Прошлое настигает внезапно

Хюррем султан шла по мощеной дорожке, ведущей ко дворцу Михримах и Рустема паши. Сегодня утром, не успела госпожа и позавтракать, приехал слуга и доложил, что паша просит ее приехать. Ага говорил, что дело срочное и не терпит отлагательств. - Госпожа моя, доброе утро, - приветствовал Хюррем паша, встречавший ее у самых дверей, что было весьма странно. - Зачем ты позвал меня, паша? – Хюррем окинула его взглядом, про себя отмечая, что выглядит он уставшим и осунувшимся, словно не спал всю ночь. – Мы могли поговорить и в Топкапы. - Дворец султана не место для подобных разговоров, - с этими словами Рустем пригласил госпожу следовать за ним и направился в сторону подземных камер, которых в этом дворце было едва ли не больше, чем в Топкапы, Рустем особо хлопотал об этом. Нехорошие предчувствия сдавили Хасеки султан сердце. Не спроста все это. Некстати вспомнился недавний сон, в котором к ней явился давно усопший Ибрагим паша и грозил всеми карами за ее прегрешения, говорил, что для нее в аду уже кипит смоляной котел рядом с его. Рустем паша остановился на площадке возле лестницы, ведущей к камерам, и повернулся к Хюррем: - Два дня назад был пойман Ильяс ага, который в свое время служил нашему покойному шехзаде Мехмету. Он признался в убийстве шехзаде. Он намеренно заразил его оспой. Хюррем султан покачнулась и схватилась за выступ на стене, чтобы не упасть от внезапно накатившей слабости. Глаза словно заволокло кровавой пеленой, голова гудела. Ее сына, ее Мехмета действительно отравили враги, а она не была рядом, не смогла защитить. Вновь поднялась из груди боль, что не давала ей дышать, когда она, вернувшись к семье после трех долгих лет мучительной разлуки, узнала о смерти своего первенца. - Как он посмел, - с трудом произнесла госпожа. – Какой изменник отдал ему этот приказ? - Махидевран султан. *** Шехзаде Селим уже добрую четверть часа ходил кругами по коридору возле султанских покоев, изредка бросая раздраженные взгляды на шехзаде Мустафу. Прошла неделя с того памятного вечера, а они больше ни разу не разговаривали. Тогда Мустафа, едва оправившись от потрясения, захотел как можно быстрее увидеть Хелену с сыном, которого сразу признал своим, не стал даже расспрашивать о расследовании; Селим еще подумал, что будь здесь Махидевран султан или Ташлыджалы, разговор прошел бы далеко не так гладко. Но в просьбе брата о встрече он отказал сразу, мол куда ты собрался их везти, уж не во дворец ли султана. Мустафа почему-то разозлился, и избегал Селима вплоть до нынешнего утра, когда спустя целую неделю султан таки пригласил своих сыновей в покои, да и еще всех разом. Селим, едва получив приглашение, хотел было пойти к матушке, но ее, несмотря на раннее утро, не было ни в покоях, ни, как выяснил шехзаде у припертого к стенке Сюмбюля аги, во дворце. Повелитель пожелал увидеть всех шехзаде сразу, и Селим, Мустафа, а также Джихангир, пришедший самым первым и ожидающий аудиенции почти час, ждали Баязида. Несмотря на раздражение, Селим позволил себе легкую торжествующую ухмылку: ‘’ И Баязид упрекает меня в постоянных опозданиях’’. Когда, наконец, Баязид, зевая и все еще сонно пожмуриваясь, подошел к покоям, тепло поприветствовав Мустафу с Джихангиром и сухо кивнув Селиму, стражник пригласил их войти. Султан Сулейман Хан, одетый в домашний темно-красный кафтан, сидел на кровати. За прошедшие годы он заметно состарился: густая борода изрядно поседела, а глаза, некогда яркие, необычного для турка пронзительно-голубого цвета, сейчас стали почти прозрачными. - Доброе утро, Повелитель, - вразнобой поприветствовали отца шехзаде. - Мои львы, - султан ласково, как в детстве, улыбнулся им, но улыбка погасла через несколько секунд. – я заставил вас долго ждать. Шехзаде нервно переглянулись, предчувствуя недоброе, но султан не заметил, он говорил, не прерываясь: - Мы давно не виделись, но это не значит, что я