ХУЛИГАНЫ

      «Как окунуть своего злейшего противника рожей в дерьмо?»       «Как упечь человека в психушку без его согласия?»       «Возможно ли укротить самого невменяемого шизика после того, как чуть не лишила его мужского достоинства?»       С болью в сердце приходится признать, что даже хвалёный «Гугл» не смог дать чёткого ответа ни на один мой вопрос. Да-а, папуля серьёзно погорячился с переездом в милый пригород. Желудок неприятно сжимается от нервного спазма, когда я вновь вспоминаю о том, как сильно облажалась. В самом стрёмном квартале Нью-Йорка было бы куда спокойнее, несмотря на то что в тех местах каждый чёрный ходит со стволом. Да чего уж там чёрный! Любая бабка вальнёт тебя заточкой, если ты косо на неё посмотришь.       Паршиво как-то получается. Родителям очень приглянулся Миддлвиль, Сьюзен тоже, и никто из них в ближайшее время не настроен собирать чемоданы, так что мне никак не отвертеться. Чёрт! Уж лучше бы соседские домохозяйки приписали мне алкогольную зависимость!       Лёгкий порыв осеннего ветра приносит клубы дыма от парочки девчонок в готических прикидах, шмаляющих неподалёку, как два паровоза. Судя по их виду, из могилы сегодня поднялась не я одна: эти пугающие до усрачки бледные худые лица с густым слоем подводки на глазах так и просят вылить на них цистерну святой воды или срочно набрать номерок экзорциста.       Господи, неужели я так же выгляжу со стороны?       Прислонившись спиной к кирпичной стене, незаметно поглядываю на них из-под капюшона: нелюдимые, молчаливые… А что если попроситься к ним в тусовку? К таким ни один псих не решится приставать с наездами, если у него, конечно, нет желания стать участником жертвоприношения. Рассмотрев их повнимательнее, понимаю, что этот вариант мне всё-таки не подходит. Я не настолько долбанутая.       Помимо нас за углом прячется ещё с десяток других никотинозависимых, что порядком нервирует. Теперь можно навсегда забыть о личном пространстве, поскольку уже абсолютно все в этой грёбаной школе знают меня в лицо и каждый раз рассматривают с головы до пят, будто я какой-то цирковой уродец. Вот на кой чёрт мне понадобилось пинать этого мерзкого говнюка?! Спасибо, Стоун, удружил. Подставить свои драгоценные бубенчики было самым гениальным решением.       То и дело верчу головой по сторонам. Сью по-прежнему нет, хотя мы договаривались встретиться во дворе во время перемены. Несомненно, я очень рада, что она так быстро освоилась и обзавелась новыми друзьями, но динамить собственную сестру — это уже наглость!       Затягиваюсь сигаретой и с безразличным лицом продолжаю катать маленький камешек подошвой ботинка. Даже не обязательно поднимать глаза, чтобы заметить, как очередная компашка индюков тычет в меня пальцами, совершенно не потрудившись сделать это менее заметно. Раздражённо вздыхаю, уткнувшись взглядом в бетон. Придурки. Возможно, для кого-то паническая боязнь насмешек покажется абсолютно глупой, но под таким давлением я чувствую себя просто омерзительно, словно меня разбирают по кускам.       Кто бы мог подумать, что один стаканчик кофе и хороший удар по яйцам способны разверзнуть Ад.       До меня начинают доноситься обрывки чужого разговора между небольшой компанией парней, стоящих следом за двумя готическими особами.       — Слышали о вчерашней погоне в Уэйленде? Четыре патрульные машины не смогли их взять.       — Думаешь, это были они?       — Ну, а кто ещё? Та же тачка, парни в масках…       Чуть не роняю сигарету из рук, замираю, внимательно прислушиваясь к каждому слову. Речь точно идёт о тех уродах, которых мы со Сью встретили рядом с парком. По крайней мере, под это описание только они и подходят.       — На месте легавых я бы вообще их не трогал, — не на шутку возмущается тощий паренёк. Неаккуратно стряхнув пепел прямиком себе на ботинок, он быстро дрыгает ногой и продолжает: — Парни делают свою работу и гораздо лучше, чем некоторые жирные задницы в участке. Да им вообще должны спасибо сказать.       — Как, придурок? Фараоны до сих пор не знают, кто они. Те ребята не оставляют после себя ни отпечатков, ни улик, вообще никаких следов.       Чтобы не упустить ни одной важной детали, мелкими шажками подкрадываюсь к урне, находящейся ровно посредине между мной и важными информаторами. Всё это очень странно. Уже который раз за эту и прошлую неделю я слышу разные слухи. О том, что в округе орудует некая неуловимая банда, ученики говорят практически на каждом углу, но никто не знает, что за человек её возглавляет и кто вообще входит в её состав.       — Готов башку на отсечение дать — Стоун точно в банде, — язвительно гогочет другой парень с дурацкой татушкой на шее в виде коряво набитых китайских иероглифов. Буквально на мгновение он замечает, как я замираю над урной в дурацкой позе с сигаретой наперевес, но в ту же секунду возвращается взглядом к своей компании, где ещё один умник планирует вставить своё слово.       — Стоуна уже шмонали. Его допрашивал сам шериф. Будь это Дредд, его бы давно взяли за жопу, но прямых доказательств до сих пор нет.       Слегка задумавшись, случайно роняю окурок на асфальт мимо «гигантской пепельницы». Ведьмы в готических прикидах подозрительно прищуривают свои замалёванные глаза. Изобразив на лице нечто, напоминающее безразличие, плавно скрываюсь за углом школы, так и не дослушав важный разговор. Не хватало ещё, чтобы на меня наслали проклятье.       По пути до главного входа в здание пытаюсь сопоставить в своей голове образ Дредда и того незнакомца из парка. Некоторое сходство определённо есть — в агрессивном поведении и чрезмерной дерзости. Возможно, и голоса чем-то похожи, но я не до конца уверена. Бандит в маске обронил всего лишь пару коротких, ничего не значащих фраз, по которым довольно сложно узреть в нём Стоуна, ведущего себя словно маленькая избалованная соплячка. Нет, ни один уважаемый главарь любой банды ни за что в жизни не возьмёт к себе это недоразумение.       Пока ещё толком не поняла, обычное ли это везение или действительно заслуга Эллин с Аннет, но он, кажется, отвалил. Наша последняя потасовка ограничилась лишь кучей вонючего мусора, вылившегося на меня из шкафчика позавчера. Добрая половина холла писалась со смеху, пока остальная половина заботливо стряхивала со своей героини шкурки от бананов. После этого всё.       Где, мать её, Сьюзен?! Рыщу повсюду озверевшим взглядом, но так и не нахожу бестолковой черноволосой макушки. За это время я уже успела вернуться в школу и дойти до своего шкафчика. Подперев его спиной, вытаскиваю телефон из заднего кармана джинс и едва не проламываю пальцем кнопки, набирая номер сестры. В ответ только бесконечные гудки. Меня начинает изрядно подбешивать её идиотская привычка не брать трубку, когда мне очень нужно с ней поговорить, из-за чего я почти догрызаю ноготь на указательном пальце.       — Приве-е-ет, что-то случилось? — чуть ли не соловьиным голоском выдаёт Сью спустя несколько минут моих настойчивых звонков.       Чего-то она уж слишком счастливая.       — Ничего не забыла?! — сердито тарабаню пяткой по дверце чужого шкафчика.       — Вроде нет, а в чём дело?       — Вообще-то, мы договаривались встретиться во дворе. Я там была, но тебя что-то не увидела.       — Чёрт! Я забыла! Сейчас приду!       Не успеваю сказать, что жду её в холле, как вдруг перед глазами предстаёт шокирующая картина: Сью показывается из ближайшего коридора вместе с этим долбаным панком с красной чёлкой, дружком Стоуна! Теперь моё возмущение не знает границ. И это после того, как она слёзно клялась мне, что не станет с ним даже разговаривать?!       