I'll Keep You Safe Here With Me

— Ты издеваешься? Это не самая умная вещь, которую Клинт когда-либо говорил, но, учитывая обстоятельства, он считает, что его можно простить за это. Он сверлит взглядом Зимнего Солдата, стоящего напротив и смотрящего так, будто его ударили по голове. Глаза сверкают, рот приоткрыт, и выглядит он испуганным, несчастным и абсолютно потерянным. — Ты… Баки? Баки Барнс? — Не знаю. Я… так думаю… Он поднимает металлическую ладонь к лицу и резко вдыхает. Потом качает головой и делает шаг назад, резко опуская руку. — Он назвал меня Баки, — с трудом продолжает он. — И я знаю его. — Как такое вообще возможно? — тихо удивляется Клинт и начинает мысленно отсчитывать годы. Так… Кэп с Ревущими Коммандос… Ничего себе! Сейчас Баки Барнсу — даже если бы он остался в живых — было бы, по меньшей мере, девяносто. Ведь он погиб до того, как Стив тесно познакомился со льдами Арктики. А этому парню на вид не больше тридцати… — Я не знаю, — нервно отвечает Солдат и, сделав еще шаг назад, садится на землю и сжимает голову руками. — Все так перемешалось… я ничего не знаю и почти ничего не помню… Клинт неподвижно стоит и смотрит на самого безжалостного убийцу послевоенного времени, который раскачивается, сидя на земле и обхватив голову руками, и выглядит все это полноценным нервным срывом. Произнесенное имя эхом бьется в голове, и Клинт пытается понять, как, черт побери, этот человек может быть Баки-блядским-Барнсом. — Баки Барнс погиб в сороковых, — сообщает он больше себе, чем ему. — А Капитан Америка убежден в обратном, — с горечью отвечает Солдат, потом качает головой, немного повернувшись, лезет рукой в карман и достает мятую пачку сигарет. Прикуривает, глубоко затягивается и, пристроив локти на колени, закрывает глаза металлической ладонью. Крошечная часть Клинта тут же велит ему сесть в машину и уехать, но он отгоняет эту мысль. Она не дает задуматься о том, какого собственно хрена тут происходит? Клинт медленно и осторожно подходит ближе и присаживается на корточки рядом с Солдатом. Он понятия не имеет, что делать и что говорить. — Совсем ничего не помнишь? — Почти ничего. Думаю, Гидра стирала мне память. У Клинта непроизвольно открывается рот, и несколько мгновений он просто не знает, что после такого можно сказать. — И ты понятия не имел, кто такой Капитан Америка, когда пошел за ним? — Он был моей миссией, — тихо отвечает Солдат. — Я исполнял приказы, я не… У Клинта сжимается желудок. Слова режут, будто ножи, и от страха перехватывает дыхание. Он заставляет себя дышать, чувствуя, как дрожат руки. «Исполнял приказы» крутится в голове, и он пристально смотрит на Солдата. Неужели он не знал? Это довольно странное совпадение. Ну, то, что он выбрал для похищения именно Клинта. Если он все же говорит правду… Солдат подносит сигарету к губам, затягивается, и Клинт понимает, что верит ему. Зачем кому-то выдумывать такое? Или он хотел вызвать сочувствие, чтобы оправдать то, что сделал? Боже, Клинт совершенно растерян. Он нервно трет пальцами губы. — Посмотри на меня, — говорит он и поднимает его подбородок, убирая волосы назад. У Солдата на лице написаны вызов и волнение, и Клинт начинает скрупулёзно изучать его лицо. Темный цвет волос совпадает, а все остальное… Клинт никогда не увлекался разглядыванием фотографий Баки Барнса, чтобы теперь говорить что-то определенное. Солдат немного смещается, не отрывая взгляда от Клинта, опускает руку в другой карман, вытаскивает сложенный несколько раз весь измятый лист бумаги и молча протягивает Клинту. Тот берет и разворачивает. Это страница, вырванная из книги. На ней текст о Ревущих Коммандос и фото двух солдат, задумчиво склонившихся над картой, расстеленной прямо на капоте джипа. Под снимком подпись: «Капитан Стив Роджерс и сержант Джеймс Баки Барнс». Это он. Клинту даже не нужно смотреть дважды. Он ошарашенно глядит на человека, стоящего плечом к плечу с Кэпом. В последние два дня он провел достаточно времени, изучая лицо Солдата, и