическую руку. — Господи, я не хочу делать ему больно, — морщится он. Ребенок оглядывается и бросается к двери. — Нет! — кричит Брюс. — Баки, задержи его! Не дай ему… Стив оказывается быстрее всех, двигаясь на инстинкте. Он встает у него на пути, ловит за пояс и поднимает. Малыш бьет его кулаком в грудь, а потом — когда понимает, что это не причиняет ему ни малейшего вреда, — у него на лице появляется смесь ярости и страха. Он снова кричит, пинаясь и размахивая руками, и пытается расцарапать Стиву лицо. — Зажми ему руки, — Тони пытается помочь и поймать мельтешащую ногу. Несмотря на то, что было с Клинтом и Баки, сила ребенка застает его врасплох, и он падает вперед, не в силах удержать буйную конечность. Стив опускается на колени, сажает ребенка на пол, прижимает к себе и одной рукой перехватывает оба запястья. Мальчик настолько тощий, что сделать это получается довольно легко. Баки тут же придавливает к полу его ноги. Тони видит страх и панику на лице ребенка и чувствует прилив жалости и сочувствия. Они понятия не имеют, что делали с малышом, пока тот был в Гидре, но знают, что он потерял сознание и очнулся в странном месте с людьми, которых никогда не видел. Его нужно успокоить, пока он не навредил себе. — Эй, — говорит Тони и садится рядом на корточки. Взгляд мальчика мечется по комнате — от Баки к Клинту, а потом к Брюсу. Тони щелкает пальцами, привлекая внимание. Это срабатывает; Тони видит ярко-голубые глаза и… Боже Всемогущий… он лицом к лицу с ребенком, сходство которого со Стивом просто поражает. Если не считать волос, на несколько тонов светлее, чем у Стива, у парня те же глаза, тот же упрямый рот и точно такая же челюсть. Это не совсем идеальный клон, есть несколько мелких нюансов, но ни с кем другим его спутать точно нельзя. Малыш скулит и пытается вырваться, но рука Стива обвивается вокруг него как надежный ремень безопасности. Стив бледный и напряженный, и ему, похоже, неловко. Скорее всего, он предпочел бы в одиночку сражаться с армией Читаури, чем находиться здесь. У него такой же нервный взгляд, как у ребенка — периодически останавливается на теле, зажатом в руках, и тут же бросается прочь. — Мы достали тебя из вентиляции, потому что не хотели, чтобы ты поранился, — спокойно говорит Тони. — И поэтому держим тебя вот так. Прости, что прижали, но у тебя сумасшедшие руки, и ты довольно неплохо разделался с Клинтом. Мальчик смотрит на Тони и тяжело дышит. Еще раз пробует вырваться, но потом перестает пинаться и больше не рычит, так что Тони считает это победой. — Да, вот это Клинт. Не переживай за его нос, он ломал его раз сто, — Тони небрежно машет рукой. — А парень, что ему помогает, это доктор Брюс. Это Баки, — продолжает он, похлопывая того по плечу. — Это Стив, а я — Тони. Мы супергерои. У тебя дома были супергерои? Ладно, не бери в голову. Всё, что тебе нужно знать — ты здесь и ты в безопасности. Малыш продолжает молчать и, похоже, разочаровывается в борьбе с захватом Стива. Смотрит на Баки, на Клинта, на Брюса, и, кажется, начинает вжиматься сгорбленными плечами Стиву в грудь. — Баки, отпусти его ноги, он больше не будет ими размахивать, — говорит Тони, и Баки подчиняется. Мальчик, защищаясь, сгибает колени, и выглядит таким крошечным по сравнению с Роджерсом… Потом он еще раз оглядывается, разочарованно шипит и снова начинает вырываться. Однако Стив держит крепко, хотя и выглядит так, будто сам в десяти секундах от того, чтобы скрыться за дверью. — Так. Ты умеешь разговаривать? У тебя есть имя? — спрашивает Тони, но малыш молчит и даже не реагирует. — О’кей, сильный, молчаливый тип… С этим я могу работать. Я прочел файлы, и там сказано, что ты говоришь по-английски. Так что, скорее всего, ты просто не хочешь. Тони смотрит на Стива. Тот сжимает челюсти и отворачивается. Тони переключается на ребенка. — У меня созрел гениальный план — мы забираем тебя из санчасти. Потому что медицина — отстой. Пахнет странно и слишком чисто для шестилетки. И находим тебе спальню, в которой ты спокойно сможешь заняться своими детскими делами. Неплохо звучит? Ага, звучит отлично. Но если ты не будешь разговаривать, я приму все решения за тебя. Давай, Стив, вставай, на полу сидят только чокнутые. Тони поднимается, Баки тоже, но Стив продолжает сидеть и прижимать мальчика к себе. — Можно мне его отпустить? — спрашивает он, и ребенок резко дергается. — Нет, держи крепче. Так для всех будет безопаснее, — говорит Тони, и у Стива на лице появляется разочарование. Тони решает сохранить это наблюдение для дальнейших исследований. Сильно хочется понять, что происходит с Роджерсом, и почему он не решает возникшую проблему со всеми присущими ему оптимизмом и жаждой деятельности. Стив медленно встает, легко поднимает ребенка и сажает на бедро, продолжая держать за руки. Мальчик не сопротивляется, а наклоняется вперед и прячет лицо за его широким плечом. Стив смущается еще сильнее и смотрит в сторону двери, избегая встречаться с Тони взглядами. — Можно идти? — спрашивает он, а Тони понимает, что никогда не забудет эту картину — высокий Стив держит свою миниатюрную копию, которая в другом мире была его сыном. От этой мысли у Тони в груди начинает происходить что-то странное, потому что, честно говоря, он думает, что это чертовски