Моралист

Ареса ничего не волновало. Абсолютно. Сколько дней прошло с формального окончания войны, он не считал, но по за­вален­ным тру­пами до­рогам по-преж­не­му не мог­ла про­ехать тех­ни­ка. Некоторые жители ближайших домов пытались очистить пространство. Мер­тве­цов из­вле­кали из-под сне­га, на тро­сах вы­тяги­вали из ям и швыряли в грузовики. Мороз сковывал пальцы на руках, зато благодаря ему запаха разложения почти не чувствовалось. Вид пристывших к асфальту внутренностей и посиневших искажённых лиц мало кому приходился по душе. Кто-то в третий раз падал в обморок, кто-то с трудом сдерживал рвотные позывы, кого-то просто трясло. Сильнее всех трясло ребят в серой форме — от местных, за которыми их заставили присматривать. Аре­су не от­шиб­ло па­мять. Он прекрасно помнил, как об­на­ру­жил Фло­ру и её де­да, по­лу­чив­ше­го ин­фаркт, и как пе­ре­да­вал их родс­твен­ни­кам. Не за­был он и о том, как сто­ял на пло­ща­ди и гля­дел на мо­ре об­го­рев­ших ос­тан­ков, сре­ди ко­то­рых за­те­рял­ся Макс. Кстати говоря, шум вокруг этих взрывов так и не утих. По официальной версии победившей стороны, всё устроила старая власть в ходе обороны. Злые свидетели, в свою очередь, уверяли, будто мятежников там рядом почти не видели, а значит, обороняться было не от кого и бывшее правительство ни при чём. Может, они и не ошибались. Вот только какая разница? Чуть позже отца ­заста­ви­ли де­лать опе­ра­цию ка­ко­му-то из мел­ких на­чаль­ни­ков так на­зы­ва­емой «ар­мии ос­во­бо­ди­те­лей». Па­ци­ент по­гиб, а его друзья не по­ве­ри­ли в слу­чай­ность. Поп­ла­ти­лась вся бри­га­да. После этого известия что-то стряслось. Слов­но ме­ханизм, от­ве­чав­ший за эмо­ции, взял и вы­шел из строя. Скор­беть вмес­те с семь­ёй не по­луча­лось, не по­луча­лось и вес­ти за­душев­ных раз­го­воров с со­седя­ми. За­то ста­ло лег­че. Нам­но­го. Оглушительный выстрел раздался совсем рядом, заставил лениво обернуться. А, понятно: очередному кретину вышибли мозги за попытку спрятать найденную гранату. Ничего нового. — Ну что, Моралист? — вне­зап­но пос­лы­шал­ся шё­пот пря­мо воз­ле уха. — Какое из зрелищ тебе более отвратительно, старое или новое? За­пах пар­фю­ма, уда­рив­ший в нос, ка­зал­ся зна­комым… и что с то­го? Равнодушно отпихнув от себя фигуру в серебристом мехе, Арес хотел вернуться к работе. В это вре­мя кто-то из сто­яв­ших ря­дом бур­кнул что-то язвительное себе под нос. Арес не ра­зоб­рал, что имен­но, за­то ра­зоб­ра­ла па­роч­ка ока­зав­ших­ся поб­ли­зос­ти во­як. Воз­мож­но, из-за стран­но­го вы­ра­же­ния ли­ца, а воз­мож­но, прос­то на­угад, они ре­ши­ли, что это был он, и ко­нец элек­три­чес­кой ду­бин­ки кос­нулся его гру­ди. Трях­ну­ло так, что под­ко­сились но­ги. Неч­ле­нораз­дель­ный звук выр­вался из гор­ла. Кто-то пот­ре­бовал пов­то­рить ска­зан­ное, но он не смог, за что по­лучил вто­рой разряд, уже лё­жа на зем­ле, а за­тем ещё один. Во­об­ще-то, с по­доб­ны­ми ус­трой­ства­ми ему при­ходи­лось стал­ки­вать­ся, вот толь­ко ста­рые стра­жи по­ряд­ка бы­ли ку­да лас­ко­вее и зна­ли, как пра­виль­но об­ра­щать­ся с эти­ми шту­ками. Выг­нувшись ду­гой, он от­чётли­во осоз­нал, что боль­ше не вы­дер­жи­ва­ет, а за­тем пят­на пе­ред гла­зами окон­ча­тель­но