сейчас не сомневается, что это один и тот же человек. Вот же блядство… — Это определенно ты, если исключить версию клонирования или то, что у тебя имеется однояйцевый близнец, — произносит Клинт, и голос звучит довольно странно даже для его собственных ушей. — Что с тобой произошло? — Не знаю, — испуганно шепчет Солдат — Баки. — Я не помню. Клинт наконец осознает, что его так смущало в речи Солдата, и он начинает смеяться. — У тебя Бруклинский акцент, — сквозь смех говорит он и продолжает смеяться, медленно, но верно скатываясь в истерику. — У тебя чертов Бруклинский акцент! О, Боже… Он смеется так сильно, что, прижав ладонь ко лбу, падает на задницу. Господи, он пытался сбежать от Мстителей, но был похищен другом детства Капитана Америка, который к тому же является разыскиваемым убийцей. Вселенная, должно быть, всерьез взялась за него, потому что это просто нереально. Клинт начинает дрожать, и смех постепенно переходит во всхлипывания. Он так хотел держаться подальше от всего этого, а оказался в гребаном эпицентре… Раздается шорох, Клинт смотрит вверх и видит Баки — имя так подходит ему, даже со всем тем, что знает Клинт, — который протягивает ему сигарету. Он молча берет. Солдат бросает зажигалку. Клинт прикуривает и глубоко затягивается, задерживая дым в легких. Баки поднимается на ноги, и Клинт инстинктивно напрягается. Но тот идет к машине и выключает двигатель. Наступившая тишина оглушает. Баки захлопывает дверь, идет назад, садится почти впритык к Клинту и, не моргая, смотрит вдаль. Он кажется… побежденным, что ли… Совсем не похожим на того человека, который с горящими глазами и ножом в руке ворвался к Клинту в номер. Кажется, что признание сломило его. Сделало уязвимым. Таким, каким он никогда не был, будучи Зимним Солдатом. Баки Барнс. Боже… Не в первый, не во второй и даже не в третий раз, Клинт думает о телефоне, который бросил в канализацию. Одна его часть хочет, чтобы он этого не делал, а другая, будто оправдываясь, твердит, что Солдат все равно нашел бы и уничтожил его. Клинт стряхивает пепел и затягивается, продолжая смотреть на Баки. Он пытается думать о нем как о простом солдате. Как о правой руке Капитана Америка. Как о лучшем друге Стива. И не может. Перед глазами мелькают кадры боя Зимнего на улицах Вашингтона — его ошеломляющие удары и отчаянные попытки Стива заблокировать их. Он удивляется, как четко Баки помнит, что пытался убить человека, который был его лучшим другом, а в горле растет ком, когда он думает о хеликариере и Наташе. К черту вселенную. К черту иронию. Он откашливается и спрашивает себя, что, черт возьми, он должен сказать? Существует ли вообще хоть что-нибудь, что можно сказать после такого? Клинт не знает, кем в большей степени является сейчас сидящий рядом с ним — Зимним Солдатом или Баки Барнсом. Черт, этого сейчас и сам Баки, похоже, не знает… — Ты, правда, ничего не помнишь? Баки шмыгает носом, вытирает его пальцами, откашливается и поднимает голову. — Нет. Но иногда, когда я на что-то смотрю, то вижу двойное изображение. Как в кино, когда ломается кинопроектор или неполадки с бобиной. Клинт поднимает бровь. — Ты должен помнить фильмы на бобинах, если вот так сейчас говоришь. Баки широко открывает глаза и выглядит довольно испуганным. Это поражает Клинта и заставляет еще пристальнее вглядеться в его лицо. — Я даже не помню, смотрел ли вообще когда-нибудь фильмы, — произносит тот и трет металлическими пальцами переносицу. — Да, ситуация… — тянет Клинт, потому что понятия не имеет, что в этих измученных остатках разума осталось от воспоминаний Баки Барнса. Не говоря уже о том, как именно Гидра производила это самое стирание памяти. Он практически уверен, что у них не было волшебной палочки, чтобы быстро и безболезненно провернуть такое. Они долго сидят в тишине. Клинт докуривает и выбрасывает окурок, продолжая наблюдать за Баки. Его самая странная часть хочет видеть на лице Барнса больше эмоций. Чтобы пустое безразличие уступило место потрясению