круто. — Ага, а я за вами, — кивает он, и Стив выходит из лаборатории. — Гостевая комната на этаже Бартона, — кричит ему вслед Тони, разворачивается, чтобы глянуть на остальных, театрально пожимает плечами и идет к двери, нацепив свое лучшее «какого хера» лицо. — Ну, пока всё идет блестяще, — произносит Баки, глядя на Клинта. — А виноват во всем ты. Клинт поднимает руки, пока Брюс заканчивает заклеивать ему переносицу. — Эй, я всего лишь подобрал ребенка. Это гены Стива, его и вини. Тони притормаживает и морщится. — Может, мне пока еще трудно осознать, что он принадлежит Стиву? Клинт с Баки тревожно-многозначительно переглядываются, и хотя Тони не думает, что они намеренно сделают то, что может расстроить Роджерса, их бромансу он не доверяет. — Так. Давай, Барнс, пошли. Думаю, мы с тобой в состоянии заставить Стива и его шестилетнюю копию вести себя достойно. Баки ворчит, но идет следом. — Что-то я сомневаюсь, — бурчит он, и в глубине души Тони с ним согласен. *** Стив не шарахается от маленьких детей. Он их любит. Честно. Ему нравятся их энтузиазм и постоянно излучаемая радость, и все они — в отличие от взрослых, — кажется, любят Мстителей. Но конкретно этот ребенок, сидящий у него на руках, который, по утверждению окружающих, является результатом генетических экспериментов по его клонированию, не совсем то, к чему он готов. Он идет за Тони по коридору к маленькой гостевой комнате рядом с квартирой Клинта. Мальчик продолжает молча вжиматься лицом Стиву в плечо. А тот чувствует себя все более неловко, когда ноги малыша, раскачиваясь, бьются о его бедро. Он специально не смотрит ему в лицо, потому что видел, как взгляд Тони постоянно скользил между ними. Он понимает, что это значит. — Вот мы и дома. Дом, милый дом. Комната со всеми удобствами и, как ни крути, никакой вентиляции. Мальчик даже не шевелится при звуке голоса Тони, и Стив немного расстраивается. Он никогда не видел, чтобы ребенок вел себя так — молчал, злился и так агрессивно набрасывался на людей. Он ударил Клинта и укусил Баки. Стив ничего не понимал в отношениях внутри семьи двадцать первого века, но был уверен, что это ненормально. Хотя, чего можно ожидать от лаборатории Гидры… Тони заходит в дверь и придерживает ее для Стива. Тот идет к кровати и не знает, что делать дальше. — Хочешь остаться у Стива на руках или спустишься? — спрашивает Тони. Ребенок, вполне предсказуемо, не шевелится. Тони, похоже, чувствует себя достаточно свободно, и это начинает раздражать Стива. — Ладно. Молчишь, значит решения буду принимать я… Стив начинает двигаться прежде, чем Тони может прийти в голову заставить его стоять так весь гребаный день, и бросает мальчика на кровать. Как только тот оказывается на матрасе — тут же отползает к изголовью, яростно отбрасывая подушки в сторону. Тони удивленно поднимает брови, глядя на Стива, но тот разворачивается и идет к двери. Голос Тони у него за спиной звучит раздраженно: — Я сейчас приду, малыш. Оставайся тут и ничего не делай. Иначе вернется Стив и опять схватит тебя, чтобы ты никому не навредил. В том числе себе. Стив сжимает зубы и идет быстрее. Как и ожидалось, Тони не дает ему уйти спокойно — в коридоре хватает за локоть и разворачивает к себе. — Что это было? — Что? Ты хотел, чтобы я принес его в комнату. Я принес. Тони смотрит на него так, будто не может поверить в то, что слышит. — Ему шесть, — шипит он. — А ты бросил его и сбежал, будто планета в опасности. — Я не знаю, что делать с… таким ребенком, Тони. У нас недостаточно квалификации. Тони поднимает бровь. — Каким ребенком? Стив собирается ответить, но раздается звук удара. Тони, матерясь, бросается обратно. Стив заглядывает в дверной проем и видит, что мальчик, видимо, пнул тяжелый дубовый комод, стоящий рядом с кроватью, а теперь сидит у изголовья, прижав колени к груди и спрятав в них лицо. Тони вздыхает. — Суперсила. Отлично, — говорит он и трет лоб. — Как думаешь, нужно побыть с ним или оставить в покое, чтобы успокоился… — Откуда, черт побери, я могу это знать? — взрывается Стив, потому что вообще не понимает поведения ребенка. Черт, когда он был маленьким, ему в голову бы не пришло драться со взрослыми. Да, он нарушал кучу правил, но никогда не бил взрослых, не говоря уже о том, чтобы кусать. Тони смотрит на него со странным выражением лица. — Да, мне в жизни удалось успешно повзаимодействовать с одним маленьким ребенком, так что, вероятно, я значительно опытнее тебя, — при каждом слове он бьет его пальцем в грудь. — И я понимаю, что у малыша в жизни было достаточно дерьма для того, чтобы мы хотя бы попытались. Я не уверен? Еще как. Собираюсь бросить его на произвол судьбы из-за того, что все мы здесь эмоционально незрелые? Точно — нет. Так что ты можешь или стоять и дуться, или присоединиться и помочь разобраться. И Тони возвращается в комнату. Стив тяжело выдыхает, качает головой и уходит. У Тони все под контролем, а Стив понятия не имеет, что может сделать в данной ситуации. *** — Прекрати бить вещи, ты неандерталец. В этом столетии люди пользуются словами. Стив стонет, наклоняется вперед и прижимается щекой к шершавому боку груши. — Уходи, — бурчит он. У него болит плечо. Тупо пульсирует заживающая рана. — Пока я бью это, я не бью Тони. Ясно? — Думаю, он тоже не