I'll Keep You Safe Here With Me

Поездка оказывается самой напряженной из всех, что когда-либо совершал Клинт. Солдат с невозмутимым выражением лица спокойно ведет машину. Не очень быстро и не слишком медленно. Каждое движение выверено, решения принимаются быстро и обдуманно. Они едут несколько часов. Молча. Судя по положению солнца, уже ранний вечер. Над головой безоблачное голубое небо, на обочине — пропеченная зноем земля. У Клинта зудит и пульсирует рука. Похоже, рана начинает заживать. Он вспоминает, как стрелял в Солдата, и задумывается, что там с его плечом. Потом решает, что плевать. Первое время Клинт смотрит в окно, разглядывая пейзаж. Он устал, голоден и хочет пить. Но он молчит. Взаимодействие требует слишком больших усилий. В последние дни ему едва хватало сил, чтобы вставать с постели. О том, чтобы поговорить с неадекватным разыскиваемым убийцей, и подумать страшно. Мимо проносятся маленькие города. Местность меняется и превращается в грубые прочные, красные скалы, прижимающиеся к шоссе с обеих сторон. Потом слева появляется река, медленно и лениво несущая воды почти вплотную к ним. Она сопровождает их на протяжении нескольких миль. Свет заходящего солнца отражается от ее спокойной зеленоватой поверхности. Иногда отблески исчезают — тени от гор падают на дорогу. В конце концов они покидают компанию реки и скал — шоссе тянется по голой равнине и кажется бесконечным, уходя все дальше и дальше в сторону подножия гор у горизонта. Клинту до лампочки прекрасные виды за окном. Ему слишком жарко. В машине настоящее пекло. Его чистую серую футболку, которую он натянул, сев в машину, давно можно выжимать. Она противно липнет к спине и бокам, и ему хочется в душ. А еще хочется, чтобы солнцезащитные очки не лежали на заднем сиденье в рюкзаке, а были на носу. На этот раз на вполне законных основаниях — с целью спасения усталых глаз от палящих солнечных лучей, а не как обычно — в качестве зрительной преграды между ним и окружающим миром. Движение сбоку заставляет Клинта вздрогнуть. Солдат разворачивается назад и правой рукой тянется к молнии на сумке. Не отрывая взгляда от дороги, открывает ее, достает бутылку воды и, не глядя, протягивает Клинту. Тот несколько мгновений сверлит его взглядом. Это что такое? В самом-то деле… Принимать от похитителя и убийцы напитки, серьезно? Не самый интеллектуальных ход. После доброго десятка секунд Солдат, похоже, понимает, что Клинт бутылку не возьмет. Он хмурится и сердито рассматривает ее, как будто недоверие его оскорбляет. Потом отпускает руль, откручивает крышку, бросает в отделение рядом с ручником и отпивает прежде, чем еще раз протянуть Клинту. На этот раз тот берет и жадно пьет почти до дна. Сразу становится лучше. Клинт изо всех сил пытается запретить себе испытывать благодарность. Он знает, что такое Стокгольмский синдром. Знает, как легко пленнику начать искать в мучителе что-то хорошее. В голове продолжает звучать голос Фила, излагающий извечный план «Б» своим это-важно-перестань-болтать-и-послушай-меня-Бартон голосом: задобри, получи информацию, обмани, беги. Ну, притупить бдительность Клинту, вроде, удалось. Вот собрать информацию, честно говоря, получилось не очень. Потому что говорить и даже думать о настолько херовой ситуации не хочется совсем. Ему просто нужно, чтобы его оставили в покое. Больше ничего. Однако, чтобы оказаться в желанном одиночестве, ему необходимо, чтобы заключительная часть плана под названием «беги» увенчалась успехом. Он смирился с мыслью, что не сможет сделать этого без лука. Тот лежит на заднем сиденье, а стрелы — в багажнике. И это совсем нехорошо. Если Солдат не оставит его без присмотра надолго, может не получиться вскрыть замок и сбежать. Ну так что? Если с информацией не срослось, значит пришло время побега. Клинт не страдал отсутствием воображения и много лет работал с Наташей, поэтому его навыки в совершении побегов довольно высоки. Хотя этот блядский Зимний Солдат один раз уже выследил его. Поэтому, очень может быть, что повторная попытка спрятаться от него — бесполезная трата времени и сил. Подать сигнал о помощи из окна? Неа. Ему совсем не хотелось, чтобы его проткнули еще раз