или замешательству. Он рассеянно трет грудь в районе сердца и задумывается: все эти желания и любопытство, это что-то новенькое или просыпается нечто старое, о чем он уже успел позабыть? Клинт тяжело вздыхает и, закрыв глаза, трет ладонью лицо. Это… это перебор. Слишком много всего. — Ты должен позвонить Роджерсу. Баки моргает и кажется только что проснувшимся. — Нет, — он качает головой и встает. — Нам пора. Клинт смотрит на него, чувствуя себя так, будто его ударили под дых. — Что? Ты… — начинает он, но Баки, кажется, не слушает. Он обходит машину и, не обращая внимания на протесты, садится за руль. Клинт вскакивает и, наклонившись, чтобы видеть его, кричит: — Эй! Ты шутишь? Мы все-таки едем дальше? — Да, — устало кивает Баки. — Садись. — Нет, я не могу… — Клинт делает еще одну попытку. — Ты должен найти Стива. — Нет, — Баки неуверенно качает головой. — Да он наверняка ищет тебя, — продолжает настаивать Клинт. — Черт, если он знает, кто ты такой, то сможет помочь со всем этим разобраться… — Я не знаю, кто я, — огрызается Баки. — И не собираюсь идти к нему. Ничего не изменилось. — Да все изменилось! Серьезно, бро… Металлическая рука хватает Клинта за майку на груди и резко дергает в машину. Он пулей влетает внутрь и оказывается с Баки нос к носу. Клинт еле удерживает себя в вертикальном положении, одной рукой упираясь в сиденье, а другой — в приборную панель, и все его тело будто впадает в ступор, потому что Барнс слишком близко, и Клинта, похоже, сейчас вырвет… — Садись, — рявкает Баки, и Клинт быстро кивает, потому что сделает что угодно, чтобы как можно скорее выбраться из этой железной хватки… Баки, похоже, доверяет ему, потому что тут же разжимает пальцы, позволяя Клинту развернуться. Он тяжело дышит — как будто бежал до машины несколько миль. Ноги превращаются в желе, а отступающая паника оставляет после себя жуткую слабость и чувство, слишком близкое к унижению. Покачав головой, он падает на сиденье, хлопает дверью и, прижимая ладонь ко лбу, тихо проклинает все вокруг. Ему хочется пить, а желудок, похоже, начинает завязываться в узлы по второму кругу. Машина тарахтит и выезжает с обочины. Клинт думает, что все-таки должен был рискнуть и попытаться сбежать. Пока был шанс. Хотя внезапно это кажется не таким простым. Теперь, когда Солдат не только Солдат. Черт, он не просто злодей и убийца, он лучший друг Стива. Герой войны. Человек, который отдал жизнь, сражаясь на войне вместе с Капитаном Америка. Впоследствии оказавшийся ассасином Гидры. Клинт думает о фразе «промывание мозгов», и внутренности сжимаются еще сильнее. Он смотрит на Баки и чувствует замешательство и жалость. Потому что если бедный ублюдок прав, и его память была уничтожена Гидрой, то он пропустил целых семьдесят лет собственной жизни. Клинт потерял всего несколько дней, и это было достаточно хреново. Хотя он прекрасно помнит основные моменты своей «предательской деятельности» и ненавидит себя за то, что продолжает размышлять — было бы лучше, если бы Локи тоже стер ему память. Машина пожирает мили, дорога кажется бесконечной. Они едут на северо-восток, и Клинту интересно, почему именно туда. Солнце садится, ярко-синее небо становится чернильно-фиолетовым с оранжевыми разводами. Люди — нормальные люди — скорее всего, назвали бы это красивым, но Клинту сейчас не до оценки пейзажей. В голове так много вопросов, что от них почти больно. Он мог бы попытаться собраться с силами и задать их, если бы был уверен, что ему ответят. А пока он молча разговаривает сам с собой и чем дальше, тем больше удивляется. Он просто не понимает. Почему Баки не бежит прямо к Стиву? Клинт не очень хорошо знает Роджерса, но не думает, что тот из обидчивых. Да, Зимний Солдат хотел убить его, но если Стив знает, кто он на самом деле… Клинт пытается заставить себя остановиться. Он не знает Стива. И совсем не знает Баки. Он понятия не имеет, как они отреагировали бы на все это, поэтому гадать смысла нет. Черт, он не знает, как сам повел бы себя