против набить тебе морду, — задумчиво произносит Баки, подходя ближе. У него в руках планшет, на котором стоят две кружки с кофе, а под мышкой — гигантский пакет «Cheetos». — Все мы знаем, что ты подросток с гормональными проблемами, который справляется с эмоциями при помощи еды, поэтому я принес тебе это. Стив хмуро смотрит на Баки, но снисходит до того, чтобы оттолкнуться от груши и вытереть вспотевший лоб. Баки не обращает на него внимания, садится на край ринга, ставит планшет с кофе на маты и перекатывается под тросами. Стив разматывает руки, идет к рингу, ныряет внутрь, усаживается рядом с Баки, берет пакет и вскрывает. Баки хмыкает, но молча откидывается на локти и кладет ногу на ногу. — Итак, — небрежно начинает он. — Ученые Гидры — мудаки, верно? Стив пожимает плечами и запихивает в рот горсть чипсов. Боже, он здесь уже несколько часов и умирает с голоду. Он глотает и тянется к кофе. — Ученые Гидры — мудаки по умолчанию. Баки прищуривается. — Похоже, ты в порядке. Стив молчит. Он точно не в порядке, и, скорее всего, Баки это знает. Но если он скажет это вслух, легче точно никому не станет. — А Тони решил, что ты взбесился, — осторожно продолжает Баки. Стив раздраженно фыркает. — Обсуждаете меня за моей спиной? — Боже, Стив, остынь. Мы говорили не о тебе, а о ситуации, — отвечает Баки, и Стиву становится стыдно. — Просто я не понимаю, чего он от меня хочет, — беспомощно говорит он. — Он будет счастлив поработать с ребенком, пока того у нас не заберут, так зачем ему я? Баки пьет кофе, потом берет планшет и протягивает Стиву. — Что это? — Посмотри, — он сует планшет ему в руку. Стив включает видео. На нем трансляция из комнаты мальчика. Который все еще сидит у изголовья. Правда теперь прижимая подушку к груди и настороженно глядя поверх нее ярко-голубыми глазами. Тони растянулся на боку в изножье кровати и скользит пальцами по экрану точно такого же планшета. — … насколько ты силен, — слышится голос Тони. — Я имею в виду, что нашел данные в твоих файлах, и там написано об увеличенной силе, но непонятно, что конкретно это значит. Стив собирается спросить, какой смысл смотреть на все это, когда мальчик начинает говорить. Одно слово, заглушенное подушкой. Пальцы Тони замирают, но голову он не поднимает. — Прости, я не говорю на бормочущем. На итальянском, французском, английском — без проблем. Поэтому тебе придется научить меня бормочущему, если по-другому никак. Малыш медленно убирает подушку от лица, и раздается его голос. Он звучит так, будто хозяину хочется выпалить слова как можно скорее. — Сильнее, чем врачи. Тони задумчиво хмыкает. — Держу пари, так оно и есть. — И сильнее, чем ты. Тони фыркает. — А вот на это я бы не ставил, Бормотун. Видишь ли, ты очень сильный, но тебе шесть и ты маленький. А у меня есть броня. Мальчик хмурится, настороженно глядя на Тони. — Ты голоден? — спрашивает тот. Малыш быстро качает головой. — Хорошо. Устал? Снова отрицательное покачивание. Тони пожимает плечами и возвращается к планшету. — И что, ты пробыл в той лаборатории всю жизнь? — Да, — угрюмо отвечает мальчик. — Один? Ни друзей, ни мамы, ни папы? Малыш снова качает головой. — Только доктора. Тони кивает. — Ты знаешь, что случилось? — Тот человек схватил меня. Тот, что с роботом. — Это не робот, это Баки. Но у него роборука. Там, где мы нашли тебя, было опасно. Действительно опасно. Поэтому мы забрали тебя в надежное место. — Он сильный, — внезапно вздыхает мальчик. — Кто, Баки? — Нет… — малыш замолкает, будто не может подобрать слово. — Тот, который как я, — он дотрагивается до волос, и Стив понимает, что он говорит о нем. — Который высокий… — Стив. Тот, что принес тебя сюда? Да, он самый сильный из всех, кого я знаю. Только не говори ему, а то нос задерёт. — Стив, — тихо повторяет мальчик, и Тони кивает. Малыш хмурится и беспокойно бьет ногами по матрасу. — Ты сказал, что он вернется, — обиженно говорит он и снова поднимает подушку к лицу. Тони озадаченно моргает. — Что? Когда? А-а-а… Да, точно, — он подозрительно смотрит на него. — Ты хотел, чтобы он вернулся, поэтому ударил комод. Это не вопрос. Все понимают, что так оно и есть. Малыш обнимает колени и молчит. Видео останавливается, и Стив поднимает взгляд, чувствуя себя совсем неловко. — Значит, он умеет разговаривать, — наконец говорит он. Баки вздыхает и забирает планшет. — Ага. Не думаю, что будет лучше, если им займутся органы опеки, — говорит он, и Стив хмурится. Баки морщится. — Он по уши накачан сывороткой, ты правда думаешь, что с ним сможет справиться обычная семья? А еще он из другого измерения и у него нет документов. Единственное, что у него есть, это клочок бумаги, на котором написано, что он генетически связан с тобой. Стив замирает. — Ты же не предлагаешь его оставить? — Ну… Возможно, тебе придется, — серьезно отвечает Баки. Стив встает. Он больше не желает этого слушать. — Стив! — кричит Баки, но тот вылезает из ринга и уходит. — Это на тебя совсем не похоже! — продолжает орать Баки, и Стив еле сдерживается, чтобы не вступить в перепалку. Он чувствует… черт, он понятия не имеет, что чувствует. Утром он проснулся счастливым рядом с Тони и отправился на вполне обычную миссию. А сейчас… Стив даже не знает, что делать. Чтобы не встречаться с Тони, он поднимается