и, конечно же, абсолютно не хотелось подставлять кого бы то ни было под гнев по-настоящему сердитого Зимнего. Если Клинту и плевать, это не значит, что он бессердечный мудак. Он снова подносит бутылку к губам и допивает остатки, глядя на показавшуюся в стороне от дороги бензоколонку. Отлично. Времени, затраченного на заправку, вполне должно хватить. Даже если Солдат и сможет прожить без топлива, машина — явно нет. Клинту потребуется чуть больше минуты, чтобы убраться отсюда. А там… Можно попробовать угнать пустую тачку или даже запрыгнуть в ту, что с водителем, а потом просто вытолкнуть его. Не совсем этично, конечно, но он должен сбежать… Действуй, слышит он спокойный голос Фила. Решай проблемы по мере поступления, позже закрепи успех. Клинт закрывает глаза и с трудом сглатывает. Прислоняется лбом к стеклу и чувствует вибрацию, сожалея, что та недостаточно сильна, чтобы вытрясти из его мозгов все воспоминания и липкие тени. Он тяжело дышит и продолжает держать глаза закрытыми. Перебирает все возможные варианты побега и снова проклинает себя за то, что выбросил телефон. Наташа — или Старк — смогли бы отследить сигнал даже во сне. Если бы захотели… Вспомнив о Наташином сообщении, он задумывается, а не пытается ли сейчас кто-нибудь его найти. Большая часть даже не надеется. Меньшая — та, что надежду не теряла, — хочет уйти от гребаного Зимнего. И если это не подтверждает, что он ужасный человек, тогда он даже не знает, что еще для этого нужно. Он снова открывает глаза, щурится и ждет, пока зрение приспособится к яркому свету. Смотрит на Солдата, сосредоточенно сжимающего руль. Клинт переводит взгляд на его руки и моргает. В голову приходит новая мысль — он может дотянуться и дернуть руль на себя. Машина слетит с дороги. Возможно, въедет в заградительный барьер или дорожный знак. Шины завизжат, когда, попытаясь остановиться, Солдат ударит по тормозам. Клинт вцепится в руль изо всех сил. Может, машина кувыркнется, переворачиваясь снова и снова с ужасным скрежетом раздираемого металла и разбитого стекла. Пока, наконец, не остановится вся погнутая и разбитая. И нет никакой гарантии, что они выживут в этой мясорубке. Клинт садится ровнее, отодвигаясь от окна, признает, что это, пожалуй, слишком, и думает о Филе, о его дурацких лекциях о приемлемом риске, и о том, в какую ярость тот пришел бы, узнав о столь идиотской аварии. Не то чтобы это имело значение, потому что Фил умер, а мертвые не могут злиться на вас за то дерьмо, которое вы творите. А вот Наташа жива и, скорее всего, убила бы его, посмей он сдохнуть в такой нелепой автокатастрофе. Хотя кто знает, может, она просто была бы благодарна Клинту за то, что тому удалось убрать с дороги Зимнего Солдата. Ну порыдай еще, Бартон, думает он, чувствуя к себе почти отвращение. К счастью, мысли обрываются, как только он понимает, что автомобиль тормозит. Клинт поднимает взгляд, видит красно-желтую эмблему «Шелл», и внутренности предвкушающе сжимаются. Солдат, продолжая оставаться таким же спокойным, включает поворотник и съезжает с шоссе на придорожную заправку. За ней виден мотель, супермаркет и еще несколько зданий, явно видавших лучшие дни. Клинт не двигается и старается не выдать никаких признаков реакции на остановку. Хотя это может стать отличным шансом. Вокруг полно машин, и у него не возникло бы проблем с угоном. Если только будет достаточно времени. С ключом, конечно, было бы значительно лучше, хотя ему не особенно хочется пугать гражданских до смерти, отбирая у них ключи. Карманная кража стала бы лучшим вариантом, но для этого потребовалась бы более хорошая реакция и стечение определенных обстоятельств… Машина заезжает под крышу, Солдат вытаскивает ключ зажигания и берет сумку. Клинт слегка поворачивает голову, чтобы посмотреть, что он делает, и внутри все опускается… Надежда ускользает как тени от восходящего солнца. — Да ладно… Солдат откидывается на спинку сиденья и тянется к Клинту. Тот думает о сопротивлении, но потом устало вздыхает и неловко протягивает руку. Солдат аккуратно застегивает одну часть наручников у него на запястье и наклоняется, чтобы прицепить другую к дверной ручке. Клинт злится на себя за то, что