в такой ситуации. Ну, если бы вдруг, откуда ни возьмись, выскочил бы Фил и попытался бы убить его… Клинт даже не может закончить обдумывать эту мысль. О таком кошмаре просто невозможно думать. Солнце садится. Высоко в небе появляется луна. В машине вдруг что-то слабо щелкает. Клинт дергается. Звук раздается снова и снова, и Клинт замечает, как его ладони сжимаются в кулаки. Стук совсем тихий, но ему кажется, что навязчивое тиканье раздается прямо у него в голове. Тик… тик… чертово тиканье… Машина замедляется и останавливается. Щелчки прекращаются, как только Баки глушит мотор. Клинт, молча матерясь, откидывается на спинку. Он слышит, как Баки придвигается ближе, как стучат по рулю его металлические пальцы. Но эти звуки не настолько резкие, как долбанное тиканье двигателя. — Ты не любишь громкие звуки, — говорит Баки. — Я много чего не люблю, — равнодушно произносит Клинт, глядя в окно на обшарпанную закусочную. — Но очень уважаю дерьмовую еду. Баки моргает и смотрит на него так, будто годами не слышал, как кто-то шутит. Он хмурится и, задумавшись, переводит взгляд с Клинта на двери забегаловки и обратно. — Не пристегивай меня, — просит Клинт. — Давай зайдем. Баки качает головой. — Ты с ума сошел? — Они нас наверняка видели, — начинает рассуждать Клинт. — Будет странно, если мы не войдем. — Более странно, чем это? — Баки поднимает левую руку. — Ты отлично справился на заправке, — продолжает Клинт. — Да ладно тебе, идем. Баки снова качает головой. — Слишком рискованно, — говорит он, и ясно, что он не до такой степени доверяет Клинту, чтобы послушать его. — Я куплю тебе что-нибудь. Клинт начинает возмущенно пыхтеть, а Баки наклоняется и тянется к наручникам, все еще висящим на ручке двери. — О, да неужели? — У меня теперь вдвое больше причин, чтобы надеть их на тебя. Ты знаешь, кто я, — ворчит Баки, фиксируя кольцо у него на запястье. Потом тянется к сумке за деньгами, и Клинт видит, как у него под одеждой играют мышцы, и насколько сильное у него тело. Баки оставляет Клинта в машине. Тот протяжно стонет и начинает ерзать, пытаясь вернуть ощущения собственной заднице. Он в машине уже семь часов, не считая трехминутного перерыва на туалет, который ему разрешили несколько часов назад. Клинт думал, что Баки наденет на него наручники, но тот отвернулся и дал ему облегчиться без свидетелей. Клинт не стал бы называть это жестом доверия, ему явно не удалось бы сбежать — Баки быстрее, сильнее, и у него машина, полная оружия. Еще раз тяжело вздохнув, Клинт трет виски, пытаясь уменьшить пульсирующую головную боль. Ему хочется выпить. Даже не так — ему нужно напиться, чтобы хотя бы на десять минут перестать думать о Баки-гребаном-Барнсе. Тот возвращается довольно быстро. С бумажным пакетом. Клинт сидит и ждет, когда ему в руки дадут какую-нибудь чудесную гадость. Он поднимает взгляд, и голод тут же стихает. Клинт застывает на месте. Баки хлопает дверью и смотрит вдаль взглядом стопроцентного Зимнего Солдата. В последний раз он выглядел так, когда ударил Клинта ножом. Баки, не глядя, протягивает ему пакет. Запах, исходящий от еды прекрасен, но Клинт почти не замечает его. В левой ладони Баки держит газету, сжимая так сильно, что дрожит рука. Клинт молчит. Осторожно потянув наручники на себя, проверяет их на прочность. Адреналин бежит по венам — тело готовится к бою или к режиму полета. Баки вздрагивает и переводит взгляд на зажатую в кулаке газету. Долго смотрит на нее, потом молча разворачивает и держит так, чтобы Клинту была видна фотография… Стив с Тони. Опять. На этот раз бок о бок идут вниз по лестнице, покрытой красной ковровой дорожкой. На них черные смокинги, стоящие, вероятно, дороже всего имущества Клинта. Стив смотрит на Тони, небрежно засунув руки в карманы, а тот рассказывает ему что-то, держа одну руку за спиной, а другую пристроив Роджерсу на поясницу. — Кто это? — срывающимся голосом спрашивает Баки. — Кто это с ним? — Тони Старк, — отвечает Клинт и смотрит на надпись под фото «…видели