в комнаты, в которых не ночевал неделями. Пусть успокоится. Он, похоже, искренне считает, что это ребенок Стива. Но Стив не имеет к нему никакого отношения. Черт, судя по всему, другой Стив Роджерс тоже мало что мог сказать по этому поводу. Стив закрывает дверь, идет к кровати, падает лицом вниз и думает, что же, черт побери, случилось с его жизнью. Потом перекатывается на спину и, прикрыв глаза рукой, начинает размышлять, вел бы себя также, если бы ребенок не был с ним генетически связан. Что, если бы он был обычным ребенком, спасенным Мстителями? Был бы Стив таким же неуверенным и потерянным? И вели бы себя также остальные? Нормального ребенка отправили бы в ЩИТ, а потом в службу по делам детей, с горечью напоминает себе Стив. Те проделали бы определенную работу, а потом вежливо интересовались бы, все ли у него в порядке. Но этот ребенок не обычный, и Стив в ужасе от того, что это может значить для него самого и для остальных членов команды. *** — Так. Вчера вечером из моей постели пропал суперсолдат. Не подскажешь, где найти замену? Тони берет подушку и бьет Стива по шее. Стив просыпается, хмыкает, переворачивается и натягивает одеяло на голову. — Возьми Баки, — глухо отвечает он. — Или попроси Гидру. Пусть сделают тебе нового. Тони фыркает, стараясь не пролить кофе, лезет к Стиву и откидывается на спинку кровати. — Ну не знаю… Думаю, моего старого будет довольно трудно заменить, — тянет он и замолкает. Стив поднимает одеяло и смотрит на него, чувствуя себя упрямым придурком. На Тони вчерашняя одежда и усталое лицо. — Ты совсем не спал? Тони пожимает плечами. — Сказал же — скучал по своему суперсолдату. Стив хмурится и трет глаза. Он такой сонный и помятый, что Тони хочется поцеловать его и разгладить морщинки у него на лбу. А еще — надрать задницу за то, что такой идиот. Тони пока не знает, какое желание победит. — Я не хотел, чтобы ты не спал, — вздыхает Стив. — Честно говоря, не думал, что ты будешь скучать по мне ночью. Мы же вроде официально не съезжались… — Ну, а я скучал, — прямо говорит Тони. Они со Стивом никогда не были зациклены друг на друге — что бы там не говорил Баки, — но знать, что Стив в башне и не в его постели, Тони совсем не понравилось. Стив переворачивается, утыкается лицом Тони в колени и обнимает за бедра. Тони понимает, что это молчаливая просьба о прощении, тяжело выдыхает и гладит его по руке. — Как плечо? — Отлично, — отвечает Стив. Тони ждет, когда он начнет расспрашивать о ребенке, но секунды бегут, а Стив продолжает молчать. — Оказывается, у малыша нет имени, — не выдерживает Тони, поглаживая его по напряженному затылку. — Мы проверили все файлы и нашли только «RT-O4». Думаю, это партия или серийный номер. И это заставляет меня задуматься о том, сколько же у них было попыток клонирования Стива Роджерса. Он специально не говорит «клонирования тебя», и Стив замечает это, немного сдвигается и еще крепче прижимается к его ногам. — Он проспал целый час, но не ел. И ничего не сломал, так что, думаю, это хорошо. Скоро придут врачи из ЩИТа. Проведут несколько тестов. Я попросил Фила о личной услуге. — Разве Брюс его не обследовал? — спрашивает Стив, и Тони считает это победой. Стив признал, что ребенок существует. Это первый шаг в верном направлении. — Ему не нравится Брюс. И Баки. Против меня он, вроде, ничего не имеет. Также, как и против вас с Клинтом. Стив пожимает плечами. Тони хмурится. Стив всегда интересовался тем, что случается с людьми, которых они спасли. Он задавал вопросы и следил за тем, чтобы о них позаботились. Сейчас он выглядит так, будто ему плевать. Тони съест броню, если наступит день, когда Стиву Роджерсу и правда будет плевать. — Ну так что… — начинает он, сразу решив перейти к делу, — … Баки думает, что у тебя период отрицания. Стив дергает головой и поднимет на Тони взбешенный взгляд. — Вы опять. Обсуждаете меня за моей спиной? Может, хватит? — Скорее всего, мальчик останется, — прямо сообщает Тони. — И тебе придется иметь с ним дело. Стив морщится и открывает рот, чтобы что-то сказать, но лежащий на комоде телефон начинает вибрировать. Стив привстает и берет его. — Это ЩИТ. Им срочно нужны мы с Вдовой. Проблемы в северной части штата. — Прекрасный выбор времени, — Тони разочаровано качает головой, и Стив раздраженно вздыхает. — Я все еще Капитан Америка, — говорит он, перекатываясь и садясь. — И я должен делать свою работу. — Никто не говорит, что не должен, — отвечает Тони. — Просто я думаю… Он замолкает, когда Стив встает с кровати, идет в ванную и демонстративно закрывает за собой дверь. Тони сжимает кулак и разочаровано постукивает костяшками по губам. — Полное отрицание, — вздыхает он, глядя на закрытую дверь. Потом качает головой, ставит кружку, встает и уходит. Он не может ждать Стива и тратить драгоценное время на уговоры. У него в планах десять миллионов других дел, и первое — проверить малыша. Честно говоря, Тони не знал, откуда взялась эта его цель «сделай для ребенка как можно больше хорошего», но ему все равно. Мальчик такой чертовски маленький, обиженный и злой, и, черт побери, столько натерпелся от рук Гидры. А еще он так похож на Стива, что Тони чувствует тяжесть в груди. Господи, ему срочно нужна Пеппер, чтобы пошутить над Тони-Старком-имеющим-сердце. Это