I'll Keep You Safe Here With Me

Второе утро подряд Клинт просыпается в обнимку с Баки Барнсом. Но на этот раз не в теплой, удобной постели мотеля, а на разложенных задних сиденьях внедорожника. Клинт думает, что им повезло — в предпоследней машине они спали полусидя, и потом ноги болели несколько дней. Холодно. Даже не открывая глаз, Клинт слышит, как по крыше барабанит дождь, и блядь, как же холодно. Он натягивает куртку повыше, желая, чтобы она была раза в четыре больше и вообще — одеялом. Ненавидя сырой воздух, утыкается лицом Баки в плечо и чувствует облегчение от того, что оно не металлическое. Баки сонно ворчит, ерзает, крепче обнимает себя за пояс Клинтовой рукой и прижимается ногами. Если бы Клинт не лежал сейчас с Баки, то решил бы, что накануне ему приснился чудесный, кошмарный сон. Моменты, когда он пытался отговорить себя от мыслей о Баки, кажутся далекими воспоминаниями. И эй, теперь он получил ответы на вопросы о том, смотрел ли на него Баки. Потому что не думал, что тот вдруг спонтанно решил поцеловать его. Сейчас каждому есть, что терять. Это риск для обоих. Позволить кому-то приблизиться, это одно; стать эмоционально зависимым — совершенно другое. Стокгольмский синдром, нараспев тянет голос в голове Клинта. Тот велит ему нахер заткнуться. Клинту по-прежнему холодно. Те части, что прижимаются к Баки, в полном порядке. А спина, рука и лицо — замерзают окончательно. Боже, он не знает, куда именно они думают отправиться на Гидра-охоту, но очень надеется, что на юг. Клинт медленно выдыхает и, привалившись к плечу Баки, начинает вспоминать вчерашний вечер. Вниз по спине спускается странное покалывание, а в животе становится неуютно. Что, если Баки уже жалеет об этом? А что, если он даже еще не думал об этом? Проснется и распсихуется. Или того хуже — сбежит… Страх поднимается изнутри как желчь по пищеводу. Теперь жизнь Клинта накрепко связана с жизнью Баки. Он оказался настолько глупым, что позволил себе попасть в положение, когда тот своим уходом запросто может разбить ему сердце. Боже, как же все не вовремя… Баки только начал осознавать, кем является. Ему еще выздоравливать и выздоравливать… Клинт осторожно убирает руку с его пояса и садится. Куртка соскальзывает вниз. От холодного, влажного воздуха тело покрывается гусиной кожей. Клинт отводит взгляд от Баки и, шумно сглатывая, трет ладонью затылок. Потом переворачивается и ложится на другой бок. Сзади тут же начинают двигаться. Клинт слышит, как Баки садится и потягивается. Пластины левой руки жужжат и щелкают, перекалибровываясь. Клинт крепче сжимает зубы и закрывает глаза, готовясь к возможной душевной боли. Момент длится почти вечность. Наконец Баки склоняется над ним, молча обнимая за плечи и прижимаясь к спине. Страх трансформируется в неопределенность. — Психуешь? — тихо спрашивает Баки. — Решил, что ты будешь, — отвечает Клинт. Теперь, когда страх начинает отступать, он принимается ругать себя за то, что был таким идиотом. Придумал худший вариант из возможных. Видите? Вот почему он предпочитает не чувствовать. — С чего бы это? Потому что я — пустое место, думает Клинт. Потому что ты не хотел от меня ничего, кроме помощи со Стивом и с Гидра-охотой. Вслух он этого не говорит. А произносит нейтральное: — Потому что ты из сороковых. А насколько я знаю, это было не лучшее время для геев. Баки хмыкает. — А что, сейчас все еще сороковые? — Нет, — Клинт мотает головой. — Тогда заткнись, — выдыхает Баки ему в плечо и начинает рассеянно тереться об него носом. Какое-то время оба молчат. Баки продолжает обнимать Клинта, большим пальцем поглаживая по ребрам. Клинт закрывает глаза и слушает звуки дождя и дыхания Баки за спиной. Он думает о том, останутся ли они здесь еще ненадолго или им придется двигаться дальше. Учитывая слова Баки о том, что его взаимоотношения с остатками Гидры переходят в активную фазу, вряд ли он захочет ждать. Пойти