зас­ло­нили нас­то­ящее. Пус­то­та. Тем­но­та. Иде­аль­ная ти­шина. Сно­ва се­рость и блед­ный свет. Об­рывки нер­вных раз­го­воров. Два рас­плыв­ча­тых си­лу­эта пос­те­пен­но прев­ра­тились в не­из­вес­тно­го муж­чи­ну с глад­кой фи­оле­товой ко­жей и Ло­рену. Пос­ледняя гля­дела широченными глазами, ка­пюшон сва­лил­ся с её го­ловы, а во­лосы сла­бо раз­ве­вались на вет­ру. — Арес, мать твою! — вос­клик­ну­ла она, ки­да­ясь об­ни­мать его. — Что про­изош­ло? — сла­бо вы­гово­рил он, ког­да она отс­тра­нилась. Одеж­да на нём бы­ла рас­пахну­та, хо­лод­ный воз­дух про­бирал до кос­тей. — Да так, ничего особенного! — хмыкнула Ло­рена. — Просто знакомься — это Руф, мой сосед. И он только что спас твою шкуру! — Мо­жешь не бла­года­рить, го­луб­чик, — до­воль­но улыб­нулся тот. — Прос­то бу­дешь мне обя­зан до кон­ца сво­их дней! — Эй, выродки! — раз­дался от­ку­да-то басовитый го­лос. — Чё за груп­по­вуху вы тут ус­тро­или? Руф и Ло­рена под­ско­чили как ош­па­рен­ные и за­мер­ли по од­ну сто­рону от ле­жаще­го, а по дру­гую спус­тя се­кун­ду ока­зались двое: круп­ный тем­но­кожий па­рень с глу­бокой бо­роз­дой, пе­ресе­кав­шей всё его ли­цо, и тон­ко­ногая ру­мяная де­вуш­ка. У пер­во­го вид был сов­сем жут­кий, а вто­рая смот­ре­лась уди­витель­но неп­ло­хо, и лишь оди­нако­во по­тёр­тая фор­ма объ­еди­няла па­роч­ку. Мысленно Арес проз­вал их Шра­мом и Кра­сот­кой. — Нам приш­лось отвлечься! — вы­пали­ла Ло­рена. — У не­го чуть сердце не ос­та­нови­лось. — Что? — захихикала Красотка. — Это же насколько слабым куском дерьма надо быть... — От трёх уда­ров шо­ке­ром сер­дца не ос­та­нав­ли­ва­ют­ся, иди­оты кра­ше­ные, — холодно бросил Шрам, не разделяя её веселья. — Да­же та­кие гни­лые, как у вас. — Простите, а вы врач? — тихо поинтересовался Руф. — А ты бессмертный? — Вы обещали без повода не валить всех подряд, — протянула Лорена. Жизнерадостная напарница Шрама перешагнула через ноги Ареса. — Ты плохо слушала, — пропела она. — Мы обещали без повода всех подряд только не отстреливать! Ло­рена пе­рес­та­ла мор­гать и дви­гать­ся, на­поми­ная то ли ма­некен, то ли боль­шую кук­лу. Девица за­чем-то приб­ли­зилась к ней вплот­ную, но не тол­кну­ла, не уда­рила, и да­же не пус­ти­ла в ход шо­кер, лишь с из­де­ватель­ской за­ботой зап­ра­вила ей за ухо ярко-коралловую прядь. — Элис… — сухо произнёс Шрам, оглядываясь по сторонам. — Да я прикалываюсь! — маниакально зашептала та, медленно запуская руку в волосы Лорены, а затем резко вцепилась в них, заставив её ахнуть от боли. — Мы же добрые ребята. Добрые и всепрощающие. Всё, что нам нужно от этих паразитов — это мир и любовь! Сказав это, Красотка с шутливой страстью накрыла чужие губы своими, вон­зи­в зу­бы в ко­жу. Вой Лорены перешёл в визг. Арес хотел при­под­нять­ся на локтях, за что Шрам пос­та­вил но­гу ему на грудь и смач­но плю­нул в ли­цо. Сумасшедшая девчонка, тем временем, разорвала «поцелуй» и рассмеялась громче прежнего. Рот её был весь в крови. Лорена шарахнулась прочь. Руф вытаращил глаза. Шрам скривился. Арес же мол­ча вы­тер щё­ку сне­гом и по­тихонь­ку под­нялся с зем­ли. В ка­кую-то се­кун­ду ему по­каза­лось, что он сно­ва жив и чувс­тву­ет, но, к счастью, от­пусти­ло.

