I'll Keep You Safe Here With Me

Баки требуется четыре дня, чтобы сделать следующий шаг. Четыре дня кропотливой, утомительной, напряженной работы, и карта начинает выглядеть так, будто принадлежит людям, одержимым местами преступлений. Что, полагает Клинт, не так уж далеко от истины. В любом случае, они вытягивают все, что могут из чисел, которые вспоминает Баки, и признают, что настает время действовать. Клинт считает, что они должны просто выбрать ближайшее место и отправиться туда, но решать не ему. Не то чтобы ждать было совершенно невыносимо. Работать с Баки по-прежнему легко, и Клинт почти чувствует себя полезным. Размышления о том, что скоро они смогут совершить набег на объект Гидры, наполняет его чем-то, довольно близким к решимости. Баки позволяет им остаться в мотеле, и это является достаточно приятным поворотом событий. Снаружи все так же холодно, и дождь все чаще льется с тусклого серого неба. Клинт не представляет, как сможет теперь обходиться без подушки и одеяла. Или без Баки. Если бы шесть месяцев назад кто-нибудь сказал Клинту, что он с комфортом и добровольно будет делить с кем-то ложе, при этом… часто целовать этого кого-то, он расхохотался бы ему в лицо. А если бы кто-нибудь сказал, что этим человеком будет гребаный Зимний Солдат, Клинт посоветовал бы ему полечить голову. Но он здесь. Лежит на кровати в номере мотеля в одних трусах и смотрит на Баки, гневно гипнотизирующего карту. На нем только сильно сползшие штаны, и Клинт, возможно, должен признать у себя наличие небольшой фиксации на тазовых костях Баки. А возможно, и на всем остальном Баки тоже. Клинту довольно тяжело игнорировать дрожь в груди, возникающую при каждом взгляде на него. Баки такой… хороший. Клинт даже не может подобрать другого слова, чтобы описать его. Потому что Баки столько пережил и через столькое прошел, что было бы совсем не удивительно, если бы он обозлился на весь мир. Но это не так. Он внимателен и мил с Клинтом. И так нежно прикасается к нему, как будто Клинт хрупкий и о нем стоит заботиться. А еще он знает, когда у Клинта наступают сложные моменты. Когда ему становится слишком много всего. Когда Клинт начинает чувствовать себя так, что желание выползти из собственной кожи кажется единственно правильным. Когда он с трудом может смотреть на собственное отражение в зеркале. Тогда Баки просто знает. Знает и молча отступает, чтобы смотреть в глаза, ожидая кивка, прежде чем протягивать руки и гладить по плечам или наклоняться, чтобы целовать. Клинт тоже знает, когда Баки не в порядке. Признаков не бывает много, но он видит, когда на его лицо набегает тень, а настроение становится изменчивым и мрачным. В такие моменты Клинт замолкает и ждет, пока Баки не вернется и не протянет Клинту руку. Часть его иногда задумывается, не станет ли Баки лучше, если Клинт не будет ждать этого возвращения, а просто подойдет и обнимет. Пробовать и выяснять он не решается. Нет, он совсем не против прикосновений к Баки. Иногда ощущение холодного металла на теплой коже — единственное, что не дает ему окончательно сойти с ума. Но становиться тем, кто делает ход первым? Клинт не заслуживает этого. Кроме того, он все еще помнит выражение лица, появляющееся у Баки, когда его трогают без предупреждения. Клинт вздыхает и смотрит на него. Баки висит над картой уже несколько часов, и Клинт должным образом оценивает такое тщательное планирование, но сейчас приходит время что-то решать и ложиться спать. — О чем задумался? — Заткнись, Бартон, — рассеянно отвечает Баки, кусая нижнюю губу. Клинт закатывает глаза, но продолжает смотреть на него с умеренным раздражением во взгляде, облокачиваясь на стену и балансируя стрелой на кончике указательного пальца. Потом переворачивает ее и чешет кожу под резинкой боксеров. Сейчас он почти перестает стесняться ходить полуодетым. Одеваться полностью, находясь в теплой комнате, кажется довольно глупым, поэтому в основном он ходит в штанах или в трусах. Баки тоже редко соизволяет