***
Начинало темнеть. Во мраке недостроенного здания едва ли можно было что-то разглядеть. Это был трёхэтажный недострой с бетонными стенами и осколками кирпичей на полу. Юкине сидел возле лестницы, ведущей на второй этаж, прекрасно зная, что в округе на ближайшую сотню метров нет ни единой живой души, которая была заметила его в тени заброшки. Ногу свело и подняться не получалось совсем, поэтому он оставался сидеть на холодном бетоне, натянув капюшон толстовки по самый нос. Сквозь оконные проёмы задувал ледяной ветер. Хотелось вернуться куда-нибудь, желательно ровно на шесть дней назад. Всё произошедшее Юкине ощущал смутно, будто не полностью. Но он точно знал, что здесь было холодно, а где-то внутри за злостью и обидой скрывалось что-то отдалённо знакомое. Там было ещё холодней. Он уже испытывал это чувство раньше. Ему страшно? Кажется, подобное вязкое ощущение было с ним в тот день, когда отец ушёл из дома. Тогда, стоя перед дверью, хлопнувшей несколько мгновений назад, он ощущал как быстро начинает биться его сердце. Как немеют руки и как в горле появляется ком. Но это не единственный раз, когда ему было настолько плохо. Второй раз он, наверное, не забудет никогда. Он пришёл из школы, а дома его встретила тишина. Привычно для него. Но только в этот раз тишина, возможно, застыла в этом доме навечно. У него больше нет родителей. Как умер отец, он не знает, а мама погибла в аварии. Подробности ему до сих пор не известны, но он и не хочет знать. Юкине боится быть откровенным даже с самим собой, а с кем-нибудь поговорить об этом — выше его сил. Но почему же ему так страшно сейчас? Тогда ему было так плохо, потому он… кого-то терял. И сейчас также? Заброшенное здание скрывало продрогшего подростка он внешнего мира. Юкине не понимал, как ему следует поступить. Он не знал, зачем совершил всё то, что привело к такому результату. Да, он действительно причинил Ято боль. И сейчас ему было так паршиво на душе, хотя он думал, что полегчает. Хотелось вернуться на несколько дней назад и не соглашаться. Ято за такое не уволят, тогда ради чего это всё? Чтобы дядя потратил своё драгоценное время на путь до ближайшего отделения полиции, чтобы написать заявление о краже, а потом сдать ненавистного племянника в детдом? Возможно. Юкине не мог вспомнить, когда он проснулся и проснулся ли вообще. Всё это напоминало какой-то сон. Зачем он решил общаться с Кэтсуми и остальными? Почему наступил на те же грабли? За что он вообще мстит Ято? Может быть, потому что ему больно. Ведь некому больше, ведь в его жизни больше никого нет. Есть только дядя, на котором он может выместить злость на родителей. Да, это так.***
День уже близился к концу, когда Ято смог найти племянника. Сузуху он убедил уехать домой, хотя тот ещё почти двадцать минут пребывал в диком ужасе от увиденного. Точнее не так, пару минут он стоял, молча смотря на подоконник, с которого спрыгнул Юкине, а всё остальное время красноречиво вспоминал его, говоря, что убьёт, когда Ято вернёт его домой. И сопровождалось это очень даже весомыми аргументами. Казума хотел помочь с поисками, но Ято не хотел доставлять другу ещё больше неудобств, ведь тот и так сделал уже многое. Дайкоку с Кофуку остались дома на случай, если Юки решит вернуться, что мало вероятно. Сам Ято находился в прострации. Он будто растерял возможность что-либо ощущать. У него не было злости и обиды на племянника, не было даже удивления. Может быть, это придёт позже. Он просто постепенно приходил к выводу, что всё к этому и шло. Через одного из знакомых Ято смог найти местоположение телефона Юкине, надеясь, что тот не потерял его по дороге. Какой-то глухой район, старая заросшая заброшка. Замечательно. Мужчина вышел из машины, находя взглядом тропинку, не поросшую травой. Начал накрапывать мелкий дождик. Самое время для выяснения отношений. Оставалось надеяться, что племянник действительно здесь и не успел уйти куда-нибудь ещё. Внутри было также холодно, как и снаружи, но тихо. Ято медленно прошёл вперёд, разглядывая пространство. Нужно было поторопиться, ведь скоро начнёт темнеть. Юкине нашёлся