Все что от меня осталось

— Милорд, Император хочет связаться с вами, — доложил офицер, покосившись на роботов, которые суетились вокруг меня.  — Соедините меня с Владыкой. И передайте капитану этого звёздного разрушителя, что после беседы с Императором я хочу побеседовать с ним, — голос всё ещё звучал как сломавшийся дроид, но дыхательный аппарат починили быстро. Офицер почтительно кивнул и поспешил удалиться. За последние три часа он был первым, кто осмелился приблизиться к моей каюте. После возвращения с задания я был в ярости. Смерть ученицы Энакина Скайуокера вызвала у солдат радость, которую мне не хотелось разделять. Под их восторженные возгласы я вернулся в лагерь. Весь мой костюм был в крови, а испорченная маска отчаянно хрипела при каждом вздохе. Поэтому радостные поздравления одного из командующих взбесили меня пуще прежнего. Рявкнув на солдат, чтобы они принесли из леса тело джедая, а после сожгли её на костре, я обернулся к довольному командиру. Он испугался раньше, чем смертельная хватка невидимой руки сжала его горло.  — Я очень недоволен, командир. И я бы хотел, чтобы вы не усугубляли это, — прорычал я, глядя на корчившегося мужчину, — Прикажите солдатам разбирать базу и отправляться обратно на разрушитель. Не желая больше никого видеть и поскорее добраться до спасительного корабля, где у меня была возможность воспользоваться помощью мед. роботов, я бросил командира на землю и, перешагнув через него, направился к шаттлу. Боль в груди усилилась. Я был почти уверен, что это никак не связано с повреждением костюма, ведь обезболивающее, которое вколол мне дроид, вовсе не помогло. Оно продолжало мерзко тянуть и колоть, после чего мне пришлось просто смириться с этим. Когда Асока умерла, появилось чувство пустоты, где-то глубоко внутри, словно какую-то частичку вырвали и выбросили, оставив лишь пустое место. И от этого шла боль. Я был готов к тому, что это задание будет непростым, но не ожидал, что смерть ученицы Энакина Скайуокера так сильно отразиться на моих чувствах. Кроме меня, пилота и молчаливых роботов в шаттле никого не было, поэтому мне не хотелось никого убить. Когда мы прилетели, то я поспешил исправить поломки костюма и тем самым избежать надоедливых офицеров. Дроид чистил мой костюм от крови, а другие возились со сломанной маской. Вокруг было удивительно тихо, когда на столе перед моим креслом появилась яркая голограмма. Император повернулся ко мне. Взгляд его жёлтых и хитрых глаз быстро уцепился за дыру на маске, а затем он посмотрел на меня.  — Вы хотели говорить со мной, мой Повелитель, — собрав силы, я встал с кресла и опустился на одно колено, склонив голову перед Владыкой.  — Встань, лорд Вейдер, — невидимая сила мягко взяла меня за плечи и помогла встать, — нехорошо в таком состоянии сидеть на полу.  — Да, Учитель, как прикажете, — мои щиты скрывали от него все мысли и переживания, но колебание в Силе Император без сомнения ощутил. После ласковых прикосновений Асоки, касания нитей Владыки показались еще более холодными, чем раньше. Я поднял на него глаза.  — Сила волнуется. Я слышу как тысячи голосов поют песнь, восклицая от радости. Ученица Энакина Скайуокера мертва? Внутри вновь неприятно заныло, но я кивнул, глядя прямо в глаза изучающему меня Императору. Он пытался прорваться глубже, но каждый раз натыкался на ненависть, которая ему так нравится. Пусть Учитель не волнуется о моих мыслях, которые не касаются его.  — Да, Учитель. Асока Тано погибла от моего меча. Владыка ситх слегка прищурился, вглядываясь в кусочек моего лица, не закрытого маской.  — Я ощущаю в тебе горечь утраты, лорд Вейдер, и не вижу радости от победы. Ты уверен, что твои чувства чисты, и ты не лжешь сам себе? Голос Учителя всегда казался мне мерзким. Хриплый, как у столетнего старика, но в тоже время в нем ощущалась злоба, от которой невольно бежали мурашки по телу.  — Да, они чисты, — я опустил голову, глядя на пол. Император ухмыльнулся и неторопливо продолжил.  — Смерть ученицы Скайуокера положила начало чему-то более важному. Сила шепчет мне о великой победе и великом поражении. Будь начеку и не теряй бдительность, мой ученик. Мы ещё не победили. Голограмма вздрогнула и исчезла. Я выдохнул, а затем отвернулся и подошел к окну. Внизу виднелась покрытая лесом планета. Такая спокойная издалека, если не знать, что внизу сейчас сотни штурмовиков прочесывают леса, убивая всех, кто попадётся им на пути. Разбираться кто мятежник, уже нет времени, поэтому любой подозрительный на вид житель этой планеты будет уничтожен. Я скрестил руки на груди, тяжело вздохнув. Сила действительно волновалась, но ни шёпота, ни возгласов слышно не было. Вокруг меня царило молчание, лишь мои собственные мысли эхом отзывались со всех сторон. Может быть, медитация поможет мне разглядеть то, о чём говорил Император. Двери зашипели и открылись. Мне не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кто пришёл.  — Милорд? Мне сообщили, что вы желали побеседовать со мной, — довольный голос капитана нарушил тишину вокруг меня. Он уверенно направился ко мне, сцепив руки за спиной. Я ощутил его довольство. Капитан надеялся на награду за удачное уничтожение мятежников в его секторе. Что же, если то, что я собираюсь сделать, можно назвать наградой, то очень скоро он её получит.  — Поубавьте вашу радость, капитан, — чуть повернув голову, проговорил я. — У вас нет для неё поводов. Улыбка тут же исчезла с лица мужчины и он замер, не смея подходить ближе. Сквозь Великую я без труда ощутил страх, который этот глупец отчаянно пытался скрыть от меня.  — Мне сообщили, что наши отряды наткнулись на крупную базу мятежников прямо у вас под носом. Между тем, я перечитал все ваши отчёты, и ни в одном из них вы не упоминали об активности мятежников на вашей планете, — я медленно обернулся к побледневшему от страха капитану. — Почему вы не сообщили Империи об этом раньше, капитан?  — Милорд, я не знал о базе! Я предан моему Императору и вам, сэр, мы бы непременно сообщили о повстанцах в нашем секторе, — проговорил мужчина, делая шаг назад. Трусливый пес пытался обмануть меня, вместо того, чтобы признаться в проступке. Что же, он сам вынес себе приговор.  — Я ненавижу ложь, капитан, — направившись к нему, я притормозил у стола и нажал одну из кнопок, позвав офицера, что прибыл сюда вместе со мной, — Особенно, когда пытаются лгать Силе. Вы меня очень разочаровали. Мужчина открыл было рот, чтобы что-то сказать и оправдать себя, но слушать его мне больше было не интересно. Пошевелив пальцами, я сжал его горло, лишая возможности вдохнуть. Капитан задергался, начиная хватать воздух губами. Он судорожно взялся за воротник, попытавшись оттянуть его в сторону.  — Вы уходите в отставку, капитан, — мрачно подытожил я, сжав горло сильнее и прислушавшись к этим жалким попыткам закричать. Его страдания питали мой гнев. Каждый раз, глядя на эти бледные лица и заплывающие глаза, я испытывал какое-то смутное удовольствие. Мне нравилось внушать им страх, особенно в моменты, когда настроение было и так испорчено. В каюту зашел мой офицер. Опешив, он уставился на зависшего в воздухе мужчину, который дергал ногами, изо всех сил пытаясь освободится.  — Милорд, — отведя взгляд от задыхающегося, офицер посмотрел на меня. Мне понравилось, как быстро и умело он включил безразличие к чужой беде. Если служить на моем корабле достаточно долго, то и не к такому привыкнешь.  — Я доволен вашей службой и преданностью Империи. С этого момента вы — капитан этого корабля, — я уронил мертвеца на пол и направился к дверям, — Прикажите убрать его из моей каюты. Вернуться на Звезду Смерти мне удалось спустя несколько недель. Гранд Мофф Таркин скрупулёзно уничтожал одну непокорную планету за другой, словно какой-то безумец, получивший в свои руки власть, хотя я никогда не сомневался, что Таркин внутри скрывает обезумевшее животное, которому хочется лишь убивать. Но я не сомневался и в том, что Императору об этом известно, и всё происходит с его позволения. Гранд Мофф полагает, что он неуязвим, но это его самая большая ошибка. Мне потребовалось больше десяти лет, чтобы научиться скрывать свои мысли от Учителя, что же говорить о простом человеке. Слава Великой, он не удостоил меня «чести» встречи им лично, и я смог спокойно приступить к исполнению обязанностей. Сообщения о повстанческих базах приходили часто. Но после такого зрелищного поражения на Явине 4 они стали намного меньше и слабее. Жалкие попытки взорвать что-нибудь или перехватить данные заканчивались позорными побегами с места битвы. Меня это более чем устраивало. Никто не смеет противостоять мощи Империи и Тёмной стороны. Все кто выступает против, будет раздавлен. Но одна мысль надавала мне покоя. Мальчишка с Татуина. Вернувшись на станцию, я с новой силой ощутил его присутствие. Люк слабо светился где-то в глубинах Звезды Смерти и, кажется, смирился со своей участью окончательно. Вряд ли он догадывался, сидя в тесной камере, что его так сильно любимый Альянс и повстанцы продолжают действовать мне на нервы. Найдя свободное время, я отправился в тюремный блок. Может быть, юный глупец за время пребывания здесь наконец усмирил свое невероятное упрямство, и мне удастся узнать ответы, которые меня так интересуют. Когда двери камеры открылись, издав привычное шипение, я зашёл внутрь. Перегородка за моей спиной тут же закрылась, оставляя нас одних. Юноша глядел на меня исподлобья, обняв колени руками. Во взгляде голубых глаз ясно читалось недоумение, видимо, вызванное моим неожиданным визитом после почти месяцев отсутствия. Впрочем, это удивление быстро исчезло, и на смену ему пришла привычная угрюмость.  — В прошлый раз мы не закончили нашу беседу, юный Скайуокер, — я сдержал усмешку, глядя на него сквозь линзы маски.  — Я не помню, на чем мы остановились, — буркнул он, опуская взгляд на пол. Скайуокер пытался что-то скрыть от меня, но мысли выдавали его. Не знаю, что именно заинтересовало его так сильно, но паренёк явно старался не рассматривать мой костюм. Я ощущал в нем борьбу, в которой любопытство пыталось пересилить отвращение и страх передо мной.  — Расскажи мне про твой дом, где ты жил, — мой механический голос прозвучал резко, несмотря на попытку вести более мягкую беседу. С этим мальчишкой силой мне удастся лишь раздавить его насмерть, а не узнать то, что нужно.  — Какое тебе до этого дело? — мрачно спросил Люк, покосившись на меня.  — Простое любопытство, — я слегка склонил голову, попытавшись прикоснуться к нему в Силе. Паренёк был полностью открыт, он даже не вспомнил про свои слабые ментальные щиты, которые выставлял вперед раньше, когда я врывался в его разум. Такой необученный и уязвимый. Люк будто задумался, поглядывая на меня и торопливо пряча взгляд. Я чувствовал, как неуверенно он балансирует на краю своих принципов и желаний. Мне нравилось наблюдать за этой борьбой, ведь уже сейчас мне было ясно, кто победит. Давай же, сделай шаг и поддайся желаниям. То, чего ему хочется, назвать плохим нельзя.  — Если я отвечу, ты ответишь мне на вопросы? Я подумал, что давно не слышал таких наглых условий на допросе. Обычно все, кто не отвечал, подвергались самым жестоким пыткам с моей стороны, а сейчас мне пришлось лишь слегка кивнуть в ответ. Мальчишка содержал в себе удивительный потенциал, который почему-то отличался от всех остальных чувствительных форсъюзеров. Я не знал, что именно так заинтриговало меня в нём, ведь таких необученных детей мне приходилось встречать не один раз. Этот татуинец был особенной добычей, которую мне не хотелось делить ни с кем. Он спустил ноги вниз и посмотрел на свои сапоги.  — Я вырос на ферме в пустыне, с дядей и тётей. Там жарко, нет воды, и ничего вообще нет. Больше ничего особенного, — голос мальчишки стал тише, но он не смел смотреть на меня. Или же ему было противно, но сейчас это не имело значения.  — Твоего дядю звали Оуэн Ларс? Он твой родной дядя?  — Да, брат моего отца, — при этих словах его аура колыхнулась, и волна гнева заполнила мальчишку. Люк посмотрел на меня и сжал руки в кулаки. Я не сводил с него взгляда. Прочесть мысли парня было вовсе не трудно, его гнев и попытки спрятаться от меня не были той преградой, из-за которой я мог бы отступить. Ах да, татуинец уверен, что я убил его отца джедая. Мне был отчетливо слышен голос Кеноби, который внушал ему это, сидя в грязной лачуге, где-то в безлюдных холмах планеты. Старик использовал желание мальчика узнать о родном отце больше, как способ натравить его на меня. Что же, стоит отдать моему бывшему мастеру должное, с этим он прекрасно справился, как и подобает истинному джедаю.  — А откуда ты знаешь Оби Вана Кеноби? Расскажи мне, ведь ему ты уже не навредишь. Люк попытался закрыться от меня. Его нити бились, как птица в клетке, ударяясь о мою тьму, которая опутывала его всё сильнее. Я мысленно улыбнулся. Он весь в моих руках. Кеноби хотел использовать мальчишку против меня, ну что ж… спасибо ему за столь неожиданный подарок в виде одаренного и податливого форсъюзера. Парень взялся руками за голову и сжал её, словно надеялся так избавиться от тьмы, которая проникала в его мысли.  — Не бойся Тёмной стороны, — медленно проговорил я, делая шаг к нему. — Позволь ей сделать тебя сильнее, и я смогу обучить тебя всем навыкам, которых ты так отчаянно желаешь в своем сердце.  — Нет, не желаю, — сквозь зубы сказал Люк, зажмурившись. — Это неправда.  — Я чувствую в тебе конфликт, юный Скайуокер. Перестань сопротивляться, и боль пройдет, — мои нити отступили от него на миг, давая возможность прийти в себя, а затем вновь опутали мальчишку с ног до головы. Я бы мог без труда сломить его. Его слабый свет не шёл ни в какое сравнение с моей мощью. Всё, чем Люк мог бы похвалиться — это невероятно огромный потенциал, благодаря которому он всё ещё был жив. Он затих, сжимая голову все сильнее. Мне не понаслышке было известно, насколько болезнен процесс слияния тьмы со светом. Когда-то давно и я так же сжимал голову, воя будто раненый зверь, поэтому было не трудно понять, как мучается сейчас паренек с Татуина.  — Поддайся. Тебе станет легче, как только ты переборешь свое глупое упрямство, — позвал я его в Силе. В моей голове уже не раз появлялись мысли о том, что, будь у меня сильный ученик, мы бы могли свергнуть моего Учителя раз и навсегда. Эти размышления были чрезвычайно опасны, ведь стоило Императору заподозрить хоть что-то, то он бы уничтожил меня, даже не задумываясь. Я всегда знал, что являюсь в его руках лишь пешкой, которая нужна ему для исполнения своих планов, которые строились ещё во времена Республики. Люк услышал меня. Он отвернулся и забился в угол, будто надеясь так облегчить боль. Отчаянно закрываясь своими измученными щитами, татуинец пытался бороться. Мне казалось, изменить его будет