Что такое осень? Это...

— Если бы мы встретились в другое время... Питер отвлёкся от блокнота, в который пытался перенести свои заметки по исследованию, и повернул голову к Баки. Тот стряхнул пепел за окно, смотря куда-то вдаль и как будто забыв про книгу, которую читал. — В какое? — Паркер перебрался ближе, он хотел бы взять его за руку, но дома Барнс предпочитал снимать протез, даже если этим "домом" был номер в гостинице. — Когда я не был убийцей. С возвращением памяти и разума в полной мере появилось и чувство вины — такое сильное и болезненное, что справиться с ним, казалось, было практически невозможно. Питер чувствовал это каждой клеточкой своего тела, не зная, как помочь, но отчаянно желая этого. — Мне кажется, нам надо прогуляться. Бак чуть улыбнулся, затушивая окурок и кивая. Он считал, что ему чертовски повезло. Так повезло, что он до сих пор боялся, что однажды утром проснётся и обнаружит, что всё это был сон, и Паркер на самом деле не с ним. Они собрались быстро, благо, ещё было достаточно тепло, и можно было не надевать на себя гору одежды. Осенний Париж был невероятно хорош, Барнсу, по сути, было плевать, куда они поедут в этот короткий отпуск, но Питер выбрал Францию — и теперь за это следовало сказать ему спасибо. Она была прекрасна. Хотя, Баки подозревал себя в этом очень сильно, любое место было бы прекрасным с Паучком. Теперь Питер держал его за руку — живую — очень бережно, но крепко. Бак прятал нос за шарфом, ему казалось, что он вот-вот простудится, а в коротко постриженных волосах застрянут листья, которые то и дело поднимал ветер. Маршрут был привычным: они бы взяли кофе и вернулись, как каждый вечер до этого. — Ты не обязан отвечать за всё, что происходило с тобой, — наконец, подал голос Паркер, он смотрел куда-то вперёд, уверенно ведя Бака за собой. — Но... — Это не было твоими ошибками, понимаешь? — Питер чуть сжал его руку в своей. — И ты не обязан расплачиваться за них вечность. Ты уже отдал все долги. Барнс не знал, что сказать. Он вновь ощутил, как в груди всё сжимается — от бесконечной веры Питера в него, от его бесценного дара простить и понять. Вдруг Баки резко остановился, дёргая его к себе за руку и сжимая в объятиях. — Спасибо, — прошептал он куда-то в волосы Паучка, не находя других слов. Питер только улыбнулся, прижимаясь и ласково обнимая его в ответ. За поворотом их ждала кофейня, через квартал — Эйфелева башня, а чуть дальше — целый мир.