за Гидрой. С одной стороны это кажется невероятно дурацкой идеей. С другой… уничтожение того, что осталось от этих ублюдков, может стать их способом сделать что-то хорошее и начать компенсировать то, что они натворили. Нат поймет, неожиданно думает он. Скорее всего, она сделала бы то же самое. А вот насчет Фила Клинт не уверен. Он думает о том, что сказал бы Коулсон, узнав о происходящем между ними, и у него сжимается сердце. — Позавтракаем? Вопрос звучит совсем тихо. Почти неуверенно. И, как ни странно, заставляет Клинта почувствовать себя лучше, напоминая, что не один он находится сейчас в странной для себя ситуации. Они оба нуждаются друг в друге. Клинт поднимает голову и проводит ладонью по лицу. — Ага, — устало выдыхает он. — Как насчет… — медленно начинает Баки. — Поесть и поехать в мотель? — Я думал, мы избегаем мотелей. Баки пожимает плечами. — Ты замерз. Клинт чувствует странное напряжение в горле. Боже, это так глупо. Баки меняет планы и собирается делать то, чего делать совсем не нужно только из-за того, что Клинту холодно. Он хочет ответить. Но не может. Баки, похоже, ответ и не нужен. Он успокоительно сжимает плечо Клинта, встает, убирает в сумку пистолет, который всегда достает на ночь, и перелезает на водительское сиденье. Клинт смотрит ему вслед и никак не может решить, протестовать ему или нет. Он все еще чувствует себя холодным и липким, и его небольшая эгоистичная часть очень хочет сказать «да, пожалуйста». «Да» тому, чтобы Баки отвез его в ближайший мотель, где будет тепло и комфортно. Хотя бы на пару часов. Клинт складывает куртку, поднимает сиденья и присоединяется к Баки. За окном серо и уныло. Как будто облака спустились, чтобы немного передохнуть на земле. Там, в тумане, может быть кто угодно. Клинт ненавидит это. Потому что какой смысл в исключительном зрении, если не в силах разглядеть ничего дальше двадцати футов? — Эй. Клинт переводит взгляд на Баки. Тот несколько секунд пристально смотрит ему в глаза, а потом убирает одну руку с руля и, аккуратно приподняв его подбородок, наклоняется и целует. У него теплые, мягкие губы, и Клинт чувствует, как этот поцелуй заставляет его тело дрожать. У него перехватывает дыхание, и все вокруг исчезает. Клинт еле слышно стонет, а Баки отрывается от его губ и напоследок трется своим носом о его. Потом молча разворачивается и включает зажигание. Машина оживает, и Баки, включая дворники и противотуманные фары, уезжает с поляны. Значит ничего не закончилось, думает Клинт, глядя вниз на карьер, находящийся рядом с дорогой. Эта мысль заставляет его почувствовать нечто среднее между кайфом и смятением. Потому что происходящее между ними кажется чем-то хорошим. Но как будто слишком хорошим для него. Все так странно. В глубине души Клинт подозревал, что отношения с Баки, вероятно, создадут между ними некоторую созависимость. Теперь он знает это наверняка. Они выезжают на магистраль, и в теплой машине Клинта скоро начинает клонить в сон. Он дремлет и мечтает о горячем душе и кровати, доверяя Баки позаботиться об их безопасности. *** — Лучше? Клинт выходит из ванной, вытирая голову. Баки, уже принявший душ, сидит босиком и без майки на стуле за столом и пристально смотрит в ноутбук. Металлическая рука с зажатой в пальцах сигаретой лежит на столешнице. Баки выглядит настолько сосредоточенным, что если бы это был кто-то другой, он, скорее всего, не заметил бы Клинта. Ноутбук подключен к Wi-Fi и принтеру, о котором Клинт не имел ни малейшего понятия. На кровати лежит карта США, и про то, где Баки ее взял, Клинт тоже ничего не знает. — Ага, — с усталой улыбкой кивает Клинт, доставая штаны. Потом немного отодвигает карту, чтобы сесть на кровать. У них совсем маленькая комната, и мебель стоит совсем близко друг к другу. Когда Клинт садится, то упирается коленями Баки в бедро. И кровать тут одна. Этот факт не дает Клинту покоя с момента их