натягивать майку, поэтому они квиты. Баки, прищуриваясь, продолжает разглядывать карту. Клинт еще раз вздыхает и, вращая стрелу, скользит взглядом по линии его плеч, вниз по груди и еще ниже — к узким бедрам. Клинт знает, что Баки прекрасно чувствует его взгляды, но он не возражает, поэтому Клинт позволяет себе пялиться и дальше. Боже, Баки прекрасен. Даже со шрамами и рубцами. Клинта застает врасплох — как резкий удар в живот — осознание того, насколько сильно он его хочет. Это сидит у него в животе и беспокойно шевелится каждый раз, когда они целуются или когда Баки прикасается к нему. Клинту это не очень нравится, но он ничего не может с этим поделать. Он чувствует себя пассажиром в своей собственной гребаной жизни. И если это является благом в одних случаях, то в других — настоящим проклятием. Боже, Клинт как наяву слышит голос Нат, призывающий его взять себя в руки. А Фил покачал бы головой и сказал, что у Клинта и без крушений любовных лодок достаточно проблем в жизни. Баки шевелится, и на руке ярко вспыхивают отблески света. Клинт даже не замечает, когда успевает привыкнуть к ней, но все равно она его чуточку пугает. Вот интересно, что сделает Старк, если когда-нибудь увидит ее. Расплачется, наверное. Крокодильими слезами зависти и технологического восторга. Клинт мысленно встряхивается. Тони увидит Баки, если тот когда-нибудь решится вернуться к Стиву, а это пока не вариант. Баки наклоняется, собираясь взять карту металлическими пальцами. Отлично… Клинт рад, что Баки наконец на что-то решается, а то ожидание заставляет его нервничать. Но Баки убирает руку, выпрямляется и переводит беспокойный взгляд на Клинта. Тот хмурится. Подождите, здесь что-то не так… Баки выглядит не столько обеспокоенным, сколько нерешительным. В последний раз таким растерянным Клинт видел его в тот день, когда Баки сказал ему кто он. В чем причина нынешнего состояния Клинт не понимает. Только чувствует, что с каждой секундой Баки становится все более возбужденным. — Барнс? — осторожно произносит Клинт. — Я… — начинает Баки и замолкает. Потом вздыхает и продолжает: — Я не привык быть один на миссиях… Клинта как будто бьют под дых. Его затапливает злостью и жалостью. Он срывается с постели прежде, чем успевает осознать это. Забывая о том, что в одних трусах, а Баки — лишь в низко сидящих на бедрах трениках, он прямо по карте бежит к нему. Под ногами шуршит бумага, но сейчас это неважно. Баки встречается с Клинтом взглядом, и Клинт, видя в нем всю пропасть постигшего его отчаяния, не раздумывая, наклоняется и целует его. Баки слабо стонет, а Клинт обнимает его за пояс и крепко прижимает к себе. Баки немного расслабляется и кладет руки ему на плечи. Где-то существуют слова. Клинт это прекрасно знает. Шепча их сейчас Баки в губы можно придать ему уверенности. Баки наверняка станет комфортнее, он успокоится и расслабится, но, увы… Слова не желают покидать сжавшееся горло Клинта. Он может только, слегка переводя дыхание, снова жестко атаковать эти волшебные губы. Через какое-то время Клинт, тяжело дыша, отстраняется и, не открывая глаз, прислоняется лбом ко лбу Баки. Он не позволит ему отойти. Его руки именно там, где и должны быть — на теле Баки. — Значит так… Мы пойдем к нескольким ближайшим объектам, — произносит Клинт. Он понятия не имеет, почему делает это, но чувствует, что должен. Баки молчит. Просто еще крепче обнимает его за шею. — Разработаем план маршрута, следуя которому сможем попасть в три-четыре точки, находящиеся поблизости. Заправим машину, закупим все, что может потребоваться, и отправимся. Несколько ночей проведем в машине, это не проблема, — Клинт выдыхает и проводит ладонями вверх по спине Баки. — Но сначала ты поспишь. Хотя бы пару часов. Ты человек, Барнс. Тебе нужен отдых. — Я и дольше не спал, — бурчит тот. — Помнишь. Агент… Клинт хмурится и поворачивается, чтобы поцеловать Баки в ближайшее доступное место. Получается — в руку. — Больше никаких Агентов. Не смей даже думать об этом. Баки