Тридцать поводов любить

Ифань никогда не любил объятия, но Исину отказать — хуже, чем лишить ребёнка любимой шоколадки. И пусть порой странно и совсем не понятно, как можно быть таким ласковым по поводу и без, но это, пожалуй, мило. Да и довольный Чжан — бонус довольно приятный. Когда они стоят в обнимку на перроне, Исин жмётся к нему так тесно, что сердце нет-нет, да и замирает от тихой нежности. К своим родителям, нуждающимся в помощи, младший уезжает один: у Ифаня работа, да и дел в городе немало. — Я буду скучать, — Исин выглядит таким печальным, словно уезжает не на пару недель, а, как минимум, на пару месяцев. — Я тоже, малыш, — легко целуя младшего, отвечает Ифань, и это действительно так. Впрочем... две недели — не особо и много, правда? Вот только тоска забирается в сердце уже на следующий день. Квартира кажется слишком большой и слишком пустой, когда заполнена тишиной, а не смехом и разговорами Исина. День за днём Ифань ловит себя на том, что ищет глазами младшего и даже пытается с ним поговорить. И кто сказал, что от любви с ума не сходят?.. Ифань, вообще-то, совершено не сентиментален — но после третьей ночи, проведённой в слишком широкой и холодной постели, засыпает, прижимая к себе любимую толстовку Исина и зарываясь носом в ткань, чтобы ощутить знакомый запах. На пятый день Ифань понимает, что ситуация вышла из-под контроля. От желания обнять младшего сводит пальцы, а по теплу, которое тот дарит своей непомерной нежностью, даже ломает. На седьмой день Ифань стоит на том же перроне, сжимая в пальцах билет. Выйдя на нужной станции, парень едва успевает пройти хоть пару шагов: чуть не сшибленный с ног влетевшим в него Исином, Ифань смеётся, прижимая его к себе как никогда трепетно и крепко — и чувствуя, как мир вновь обретает краски, когда младший, доверчиво прижимаясь, привычно обхватывает его руками. Ифань никогда не любил объятия. Но готов до конца своих дней благодарить Вселенную за возможность обнимать Чжан Исина.