прихода, заставляя тревожно сжиматься желудок. Он не собирается говорить об этом. Зевая, он вешает полотенце на плечи и запускает пальцы в волосы, взъерошивая их. Баки молча протягивает ему стакан кофе. Клинт благодарно кивает, обнимает его ладонями и подносит к лицу, согревая паром свежевыбритые щеки. Боже, как приятно быть чистым и в тепле. Он берет со стола гамбургер, лежащий за ноутбуком. Клинт уже съел два, но вполне сможет осилить третий. — Не этот, — рассеянно произносит Баки, поглаживая кожу на стыке металла с плечом, и подносит сигарету к губам. — С огурцами. Клинт бросает сверток и берет другой. — Что ты делаешь? — спрашивает он, отпивая кофе. Потом ставит его на стол и принимается разворачивать бургер. — Кое-что, — бормочет Баки, глубоко затягиваясь и быстро перебирая металлическими пальцами по кнопкам лэптопа. — Дай мне минуту. Клинт кивает, усаживается поудобнее, поднимая ногу на кровать, и не спеша ест, слушая странно успокаивающее щелканье пальцев по клавиатуре. Холодные ночи, проведенные в машине, кажутся далекими и нереальными, а угрозы Гидры — тенями прошлого. Конечно, все не так. Но в тепле, чистоте и безопасности Клинт не хочет об этом думать. — Так… — наконец произносит Баки, откидываясь на спинку и хмуро глядя на экран. Тушит окурок, бросает в пустой стакан и рассеянно трет ключицу. Клинту приходится заставить себя моргнуть и запретить пялиться. Хотя теперь, наверное, ничего страшного? Он не уверен, а Баки не самый простой парень, чтобы его легко можно было прочитать. — Я помню числа, — наконец произносит он. — Много чисел. И я никак не мог понять, что они значат. Он поворачивает экран к Клинту. Там огромное количество столбцов с цифрами. Несколько сотен цифр. Некоторые отделены друг от друга тире, некоторые — пробелами, остальные — скобками. Наклоняясь, Клинт сканирует их взглядом и инстинктивно ищет зацепку, как учил Фил, как показывала Наташа… Что-то есть. Одинокая «Е» посреди цепочки чисел. Ага. Клинт так и знал, что карта на кровати появилась не просто так. — Мне понадобилось время, чтобы разобраться… — начинает Баки, но Клинт уже догадался. — Это координаты, — перебивает он. — Если их разделить, они станут координатами. Баки смотрит на Клинта точно так же, как вчера после его первого выстрела. — А ты не настолько тупой, как прикидываешься… — Спасибо, — отвечает Клинт и опускает ногу, чтобы стать ближе к экрану. Он концентрируется на числах и видит: 52.9413 — 1.059645.8678 — 24.6268E 37.1138 — 76.7789 39.17878.1546… Цифры складываются в бесконечный список сотен и сотен возможных комбинаций одно-, двух- и трехзначных чисел. Сотен и сотен мест. Совершенно ясно сейчас только одно… — Боже, они расползлись по всей гребаной планете. — Знаю, — кивает Баки, и выглядит не настолько расстроенным, как ожидал Клинт. Скорее, задумчивым. — Но я не уверен, что нам пригодятся все. — А что это может быть? — Точки эвакуации, склады с боеприпасами, базы, коммуникации. Они могут быть чем угодно. — И объектами? — Не исключено. Хотя перед миссиями мне сообщали координаты всего одной точки. Зачем давать сотни? — Не знаю, — медленно отвечает Клинт. — Будем проверять? Баки хмуро кивает. — Те, что поближе. Но сначала нам нужно определиться непосредственно с координатами. Я имею в виду, что некоторые выглядят правильным набором цифр, но большая часть… Я даже не знаю, где начинается и где заканчивается одно значение. Вот. Посмотри… — Баки стучит пальцем по экрану. — Точка ноль пять? Точка ноль пять девять? Или точка ноль пять девять шесть? — Ага, ясно, — морщится Клинт, потирая лоб. — И что мы будем делать? — Попробуем все. Посмотрим где они. Отметим на карте. Проверим, что находится рядом. И пойдем. Блядь, это адский труд. У них уйдут на это недели. Клинт задумчиво качает головой, потом кивает, встает, берет стакан из-под кофе и с мрачной улыбкой протягивает Баки. Тот поднимает брови. — Похоже, нам