молчит. Убирает нежные руки с шеи Клинта, оставляя их у того на плечах. — Тебе что-нибудь нужно? — Нет, у меня все есть, — отвечает Клинт. У него достаточно стрел и лук в полной боевой готовности. — Хорошо, — Баки кивает и опускает руки Клинту на бедра. — Ну… Ближайшие к нам цели… Он отворачивается и тянет Клинта с карты. Они приседают перед ней, и Баки вытирает губы металлической ладонью. — Мы здесь, — медленно произносит он, указывая на место на карте. Клинт кивает и принимается расшифровывать каракули, нацарапанные маркером. — Пойдем сюда, — говорит он, постукивая пальцем по черному крестику. — Это всего в паре часов езды. Потом можем отправиться сюда, сюда и сюда, — он чертит пальцем ломаную линию, соединяя четыре точки. — Если там ничего не будет, перегруппируемся и подумаем, куда пойдем дальше. Баки медленно кивает. — Хорошо. План атаки составим, когда доберемся на место. — Да, его желательно осматривать в дневное время, так будет проще разрабатывать правильную стратегию. Они ведь могут оказаться складами, контактными точками или вообще чем угодно. — Проверять придется прямо там, — кивает Баки, глядя на ноутбук. — Увидим, что за здания, и разработаем пути входа, выхода и… — Или можем просто взорвать всё это, — ухмыляется Клинт. — Доверяю тебе принимать решение, когда увидим, с чем нам приходится столкнуться. Баки улыбается. Улыбка медленно расползается у него по лицу — он явно вспоминает что-то давно забытое. — Ну или так, — кивает он и встает. — Собери ее. Мы рано уйдем. Клинт салютует и усмехается. Баки закрывает ноутбук и убирает в сумку. Клинт быстро сворачивает карту, запихивает туда же и, падая на кровать, чувствует, как через пару секунд матрас проминается под весом Баки. — Двигайся, — говорит тот, толкая Клинта, чтобы вытащить из-под них одеяло. — Есть, сержант Барнс, сэр, — Клинт лениво растягивает слова и тут же громко ахает, чувствуя на руке жесткую хватку металлических пальцев. Он возмущенно смотрит на Баки. — Ой, бля! — Не зови меня так, — ровно говорит тот, заползая под одеяло. — Сообщение получено, — Клинт морщится и трет локоть, на котором появляются красные пятна. Он не спрашивает, почему Баки не нравится такое обращение. Судя по выражению его лица, он не жаждет говорить об этом. Баки тоже называет его агентом Бартоном или Мстителем, хотя он больше не является ни тем, ни другим. — Прости, — шепчет он. Баки толкает его в плечо, заставляя лечь на бок, а сам устраивается за спиной и обнимает за пояс. — Заткнись, Бартон, — бормочет он ему в затылок. — Спи. Клинт кивает, выключает лампу и накрывает металлическую ладонь Баки своей. Это похоже на то, как они спали до этого, но сегодня Клинт чувствует себя немного по-другому. Небольшое напряжение висит в воздухе, заставляя его ощущать себя слегка на взводе. Они не говорят об этом, но Клинт чувствует эту неопределенность. В полной темноте он долго смотрит в стену перед собой. Баки рядом дышит легко и ровно, и Клинт задумывается, волнуется ли тот перед рейдом, или миссия кажется ему абсолютно нормальной. Может, мысли о том, чтобы пойти и убить неизвестных агентов Гидры легко укладываются у него в сознании, потому что успокаивают ту его часть, которая больше является Зимним Солдатом, чем Джеймсом Барнсом. Или, может, мысль о том, чтобы сделать это самому, без приказа, поддерживает Баки точно так же как и Клинта. Может, то, что это является их собственным выбором, чувствуется Баки как нечто замечательное и в тоже время страшное. Клинт не знает. И не спрашивает. *** Машина съедает километры шоссе, проносясь мимо других автомобилей. Клинт смотрит в окно на поливаемые дождем огромные коричневые поля и тусклые зеленые пастбища. На леса, деревья в которых раскрашены в приглушенные осенние цвета, на облака, на темные кучи листьев на обочине, которые, похоже, совсем не желают сдаваться. В этот раз Клинт не спит. Держит лук, зажимая его коленями и прислоняясь к нему щекой. Это бесспорный комфорт, который так нужен ему