ужасно пугало, сбивало с толку и одновременно приводило его в восторг. Как во время первого полета в броне. Похоже, у него действительно проблемы, если он проводит подобные параллели. Но он Тони Старк. А Тони Старк не бегает от вызова. Даже если нынешний вызов оказывается странным и необъяснимым образом связан с миниатюрной версией Стива Роджерса. — Завтрак, — объявляет он, открывая дверь в детскую. — Люди едят его по утрам. Ты должен присоединиться к нам в этой вековой традиции. На что ты смотришь? Малыш, прижавшись боком к стене, сидит на корточках у огромного окна до пола и настороженно смотрит на стекло. Сейчас оно почти полностью непрозрачно — встроенная система затенения блокирует большую часть света, а также открывающийся вид. — Люди смотрят оттуда, — говорит он, беспокойно переминаясь с ноги на ногу и раскачиваясь взад-вперед. — Когда включаешь, их можно увидеть с другой стороны. Его речь звучит немного странно, как будто он не знает, где делать естественные акценты, когда говорит вслух. Тони уверен, что его словарный запас значительно меньше, чем у детей его возраста. — Ты про двусторонние зеркала? — спрашивает Тони и садится на кровать. — Нет, это обычное окно. С другой стороны ничего нет, кроме воздуха и пейзажа. Постой, а ты когда-нибудь выходил из лаборатории? Мальчик качает головой. — Вот это да. Ты всегда был под землей? Ну это не… — Я знаю, я видел фотографии, — ребенок перебивает Тони и хмурится. — Того, что сверху. Они сказали, что я смогу выйти, когда вырасту. В десять. — Когда тебе исполнится десять? Ну, ты, похоже, перескочил года через четыре. Везунчик… Хочешь посмотреть? Мальчик недоверчиво смотрит на него, а потом быстро кивает и опускает взгляд, как будто не хочет признаваться в своем желании. Это странно. Кажется, внутри он ведет борьбу между тем, чего хочет, и желанием поупрямиться, и эй, Тони сразу вспоминает шестилетнего себя. — Отлично, — говорит он и, скрестив ноги, садится рядом. — Это может тебя немного напугать. Мы довольно высоко и отсюда многое видно. Малыш снова качает головой. — Я видел фотографии. — Ничего ты не видел. Джей, действуй. И благослови, Господь, ДЖАРВИСа и его сверхъестественную способность к умозаключениям и чувствительность к человеческому состоянию, потому что темные стекла начинают становиться прозрачными очень медленно, вместо того, чтобы совершить этот переход за девять десятых секунды, как это бывает обычно. Тони видел то, что за окном тысячи раз — этот вид никогда не приедался, — но сегодня он сидел и смотрел на лицо ребенка, медленно освещающееся лучами утреннего солнца. Голубые глаза пораженно распахиваются и становятся огромными. Мальчик выдыхает и так резко наклоняется вперед, что бьется лбом о стекло. Тони не может сдержать смеха, потому что этот благоговейный восторг неописуем. — Смотри, — говорит малыш и шлепает ладонью по стеклу. Потом наклоняет голову вниз, глядя на крыши зданий, дороги и суету на улицах. Его дыхание затуманивает стекло, и он поднимает голову к ярко-синему, безоблачному небу. — Смотри. — Смотрю, смотрю, — смеется Тони. — Боже, ну у тебя и лицо… Надо снять и выложить на Youtube. «RT-O4 впервые сталкивается с наземным миром. В следующем ролике — встреча с самолетами и бытовой техникой». На лице мальчика мелькает растерянность, и Тони оказывается практически при смерти. Потому что это лицо Стива. В момент, когда тот слышит очередную незнакомую отсылку к поп-культуре. У Тони сжимается в груди, потому что Стива рядом нет и момент разделить не с кем. — Джей, сфотографируй его и отправь Стиву на телефон, — шепчет Тони, потому что… какого черта… Он знает, что сегодня у него миллион дел, но все равно позволяет себе посидеть несколько минут и понаблюдать за малышом, прежде чем взяться за них. *** — Уверен, что готов к этому? Стив не обращает на Наташу внимания и откидывается на спинку кресла. Джет опускается, затем поднимается, и щит у бедра качается, грозя укатиться. Стив придерживает его, не отрывая взгляда от планшета. К миссии он более чем готов. Плечо немного болит, но все нормально. Он думает, что старая добрая драка наверняка прочистит ему мозги. На бедре вибрирует телефон. Стив, не глядя, достает его из кармана и проводит пальцем по экрану, открывая сообщение. Смотрит на фото и еле сдерживает желание метнуть мобильный в хвостовую дверь джета. Наташа подходит и заглядывает через плечо. — Милый. Стив сжимает зубы и яростно пихает телефон обратно. Потом снова достает, выключает и опять убирает. — Меня учили уважать дам, но мне придется нарушить правила и сказать «отвали». Наташа ехидно улыбается и поднимает бровь. Потом садится рядом, пристраивает локоть на подлокотник, кладет подбородок на кулак и внимательно смотрит. Стив молчит. Она все равно скажет всё, что захочет, так что смысла сопротивляться нет. Гул двигателей кажется очень громким. Стив чувствует на себе взгляд, напоминающий взгляд смотрящего в прицел снайпера. — У вас с Баки одинаково убийственные взгляды, — сухо замечает он. — А у вас с Тони одинаковые способности по избеганию нежелательных моментов. Хотя сейчас я удивлена, что уклоняешься именно ты. — А можно мы поговорим о миссии, пожалуйста? Наташа кивает, и пару секунд Стив верит в то, что это сойдет ему с рук. — Без