даже не подумал ни о чем подобном. Он задерживает дыхание, потому что прошло несколько месяцев с того момента, как в его личном пространстве был кто-то посторонний. Он чувствует себя неуютно, и не только из-за того, что Солдат — убийца. — Не открывай окно, — говорит тот, приглаживая ладонью волосы. — И ни с кем не разговаривай. — А то что? Солдат остается невозмутимым. Снова лезет в сумку, достает темно-синюю бейсболку и надевает, низко опуская козырек. — А то я займусь тем, с кем ты общался, а тебя засуну в багажник. — Понял. Никаких разговоров, — говорит Клинт и салютует свободной рукой. Солдат пристально смотрит на него, выходит и захлопывает дверь. — Блядь, — шипит Клинт, и пытается незаметно, не двигая головой, посмотреть вниз и вправо. Кольцо слишком туго обхватывает руку, поэтому просто снять — не содрав кожу или не выбив большой палец, — вероятно, не удастся. Да и ручка приделана к дверце на совесть. Остается только одно… Вскрыть замок довольно просто, несмотря на то, что наручники Солдата имеют двойную блокировку. Единственное, что для этого нужно — булавка, скрепка или что-то в этом роде. Почти не дыша, Клинт поднимает взгляд. Солдат стоит с другой стороны со шлангом в руках и не смотрит на Клинта, но если бы поднял голову, то определенно заметил бы, что тот пытается сбежать. Так что, несмотря на выскакивающее из груди сердце и нетерпеливо дрожащие руки, Клинт пытается сидеть спокойно и ждать. Солдат заканчивает заправку — раздается характерный звук, затем издевательски громкий щелчок крышки бензобака. Клинт боится даже подумать о том, что Солдат сейчас сядет в машину, и они уедут. Он этого не делает. Через окно быстро смотрит на Клинта, левой рукой лезет в карман толстовки и идет в сторону офиса. Клинт не удивлен. Уехать на угнанной машине, не заплатив, — самый глупый способ привлечь нежелательное внимание. Пока Солдат идет, Клинт сидит неподвижно. Как только его рука касается стеклянной двери, он начинает двигаться в поисках того, что можно было бы использовать в качестве отмычки. Клинт проверяет приборную панель, углубления под стаканы, отделения в дверцах. Ничего. Он разочарованно матерится, вытягивает руку, чтобы пошарить под сиденьем… … и касается чего-то маленького и металлического. Зажав это между пальцами, — борясь с желанием издать победный клич — вытаскивает заколку для волос. Вселенная, ты прощена, думает он, неверяще глядя на находку, и, выпрямив ее, загибает кончик вбок. Потом ищет взглядом Солдата — тот все еще внутри. Клинт вздыхает и сосредотачивается на кольце на запястье. Через тридцать секунд он сможет стать свободным. Не теряя времени, вставляет импровизированную отмычку в замок и, прислушиваясь к ощущениям, начинает поворачивать. — Ну… Давай же… — нервно бормочет Клинт. Он делал это тысячу раз, и единственный человек, который может открыть наручники быстрее него, это Наташа… Замок щелкает, и сердце Клинта подпрыгивает одновременно с открывающейся водительской дверью. Он закрывает глаза и не сдерживает желания выругаться на всех известных ему языках. — Неплохо, — произносит Солдат, залезая в машину. Ставит пластиковый пакет Клинту в ноги и закрывает дверь. — Иди нахер, — шипит тот, снимая кольцо с руки. Оно громко бьется об дверь. Солдат заводит машину, и Клинт чувствует, как его снова охватывает отчаяние. Машина оживает и возвращается на шоссе, быстро набирая скорость. Клинт откидывается на спинку сиденья и чувствует себя так, будто это был единственный шанс, а он его абсолютно бездарно упустил. Черт, если бы он действовал быстрее… Знакомая песня. Он отгоняет эти мысли. Он больше не станет об этом думать. — Итак, — произносит он, потому что нужно срочно сойти с опасного пути, по которому вот-вот отправится его мозг, а не потому, что на самом деле хочется поговорить. — И где же Зимний Солдат взял деньги на бензин? — Украл, — отвечает тот. — Следовало догадаться. Шмотки тоже ворованные? — Ага. Больше говорить не о чем. Поёрзав, чтобы хоть немного размять отсиженную задницу, Клинт облокачивается на дверь, опирается на нее локтем и, пристроив щеку на кулак, принимается смотреть на Солдата, потому что, если он будет думать о нем, то не