сегодня. Он не может решить, хочет ли, чтобы их первая же цель сразу оказалась тем, что они ищут. Но думает, что Баки хочет наверняка. Их путь все дальше и дальше уходит от больших городов и цивилизации. Клинт периодически сверяется с картой, лежащей на колене, но Баки, похоже, запоминает маршрут и ничего не уточняет. Когда они останавливаются, желудок Клинта ведет себя так, будто за это время успевает пару-тройку раз завязаться в узел, но сам Клинт на удивление спокоен. И как ни странно — готов. Ощущение себя как снайпера приходит довольно быстро. Он потратил столько времени и сил на то, чтобы убедить себя в том, что больше никогда не сделает ничего подобного, что сейчас и правда немного смущен тем, насколько легко все вернулось. В глубине души Клинт удивляется тому, что делает это ради Баки, но не может ради ЩИТа или Наташи. Баки сворачивает на обочину, под колесами хрустит щебень. Баки глушит мотор. Вокруг — ни одного постороннего звука. Только дождь и свист ветра. Клинт чувствует себя кем-то вне времени. Тяжелые облака и дождь в сочетании с замкнутым пространством создают ощущение, что остальной мир от них в тысяче миль. — Я собираюсь сходить на разведку, — говорит Баки, внимательно глядя по сторонам. — Ты сидишь здесь и следишь за дорогой. Клинт разворачивается и пристально смотрит на него. Не очень хорошо, что Баки идет один. Он заглядывает Клинту в лицо. — Я только посмотрю, — произносит он, и это звучит обещанием. — Меня не будет три, четыре часа максимум. Если найду что-нибудь, вернусь за тобой. — Ты обещал. Не смей крошить Гидру без меня. Баки дергает уголком губ, но явно не в настроении шутить. Он вытаскивает ключи из зажигания и бросает Клинту. Потом открывает дверь, натягивает на голову капюшон и уходит, захлопывая дверь и оставляя Клинта в полной тишине. Тот начинает ждать его, как только Баки скрывается из виду. Клинт не знает, что именно тот может найти в зданиях, находящихся в лесу, и хочет быть рядом. Разведка всегда была его коньком, и ему кажется, что он должен был использовать свои навыки в их общих интересах. Он ненавидит ожидание, но знает, как его пережить. Хотя сидеть и не прокручивать в голове все возможные варианты развития событий довольно тяжело. Он начинает думать о том, что его единственной боевой практикой в стрельбе после Нью-Йорка был тот инцидент с агентами Гидры, пришедшими за ними, а не боевой — стрельба рядом с заброшенным карьером, сопровождающаяся издевками Баки. Клинт благодарен ему за ту возможность. По крайней мере, сам он точно не решился бы на это. В голове тут же начинает звучать Наташин голос, сообщающий, что стрельба по листьям в относительном спокойствии и тишине сильно отличается от боя с врагами. Боже, Клинт и не думал, что ему еще хоть раз придется сражаться с кем-то плечом к плечу. Но это вот-вот произойдет, и он доверяет Баки позаботиться об их безопасности… Клинт глубоко вдыхает, выдыхает и, глядя в окно, усаживается поудобнее. Поднимает ноги выше и настраивается на долгое ожидание. Звук дождя не позволяет полностью расслабиться, а ветер слегка качает машину. Клинт в шоке, когда почти через час возвращается Баки. Он залезает в машину и резко захлопывает дверь. Он насквозь мокрый, напряженный и сердитый. — Пусто, — говорит он. — Здание заброшено. — Совсем ничего? — Нет. Ни людей, ни файлов, ни мебели. Даже входной двери нет, — отвечает Баки, едва сдерживая ярость. Потом тяжело вздыхает. — Едем к следующему. Разочарование разливается по внутренностям Клинта. Он кивает и показывает очередной объект. Баки около пяти минут изучает карту, потом пихает обратно Клинту и заводит двигатель. Они молчат всю дорогу, пересекая штат. Баки не произносит ни слова, даже когда они заправляются и покупают еду в «7-Eleven». Он выглядит напряженным и задумчивым и просто продолжает вести машину. Клинт опять задается вопросом, помогло бы Баки, если бы он протянул ему руку. Он не может этого сделать. Он молча сидит, отсчитывает минуты и убивает оставшиеся