не смотрел за вами, и кое-что из того, что я увидел очень огорчило меня. Я собрал вас здесь, чтобы лично сообщить о принятых мной решениях. Мустафа, пошли вести во дворец Амасьи, пусть собирают вещи, ибо ты туда не вернешься. Я назначаю тебя санджак-беем Коньи. Кроме того, я хочу видеть тебя регентом султаната на время персидского похода. У Мустафы оборвалось дыхание. Неужели… неужели столько лет спустя Повелитель решил вернуть ему свою милость? Конья это не Маниса, конечно, но один из ближайших к столице санджаков, и к тому же должность регента… Мустафа посмотрел на братьев. Лицо Селима не выражало ничего, но Джихангир явственно сиял от радости, словно это его вознаградил султан, а Баязид улыбался старшему брату. Впрочем, его улыбка погасла, уступая место некрасивой гримасе бессильной ярости, стоило Баязиду услышать следующие слова султана: - Шехзаде Баязид, мне стало известно о твоих огромных расходах. Говорят, наследник султана задолжал всей Кютахье! Постоянные охоты, подарки окрестным беям. Чего ты добиваешься? Я отправляю тебя вместо Мустафы в Амасию, может там ты одумаешься и будешь вести себя как подобает шехзаде. - Повелитель! – повысив голос, попытался возразить Баязид, но султан поднял руку, приказывая ему замолчать. Шехзаде весь покраснел от с трудом сдерживаемого гнева. Заметив удовлетворение во взгляде Селима, он окончательно потерял контроль и вылетел из покоев, грохнув тяжелыми дверями, не обратив внимания на окрик Мустафы. Селим перевел взгляд на мрачное лицо отца. Султан Сулейман был вспыльчив, как и Баязид, однако держать себя в руках, оставаясь внешне невозмутимым, умел. Но сейчас правая рука его была сжата в кулак, а глаза, ставшие в мгновение ока темно-синими, как предгрозовое небо, метали молнии, грозя обрушить на всякого неугодного гнев падишаха и испепелить того. - Вы можете идти, - снова обратился он к сыновьям. – Мы закончим этот разговор в другой раз. *** - Так ты смог найти, где они прячут Хелену? Махидевран султан и Ташлыджалы бей неспешно прогуливались по саду. Госпожа была вымотана морально и физически, но весьма довольна. За последние дни произошло столько всего, что у нее началась бессонница, не помогали ни травяные чаи Шекера аги, ни настойка лекарши. Мустафа замкнулся в себе после новостей о Хелене и сыне, его мать, напротив, развила бурную деятельность, призвав в помощники Ташлыджалы и верную Фидан. Весть о маленьком Османе прибавила сил уже отчаявшейся дождаться внука-шехзаде госпоже. - Хелена хатун и ее сын сейчас живут во дворце Манисы. Как мне удалось узнать, шехзаде Селим взял ее на должность няни для шехзаде Мурада. Им ничего не грозит, госпожа. - Это хорошо, но мы должны как можно скорее забрать моего внука в Амасию. Если о нем узнает Хюррем или этот шакал Рустем, мы не сможем защитить моего львенка. - Вам известно, для чего Повелитель позвал шехзаде? – сменил тему Яхья бей. - Нет, но ничего хорошего я не жду, Ташлыджалы. В последние годы решения султана приносят нам одни только беды. Сзади послышался топот и крик: “ Госпожа!”. Фидан хатун, придерживая одной рукой полы длинного платья, а другой – спадающую шапочку на голове, бежала по дорожке. Она выглядела взбудораженной, счастливой и напуганной одновременно, чем несколько сбивала с толку госпожу и бея, уже настроившихся на дурные вести. - Госпожа… Госпожа моя, - Фидан никак не могла отдышаться и рассказать, зачем бежала. - Что, Фидан хатун? – повысил голос Ташлыджалы, - Говори же! - Повелитель назначил нашего шехзаде наместником Коньи, госпожа, - калфа радостно улыбалась, - и еще регентом султаната на время будущего похода. - О, Аллах, хвала тебе! – воскликнула Махидевран султан, прижимая руки к груди. – Сколько радости ты послал нам сегодня! Наконец Повелитель вернул нам свою милость. Для госпожи и ее верных слуг этот день заиграл всеми цветами радуги, вселяя вновь надежду на будущее, лучшее, чем они смели надеяться.