недалеко от лестницы. Он прислонился к стене, уткнувшись головой в колени. Когда под ногами мужчины хрустнул какой-то камень, подросток вздрогнул, резко подняв голову. Их взгляды встретились. — Юкине, пойдём домой, — тихо произнёс Ято, а племянник лишь вернулся в прежнюю позу. — Как ты меня нашёл? — пробубнил он, а Ято вздохнул, не без сожаления предвкушая долгий разговор. — Не выделывайся, пошли. — Я с тобой никуда не пойду, — Ято ощутил, что струны его терпения явно на грани разрыва. Подросток даже не сдвинулся с места. — Юкине, ты замёрзнешь здесь и заболеешь. — Плевать. Зачем ты сюда пришёл? — Если ты сегодня особенно разговорчив, то пойдём в машину, здесь холодно, — Ято потянул его за рукав толстовки. — Ято, прошу, уйди, — он отмахнул его руку. — Не нужно этого всего. Не строй из себя заботливого опекуна. Ято замер на месте, обдумывая слова племянника. В чём-то он прав: поздно он начал пытаться быть тем, кем должен. Почему всё вообще дошло до такого? Интересно, знала ли Бишамон, кому под опеку отдаёт этого ребёнка. Ято провалил бы тест на родителя по всем пунктам. Только вот, к сожалению, это не тест. Это реальная жизнь и реальный ребёнок. И уйти на несколько шагов назад здесь не выйдет. — Нам уже давно нужно было с тобой поговорить, — Ято скинул свою куртку на пол возле стены. — Садись, а то всё себе отморозишь. Подросток поднял скромный взгляд в сторону дяди, а потом медленно пересел на край предложенной вещи. — Расскажи мне, — произнёс Ято, садясь рядом. — Не о том, как твои друзья спёрли мои часы и товар с офиса. О том, о чём мы не договорили утром. — Я тогда всё сказал, — тихо проговорил Юкине, отвернувшись. Повисла пауза, но через несколько секунд он всё-таки продолжил. — Тебе же плевать. Зачем ты об этом спрашиваешь? Отца нет, матери тоже. Ты не можешь знать, как они меня воспитали. Ты не можешь знать, как мы жили, — в голосе подростка чувствовалась горечь от сказанных слов. — Мне тоже больно от мысли, что его нет, Юкине, — произнёс Ято, но, похоже, племянника эти слова нисколько не тронули, ведь его тон стал более яростным. — Где же ты был тогда всё это время? Ты даже представить не можешь, насколько это ужасно — остаться одному и даже понятия не иметь, как погибли твои родители. Не иметь возможности узнать, что они думали в тот момент. Я ничего не слышал про отца ничего с тринадцати лет. Но я даже не знаю, как умерла мама. То есть, мне сказали, что это была авария, но больше ничего. А я всё ещё боюсь. Боюсь узнать, что она чувствовала в тот момент, — дрожащим голосом проговорил Юкине, не поднимая взгляда. Ято молчал. Кажется, сейчас было то самое время, когда лучшее, что он может сделать — слушать. — Вдруг она шла, думая о том, что этот день идеально подходит, чтобы начать менять жизнь к лучшему, чтобы помириться со мной, а потом её сбила машина. А может быть, она шла, шатаясь, с бутылкой в руках, проклиная всё, что есть в её жизни? Просто пьяная, которая не увидела машину. И всё. Конец, — Юкине ухмыльнулся, пытаясь скрыть свои чувства. Ято не знал, что произошло с родителями племянника. Он сожалел, что не пытался найти Макото всё это время. — Почему всё так? Почему могло быть по другому, но не стало? Оказывается, всё это время был ты. Если бы ты был рядом, ты бы вернул его. Мы бы были счастливой семьёй. Ты бы вернул… вернул, — тихо произнёс Юкине, уже не пытясь сдерживать слёзы, а потом вскрикнул, не дождавшись никакой реакции. — Где ты был всё это время? Ято молчал. Он понимал, что сейчас не нужно об этом. Он сейчас не поймёт, не воспримет, не захочет. — Ты бы с ним поговорил, он бы вернулся, всё было бы хорошо. И я бы ни за что не стал… не стал бы так поступать с тобой, — это всё уже было навзрыд. Дрожащие плечи, голос, который то громче, то тише. И вот они остались в этом мире одни. Совершившие столько ошибок, вынуждены расплачиваться друг за друга. Просто Ято и просто Юкине. И больше никого вокруг. — Почему нам ради того, чтобы выяснить отношения, нужно было оказаться на какой-то заброшке, — прошептал Ято больше для себя, чем для племянника, а потом устало прикрыл глаза.