легче, но, похоже старый джедай всё-таки успел привить ему эту проклятую любовь к Свету. Что ж, мне это не помешает, а Люку это лишь добавит боли, которой бы не было, не тянись он к свету. Неожиданно я ощутил что-то странное в этом юнце. Что-то до боли знакомое, как будто уже когда-то раньше чувствовал в ком-то нечто похожее. Но этого мальчишку я встретил всего несколько месяцев назад, мы не встречались раньше, иначе такое точно запомнилось бы. Кто же ты такой, паренек с Татуина? Люк вскрикнул, и я резко отпустил его. Результат был, и меня он более чем устраивал, хоть что-то и казалось мне странным. С первого раза никто не переходил на Тёмную сторону, особенно те, кто уже успел узнать Свет. А этот мальчик им почти не тронут, хоть и успел поверить всему, что ему внушил джедай.  — Не бойся и поддайся, — я заговорил с ним вновь, дождавшись пока Люк придет в себя. — Это твой единственный шанс остаться в живых.  — Бен говорил что ситхам нельзя верить, — прошептал он, подняв голову. Я усмехнулся и маска издала хриплый, неприятный звук, похожий на кашель.  — Как и джедаям, юноша. Ты не задумывался, что, приведя тебя сюда, Кеноби отправил тебя на верную смерть? Неужели хороший учитель бросил бы ученика в лапы зверю? — моя легкая улыбка была скрыта маской, а механический голос не давал татуинцу заметить, насколько я доволен разговором с ним. Люк запустил пальцы в волосы и промолчал. Нахмурившись, он уставился на мои ботинки, как будто боясь, что взгляд что-то мне выдаст. Забавно, ведь его мысли выдавали сильнее.  — Подумай над моими словами. Неужели хороший человек бросил бы тебя прямо ко мне, даже не обучив правильно держать оружие? С этими словами я развернулся к дверям, которые быстро открылись, впуская в тёмную комнату яркий свет из коридора. Охрана оглядела меня и закрыла камеру за моей спиной, оставляя Люка наедине с сомнениями, которые мне удалось посеять в его душе. Несколько солдат направились следом, проводив до выхода из тюремного блока. В штурмовиках меня всегда радовало их молчание. В отличии от пафосных генералов и офицеров, они никогда не болтали и не раздражали меня пустой болтовней. Единственный минус в том, что, глядя на то, как эти солдаты сражаются на поле боя, я невольно спрашивал себя: «Где их набирали и кто учил их стрелять?». Но, как любил говорить Император, штурмовиков миллионы, и, даже если это не самые лучшие стрелки, против кучки вооруженных солдат мятежников они будут эффективны. Неторопливо идя по яркому коридору, я размышлял над теми чувствами, которые вызывал у меня упрямый мальчишка. Непохожий на других джедаев и даже просто чувствительных к Силе, Люк необычно сильно был ощущаем для меня. Находясь в совершенно другом краю этой огромной станции, я продолжал отчетливо чувствовать его присутствие, словно мальчишка сидел рядом. Таркин позвал меня на один из советов, смысла в котором вовсе не было. Не удивлюсь, если гранд мофф использует их лишь с целью безнаказанно мне поязвить. Пока он под защитой Владыки, я был бессилен что-либо сделать. Приходилось просто терпеть. Двери в зал открылись передо мной, и взгляды сидящих за столом офицеров обратились ко мне. Сидящий во главе стола гранд мофф слегка ухмыльнулся, оскалив свою крысиную улыбку.  — Лорд Вейдер, я высоко ценю ваше военное мастерство. И поэтому хотел, чтобы вы присутствовали на совете.  — Я польщен, гранд мофф Таркин, — мрачно ответил я, скрывая раздражение за безэмоциональной маской. Вдруг что-то коснулось меня. Совсем слегка, но мне показалось, будто чья-то ладонь легка на мою спину. Захотелось обернуться и ухватить наглеца за руку, но я знал — за мной никого нет. Тот, кто прикоснулся, был заперт глубоко в тюремном блоке.