вопросов. Джет садится, мы выходим, убираем всех, на ком форма AIM, и возвращаемся в джет. Теперь моя очередь выбирать тему для разговора. Стив устало трет лоб. — В следующий раз я попрошу отправить со мной Клинта. Он просто шутит. — У Клинта аллергия на серьезность, — невозмутимо говорит Наташа. — Он от нее чешется. Стив невесело хмыкает и начинает поглаживать щит. С тех пор, как его разморозили — он прямо слышит хихиканье Тони, — он еще не чувствовал себя таким растерянным. Ну, может, когда приходилось иметь дело с Зимним Солдатом, но тогда он, по крайней мере, знал, что должен делать. Надо было вернуть Баки, все остальное — тема для переговоров. Сейчас же Стив даже не знал, с чего начать. Он должен позаботиться о ребенке? Должен ли он почувствовать ответственность? А если должен, то какого черта не чувствует? Тони, похоже, прекрасно адаптировался к ситуации, а Стив все еще не мог понять, что к чему. — Сначала я подумала, что мы зря его забрали. Признание Наташи застает его врасплох. Он смотрит ей в глаза и пытается понять, правда это или она пытается заставить его заговорить. Решив, что это не важно, Стив тяжело вздыхает. — И из-за этого ты чувствуешь себя виноватой? Она качает головой. В рыжих кудрях бликует свет. — Нет. Честно говоря, я не могу радоваться, что мы сделали это. Хотя, совершенно ясно — или так, или мы оставили бы его умирать. — Боже, я бы никогда этого не сделал. Мы спасли его. Мы должны были это сделать и сделали. — Но… — произносит Наташа, Стив замолкает. — Я не знаю, что делать, — признается он. — Продолжаю думать о различных возможностях и вариантах, а потом о том, что было бы правильным, и просто… — Расскажи про варианты. Как ты все это видишь, — просит Наташа. Стив никогда не думал, что ему может понадобиться эта ее способность помогать сомневающимся навести порядок в мыслях и разобраться в себе. — Первый… — медленно произносит он, и в голове всё начинает вставать на места, как будто он разрабатывает тактику или стратегию. — Отправляем его обратно. Возвращаемся через портал, находим кого-нибудь и отдаем. Наташа задумчиво качает головой. — Негуманно, но возможно. — Да. Но оставим бесчеловечные варианты в нижней части списка, — Стив, конечно, озвучил возможность отправки ребенка обратно, но, скорее, отрезал бы себе руку, чем позволил вернуть малыша в зону боевых действий. — Значит остается тот, в котором он становится землянином. А это — бумажная волокита и куча юридических формальностей, ведь технически его не существует, и он несовершеннолетний. Но тут он будет в безопасности. Во всяком случае, в большей, чем в своем измерении, — он выдыхает и трет губы. Наташа молчит. Стив благодарен ей — теперь он в ударе, и слова даются легко. — Но придется решить, что с ним делать. Можно передать ЩИТу. Тогда возникает другой вопрос: что предпримут они? В приемную семью или на усыновление его определить не удастся, если только не найдется кто-нибудь, готовый иметь дело с таким ребенком. Придется держать его у себя, пока не утрясется вопрос с документами, а это значит, что он будет в заключении как и раньше, — он замолкает и снова прикасается к щиту. — Но, честно говоря, в ЩИТе есть люди, которым я не доверяю. У мальчика сыворотка в крови. Некоторые пойдут на что угодно, чтобы заполучить ее. Где гарантия, что они увидят в нем ребенка, а не суперсолдата? И это приводит нас к одному из двух решений: или мы оставляем его себе, или находим кого-то, способного с ним справиться. Возможно, Ксавье. Наташа качает головой. — Он не мутант. И в школе довольно жесткие правила. Чтобы общественность была счастлива, там куча мер предосторожности, протоколов и формальностей. И одна из них — нет X-гена, нет места в школе. Стив матерится сквозь зубы. Потому что теперь остается всего один вариант. — Но мы Мстители, — многозначительно говорит он. — И девяносто процентов времени посвящаем дракам. Это не очень хорошая среда для воспитания ребенка. Оставить его, значит почти буквально нарисовать ему на спине мишень. Представляешь, что скажет общественность, если у нас вдруг появится ребенок? И опять же, как сказал Баки, единственный документ, который у него есть, это клочок бумаги, на котором написано, что он генетически связан со Стивом Роджерсом. Со мной. — И вот тут мы переходим от Капитана Америка к Стиву Роджерсу, — тихо произносит Наташа. — Капитан Америка воспринял все довольно прагматично. Но как к этому относится Стив? — Это не мой ребенок. Чтобы стать гребаным отцом нужно нечто большее, чем ДНК. Я не отец. Я солдат, я Капитан Америка… Да ради всего святого, я даже не женат. Я не планировал обзаводиться ребенком, и не принимал решения создавать семью. А все смотрят на меня и думают: почему это, черт побери, он не заботится о ребенке? А Тони… — Стив замолкает и качает головой. — Если он решит что-то сделать, я не смогу его отговорить. — Не думаю, что Тони взял и решил привязаться к мальчику, — говорит Наташа. — Думаю, это просто случилось. — Мы только… — начинает Стив. — То, что произошло вчера, перед всеми… Мы в первый раз признали это. И теперь я что, должен справляться и с тем, и с этим? Мы и так уже готовы глотки друг другу перегрызть. Раздается тихий голос по внутренней связи: — Посадка через шестьдесят секунд, Капитан. Наташа