покидающими вместе благотворительный бал». Когда ответное молчание затягивается, решает уточнить: — Железный Человек. Это имя Баки узнает. — Красно-золотая броня, — жестко произносит он. — С той картинки. Клинт кивает, продолжая смотреть на Старка с Роджерсом. Если он все еще числится Мстителем, ему тоже придется делать такое? Похоже, жизнь для них ничуть не изменилась… Да и как все это может остановиться, когда вы Железный Человек и Капитан Америка? — Почему он с ним? — настойчиво продолжает Баки. — Говори… — Господи, они просто друзья, успокойся… — Не могу! — кричит Баки. — Мне хочется пойти и врезать ему, и я даже не знаю почему. — Ну, тут ты не одинок… Куча людей не отказалась бы вмазать Тони Старку, — бормочет Клинт, но Баки настолько зол, что даже не слышит. — Это похоже на то, что у меня в груди сидит нечто и настойчиво требует пойти и выяснить, все ли с ним в порядке, — продолжает кричать Баки. — Как будто этот Старк представляет для него угрозу… Но в этом нет смысла, я сам получил приказ убить Капитана любой ценой. А теперь мне физически плохо от того, что я не могу убедиться, что у него все нормально, и нихера не понимаю, почему! Последнее слово сопровождается резким ударом по рулю, и Клинт отодвигается от разъяренного Баки как можно дальше, вжимаясь спиной в дверь и неловко выворачивая запястье пристегнутой руки. Баки чуть поворачивается и начинает двигаться. Клинт вздрагивает, но тот просто выходит из машины, оставляя дверь открытой. Он ругается, несколько раз пинает колесо, затем начинает быстро ходить. В итоге останавливается и достает из кармана сигареты. Клинт, затаив дыхание, следит за ним. Баки закуривает, поднимает лицо вверх и, положив ладонь на затылок, застывает, уставившись в вечернее небо. Боже, это, должно быть, ужасно, когда все эти мысли обрушиваются на твою несчастную, ничего не понимающую голову, а ты не имеешь ни малейшего представления, почему, черт побери, все это происходит именно с тобой. Клинт искренне сочувствует ему и не понимает, как Баки с этим справляется. Долгие минуты тишины нарушают звуки проезжающей вдалеке машины и приглушенных шорохов из закусочной. Баки докуривает, щелчком отбрасывает окурок и возвращается. Он кажется успокоившимся — меньше напряжения в линиях тела. Садится за руль, наклоняется к Клинту и расстегивает наручники. — Спасибо, — кивает Клинт и тут же удивляется, с какой это стати благодарит того, кто сам пристегнул его к этой проклятой двери. Чувствуя себя подавленным, Клинт растирает кожу на запястье и смотрит на смятый пакет с едой, все еще стоящий на коленях. — Может, поедим? Баки тяжело вздыхает и, не встречаясь с Клинтом взглядом, кивает. Потом выходит из машины и, усевшись на багажник, откидывается на заднее стекло. Клинт колеблется, но… Он насиделся в этой чертовой машине на всю оставшуюся жизнь, а еще он ранен и устал. Решительно взяв пакет, он вылезает, медленно идет к багажнику, опирается на него локтями и достает два аккуратно завернутых гамбургера. В животе сразу начинает урчать. Один он берет себе, второй протягивает Баки. Тот молча берет, хотя в глаза все еще не смотрит. Медленно разворачивает. Клинт непроизвольно следит за движением ловких металлических пальцев. Баки кусает и начинает неторопливо жевать, все еще сосредоточенно глядя куда-то вперед. Он почти спокоен, но кажется теперь еще более побежденным. Мимо проносится мотоцикл, и от резкого рева мотора у Клинта начинают дрожать руки. Он старается выровнять дыхание и качает головой, поражаясь себе. — Ты какой-то дерганный. От испуга Клинт почти роняет бургер и принимается молча материть себя. — Спасибо. — Из-за чего ты стал таким нервным? Клинт вспоминает похожий диалог с барменом, который был, кажется, целую жизнь назад. — А с чего ты взял, что я не всегда был таким? — Ты супергерой, — пожимает плечами Баки. — Я похож на гребаного супергероя? — жестко спрашивает Клинт, продолжая сканировать взглядом окрестности. Он смотрит на закусочную, потом на стоянку