Любовь как наказание

      Сколько раз я пытался разговорить Гаару насчет того, кто же мой покровитель, но он упорно молчал, лишь иногда говоря, что ему платят за молчание, и что я в свое время все узнаю?       Вдруг ко мне пришло озарение: — Ты общался со мной, потому что кто-то тебе приказал? — Да, — обида меня захлестнула. — И в первый раз, … когда я тебя… — договорить мне помешали неведомые ранее чувства. — Да, — от однозначных, но столь болезненных ответов стало вдвойне неприятней.       Я теперь понял, насколько все же этот мир жесток, нет понятия дружбы… и любви. Может быть, я выдумал любовь к Саске? Я был одержим им, ничего не замечая. Я убил ради него и лишил себя пяти лет жизни. Эта мысль злила. Почему тогда так больно было смотреть на те фотографии? Я хотел забыть их и о нем. — Я хочу уйти! — решительно заявил я. — И куда ты пойдешь? — нескрываемая насмешка звучала в его голосе. — Тебе какое дело? — Самое прямое! Мне приказали за тобой смотреть. — Вот именно, тебе приказали, не мне, — быстрым шагом, почти бегом покинул столовую, направляясь в свою комнату. — Мы должны вызволить Саске! — крикнул он через стену. — Тебе приказали, ты и вызволяй. Он для меня теперь никто, — я собрал какие-то вещи, даже не замечая, что кладу в дорожную сумку. Я несколько минут думал, брать ли фотографию Саске, глядя на простенькую рамку. Если я не возьму, то я распрощаюсь с воспоминаниями, что нас связывали, а если возьму, всю жизнь буду вспоминать о нем.       Я вышел из уже бывшей моей комнаты, в последний раз взглянув на изображение брюнета.       «Прости и прощай».       Гаара даже не пытался меня остановить, зная, что я вернусь, но когда увидел стоящую на прикроватной тумбе фотографию, он хотел меня остановить, но я хлопнул дверью, сжигая все мосты с моим прошлым.

***

      Оставив дом Гаары и одновременно все мое прошлое, я остался один. Раньше меня поддерживала мысль о Саске, а теперь, … когда я бросил его, точнее, бросил думать только о нем. Наверняка он меня уже забыл, ведь он меня и тогда, когда я был рядом, не ценил. Я знаю, каково ему сейчас, но, думаю, за пять лет он уже свыкся с мыслью о пребывании в борделе. А я на свободе, и стоит забыть о нем, … о том, кого я любил… или все же люблю? Сложно забыть в одночасье того, кем жил пять лет. Зачем он появился в моей спокойной жизни? Саске был моей навязчивой идеей, моим проклятием и наказанием. Самое главное, я осознавал это, но я любил его любить.       У меня не было денег, не было жилья; единственное, что я умел делать, — доставлять людям удовольствие. Выйти на панель и продолжать торговать своим телом не хотелось, тогда я бы возвратился к прежней жизни, а значит, и к мыслям о любимом о Саске, но надо найти пищу и кров, а без денег это сложно сделать.       Как я выдержал это, я до сих пор не понимаю. Не знаю, сколько это продолжалось, — неделю или месяц, а может быть, больше, — я потерял счет времени. Жил на улице, питался, чем придется. Не знаю, как дальше сложилась бы моя жизнь, если я бы не встретил старого знакомого.       Это случилось солнечным утром, относительно прохладным для позднего сентября. Шел, волоча за собой изрядно исхудалую сумку — часть вещей я продал или обменивал на еду и теплые вещи. Я сильно устал за последнее время, сегодня усталость чувствовалась в разы сильнее. В который раз мысль о самоубийстве казалось мне самой оптимальной для решения всех проблем. Я устал бороться за жизнь, я устал жить. Как вдруг меня окликнули: — Наруто, что ты здесь делаешь?       Мне было стыдно перед этим состоявшимся человеком в деловом костюме при галстуке. Кто он, а кто я.… А ведь было все иначе. — Ищу работу, — ответил как можно тише, но не настолько, чтобы он не услышал. Не знаю, хотел ли я, чтобы он это знал, но мне терять было нечего, кроме собственной гордости, которая за эти годы была почти полностью растеряна. — И какую? — с легкой усмешкой проговорил собеседник. — Не знаю, — честно произнес я и добавил: — Какую-нибудь. — У тебя диплом? — я еле заметно покачал головой. Думаю, ему не обязательно знать, что я и школу-то не заканчивал. — М-да, сложно будет. Можешь устроиться грузчиком или официантом. Хотя для официанта в нормальном заведении нужен опыт работы, а у тебя его, по-видимому, его нет. — Нет, — стыдливо произнес, — я вообще никогда не работал. — Да… — шатен задумчиво почесал затылок. — Подожди минутку. Он закрыл затонированные под ночь стекла машины, последнее, что я видел, — он набирает на автомобильном телефоне чей-то номер.       Я ждал. Эти минуты мне казались вечностью. Нет ничего хуже ждать и догонять, как говорится, убегать еще хуже, а я бежал от своего прошлого. Но я в который раз ему проигрывал. Вот и сейчас оно меня догнало, но, в отличие от прошлых разов, я цеплялся, не давая ему уйти. Минуты шли, а стекло не опускалось. Мне даже показалось, что машина отъезжает, как вдруг окно открылось, вызвав мою радость. — Я тебе дам работу, но сразу предупреждаю: работа не из легких. — Я согласен. — Ты согласен, даже не выслушав условия? — в голосе слышалось удивление, но я-то знаю, что он меня презирает. — Когда начинать? — Позже. Сначала я тебя познакомлю с твоим непосредственным работодателем. Садись, — Канкуро открыл дверь, приглашая меня забраться в дорогую машину. — А что мне надо будет делать? — Твоя работа состоит в «чистке». — Уборщик, что ли? — Нет. Киллер.