встает и поднимает руки за голову. — Возвращайся в игру, Кэп, — говорит она, и Стив понимает, что разговор окончен. Или отложен до более подходящего времени. — Я могу пойти одна, если хочешь… Стив берет щит и вешает на руку. — А вот теперь ты просто вынуждаешь сказать тебе «отвали», — говорит он, а Наташа улыбается, встает рядом перед дверями и молча прикасается к его локтю. Стив благодарен ей за эту поддержку. То, что существует хотя бы один человек, который не ждет, что он моментально справится с ситуацией, помогает ему почувствовать себя чуть увереннее. — Десять баксов на то, что вырублю больше головорезов, — кричит он, когда двигатели перед приземлением начинают снижать обороты. — Оставь деньги себе, — еще громче кричит Наташа, сверкая глазами. — В моем шкафу с трофеями рядом с изодранными останками твоего эго для них не будет места. — Вот теперь это разговор о миссии, — усмехается Стив. Дверь опускается на землю, и он выбрасывает из головы лишние мысли. Выпрыгивает из джета и легко приземляется, сканируя взглядом окрестности. Сквозь пыль, поднятую воздухозаборниками двигателей, в пятидесяти ярдах он видит серый бетонный бункер с ограждением из металлической сетки по периметру. Рядом толпятся агенты ЩИТа и сидит несколько связанных солдат в черной форме. — За мной, — кричит Стив, и они бегут к агентам, глядя, как из бункера бесцеремонно вытаскивают еще нескольких солдат. Один агент замечает их и поднимает руку. — Какова ситуация? — Предполагалось, что это заброшенный ядерный бункер, — отвечает агент. — Похоже, один из филиалов AIM. Стив это знает — прочел файлы. — Что я должен делать? Наташа поворачивается к нему и приподнимает бровь на 1/8 дюйма. Стив моментально исправляется. — Что мы должны делать? Агент ЩИТа молчит и не комментирует перефразированный вопрос. Стив ему благодарен. Наташа еле заметно улыбается, и Стив понимает, что по дороге домой шуток не избежать. — Мы зачистили три подуровня, работаем над четвертым. На третьем есть дверь. Закрытая. Мы думаем, что она ведет в южное крыло. Сканирование показало, что за ней движущиеся объекты. Мы опросили задержанных, но все молчат. — Могу поговорить с ними, — совершенно равнодушным тоном предлагает Наташа, угрожающе заправляя прядь волос за ухо. — Нет, мы пойдем к двери, — Стив слегка наклоняется и продолжает: — И ты сможешь побеседовать со всеми, кого мы там найдем. Довольная Наташа кивает. Стив перехватывает поудобнее щит и бежит к бункеру. Наташа не отстает. Агенты, охраняющие периметр, сдвигаются, чтобы позволить им пройти, четверо вынимают оружие и идут за ними. Стив не возражает; неизвестно, что в заблокированном крыле, так что лишние люди не повредят. — Капитан, — обращается к Стиву один из агентов. — В южное крыло? — Да, за мной, — приказывает Стив и заходит в бункер. Здесь прохладно. Звуки, раздающиеся снаружи, быстро стихают, приглушенные бетоном и землей. Стив слышит голоса и суету активности снизу. Проход выглядит как длинный бетонный коридор, резко уходящий вниз и освещенный тусклыми флуоресцентными лампами. В крови начинает бурлить адреналин. Стив, бегущий по коридору, рад, что у него есть задача, на которой нужно сосредоточиться и работа, которую надо выполнить. Через двадцать метров место бетонного пола занимает металлическая дорожка. — Налево до конца и вниз, — раздается в коммуникаторе спокойный голос Наташи. — А мы не можем избавиться от свиты? — Нет. Не переживай. Уверен, они оставят тебе кого-нибудь, если хорошенько попросишь. — Ты в курсе, что иногда открываешь рот, а оттуда вылетают слова Тони? Стив доходит до конца прохода, осматривается и делает знак двигаться дальше. Свет настолько тусклый, что виден лишь металл под ногами в паре шагов впереди и чернильная тьма дальше. — Не знаю, о чем ты. Это, безусловно, мои слова, — бурчит Стив, и Наташа тихо смеется. — Направо, потом налево, потом на два этажа вниз по лестнице. Вход будет прямо перед тобой. Стив следует указаниям и в итоге ныряет в другой коридор, появившийся слева. В самом конце — массивная стальная дверь и несколько агентов ЩИТа. Двое копаются в замке, остальные смотрят на приближающихся Стива и команду. — Капитан! — удивленно тянет один. — Ты отрадное зрелище для моих воспаленных глаз. — Прости, неплохой ход, но он занят, — говорит Наташа, проходя мимо Стива к двери. Агент поднимает брови, а Стив еле сдерживается, чтобы не отвесить Наташе подзатыльник. — Проблемы? — спрашивает Стив у пыхтящих над замком. — Сканируем. Если узнаем из чего он, то сможем… Стив нетерпеливо машет, чтобы отошли. — Внимание, — предупреждает он и, размахнувшись, бьет по замку щитом. Обломки падают на пол. Наташа с самым расторопным агентом моментально оказываются рядом и врываются в помещение. — Синий код! Капитан внутри… Синий к… Щит поет, взмывая в воздух, и кричащий солдат AIM падает. В комнате с низким потолком, напоминающей обшарпанный офис, еще два солдата, вытаскивающие из встроенного в стену сейфа папки. Столы сдвинуты к стене, пол усыпан бумагами. Стив бросается вперед, ловит щит и подает сигнал остальным следовать за собой. Один солдат срывается с места и, прижав стопку папок к груди, бежит к металлической двери в дальней стене. Второй, кажется, несколько смелее. Или глупее. Он остается у