перед ней. И через некоторое время не может справиться с желанием проверить еще раз. Раздается какой-то шорох, и он отталкивается от машины, напряженно вглядываясь в темноту, но это просто работник забегаловки выходит через заднюю дверь с мешком мусора. У Клинта опять начинает дрожать рука, и он никак не может взять ее под контроль. Блядь, надо возвращаться в машину… Баки легко и странно изящно соскальзывает с багажника, и Клинт автоматически делает шаг назад. Но тот открывает заднюю дверь и ныряет внутрь. Клинт напрягается, когда видит у него в руке лук. Баки смотрит на него, потом протягивает Клинту. — Стрелы не дам, — прямо говорит он. — Но я подумал, что тебе будет спокойнее, когда он рядом. Клинт в шоке открывает рот. Смущенно хмурится и не может поднять руку. Баки подходит ближе и прижимает лук к его груди. Клинт на автомате сжимает пальцы на тетиве и почти сразу расслабляется. Нервная дрожь прекращается, как будто ее смыли с тела теплой водой. — Спасибо, — сквозь комок в горле хрипит он. Баки запрыгивает на багажник и снова принимается за гамбургер. Клинт выдыхает и смотрит в небо, ощущая в ладони до боли знакомые очертания. Он чувствует, как пульс замедляется, а дыхание становится ровным. Он ничего не понимает в мотивах Барнса, но благодарен ему. И только теперь Клинт осознает, что все еще продолжает стоять в двух футах от машины. Внезапно накатывает усталость. Он медленно подходит к седану, кладет бургер и лук, запрыгивает на багажник и усаживается подальше от Баки. Лук пристраивает между ног, придерживая ладонью. Они доедают в тишине, и Клинт сразу начинает чувствовать себя лучше. Скрещивает ноги в лодыжках и, сгорбившись, смотрит на лук, держа его обеими руками. Он не может сделать правильные выводы из всего произошедшего. Потому что, во-первых, не знает, почему Баки отдал ему лук, а во-вторых, никак не поймет, откуда тот узнал, что после этого ему станет легче. Может, это похоже на то, как если бы кто-то отобрал у него руку, думает Клинт. Скорее всего, он тоже стал бы слишком нервным, если бы ее забрали. Сейчас, почти успокоившись, сидеть в темноте приятно. Сзади светятся окна кафе, впереди Клинт видит дорогу, а за ней лес. Деревья неподвижны и молчаливы как тени. В нескольких милях отсюда за лесом виднеются слабые отблески света. Должно быть, какой-нибудь город загрязняет своим светом ночное небо. Рядом что-то шумит, и Клинт поворачивает голову. Это Баки мнет упаковку и бросает на землю. — Итак, — тихо говорит он. — Железный Человек. — Мне казалось, тебя интересовал Стив Роджерс, — усмехается Клинт, и Баки дергается. — Железный человек, — повторяет он. — Он опасен? — Только для себя, — отвечает Клинт, а Баки хмурится. — Он миллиардер. Владелец «Старк Индастриз». Они причастны ко всем мало-мальски выдающимся достижениям в области техники. В мире. Несколько лет назад он попал в Афганистане в плен, собрал броню и сбежал. На воле не смог от нее отказаться и стал Железным Человеком. — Она все еще у него? Клинт пожимает плечами. — Последнее, что я слышал — он все уничтожил. — Но? — Готов поставить лук — он сделал еще. И она значительно лучше прежней. — Насколько броня опасна? — Очень. Но не для Стива. Баки вздыхает и замолкает, рассеянно глядя вдаль. — Стив… — тихо произносит он, как будто пробуя имя на вкус. Потом закрывает глаза и, раздув ноздри, резко выдыхает. — Тебе надо его найти, — говорит Клинт. — Слушай, сейчас для тебя самое лучшее место — рядом с Мстителями… — А почему ты не с ними? — вдруг спрашивает Баки, и это заставляет Клинта замолчать. Он сильно сжимает челюсти и смотрит в небо, ненавидя то, что Барнс попал в точку. Он крепче сжимает лук, мечтая о возможности пострелять, чтобы немного успокоиться. Но нет ни единого шанса на то, что Баки отдаст стрелы. Особенно учитывая то, что в последний раз, когда Клинт держал их в руках, он выстрелил в него. Сзади раздается шум автомобильного двигателя, и они, оглянувшись, замирают, увидев черно-белую патрульную