сможет думать о себе. Как у киллера, у него, вероятно, прекрасно развито шестое чувство, которое подскажет, что Клинт не сводит с него глаз, но ему плевать. Если какой-то мужик захотел похитить его по причинам, связанным с Капитаном Америка, то пусть потерпит его пристальное внимание. Клинт думает, что Солдат выглядит усталым. Сосредоточенным, но усталым. И не только физически; он видит, как чувствует себя Клинт, но такое впечатление, что просто больше не может беспокоиться. Единственное, что противоречит этой оценке — то, что он зачем-то все-таки предпринял попытку похитить Клинта в качестве части этой своей сумасшедшей схемы, связанной с Роджерсом. В другом мире чувак считался бы красивым, думает Клинт, изучая чужой профиль. Темные волосы, светлые глаза, скульптурные скулы, изящный подбородок. Но было в нем что-то еще, помимо окружающей ауры угрозы. Он задумчив и чем-то озабочен. У него внутри что-то сломано и болит. Клинт почувствовал это с самого начала. Этого почти достаточно, чтобы он заинтересовался тем, что здесь происходит на самом деле. Из того, что он видел и слышал, можно сделать вывод, что это не просто очередная миссия, особенно в отношении ситуации со Стивом. Но это не его дело. К тому же его старое доброе любопытство без достаточных сил и энергии сейчас еле тлеет, и без должной искры больше напоминает бессмысленное праздное удивление. — Почему лук? Говоря, Солдат не смотрит на Клинта, а тот не отворачивается, продолжая сверлить его взглядом. — Потому что я в этом хорош. Солдат кивает, как будто того, что ты умеешь отлично обращаться с оружием, вполне достаточно, чтобы его использовать. — Тебя поэтому называют Хоукаем? — уточняет он, и Клинт снова улавливает акцент, который совсем не кажется неуместным в Нью-Йорке. Это заставляет его задуматься о том, откуда же он. — Десять баллов ассасину, — устало произносит Клинт, а затем удивляет самого себя, спрашивая: — У тебя есть настоящее имя? Только потому, что смотрит, Клинт замечает легкую задержку в дыхании Солдата и то, как пальцы на руле сжимаются чуть сильнее. Он молчит. Клинт продолжает смотреть. Вот теперь это действительно любопытно. Он отводит взгляд от Солдата и глядит в окно. Потом вперед на дорогу, исчезающую под колесами. Машина пожирает мили, и его единственный шанс на побег уходит в небытие. Минуты кажутся длинными, проходят в молчании, и становится ясно, что разговор окончен. Машина подскакивает на неровной дороге. Клинт морщится, снова ёрзает и пытается устроиться поудобнее. Ему срочно нужно выбраться отсюда, пока задница не онемела совсем и нахрен не отвалилась. Так, секундочку… Может, стоит задуматься не о получении информации или побеге. Возможно, стоит самому поделиться информацией. Солдат ведь хотел узнать о Капитане. Если Клинт расскажет то, что ему нужно — естественно, не подвергая Стива опасности — может, Солдат и сам его отпустит. — Ты же хотел что-то узнать про Капитана Америка? — небрежно начинает он, пристраивая ноги на приборную панель. — Спрашивай… — Не сейчас, — Солдат качает головой, и у него опять появляется этот странный взгляд, который тут же исчезает. Клинт видит, как он пристально смотрит в зеркало заднего вида. — Когда будем в безопасности. Клинт открывает рот, чтобы возразить, но понимает, что сил нет. Мужик, похоже, параноик. Они в какой-то глухомани едут по трассе на угнанной машине. Где для такого разговора может быть еще безопаснее? Особенно, учитывая, как отчаянно Солдат хотел заполучить Клинта именно для того, чтобы побольше узнать о Стиве? — Я хочу знать, почему. Клинт прокручивает в голове слова Солдата, сказанные ранее, и думает, что же они могут означать. Со всем этим явно что-то не так. Он и раньше думал об этом, но теперь понимает, что вот сейчас действительно заинтересован. Что еще сказал Солдат? Там, в комнате мотеля, когда он очнулся? Капитан Америка был его миссией, но что-то его остановило… Так, Солдату приказали убить Стива, но он по какой-то причине не смог, и даже сам не понял, почему… Солдат не хотел убивать Стива. Ему приказали его убить. А он этого не сделал. Клинт перестает дышать. Горло перехватывает, и там становится пугающе тесно. Он пытается