It's not what it looks like

На следующий день Оля в академии не появилась. Егор уже, кажется, собрался объявить всеобщую тревогу, так как она не отвечала на звонки, но ближе к полудню он всё же получил сообщение. «Кажется, я умираю». — пожаловалась она, скидывая фотографию градусника. — «Эта сволочь вчера облила меня из лужи: (» «Теперь у тебя есть больше времени, чтобы продумать план мести, радоваться надо)» «Ну да, точно. Пойду писать планы в какую-нибудь книжонку и репетировать злодейский смех. Веселитесь там без меня;)» Булаткин расплылся в довольной улыбке, читая сообщение. Сидящая рядом Даша, которая активно поедала своё яблоко, закатила глаза.  — Когда ты собираешься признать, что втрескался в нашу мисс «улыбаюсь только по праздникам»? — поинтересовалась она, делая новый укус. Парень закашлялся и, краснея, поправил свои несменные очки.  — Никто не втрескался. — возразил он, из-за чего словил от Даши скептический взгляд. — Ей сейчас не до этого. Может потом…  — Пока твоё «потом» настанет, её уже кто угодно уведёт. А зная Олю, это может быть даже вырезанный персонаж из «Сынов анархии». Шашина кивнула на проходящую в этот момент мимо Катю, которая лишь с недовольным лицом спросила «чего вылупились, чудики», выбила яблоко из рук Даши и пошла дальше.  — Вылупляются цыплята, а мы просто смотрели. — фыркнул Егор ей вслед, а девушка лишь грустно посмотрела на своё яблоко. Вдали послышался возмущённый возглас. — Она видимо тоже по Оле соскучилась, раньше никого кроме неё не трогала. Через несколько минут им пришлось разойтись. Даша с задумчивым видом сидела и пялилась на лист, думая, что же изобразить сегодня. Из-за дурацкого Булаткина в её голове то и дело всплывала Оля, поэтому, пожав плечами, она принялась за работу. Иногда для того, чтобы создать одну нормальную работу у Шашиной уходили месяцы, иногда — всего пару часов. Пары было две подряд, так что к середине второй она уже смотрела на более или менее сносный рисунок. Девушка, чем-то напоминавшая Серябкину, сидела на полу, поджав колени к груди, и от неё исходила какая-то аура, цвета которой постепенно сменялись от ярко жёлтого до совсем черного к краям листа.  — Вы тут что, все поголовно от неё течёте? — поинтересовалась сидящая по соседству Кищук. Даша закатила глаза, искренне не понимая, что она делает на их факультете.  — Если бы в тебе была хоть капля искусства, ты бы могла отличить влюблённость от вдохновения. — не поворачиваясь, ответила Шашина, ожидая очередного саркастичной тирады или пинка. Но Катя молчала. На самом деле, девушка была права. Кищук никогда и не хотела учиться на художника, хоть рисовать и умела. Это просто было не её. Но отец решил, что она будет рисовать, а это означало, что всё, что ей осталось — грустно смотреть в сторону режиссёрского. Катя твёрдо решила, что как только её каторга закончится, первым делом она поступит туда, куда на самом деле хотела. Когда пара наконец кончилась, и можно было расходиться по домам, Даша буквально бежала из кабинета, а помочь ей с этим решил никто иной, как Кищук, поставив подножку около дверного проёма. Поэтому Шашина летела на встречу твёрдому полу в коридоре, но чужие руки схватили её за талию, не давая упасть.  — Чмори лучше дальше свою Серябкину, а остальных не трогай. — возмутилась Фаворская, не убирая рук с талии. Катя со вздохом закатила глаза и, бросив «можешь оставить её себе», ушла.  — Ну, спасибо. — сказала Шашина, смотря на руки девушки. Та слегка покраснела и тут же их убрала.  — Пустяки. — отмахнулась Полина, отводя взгляд. — Если, эм, она будет тебя беспокоить, говори, я разберусь. Девушка тут же мысленно ударила себя по лбу и, быстро попрощавшись, побежала куда-то дальше по коридору. Даша же осталась стоять на месте, с лёгким заинтересованным прищуром смотря ей вслед. *** Когда Серябкина наконец объявилась, Катя уже потирала ручки в ожидании возобновления в своей тирании. Но, к её огромному удивлению, та просто притворялась, что её не существует. Кищук ставила подножки, закидывала всякую хрень в её сумку, пускала про неё дурацкие шутки, но всё было бесполезно. Оля просто никак не реагировала, разворачиваясь и идя в обратную сторону. И девушку это до жути раздражало. Серябкина со спокойным видом открыла свой шкафчик, из которого тут же потекла какая-то непонятная жижа. Любой бы на её месте устроил бы истерику и вцепился в волосы стоящей недалеко Кати, но она лишь вздохнула, закрывая его и открывая вид на хмурое лицо Кищук.  — Ну Серябкина, ну отреагируй ты как-нибудь. — чуть ли не взмолила она, подходя ближе. — Мне же скучно.  — Мне тоже. — призналась Серябкина, поворачиваясь к ней. — Всё жду, когда ты придумаешь что-нибудь новенькое, а у тебя всё как-то заезжанно. Удиви меня, будь добра. Катя уже собиралась возмутиться из-за оскорбления её способностей к издевательствам, но тут появился этот вечно раздражающий её блондинчик, следующий за Серябкиной хвостом.  — Нас тут Валера в актовый зовёт. — сообщил он Оле, а потом покосился на Катю. — Тебя, к сожалению, тоже. Валерой они называли Екатерину Валерьевну, которая была кем-то вроде педагога-организатора и была ответственна практически за все мероприятия в их академии. Странно, что все они проходили нормально, учитывая то, что она практически никогда не открывала взгляд от своего телефона.  — Значит так, неудачники и Наливалкина, — начала Валера, когда перед ней собралась небольшая толпа. Полина сморщилась, не зная, радоваться ей от такого отношения или плакать. — Мне тут сверху заявили, что я с вами должна устроить мюзикл. Только из-за жанра здесь латентный Булаткин и компания. Ты и ты, — она кивнула на ничего не понимающих Дашу и Катю. — Будете помогать мне с декорациями. Вот сценарий, быстро ознакамливаемся. Сегодня весь день будем репетировать. Спустя три часа, пока Кищук чуть ли не билась головой об картонку, которую сама же раскрашивала, Оля и Егор, которым достались главные роли, пытались как-то подойти к самому сложному — сцене с поцелуем. Точнее, подойти пытался Булаткин, а девушка от этого активно увиливала. Катя повернулась, прислушиваясь к их препинаниям.  — Если сделаем это сейчас, то потом будет гораздо проще. — пытался убедить её Егор, но Серябкина всё ещё упиралась руками ему в грудь.  — Но зачем торопиться? По-моему, песня намекает на то, что это должно быть спонтанно. — отпиралась она, всё больше и больше отклоняясь назад. В конце концов парню пришлось взять её за талию, чтобы она не упала. — Тем более, мне помаду жалко. — по взгляду друга Оля поняла, что он прекрасно знает, насколько она стойкая. Девушка вздохнула. — Ладно. Одним дублем. Булаткин довольно улыбнулся и начал наклоняться к ней. У Кищук вдруг появилось странное неприятное чувство, и какая-то шальная мысль стрельнула у неё в голове. Она остановила сей перформанс громким:  — У меня предложение! Валера удивлённо выгнула бровь, отрывая взгляд от экрана.  — Какое же?  — Ну, — Катя на секунду замялась. — Это слишком банально. Сто раз такое видели. Нужно кое-что поменять и добавить то, что сейчас модно. Девушка забралась на сцену и оттолкнула Егора от Серябкиной, которая, казалось, облегчённо выдохнула.  — Сменим действующее лицо. — на этих словах Кищук резко притянула Олю к себе за талию и коснулась её губ своими. Оля резко распахнула глаза, упираясь руками ей в плечи и пытаясь как-то оттолкнуть, но после расслабилась и, к своему собственному удивлению, ответила на поцелуй. В конце концов, она актриса.  — Так для тебя достаточно удивительно? — прошептала Кищук, смотря в её шокированные карие глаза. Егор сбоку почти дымился от недовольства, а Валера, снова утыкаясь в телефон, изрекла:  — Мне за это точно по шапке настучат. Но какая разница? Хоть какое-то разнообразие в этой шарашкиной конторе. Одобряю.  — У меня, кажется, флэшбэк с одной из вечеринок Егора. — послышался голос Даши. — Ты так же делала с той девушкой, Лена вроде зовут. Только вы тогда точно не играли. Единственное, что Шашина успела сделать — ойкнуть, когда с криком «заткнись», в неё полетел скомканный сценарий Серябкиной.