нервные клетки. Полдня пути, и они в следующей точке. Баки снова оставляет Клинта в машине… И возвращается через двадцать минут, выглядя как грозовая туча. У Клинта сводит живот, когда Баки, садясь в машину, вцепляется в руль с такой силой, что слева под металлом трескается пластик. Теперь он даже ничего не объясняет, молча протягивает руку, и Клинт без слов передает карту. Когда они подъезжают к третьему объекту уже темнеет. Клинт переживает. Если и здесь ничего нет, то он не знает, что им делать дальше. Баки хватается за идею истребления Гидры как за спасательный круг, и если затея провалится, неизвестно как он среагирует. На этот раз ожидание просто бесконечно… После нескольких долгих, мучительных часов Клинт видит приближающуюся к машине фигуру. Фигура поднимает левую руку, и Клинт расслабляется, признавая в ней Баки. Он садится в машину, и у Клинта сильнее сжимается желудок. Потому что у Баки снова пустое лицо и взгляд в никуда. Клинт не видел такого уже несколько недель. Что-то происходит, ведь этот холодный взгляд — взгляд Зимнего Солдата. — Барнс? Баки моргает и становится чуть меньше Зимним. — Они там. В позвоночник Клинта впивается что-то острое. — Гидра? — Да. — Ты уверен? — Старый склад. Несколько зданий, возможно, подпольная деятельность. По меньшей мере, десяток агентов. Может, больше. Все вооружены. — Ты точно знаешь, что это Гидра, — уточняет Клинт, и Баки кивает. — Откуда? Баки смотрит вниз. — По-видимому, я с трудом забываю лица. У Клинта нехорошее предчувствие. — Когда отправляемся? — тихо спрашивает он. — Сегодня, — говорит Баки. — Мы отправляемся прямо сейчас. *** Так тихо. Не слышно ничего, кроме мягкого шепота дождя, падающего на цепляющиеся за темные ветки оставшиеся осенние листья. Их шаги по мягкой земле тоже едва слышны. Они крадутся через лес, словно пара бесплотных теней. Клинт слышит собственное дыхание и то, как бьется его сердце. Он крепко сжимает в руке лук. Холодный и реальный. У Клинта замерзают лицо и руки. Черная куртка с капюшоном не в силах защитить от дождя, но это неважно. Он идет за Баки, глядя ему в спину. У того пистолет за поясом и винтовка на плече. И несколько ножей. Клинт слишком хорошо знает, насколько они смертоносны в его руках. Единственный источник света сейчас — едва заметный, размытый мазок луны за облаками. Клинту достаточно, чтобы видеть то, что у него под ногами и выражение лица Баки под капюшоном толстовки. На нем нет тактического снаряжения, которое он носил, будучи Зимним. И Клинт не знает, у него ли оно еще. Он не собирается спрашивать. Единственное, что Баки добровольно приносит с собой из того времени — черные тени вокруг глаз вместо маски, делающие его серые глаза еще ярче. А короткие волосы придают его облику еще более угрожающий вид, и Клинт не может не вспоминать об их первых днях вместе. Он, конечно, не спрашивает — и точно не собирается этого делать, — но думает, что знает, почему Баки решает сделать это… Клинт не завидует агентам Гидры, которые вскоре увидят это лицо. Учитывая то, что они делали с Баки и то, что заставляли его делать, Клинт не испытывает к ним сострадания. С каждым шагом, с каждой проходящей минутой, Клинт чувствует, как у него в груди крепнет что-то жесткое и хищное. Это не очень приятно, но оно помогает ему держаться, заставляя двигаться вперед с мрачным предвкушением приближающейся охоты. Баки тоже это чувствует. Клинт видит это по его лицу. Странно, но Клинт думает о Стиве. О его суровом взгляде, брошенном на прячущегося у Наташи за спиной Клинта. Там, на хеликариере. О его движении головой после кивка Наташи, об отсутствии колебаний и таком нелепом доверии, которое Клинт ничем не заслужил… Он тяжело вздыхает. Он не может об этом думать. Почти через час Баки наконец останавливается. Не оборачиваясь, жестом подзывает Клинта. Тот подходит и встает рядом, пытаясь разглядеть хоть что-то впереди. Деревья растут намного реже, и Клинт видит узкую дорогу, заросший травой луг, а дальше целый комплекс — квадратные бетонные здания, полуразрушенные коммуникации, ржавый металлический забор. Несколько серых грузовиков, припаркованных снаружи. Все это напоминает Клинту старую установку по очистке воды. По периметру крепятся прожекторы, освещающие все вокруг приглушенным оранжевым светом и заставляющие предметы отбрасывать во все стороны причудливые длинные тени. Объект большой. И, определенно, обитаемый. В самом большом здании множество металлических дверей, закрытых на задвижки. Через щели на гравий пробивается свет, который, проникая через сетчатый забор, нарезает землю на исковерканные алмазы. Даже в такой поздний час сквозь дождь и холодный воздух Клинт слышит голоса. Внутри, за одной из открытых дверей по стенам мелькают тени. Одна, вторая, третья… От Баки с Клинтом до двери — двести восемьдесят пять футов. Двести восемьдесят пять футов от них до Гидры. Клинт не собирается еще раз спрашивать, уверен ли Баки. Выражение его лица говорит само за себя. Он дважды бьет Клинта по плечу и отходит назад, за деревья. Клинт кивает и замирает, глядя ему вслед. Потом он остается один. Через некоторое время Клинт медленно начинает двигаться вперед. Он знает, чтобы добраться туда, где ему нужно быть, Баки понадобится около десяти минут, поэтому не спешит, готовясь и нащупывая за плечом колчан. В восьмидесяти футах от дверей он останавливается в тени большого дерева. Тридцать пять футов от дороги. Двадцать шесть — до забора. Достаточно близко. Он бесстрастно ждет, пока в дверях не появляются фигуры, идущие к грузовикам. В груди зарождается новое чувство, и он понимает, что это злость. На то, что случается с Баки. На то, что Гидра делает со Стивом и Наташей. На то, что происходит с ЩИТом, у которого вырывают опору из-под ног. На то, что хорошие люди — лучшие из людей — отдавали жизни за насквозь прогнившую организацию. Он крепко сжимает лук. Дождь с капюшона капает на лицо. Влажно и холодно. Клинт выдыхает, и изо рта вырывается облачко пара. Пульс учащается. Раздается громкий жужжащий звук. Открывается еще одна дверь, металл скрипит и стонет. Несколько одетых в черное фигур выносят коробки и начинают грузить в грузовики. Клинт слышит приглушенный разговор и резко отданный приказ. Один агент лезет в тарахтящую машину. Из помещения выходят еще люди с ящиками. Клинт насчитывает восемнадцать человек. Он проходит немного вперед, разглядывая работающих мужчин и женщин. Одна отходит от группы, идет к блоку управления и нажимает кнопку на стене. Дверь медленно начинает закрываться. Клинт одним движением вынимает стрелу, кладет на лук и натягивает тетиву. Сердце бьется в ушах, он чувствует, как все вокруг делает глубокий вдох, и мир в ожидании замирает… Тишину разрывает звук одиночного выстрела. Агент, закрывающая двери отсека, дергается, спотыкается и через секунду оседает на землю. Кто-то кричит. Начинается паника. Двое бросаются к упавшей, все достают оружие… Клинт подходит ближе и разжимает пальцы. Второй агент падает со стрелой в груди. Раздается еще один выстрел. Третий человек в черном падает на дно кузова грузовика, и агенты Гидры начинают стрелять во все стороны. Клинт продолжает идти. Выхватывает следующую стрелу и без колебаний выпускает. Агенты занимаются тем, что без разбора палят в том направлении, откуда стреляет Баки, поэтому для Клинта детская игра — расстреливать их спины. Прежде чем они начинают хоть что-то понимать, он убивает восьмерых и уже находится на лугу. Один Гидровец разворачивается в его сторону, но прежде, чем успевает поднять оружие, его висок прошивает пуля. Четверым приходится поджимать хвост и, пробегая по двору, нырять обратно в здание. Клинт выходит на дорогу и с мрачным удовлетворением замечает, что те оставляют дверь открытой. Справа что-то двигается, и Клинт видит появляющегося из-за деревьев Баки. Тот даже не утруждается пробежаться. Просто лениво шагает по дороге к комплексу. В позвоночник Клинта снова впивается что-то острое, а живот сводит, потому что Баки