вдохнуть, но не может. Получается только хрипеть. Звуки ускользают, и все, что он слышит, это собственный пульс и глухой рев в ушах, завывающий все пронзительнее и громче. Солдат не хотел убивать Стива. Ему приказали его убить. А он этого не сделал. Пальцы Клинта бесполезно царапают дверную ручку — его ослепляет необходимость выйти. Перед глазами — Локи, его ярко-голубой взгляд. Вот Клинт тянет тетиву к подбородку, бесстрастно глядя на вертолет, вычисляя угол, скорость и сопротивление ветра, зная, что эта стрела станет причиной его крушения. Которое заберет с собой и Наташу, и других Мстителей. Клинт не хотел убивать их. Ему приказали. И он выпустил стрелу. — Хоукай! Черт возьми, Хоукай! Кто-то кричит и зовет его по имени. А Локи продолжает улыбаться и расспрашивать о Наташе, злобно сверкая глазами. Клинт рассказывает все. Рядом что-то скрипит, он падает вперед и не может дышать. Он умрет. Выдаст все, что знает, и умрет… Грохот. Скрежет металла. Его хватают за руки, и боль в плече немного отрезвляет. Он пытается наброситься на того, кто рядом, но не может. Он не видит, кто перед ним. Его куда-то тащат. Потом он падает, проезжаясь спиной по чему-то бугристому. У Локи не выйдет забрать его еще раз. Клинт убьет его и не позволит снова увести себя… Что-то сильно давит на плечо, и Клинт, постанывая от боли, вдыхает свежий воздух. Вместе с кислородом в тело возвращается сознание. Рев в ушах затихает, взгляд замирает на лице, которое находится прямо перед ним. Ему плевать, кто это. Главное, что не Локи. — Хоукай, посмотри на меня, — произносит Солдат. У него сильная жесткая рука. Живые пальцы тянут за майку, а металлические впиваются в бицепс. Прямо в рану. Это боль, которая удерживает Клинта в сознании. Она ослепительна и слишком реальна, чтобы ее можно было игнорировать. Она заставляет его задыхаться, и он изо всех сил пытается цепляться за нее. Клинт плохо соображает, но смотрит в глаза Солдату. Серые. Такие серые. Не голубые. Серые и блестящие. Пронзительный взгляд удерживает его от падения в пропасть так же эффективно как и боль. Он кивает, продолжая хватать ртом воздух. Потом медленно поворачивает голову влево, вправо, и понимает, что сидит на поросшей травой обочине рядом с машиной. Двигатель тихо урчит, и она мягко подрагивает. Его еще раз дергают за руку, и теплые пальцы поднимают вверх подбородок. — Хоукай, — громко повторяет Солдат. — Посмотри на меня. Клинт кивает и подчиняется. Глубоко вдыхает и медленно выдыхает. Следующий вдох дается намного легче, и обруч вокруг груди ослабевает. Теперь, сквозь звуки собственного дыхания и пульса, он слышит машину и чувствует не только боль, но и грубую колючую траву под ладонью, неумолимую жесткость металла за спиной, натяжение ткани — Солдат все еще продолжает держать его за майку. Чувствует запах травы, грязи, пота, работающего двигателя и жары. Дыхание медленно приходит в норму. Но он не отводит взгляда от лица Солдата — чувствует иррациональный страх. Что, если он сделает это, и паника вернется? Они сидят в тени машины, но глаза у Солдата продолжают блестеть. Он выглядит почти взволнованным. Должно быть, переживает, что если Клинт умрет, придется идти и похищать другого Мстителя. — Лучше? — через некоторое время спрашивает Солдат. Мимо проезжает машина. Двигатель грохочет и кашляет, громкими звуками раздражая обострившиеся чувства Клинта. Он снова кивает, теперь почти автоматически. Солдат отпускает его и почти с сожалением косится на плечо. — Я решил, что это самый быстрый способ остановить паническую атаку… это ведь была паническая атака, да? Клинт молча кивает и медленно опускает голову. Он никому не говорил об этих выматывающих приступах, периодически накрывающих его и заставляющих практически падать на месте, и не может понять, с чего это Зимний Солдат нянчится с ним и выглядит таким искренне обеспокоенным. Какого черта, вселенная? — Почему тебя это волнует? — произносит Клинт прежде, чем успевает подумать, и его голос звучит так странно, будто принадлежит кому-то другому. А еще он дрожит. Солдат сидит рядом на корточках, поглаживая губы пальцами. — Просто… ты вроде был в порядке, а через минуту… — он замолкает и