Любовь как наказание

Я уже больше полугода не писала NC, так что, если что-то не так, не ругайте. Мы простояли так слишком долго. Я шептал ему приятные мелочи, заставляющие его забыть, кем он стал. Саске обнимал меня так отчаянно, как будто я единственное, что ему дорого, будто он только и ждал все эти годы. — Наруто, зачем? — Что «зачем»? — Зачем ты меня заказал? Неужели просто для секса? — Помнишь, я сказал, что не прикоснусь к тебе, пока ты мне не позволишь? Я держу свое обещание. Я никогда не причиню тебе боли, — я отстранился и посмотрел в такие родные глаза, — никогда. — Я знаю, — он прошептал в губы и чувственно поцеловал. Теперь я понял, насколько долго он ждал. Он огляделся, ища что-то, но, видимо, так и не найдя, взял мою руку и повел в мою комнату. Залез на кровать, подвинулся, давая мне возможность присоединиться к нему. Он потянулся за новым поцелуем. — Как же я долго тебя ждал, — поцелуй. — Я так соскучился. Ты даже не представляешь, как… Он дрожащими пальцами расстегивал мелкие пуговицы на моей рубашке, а я наслаждался моментом. Пытка с пуговицами наконец-то закончилась, не без последствий. — Извини. — Ничего, она мне все равно не нравилась. Он порвал мою любимую рубашку, но я сполна получил нечто другое. Мое тело покрывали нетерпеливые поцелуи. Засос на шее, на плече, несколько на груди. Я не заметил, как он расстегнул мои джинсы. — Сними, — приказным тоном сказал он мне, мне не оставалось ничего, как послушаться. Он быстрее меня оголился — практика. «Естественно, он без нижнего белья». — Ты прекрасен, — вырвалось из моих уст. Я стоял, Саске опустился на колени. Держа крепко меня за талию, он целовал внутреннюю поверхность бедра в опасной близости от члена, иногда задевая его, чем вызывал сдавленные стоны. Когда же он, наконец, уделил внимание моему члену, тяжело дыша на него, мне стало до одурения жарко. — Пожалуйста, Сас… — договорить заветное имя мне помешало наслаждение, вызванное теплым ртом. Как я давно ждал этого момента. Он нарачительно медленно двигался, смакуя каждый сантиметр чувствительной кожи. Мне казалось это сном, видением, иллюзией. Когда же он начал насаживаться на мой член, буквально насилуя его своим ртом, все запреты спали, и я застонал во весь голос. Каждый раз я чувствовал стенку глотки, чувствовал, как его проворный язычок крутился вокруг моего естества. Я быстро кончил, а он все проглотил. — Божественно… — Ты вкусный, — я смутился от такого заявления, а он коротко меня поцеловал, передавая мой вкус. — Обычный. — Особенный. Очередной поцелуй, такой грязный, пошлый, развязный. Это призыв к сексу. — Актив или пассив? — он смотрел на меня глазами затуманенным страстью. Секса здесь и сейчас. — У меня давно никого не было. — Я буду аккуратным. Обещаю, — коротко поцеловав, он кинул меня на кровать. Не тратя времени на грудь, он приступил сразу к животу, нежно целуя, продвигаясь все ниже и ниже. С каждым поцелуем, я шептал его имя. Он снова взял меня, медленно растягивая сладкую пытку, отстранялся, не давая кончить. — Саске, пожалуйста, — молил я уже своего мучителя. — Возьми меня, войди в меня, — я кричал, — я хочу тебя… в себе… сейчас… — Хорошо, — насмешливо растягивал он слова. — Перевернись, ты ведь прекрасно знаешь, в какой позе лучше растягивать. Правда? — Пофигу, давай без растяжки! Если я сейчас не получу тебя, мой член просто взорвется! — кричал я уже на всю квартиру. Он прикоснулся к моему естеству, пару раз прошелся, и я бурно излился в его руку. — Теперь можно и растянуть, — он довольно улыбнулся, перевернул меня, заставил сесть на пятки, выставляя задницу, плюнул на мою дырочку и впился, сразу проникая шаловливым язычком в недра моего ануса. Пара движений, и я застонал, как второсортная шлюшка. Он отстранился. — И кто из нас теперь шлюха? — Я! — он продолжил меня ласкать. — Саске… «Саске, ты — это что-то… С тобой я забываю обо всем.… Только бы это продолжалось вечно… Я хочу тебя… всего, без остатка… Ты мой… только мой… Я люблю тебя. Ты же об этом знаешь?» — Саске, все, хватит. Хочу тебя. Твой член! Бля, вставь мне по самые яйца! — Хочешь? Не передумаешь? Я ведь могу быть жестоким. — Хочу! Он пристроился сзади и вставил, как я и сказал, «по самые яйца». — Ох… — он быстро набрал сумасшедший темп, тяжело дыша. — О, какой ты тесный, до одурения тесный, — я периодически сжимал мышцы, давая партнеру неописуемое удовольствие, — ты действительно шлюшка, моя шлюшка… только моя. Он клеймил меня по всюду, куда доставали его губы. Рычание и стоны наполнили, казалось, весь дом. Наверно, надорву связки. Плевать, если это цена, чтобы быть рядом с любимым, я готов стать немым. Я слышал наши стоны, словно во сне, далекие, несуществующие, но меня жестко вколачивали в кровать, что чувствовал, как полосатая простынь отпечатывалась на моем лице. Мне даже не надо было к себе прикасаться, чтобы кончить уже третий раз за сегодня. Оргазм был настолько мощным, что я не заметил, как Саске остановился. Когда я пришел в себя, то почувствовал все еще твердый член в себе. Почему остановился? И почему мне так тяжело? Я обернулся, и увидел, что Саске лежит на мне, по его груди растекается алое пятно крови. Мой мозг сразу начал трезво. Его подстрелили. Положить, оценить степень повреждения, помочь, убить виновника. Аккуратно положил на пол, подложив чистую ткань, чтобы инфекция не попала. Стреляли в сердце, но из-за хаотичного движения попали в легкое, слава Богу, в правое. Сердце не задели. Сам я не смогу помочь. Надо медиков. Звонить в скорую. «Блин, где же телефон? А, вот он». — Алло, скорая? Тут в человека стреляли. Попали в легкое.… Да, без сознания. Приезжайте скорее. Назвав свой адрес, я занялся раной. Надо остановить кровь. Я побежал в ванную и достал женский тампон. Что ни говори, но это лучшее, что может быть в полевых условиях для остановки кровотечения. Тампон быстро краснел. Пришлось трижды менять до приезда медиков. Я убрал, чтобы ничего не выдавало моего присутствия. Я съезжаю. За Саске приедут не раньше восьми, а сейчас половина шестого. Неужели уже так много времени прошло? Как один миг. Я не позволю ему умереть. Когда его забирали, я все время держал его за руку. В больнице я на свое настоящее имя зарегистрировал его. Его точно придут и добьют, если, конечно, найдут. Мою настоящую фамилию знала только Цунаде. Вряд ли она заподозрит, что я к этому причастен, но надо быть аккуратнее. Как Саске легче станет, мы уедем из страны.