понадобится намного больше кофе. *** — Так, ладно. Последняя, это Сент-Луис, — медленно произносит Клинт, глядя на карту, расстеленную на полу. Он сидит на углу кровати и, наклоняясь вперед, отмечает маркером место. — Промышленный комплекс? — Ага, — отвечает Баки. Клинт берет бумагу и записывает детали. После множества часов кропотливой работы у них двадцать семь вероятных объектов. — У тебя есть еще что-нибудь из этого списка? — Да, — Клинт кивает и начинает перебирать исписанные листы. Баки отодвигает стул, подходит, берет один и гладит Клинта по плечу. Тот переводит взгляд на его руку, но Баки уже отходит и садится к компьютеру. Он делает так весь день. Прикасается как бы невзначай. Клинт никогда не подумал бы, что Зимний Солдат может так себя вести. Это не очень смущает, но Клинт все еще не понимает, что происходит. — Ладно… посмотрим… — бормочет Баки. — Черт… Нью-Йорк. Бартон, еще одна в Нью-Йорке. — Неудивительно, — мрачно говорит Клинт. — Где конкретно? — Уолл-стрит. Проклятье… Клинт поднимает взгляд на разочарованное лицо Баки. Пять точек в Нью-Йорке и четыре в Вашингтоне. Не очень хороший знак. Клинт знает, что существует множество других причин, по которым Баки может испытывать отвращение к Нью-Йорку, но факт, что там у них, наверняка, возникнут проблемы с воровством, очевиден. А еще там Стив. — Думаешь, нам нужно их проверить? — спрашивает Клинт. — Вот весело будет, если мы проделаем такую работу и узнаем, что это адреса любимых точек «Старбакс» Гидры… Баки вздыхает и встает. Идет к кровати и садится прямо за Клинтом. Наклоняется вперед, прислоняясь щекой к плечу, а грудью — к спине. — Да, но проверить нужно, — бормочет он, глядя на карту, а Клинт борется с дрожью, когда Баки проводит заросшей щекой по его руке. — Продолжим. Сегодня мы точно никуда не пойдем. Он поднимается и садится к ноутбуку. Клинт кивает и возвращается к бумагам. Работать с Баки легко. И это удивительно. В основном они молчат, лишь изредка обмениваясь информацией. Клинт разбирается с цифрами, Баки помогает. Учитывая, что Клинт не думал, что еще когда-нибудь будет с кем-то сотрудничать, взаимодействовать с Баки довольно комфортно. Это напоминает работу с Наташей. Хотя разница все же есть. Он не становится объектом шуток каждые шестьдесят секунд. А еще его никогда не интересовало, собирается ли Наташа его поцеловать. Ну, однажды это произошло, но в тот день Клинта подстрелили, и он сломал ногу. А она так волновалась, что Клинт был почти уверен, что она это сделает. Хотя, может, ему и показалось. Он потерял слишком много крови. Но Баки… Он стоит за Клинтом, положа руки ему на плечи, а когда они вместе смотрят на экран, опирается кончиками пальцев на его колено. Это ужасно отвлекает, и иногда Клинт просто не может думать ни о чем другом, кроме этих рук, или о том, как Баки наклоняется к нему, преодолевая и так крошечное расстояние между ними. Он ненавидит свою надежду, но никак не может заставить себя отбросить эти мысли, как удавалось делать это в последнее время. Они работают еще несколько часов, пока у Клинта от перенапряжения не начинают слезиться глаза, и он не чувствует себя совершенно измученным. Он кладет бумаги и трет лицо ладонями. Баки продолжает яростно смотреть в ноутбук. Но у него такое лицо, что Клинт понимает, что и с Баки тоже достаточно. — Эй, — произносит Клинт, вставая и с трудом выпрямляясь. — Думаю, ноутбук уже слегка опасается тебя. Ты так на него смотришь… Баки, не отрываясь, мычит в ответ что-то нечленораздельное. — Так, ладно. Все. Ты молодец. Баки трясет головой. — Надо еще разобраться… — Ты делаешь это несколько часов подряд, — говорит Клинт и начинает думать, как бы половчее закрыть ноутбук. Он уверен, что Баки не станет его бить. Ну… процентов на девяносто пять. Он вздыхает, подходит и опускает крышку. Баки удивленно отшатывается, смотрит на него испепеляющим взглядом и прижимает ноутбук ладонью