идет так, будто не может думать ни о чем, кроме того, как добраться до оставшихся агентов. Будто эта миссия — единственное, на чем он сосредотачивается. Будто он Зимний Солдат, и уже не помнит, что когда-то был Баки Барнсом. Впечатление усиливается, когда он подходит к забору, опоясывающему объект. Баки почти не притормаживает — хватается за него левой рукой и, вырывая целую секцию, отбрасывает в сторону. Клинт немного меняет курс, двигаясь к дыре. Он догоняет Баки у дверей. Тот стоит возле тела, лежащего под странным углом, и бесстрастно вглядывается в забрызганное кровью женское лицо. Глаза широко открыты, и она почти удивленно смотрит в небо. — Она была там, — ровно произносит Баки, и Клинт замирает. — Когда мне поручали последнюю миссию — взять Капитана Америка любой ценой. Она была там. Клинт молчит. Он не представляет, что на это можно сказать. — Бартон? Клинт поднимает взгляд. — Ты в порядке? — произносит Баки, и Клинт облегченно выдыхает. Потому что спрашивает не Зимний, а стопроцентный Баки Барнс. Хотя в лице и в голосе все еще виднеется Солдат. Боже, лучше бы Стив Роджерс не надеялся вернуть своего старого Барнса. Потому что именно сейчас Клинт понимает, что независимо от того, насколько вернется Баки, Зимний Солдат навсегда останется его частью. — Ага, — хмуро кивает он. И это правда. Это его выбор, и это все упрощает. Баки кивает в ответ и смотрит вокруг, а потом внутрь здания. Там начинают кричать. Баки быстро перекидывает ремень винтовки на грудь и пистолетом указывает Клинту влево. Тот приседает за ящики и быстро двигается в нужную сторону. Низко пригибаясь, Клинт вынимает стрелу, продолжая тихо перемещаться. Баки заходит справа, и Клинт слышит приближающиеся голоса и звуки шагов… Он презрительно кривится, глядя на выбегающих агентов, которые даже не смотрят по сторонам. Морщась, он начинает стрелять. Первый падает, когда появляется Баки. У второго нет шансов — металлический кулак врезается ему в челюсть, отбрасывая голову назад. Третьему даже удается выстрелить — сильно мимо, — прежде чем Баки хватает его за руку и яростно выкручивает ее. От звука ломающихся костей Клинту становится нехорошо, а вопль агента внезапно затихает, когда Баки сворачивает ему шею и, тяжело дыша, бросает тело на землю. Клинт смотрит на него и решает, что если чувство вины все еще не мучает его, то, скорее всего, этого и не произойдет. Может, ему стоит начать переживать об этом… — А я думал, это мне было хреново, когда ты меня душил, — хмыкает он и поворачивает назад — собирать стрелы. Он не оставляет улик, по которым их можно отслеживать. — Потом пошутим, — говорит Баки и отволакивает тела в сторону. — Пошли. Стрелы на месте, Клинт идет за Баки вглубь здания. Тот двигается молча и так же вальяжно как раньше. Это заставляет Клинта дрожать. В каждом действии Баки — целенаправленная угроза. В каждом движении глаз и пальцев — впечатляющая, страшная сила. Они идут вперед по длинным бетонным коридорам, проверяя встречающиеся помещения. Почти везде пусто. В некоторых — компьютеры и оборудование, в остальных — ящики с оружием. Следующие агенты, с которыми они сталкиваются, не так некомпетентны как предыдущие. Когда Клинт почти решает, что тут больше никого нет, в выходящего из-за угла Баки стреляют. Пуля попадает в стену рядом с головой. Баки останавливается. Клинт тоже. — Стой, — раздается голос. — Следующая прилетит между глаз. Оружие на пол, быстро. Баки несколько мгновений смотрит в пол, а потом оборачивается, ловя взгляд Клинта. Тот понимает, что они не знают, что Баки не один. Глядя ему в глаза Клинт кивает. Баки медленно опускается на колени и кладет пистолет на пол. Клинт осторожно тянется к колчану и, не вынимая стрелу, ждет, пока не услышит шаги. Пока не поймет, что они в нескольких футах. — Трое, — шепчет Баки. — Что? — кричит Гидровец. — Что ты сказал? Клинт выхватывает три стрелы и, выныривая из-за угла, выпускает две. Третья летит следом. Один агент падает замертво, остальные, задыхаясь