машину. — Chyort, — шипит Баки, но продолжает сидеть. — Спрячь лук. Не шевелись и молчи, — шепчет он и, достав пачку из кармана, быстро вытаскивает две сигареты. Клинт подчиняется и кладет лук за спину так, чтобы его не было видно. Берет сигарету и прикуривает от протянутой зажигалки. Баки тоже закуривает, прячет левую руку в карман и снова откидывается на стекло за спиной. — Не двигайся, — не глядя на Клинта, повторяет он, поднося сигарету к губам. Сердце Клинта бьется слишком быстро. Этой угрозы в голосе Баки достаточно, чтобы желание сбежать стало почти невыносимым. Если метнуться в сторону патруля сейчас, то можно привлечь их внимание и уйти от Солдата. Правда он угрожал расправиться с тем, с кем Клинт попытается заговорить… К тому же он все равно не Солдат. Он Баки Барнс. Блядь… Клинт делает очередную затяжку, когда машина останавливается. Водитель гасит фары и глушит мотор. Несмотря на запрет, Клинт поворачивает голову и смотрит на оглядывающихся по сторонам полицейских. Он почти перестает дышать. — Куда они идут? — шепчет Баки. — Осматриваются и направляются к закусочной, — отвечает Клинт и, пытаясь хотя бы выглядеть спокойным, переводит взгляд на Баки. Они слушают приглушенные голоса полицейских, идущих к двери. Копы подходят к ней, и один берется за ручку. — Не пытайся общаться, — шепчет Баки, и Клинту хочется сказать, чтобы тот отъебался. — Постой, хочу кое-что проверить. Слова еле слышны, но им кажется, что полицейский кричит. Высокий, плотный коп отходит от двери и идет в их сторону. Клинт тихо матерится, потому что будет совсем нехорошо, если Баки сейчас решит стать больше Зимним Солдатом, чем Баки Барнсом. Блядь, а что, если они его узнают? Клинт понимает, что он далеко не Стив Роджерс и даже не Тони Старк, но после Нью-Йорка его физиономия тоже мелькала во всех выпусках новостей. — Добрый вечер, господа. Баки разворачивается. Клинт тоже. — Чем занимаетесь? — спрашивает офицер, довольно дружелюбно глядя на них. — Дым пускаем, — Баки пожимает плечами. — Это ваша машина? — Ага, — кивает Баки. — У нас проблемы? — Нет, нет, — говорит офицер, вглядываясь в заднее стекло автомобиля. Его взгляд быстро скользит по салону. Затем коп хмурится и настороженно замирает. А Клинт запоздало понимает, на что именно тот смотрит… Наручники так и висят на ручке передней двери. — А удостоверения личности у вас есть, ребята? — спрашивает офицер и, оглядываясь через плечо, подает знак напарнику. Тот поворачивается и идет через стоянку. — В рюкзаке, — отвечает Клинт. И это чистая правда. У него есть служебное удостоверение. Но в нем его чертово настоящее имя, а теперь каждый знает, что Клинт Бартон — это Хоукай, и если полицейские решат заморочиться… — Показывайте, — говорит офицер, и Клинт съезжает с машины на землю. — Что… что это? — резко спрашивает офицер, глядя на лук. — Лук, — отвечает Клинт. Баки несколько секунд сверлит его тяжелым взглядом, а потом опускает его вниз. — Я лучник. Соревнования по стрельбе и все такое. — Хорошо, давай сюда, — говорит офицер. Клинт тянется за луком, и тут внезапно встает Баки. Копы отступают на шаг назад, рука одного рефлекторно дергается к пистолету на бедре. Клинт замирает, а Баки кажется немного растерянным, как будто тело двинулось само, и он не совсем понимает, зачем… — Удостоверение, пожалуйста, сынок, — медленно, с расстановкой, произносит полицейский. — У меня нет, — говорит Баки, и офицер, изменившись в лице, выхватывает пистолет. — Руки держите на виду, — рявкает он. — Повернитесь и положите их на машину. Баки начинает двигаться, но руку из кармана не вытаскивает. Он нерешительно смотрит по сторонам беспокойным взглядом. Все хреново и он это знает. Если он вытащит руку, копы тут же поймут кто он, и, наверное, попробуют арестовать. Или даже могут просто пристрелить… — Положите руки на машину! — кричит коп, а другой подходит ближе, нащупывая на бедре кобуру с пистолетом. — Живо! Пока они орут на Баки, Клинт, стараясь дышать как можно тише, медленно отступает