к столу, не давая Клинту забрать его. — Отдай, — прищурившись, шипит он. — Ты пялишься в эту штуку почти двенадцать часов, — продолжая держать, отвечает Клинт. — Пора сделать перерыв. Баки недоуменно хмурится. — Двенадцать? Клинту не нравится то, как неуверенно он начинает выглядеть. — Ага. Ты не заметил? Баки мотает головой. — Спать. Четыре, лучше пять часов, — говорит Клинт. — Потом продолжим. Кажется, Баки не против. — Тебе тоже надо отдохнуть. Собери карту, — вставая, произносит он и идет в ванную. Клинт складывает карту и бумаги, аккуратно кладет на стол, правильно выключает компьютер и принтер. Фил гордился бы мной, думает он. Обычно он оставлял документы на полу. Предварительно облив их кофе. Клинт выключает свет, разворачивается и резко замирает. Одна кровать. Он переводит взгляд с нее на дверь в ванную, потом снова на кровать. Баки сказал, что ему нужно отдохнуть, а это должно означать сон. Но в крошечной комнате нет даже кушетки, так что им придется лечь вместе. Если только Баки не планировал ночевать на чертовой стоянке. Неожиданно у Клинта сводит живот. Боже, он прекрасно справлялся с разработкой атак на Гидру, но думать о том, что приемлемо между ним и Баки, совсем другое дело. Он трет ладонью лоб. Да, прошлую ночь они провели в машине в обнимку на заднем сиденье, но это было необходимостью из-за ограниченного пространства и холода. Хотя он не может оправдать все одной лишь необходимостью. То, как Баки прикасался к нему. То, как целовал после. Но сегодня он ничего такого не предпринимал, не считая ладоней на спине или пальцев на колене… Клинт закрывает глаза и заставляет себя перестать думать. Он слишком устал от всего этого. Дверь в ванную открывается, и выходит Баки. У Клинта внутри возникает странная смесь ожидания и беспокойства. Он стоит, чувствуя себя немного беспомощным, потому что не знает, что делать… Баки подходит и молча обнимает его за шею. Клинт тяжело сглатывает, глядя на него в полумраке. Баки поглаживает его по подбородку, пристально вглядываясь в лицо. Пожалуйста, внезапно думает беспомощный Клинт, погребенный под острыми обломками бесконечных недель вины и одиночества. Баки продолжает искать что-то в выражении его лица. Если бы Клинт не был таким трусом, то смог бы сделать этот шаг — стал бы тем, кто двинется первым. Но он не может… Не может стать настолько уязвимым. Он смотрит вниз, пытаясь не встречаться с проницательным взглядом. Взглядом человека, который уже и так слишком много знает о нем. Знает, насколько бесполезным чувствует себя Клинт… Баки близко. Слишком близко. Он опускает подбородок и дышит теплым воздухом Клинту в губы. Боже, если он собирался это сделать, тогда Клинту необходимо, чтобы он сделал это прямо сейчас. Прежде, чем Клинт вывернет себя наизнанку этими дурацкими назойливыми мыслями… Губы Баки наконец прижимаются к его. Теплые и влажные. Совершенные. У Клинта перехватывает дыхание, и мысли исчезают. Он рефлекторно поднимает руки, прикасаясь к бедрам Баки. Ой. Ну, это является ответом на многие вопросы. Баки с мягким выдохом отступает. — Ложись спать, — говорит он, глядя на его рот. Клинт автоматически кивает и тут же целует в ответ. Баки тихо стонет и гладит его по затылку. — Ложись, — шепчет он. — Это же ты настаивал, чтобы мы отдохнули. Он отпускает Клинта и разворачивается к окну. Прислонившись к стене, приподнимает занавеску и начинает вглядываться в темноту. Клинт знает, что это может занять и двадцать секунд, и двадцать минут, поэтому, не думая, забирается под одеяло, натягивает на плечо и принимается ворочаться. И дело не в том, что он в первый раз за Бог знает сколько времени будет спать в постели. А в том, что хотя Баки от него меньше, чем в пяти футах, Клинту кажется, что он по нему скучает. Он паникует и нервничает. Клинт зарывается в подушку, желая перестать думать, а еще лучше — чувствовать. Он не испытывал подобного с самого