от боли, хватаются за стрелы, торчащие из груди и плеча. Баки рядом через пару секунд. Несколько взмахов ножом, и второй тоже становится всего лишь телом. Клинт видит, как человек со стрелой в плече узнает Баки и бледнеет. — Нет, — стонет он. — Нет, нет… Они говорили, что ты умер… они сказали… Баки медленно и молча идет к нему. На лезвии вспыхивают отблески света… Клинт не отворачивается. Хотя, наверное, должен. Он понимает, что просто обязан что-то чувствовать. Какую-то вину. Или отвращение. Или сострадание. Он не чувствует ничего… Клинт идет вперед и вытаскивает стрелы из остывающих тел. Обтирает об куртку и забрасывает обратно в колчан. Потом идет за Баки к двери. Металлические пальцы тянутся к ручке. Другой рукой Баки подает сигнал остановиться. Клинт кивает. Баки наклоняется и смотрит в небольшой зазор между стеной и дверью. Луч света, пробивающегося изнутри, скользит по его лицу, глазам и вниз по подбородку. Баки молча поднимает один палец и указывает на себя. Один. Беру его. Клинт кивает и, доставая стрелу, отступает назад, прикрывая Баки, одной рукой открывающего дверь, а другой — держащего нож. Он двигается пугающе быстро. Тянет дверь на себя и резко взмахивает кистью. Агент поворачивается — нож уже торчит у него из плеча. Человек шатается, падает на пол и, хрипя, пытается подняться. — Ты… — сипит он. Баки опускается на колени и хватает его за горло. — Ты не… Тебя не на это программировали… Он замолкает. Лицо становится фиолетовым, когда Баки сжимает пальцы. — Программировали? — шипит Баки таким опасным голосом, которого Клинт еще никогда не слышал. — Ты, блядь, о чем? Парень встречается с Баки взглядом и пытается дышать. У него на лице появляется гримаса презрения, и он плюет в Баки. Тот смотрит на него, а потом у него внутри что-то ломается… Черты лица искажает гнев, и он грубо сжимает пальцы. Тишина длится долго. Баки отпускает шею и встает. С пальцев на пол капает кровь, он вытирает лицо тыльной стороной ладони. Клинт внимательно смотрит на него. — Барнс? Баки дергается, выдыхает и убирает руку от лица. — Не забудь собрать стрелы. Если их найдут, это будет получше визитной карточки. Клинт кивает. — Мы уходим? — Сначала надо взглянуть на компьютеры. Если заметишь что-нибудь полезное, бери с собой. Клинт кивает и смотрит на тело на полу. — А не полезное? — Сожжем, — жестко отвечает Баки. — Мы сожжем здесь все. *** Тяжело дыша, Клинт останавливается перед Баки, стоящим на вершине холма. Дождь заканчивается, но воздух холодный. А запах крови и дыма, кажется, навечно селится у него в горле. Болит тело, мышцы, суставы и небольшой порез на лбу. Баки протягивает руку, и Клинт крепко хватается за нее. Баки втаскивает его наверх. Ботинки Клинта скользят по влажной грязи и траве. Он поворачивается и, глядя вниз, встает у Баки за плечом. Весь комплекс охвачен злым оранжевым пламенем. Едкий черный дым взлетает высоко в ночное небо. Двадцать девять убитых агентов Гидры. Клинт знает, что это только начало. Он немного сдвигается и задевает Баки. Тот вытирает лицо ладонью и прикасается металлическими пальцами к его руке. Не отрывая взгляда от пожара, Клинт переплетает свои пальцы с его и крепко сжимает. Он чувствует и слышит, как рядом тяжело дышит Баки. А потом разворачивается к Клинту и другой рукой хватается за его куртку. Он кажется спокойным, но дрожащие пальцы выдают напряжение. Клинт поднимает свободную руку и крепко обнимает его. Холодно. Он промок насквозь. Он с ног до головы в крови и бензине, и начинает осознавать, насколько устал. Он хочет убраться отсюда, лечь спать и не подниматься сутками. И лишь потом подумать о том, что только что сделал. Он хочет спрятаться ото всех и решить, считается это началом прощения, или это очередной шаг, уводящий от него. Клинт думает, что знает ответ. Несмотря на случившееся, на душе у него становится легче. Он тяжело дышит и продолжает стоять рядом с Баки. Медленно моргать и, сжимая его ладонь, молча смотреть на догорающие внизу здания.