***

На людей напала небывалая жажда общения. То и де­ло Ареса хва­тали за ру­ки, та­щили ку­да-то, об­ни­мали, вру­чали ста­каны с пой­лом. Он прос­то не соп­ро­тив­лялся. В оче­ред­ной раз об­на­ружив се­бя у ко­го-ни­будь в гос­тях или на пар­ковке ку­рящим тра­ву с ма­лоз­на­комы­ми со­седя­ми да ос­тавши­мися бе­жен­ца­ми, он, как по­лага­лось, под­держи­вал раз­го­вор од­нослож­ны­ми фра­зами, ки­вал, поз­во­лял ко­му-ни­будь раз­ры­дать­ся на сво­ём пле­че. Иногда пе­ред ним раз­во­рачи­вались стран­ные кар­ти­ны. Ло­рена си­дела у сво­его па­норам­но­го ок­на, а в об­нимку с ней — дё­шево оде­тая дев­чонка с су­хой, не­качес­твен­но ок­ра­шен­ной ше­велю­рой. Рань­ше Ло­рена поб­резго­вала бы при­кос­нуть­ся к ко­му-то из «ни­щих», а те­перь пи­ла с ней вис­ки из гор­ла од­ной бу­тыл­ки. Со­седи боль­ше не ус­тра­ива­ли войн меж­ду со­бой, вели себя друг с другом мило. Добряк Руф с ме­дицин­ским об­ра­зова­ни­ем гро­мог­ласно обе­щал бес­плат­но по­мочь каж­до­му нуж­да­юще­муся в лю­бое вре­мя су­ток. Иног­да Аре­су ка­залось, что он по­пал в дру­гую ре­аль­ность. Ре­аль­ность эта бы­ла, од­на­ко, не слиш­ком ра­дос­тной. Пер­вое вре­мя на ули­цах ца­рил та­кой стро­гий по­рядок, что и гром­ко вздох­нуть не по­луча­лось, но пос­те­пен­но те, кто дол­жен был его обес­пе­чивать, рас­сла­бились. Ре­бята из дис­трик­тов за­гуля­ли. Шум­но и с раз­ма­хом. На свои ве­черин­ки они, случалось, при­вола­кива­ли кого-нибудь из мес­тных, ве­сели­лись с ни­ми как хо­тели, а на­ут­ро вы­киды­вали ос­тывшие и, как пра­вило, звер­ски изу­родо­ван­ные те­ла в бли­жай­ший суг­роб. И Арес ни ра­зу не слы­шал о том, что­бы ко­го-ни­будь на­каза­ли за это. На­руши­тели ко­мен­дант­ско­го ча­са за жертв не счи­тались по оп­ре­деле­нию, ос­таль­ные — «яв­но са­ми нар­ва­лись». Обыч­но в ла­пы сом­ни­тель­но­го пра­восу­дия по­пада­ли жи­тели раз­ру­шен­ных квар­та­лов: имен­но они, ос­тавшись без за­пасов про­доволь­ствия, час­тень­ко рыс­ка­ли но­чами по скла­дам и кух­ням об­щес­твен­ных за­веде­ний. Но по­рой не вез­ло и дру­гим. Вес­ту, од­ну из глав­ных ак­ти­вис­ток на сры­ве Шоу Фли­кер­ма­на, сре­ди бе­ла дня зас­та­вили вы­пить от­бе­лива­тель. По те­леви­зору пе­реда­вали, что всё хо­рошо. В этом плане ничего не изменилось. Важные шишки революции, раз­ма­хивая ру­ками и за­дирая под­бо­род­ки, гор­до до­казы­вали на­роду, что уме­ют че­сать язы­ком не ху­же Сноу, ско­рая казнь ко­торо­го обе­щала стра­не мгно­вен­ное из­бавле­ние от всех проб­лем. Плу­тарх Хэ­вен­сби выс­ка­зывал мне­ние по важ­ным воп­ро­сам и сы­пал ли­цемер­ны­ми со­болез­но­вани­ями в адрес всех подряд, делая вид, будто действительно печётся о чём-то, кроме своих интересов. От­дель­но пус­ка­ли тра­гичес­кие ро­лики, пос­вя­щён­ные по­гиб­шей сес­трич­ке Кит­нисс Эвер­дин. О, ещё год на­зад у по­лови­ны до­ма пар­кет бы от слёз вздул­ся… Тем временем дочь Ру­фа, ми­лая и улыб­чи­вая пят­надца­тилет­няя де­воч­ка, от­пра­вилась вмес­те с под­ружкой на­вещать знакомого в боль­ни­цу, да так и не вер­ну­лась до­мой до тем­но­ты. Отец ви­дел её не ме­ня­юще­еся мес­то­по­ло­же­ние на вир­ту­аль­ной кар­те, но не мог вый­ти на связь. На то, что всё в по­ряд­ке, не сто­ило да­же и на­де­ять­ся. У со­седей на по­доб­ный слу­чай уже дав­но бы­ли за­готов­ле­ны кое-ка­кие пла­ны дей­ствий, и те­перь Руф твёр­до ре­шил­ся вос­поль­зо­вать­ся од­ним из них. Нес­коль­ко че­ловек выз­ва­лись под­держать его. Арес не сочувствовал и не переживал. Просто знал, что так правильно, потому и оказался в их числе.