продолжает выглядеть озабоченным. — Я решил, что у тебя припадок. Клинт смеется. Звук получается низким и грубым. — Нет, — говорит он, с каждой секундой начиная ощущать все больше и больше. Теперь его буквально пронзают волны эмоций. Раньше после атак оставались лишь апатия и безразличие, сидевшие в груди в течение нескольких месяцев. Сейчас он был рад. Он слишком долго избегал чувств, и это было ужасно и противоестественно. Ему нужен Фил. Прямо здесь и сейчас. Он с трудом отгоняет эти мысли и пробует сдвинуться с места. Опирается спиной на машину и пытается оторвать задницу от земли. Взгляд, который так помог ему во время атаки, теперь кажется слишком пронзительным и понимающим, и Клинт его ненавидит. — Нет, — произносит Солдат, и металлическая рука опускается ему на здоровое плечо. — Сядь. — Пошел ты, — Клинт, не задумываясь, хватает Солдата за запястье и отталкивает. Солдат поднимает ладони в жесте капитуляции, садится обратно на корточки и кладет руки на колени. Просто смотрит на Клинта, вытирая губы. — Триггер? — наконец спрашивает он. Ветер ерошит его волосы, бросая пряди на лицо. Без капюшона оно выглядит совсем по-другому. Клинт хмурится. — Пошел ты, — повторяет он и поднимается. Солнечный свет, ослепивший его, подобен удару в лицо, и ему требуются несколько секунд, чтобы, бормоча проклятия, потереть глаза. Он чувствует, как внутри начинает пузыриться недовольство, делая его капризным и несговорчивым. — Я так понимаю, нам нужно вернуться в машину? Или я могу рискнуть и попробовать сбежать? Солдат не двигается и смотрит на Клинта. Во взгляде нечто среднее между настороженностью и любопытством, и он явно не в своей тарелке после приступа Клинта и его слов. — Что происходит? — Скажи, что с тобой, и я скажу, что со мной, — раздраженно огрызается Клинт, и плечи Солдата напряженно застывают. — Садись в машину. — А знаешь что? Нет, — отвечает Клинт, чувствуя себя смелым и воинственным. Он быстро теряет контроль над собой и ситуацией. Он чувствует себя ужасно и чудесно, болезненно и волнующе. Такого в его жизни не было давно. — Давай сделаем это прямо здесь. Тут на сотни гребаных миль никого нет. Ты хотел узнать о Стиве, начинай спрашивать, или я пошел. Слова, прозвучавшие с явным вызовом, повисают в воздухе. Клинт считает, что, возможно, немного переборщил. И, возможно, его сейчас ударят. Но он ужасный человек, который стал причиной смерти хороших людей, который чуть не угробил этих дурацких Мстителей, только потому, что был слишком слаб и у него было недостаточно сил, чтобы бороться с играми разума Асгардского ублюдка. Он устал, он сыт всем этим по горло и у него нет сил, чтобы продолжать во всем этом барахтаться. Он хочет остаться один. Он хочет, чтобы Фил Коулсон вернулся. Солдат качает головой. У него во взгляде сталь, тяжесть и холод. — Сядь в машину. — Нет, — практически рычит Клинт, мотая головой. Солдат делает угрожающий шаг вперед. — Лезь. В. Машину. — Начинай спрашивать! — орет Клинт, и у него ломается голос. Он чувствует себя слишком униженным, разбитым и незащищенным после приступа. У него дрожат ноги, но он испытывает самый настоящий гнев. — Давай, чего ты ждешь?! — Нет! — огрызается Солдат, и Клинт видит, как весь его контроль разлетается на куски. Болезненные и острые как осколки стекла. — Почему нет?! — Клинт кричит и размахивает руками. — Ты похитил меня, чтобы узнать о Капитане Америка, а сам отказываешься о нем спрашивать! Если ты не хочешь его убивать, во что мне все труднее и труднее поверить… — Баки. Слово, произнесенное хриплым голосом, повисает между ними, окружающий мир исчезает, и Клинт никак не может осознать, что он только что услышал… Солдат смотрит на него своими дурацкими яркими глазами, и Клинт понимает, что тот вот-вот расплачется — такой у него растерянный и жалкий взгляд. Ветер снова ерошит его волосы, но Клинт с Солдатом этого не замечают. Они застывают в шести футах друг от друга, и когда начинает казаться, что прошла целая жизнь, Солдат шумно сглатывает, а Клинт, находящийся в абсолютном шоке, может только смотреть на то, как тот открывает рот, как у него дрожит нижняя губа, и как он снова тихо произносит: — Думаю, я Баки Барнс.