Нью-Йорка. Это напоминает оголенный нерв, настолько Клинт открыт и раним. Баки двигается, шелестя шторами, а Клинт пытается продолжить дышать и не дать себе вскочить с кровати и улечься спать на гребаный пол… Желание уйти пропадает, как только матрас прогибается, и Баки проскальзывает под одеяло, обнимая Клинта за пояс и прижимаясь ногами. На несколько минут они замирают, а потом Баки сдвигается и слегка надавливает металлической ладонью ему на плечо. Клинт понимает и поворачивается на спину. Баки встречается с ним взглядом, тихо вздыхает и, наклоняясь, целует в плечо. Это тепло, влажно и странно успокаивающе. — Все нормально? — спрашивает Баки, проводя пальцами по шраму, оставшемуся от его ножа. Клинт медленно выдыхает и трет грудь. — Думаю, да, — отвечает он. — Не против этого? Клинт задумывается. Проблема в том, что остается неопределенность. Неполное взаимопонимание. — Просто я немного удивлен, что ты хочешь… этого. Баки приподнимает бровь. — Ну… думаю… — медленно начинает он, — … сначала я нашел тебя. Тогда я почти ничего не знал и ничего не чувствовал. Как… ну, Агент. А теперь знаю и чувствую. Знаю, что мне нравится, а что нет, чего хочу делать, а чего нет… Клинт пытается проглотить ком в горле и нервно смеется. — Ты, определенно, стал более разговорчивым. Баки улыбается и трется носом об его плечо. — Думаю, да… Я хочу этого, — ужасно прямо говорит он, как всегда выбивая Клинта из колеи этой своей прямотой. — Хочу тебя. — О, — выдыхает Клинт, и у него опять сжимается сердце. Баки не должен… он не знает, что Клинт сделал… — Ты не должен, — произносит он, не успев себя остановить. — Что? — Не должен меня хотеть. Ты не знаешь, что… — начинает он и замолкает, потому что не может подобрать слова. Боже, почему они говорят об этом, почему он поднял эту тему. Что за глупость, блядь… Нежные пальцы на подбородке прерывают круговерть мыслей, и Баки разворачивает его лицо к себе. — Знаю… Ощущение, будто ты не заслуживаешь… ничего. Но это… это я и ты. Мы не… Как, черт побери, я могу судить тебя? Как, блядь… да, ладно тебе… Он говорит невнятно и, похоже, не способен формулировать полные предложения, но Клинту плевать. Потому что это напоминает тот день, когда Баки кричал на него на шоссе. В этом нет никакого смысла и больше смысла, чем в чём бы то ни было… Клинт кивает. Это все, на что он способен, но Баки достаточно. Он замолкает. — Ты… — начинает он и снова замолкает. Потом вздыхает и опускает ладонь ему на плечо, глядя настороженно и задумчиво. Как делал это вчера, лежа на капоте машины. Это взгляд кого-то, кто не является ни Баки Барнсом, ни Зимним Солдатом, но это нормально. Клинт примет его любым. Со всеми его переломанными частями. — Все нормально, — произносит Клинт и несколько раз кивает, потому что не знает, что еще сказать. — Правда. Все хорошо. Это ужасно и абсолютно недостаточно. Но, похоже, его слова не имеют большого значения. Баки наклоняется и нежно целует его. — Ты со мной? — шепчет он. Клинт думает о карте, о возможной надвигающейся опасности, когда они наконец выберут цель и сделают ход… — Никуда не денусь, — отвечает он. Баки облегченно выдыхает и кладет голову Клинту на плечо. — Нормально? — Ага, сейчас, — говорит Клинт и тянет металлическую руку Баки себе под шею. Глубоко вздыхая, Баки возвращается к Клинту на плечо и обнимает за пояс. Клинт думает об одиноких ночах, проведенных в постели со скованными наручниками щиколотками, о ночах, с ногами Баки, прижатыми к его ногам, ночах, проведенных в виде свернутых коконов на задних сидениях ворованных машин… Клинт поворачивает голову и мягко целует Баки в висок. Сегодня ему не нужно об этом думать, не нужно ни о чем беспокоиться. Не надо переживать о Гидре и волноваться о том, куда они пойдут и что произойдет, когда они решат сделать следующий шаг. Сейчас все это не имеет значения. Клинт закрывает глаза, крепче прижимается к Баки и засыпает.