сейфа и пытается разом схватить все оставшиеся папки. Стив думает, что надо бы задержать первого, чтобы не скрылся с документами, и Наташа тут же подлетает к сейфу, чтобы заняться вторым. Стив перепрыгивает через стол и бежит к двери. Оттуда раздаются вопли, звуки быстрых шагов и доносится запах дыма. — Синий код! — Черт, это Капитан… уничтожьте всё, шевелитесь, нет, просто делайте, что говорят! Стив, прикрывшись щитом, замирает в дверном проеме. Раздаются звуки выстрелов и металлический звон от попадающих в щит пуль. Он наклоняется и бежит вперед. Пробирается сквозь ряд солдат, опрокидывая троих на пол. Сзади раздаются крики и слышатся звуки выстрелов — агенты ЩИТа штурмуют комнату. Стив поднимает щит и отправляет в полет еще одного солдата. Что-то горячее и твердое впивается ему в плечо. В больное плечо. Он стонет, но продолжает двигаться и бьет следующего солдата. — Наташа, ты где? — кричит он, прикрываясь щитом от пуль. — Сзади, — голос в ухе звучит спокойно. — Кэп, они все еще пытаются унести папки… Он поднимает голову и видит человека, скрывающегося в третьей комнате. Запах дыма становится сильнее. Стив бежит к двери. В центре последней комнаты горит импровизированный костер, в который восемь солдат AIM бросают папки с документами. Еще двое срывают со стен какие-то схемы и кидают туда же. Всё выглядит так, будто они во что бы то ни стало пытаются избавиться от улик. — Нет, — кричит Стив и швыряет щит. Тот попадает в солдата, а потом, ударившись о стену, прилетает другому в затылок. Стив прыгает, ногой бьет третьего в грудь, ловит щит и еще раз отправляет в полет. Тот облетает комнату и оставляет после себя пять бессознательных тел. В комнате становится тихо, раздаются лишь звуки движения воздуха в вентиляции, горящего огня и стонов не окончательно потерявших сознание солдат. Из-за спины Стива доносятся приглушенные перчатками хлопки, он оборачивается и видит толпящихся в дверях впечатленных агентов ЩИТа. Он, пытаясь не улыбаться, смотрит на Наташу, которая закатывает глаза и отлипает от стены. — Твое эго в безопасности. Стив выдыхает и отработанным движением вешает щит за спину. — Кто-нибудь, потушите огонь. И посмотрите, что можно спасти. А еще надо проверить компьютер в первой комнате. И связать всех, кто на полу… Наташа? Та идет к ближайшему стонущему солдату, который изо всех сил пытается встать. Присаживается рядом на корточки и заламывает ему руку, впечатывая лицом в пол. Солдат задушено хрипит и начинает вырываться. — Синий код, — говорит она. — Что это? — Не знаю, — огрызается солдат и кричит, когда она тянет сильнее. Стив смотрит на них, а потом переводит взгляд на двоих агентов, в ужасе таращащихся на Наташу. — Огонь все еще горит, — многозначительно говорит Стив, и те быстро кивают, вылетают из комнаты и тут же возвращаются с огнетушителями. — Попробуй еще разок, — лениво тянет Наташа, и раздается еще один задушенный крик и звуки скребущих по полу ботинок. — Это Капитан. Синий код… это Капитан! — скулит парень. — Отпусти, сука! Наташа скучающе поднимает бровь. — И какие еще существуют коды? — Красный. Это любая угроза. И синий. Это Капитан. — Почему у меня отдельный код? — спрашивает Стив, приседая рядом. — Отвечай, — рявкает Наташа. — Не знаю! Ну не знаю я! Мы просто охраняли это место. Техников здесь не было. Они сказали, что если он… если кто-нибудь придет… надо всё сжечь! Стив вздыхает и осматривает комнату. На одной стене на булавке висит оторванный уголок бумаги. Стив медленно встает, обходит остатки костра и подходит к стене. Снимает клочок и, нахмурившись, принимается рассматривать столбик аккуратно написанных цифр. — Что это? — спрашивает Наташа. Стив поднимает руку, смотрит на свет, и у него сводит живот.  — Черт… В углу еле виден водяной знак — полустертый череп с восемью извивающимися щупальцами. — Стив? — Это Гидра. — Что? Стив поворачивается и протягивает ей обрывок. — Гидра… — Наташа удивленно качает головой. — На базе AIM? Стив молчит. Он не знает, что происходит, но явно ничего хорошего. Чертова Гидра. Вечно появляется, когда не ждешь. Да теперь еще и с AIM. — Интересно, что же они уничтожали, — медленно говорит Наташа. — И почему пытались скрыть это именно от тебя? — Пытались скрыть от меня, или… ну… просто ненавидят меня? Наташа улыбается. — Ну или это. Хочешь, чтобы я задала еще пару вопросов? — Да, конечно, — кивает Стив и недовольно качает головой, глядя на тлеющие папки. — Сжечь бумажный след, серьезно? А люди называют старомодным меня. — Это сработало, — вздыхает Наташа. — Единственный способ уберечь информацию от компьютерного взлома… — … не создавать электронных файлов, — заканчивает Стив. — Все равно надо проверить базу, а вдруг… — А потом ты займешься другим делом, да? Стив точно знает, о чем она, и чувствует, как опять сводит живот. Он тяжело вздыхает, смотрит по сторонам и качает головой. Эта жизнь совсем не подходит ребенку. У Стива одна из самых опасных работ на этой чертовой планете, и то, что происходит сейчас, лишь подтверждает его точку зрения. Я не могу, думает он. Потом думает о Тони, о том, что сказал Баки, и обо всех неразрешенных сложностях, связанных с ситуацией. Он еще раз беспомощно оглядывается и внезапно начинает чувствовать себя растерянным и очень одиноким.