Спешно открываю дверцу шкафчика и прячусь, чтобы немного понаблюдать за ними со стороны. Обида и злость за кратчайший срок отключают напрочь последние остатки рациональности, оставив только безмерно растущее желание перерезать кому-нибудь глотку. Так увлёкшись милым воркованием друг с другом, эти двое проплывают мимо меня на крыльях счастья, словно других людей не существует и в помине.       Я судорожно моргаю, выдавливаю беззвучное «Охренеть…», после чего разъярённо захлопываю шкафчик и следую за ними. Сьюзен неестественно виляет бёдрами. Её чёрное платье неприлично вздымается, оголяя ноги выше колен. Она улыбается кавалеру, заливисто хихикает, не выказывая при этом абсолютно никакой неприязни. О, ну конечно! Из рук мелюзги выскальзывает тетрадь, и этот хрен тут же кидается её поднимать, пока она смущённо поглядывает на него сверху вниз.       Надо бы научить мелкую врушку выполнять договорённости.       — Эй! — с треском проезжаюсь по их милой идиллии гигантским бульдозером под названием «Разрушительная ненависть старшей сестры». — Память совсем отшибло, да?       Пожалуй, это было резковато, но мои руки так и чешутся надрать им обоим задницы! Отпрянув в сторону от обольстительного красавца с чарующими ямочками на щеках, Сью испуганно смотрит то на меня, то на него, совершенно не представляя, как ей выкрутиться из этой ситуации.       — Прости, Джейн, — виновато протягивает она, заметно покраснев. — Мы с Оуэном немного заболтались.       Мы.       С Оуэном.       Чёрт бы меня побрал.       Я почти чувствую приближение сердечного приступа. Ужас от происходящего, застывший на моём лице, спрятать просто невозможно. С надменным видом пробегаюсь глазами по развязному прикиду спутника сестры: брутальные ботинки, чёрные рваные джинсы, белоснежная футболка с принтом "Guns N’ Roses"… Глубоко внутри меня начинает зарождаться самая настоящая истерика. Господи, да какого хера она выбрала именно его?! Он же совершенно не в её вкусе!       — Ты сейчас так издеваешься? — с огромным трудом беру себя в руки, чтобы не задушить парня на месте, хотя по моим раздувающимся ноздрям и так всё понятно. С панком я разберусь позже, а вот кое-кому сейчас очень достанется. — Ну хорошо, я напомню, раз у тебя случился очередной провал в памяти: о чём мы говорили с тобой пару дней назад?       Пристыженно опустив глаза в пол, Сью на нервах перебирает пальцами края тетради, вспомнив о своём обещании, которое она злостно нарушила. Негоже отчитывать её на виду у поклонника, но она сама напросилась. Остаётся надеяться, что он ещё не успел промыть ей мозги, иначе дело плохо. Стоун вполне мог подослать его, чтобы как-то навредить.       — Это моя вина, — «милые ямочки» внезапно подают голос, принимая весь удар на себя. Оуэн уверенно смотрит в мои глаза и вежливо произносит: — Я задержал Сьюзен. Извини.       Будучи в таком же шоке, как и я, лямка от рюкзака падает с плеча, после чего приходится закинуть её обратно одним грубым движением. Этот панк нравился мне больше, пока молчал.       — Кто бы сомневался, — сухо отвечаю я, окидывая несостоявшуюся парочку строгим взглядом. Недоверие, улавливаемое в каждой букве, говорит само за себя: их дружбы я категорически не приемлю. Я в ответе за Сью и за всё, что с ней происходит, именно поэтому мои пальцы мгновенно смыкаются на её локте. — Нам пора. Идём.       Силком тащу её прочь сквозь встречный поток учеников. Вот зараза! Ещё и упирается, как баран!       Ладно! Оуэн не кажется таким уж чудовищем! При одном взгляде на мою сестру его сине-зелёные глаза начинают светиться, а вместе с очаровательной улыбкой на щеках появляются эти забавные ямочки, но его дружба со Стоуном — огромнейшая проблема! Если Сьюзен свяжется с ним и, не дай бог, начнёт встречаться, присутствия Дредда мне уже не избежать. Ненавижу быть сукой, но в данной ситуации, похоже, придётся ею стать.       — Послушай, мне правда жаль, что Дредд так повёл себя с тобой, — ни с того ни с сего доносится сзади. — Уверен, он не хотел. Прости его за это.       