назад, сжимая лук в ладони. Баки не двигается, и офицеры начинают кричать громче. Тогда он вздыхает и, осторожно вытащив левую руку из кармана, поднимает обе над головой. Повисает ужасная тишина. — Блядь, — выдыхает полицейский. — Подкрепление, срочно вызывай подкрепление, — велит он напарнику и целится Баки в голову. — На колени. Быстро. Руки за голову и на колени… или я стреляю. Ты меня понимаешь? Баки по-прежнему смотрит вниз, и Клинт внутренне собирается, готовясь ко взрыву насилия, но ничего не приходит. Баки сейчас совсем не Зимний. Нет рвущейся наружу силы и ярости, скрывающихся за нарочито ленивыми движениями. Нет злости и готовности во что бы то ни стало поразить цель. Похоже, он совершенно забыл, кем был совсем недавно, или запутался и теперь не понимает, что происходит… Он плавно опускается на колени, продолжая держать руки над головой. Клинт смотрит на него. Пальцы, держащие лук, сжимаются крепче, и что-то странное начинает происходить у него внутри… Если он сейчас останется в стороне, то вполне сможет ускользнуть и вернуться обратно в ставшую такой привычной тень и забыть об этом безумном путешествии как о страшном сне… Второй коп кричит в рацию, что они задержали террориста, а первый тянется за наручниками, продолжая держать на мушке голову Баки. Тот с трудом сглатывает. Блестящие глаза смотрят так потеряно. Он выглядит страшно одиноким, явно ожидая, что его бросят тут на растерзание. Он прерывисто дышит, а Клинт знает, что должен просто развернуться и уйти, потому что когда Стив узнает, что Баки арестован, то, конечно, поможет ему и… — Не двигайся, — предупреждает офицер, и Клинт видит, как он начинает медленно подходить к Зимнему Солдату. Баки Барнс моргает, открывает рот, как будто хочет что-то сказать, но никак не может вспомнить, что именно. У него дрожит подбородок, и он продолжает беспомощно смотреть на Клинта. Что-то огромное начинает ворочаться у того в груди, и он вдруг понимает, что не может… Просто не может. Это самое идиотское, что я когда-либо делал в своей гребаной жизни, обреченно думает он и глубоко вдыхает. Чувствуя себя почти как в замедленной съемке, Клинт обеими руками сжимает лук, делает шаг вперед, резко замахивается и одним плавным движением со всей силы бьет. Лук врезается в лицо копа с отвратительно тошнотворным хлюпом. Второй полицейский задушено вскрикивает и тянется к пистолету на бедре… — Баки, беги! Клинт двигается не думая, на чистых инстинктах… Разжимает пальцы одной руки и, перехватив поудобнее лук, сбивает с ног второго полицейского. Тот тяжело оседает на землю, а первый, ошарашенно выплевывая изо рта кровь, пытается докричаться в рацию о необходимости немедленного подкрепления… Баки мгновенно оживает и бьет его по голове. Коп падает на спину и отключается. Его напарник пытается подняться и, глядя на них затравленным взглядом, хватается за пистолет. Баки за секунду добирается до него, и тут же друг за другом слышатся звуки удара и упавшего тела. — О, Господи… — Боже, Боже, Боже… — как заведенный повторяет Клинт, поворачивая голову на крик. Из кафе выходят двое и идут в их сторону. Человек пять посетителей, прижав носы к оконному стеклу, наблюдают изнутри… — Бежим! — Баки хватает Клинта за майку и пытается тащить за собой. — Нет, подожди! — вырываясь, кричит тот. Быстро ныряет в машину, вытаскивает ключи, оббегает седан, открывает багажник и хватает колчан со стрелами. Баки шипит и матерится, но распахивает заднюю дверь и забирает с сиденья сумку и рюкзак Клинта. — Эй, стойте! Вы двое, остановитесь! — А теперь можно бежать? — кричит Баки, отталкиваясь от машины. — Вот теперь нужно! — отвечает Клинт и со спринтерской скоростью стартует в темноту. Баки держится рядом, и они бегут, бегут, бегут… Баки чуть вырывается вперед, Клинт пристраивается следом. Они вместе пересекают широкую магистраль, направляясь к деревьям. Клинт все еще слышит позади крики, но не оглядывается и не останавливается. Просто перебирает ногами и несется вслед за Баки.