От подобной наглости резко даю по тормозам и оборачиваюсь, предварительно толкнув сестру к себе за спину.       — Это он-то не хотел?! Да ты вообще в курсе, при каких обстоятельствах мы познакомились, и что этот урод мне наговорил?       — В курсе. Он рассказал нам… некоторые детали, — Оуэн виновато кивает головой, заставив несколько красных прядей упасть на глаза. — Тебе не стоит обращать на это внимание. Дредд слишком часто не контролирует то, что говорит.       — Да мне срать, что он там не контролирует, — мой голос становится на редкость злым. — Я не намерена его прощать, даже если он сам приползёт. А ещё я не очень понимаю, зачем ты делаешь это за него. Стоун знает об этом?       — Ему незачем об этом знать…       Очень интересно. Слежу за тем, как Оуэн непринуждённо запихивает обе руки в карманы джинс, изображая вид, будто происходящее сейчас абсолютно нормально, но лично у меня возникают некоторые сомнения.       — Тогда ответь на другой вопрос: что с этого получишь ты? Или у вас здесь так заведено, что дружки Стоуна делают за него всю грязную работу? — в ожидании ответа я ловлю короткий, но весьма многозначительный взгляд парня на своей сестре, тогда всё разом встаёт на свои места.       Вот для чего нужен этот спектакль. Засранец хочет выслужиться передо мной, чтобы добраться до неё. Пусть даже не мечтает. Стиснув миниатюрную ладошку как можно крепче, дёргаю Сью за собой с намерением уйти, когда до её кавалера наконец доходит, что он где-то сглупил.       — Я извинился за него, потому что сам он никогда этого не сделает, — Оуэн следует за нами по коридору. — Все вокруг знают, какой дерьмовый у него характер. Ему плевать прав он или нет, но остальным не всё равно. Никому из нас эти проблемы не нужны. Только поэтому я попросил прощения.       Стоит вручить парню «Оскар» за блестящую игру. Хитро, но не прокатит…       — Сильно не старайся. Твои извинения мне ни к чему, — швырнув ему эту фразу через плечо, я воинственно задираю голову. — Мира не будет.       — Прекрати, — Сьюзен настойчиво тянет меня за рукав, забеспокоившись о несчастном поклоннике, который так и нарывается на неприятности со своей следующей фразой.       — Ты должна знать: Дредд от тебя не отстанет. Он всё ещё хочет отомстить, а если он поставил перед собой какую-то цель — он её добьётся.       С вызовом приподняв уголки губ, замедляю шаг и в приказной форме велю сестре идти дальше, а сама поворачиваюсь к умнику.       — Это угроза?       — Дружеское предостережение, — поясняет Оуэн, скромно пожав плечами. — Просто будь осторожнее.       — Буду, не сомневайся.       Недобро прищуриваюсь, чем вынуждаю парня катиться куда подальше. К моему облегчению, он так и делает без лишних слов.       Дружеское предостережение? Ха! Мы не друзья и никогда ими не будем.       Распрощавшись с очередной занозой в заднице, я сразу сворачиваю за угол, где моя младшая сестра, уже надув щёки, готовится пустить в ход свои причитания, которых набралось немало за последние несколько минут.       — Зачем ты с ним так? Он не сказал тебе ничего плохого!       — Он его друг!       — И что? Оуэн не такой урод, как Стоун. Он правда хороший.       И всё же этот шустрый малый успел прополоскать ей мозги. Твою мать…       — Да неужели?! Ты сама до этого допёрла? — громко рявкаю на весь коридор, полностью забив на других учеников, таращащихся на меня, как на умалишённую. — Или в «Космополитене» вычитала?       Сьюзен демонстративно закатывает глаза, игнорируя мою издёвку.       — Аннет сказала, что он ничего мне не сделает, как и тебе. Оуэн — самый добрый парень, которого только можно встретить. К тому же, он на нашей стороне.       На этот раз приходит моя очередь громко смеяться, поскольку кое-кто опять повёлся на всякий бред.       — Ага, а разбираться в людях ты училась на прыщавом Томасе? Весьма сомнительный опыт, Сью. Вот скажи, сколько ты знаешь этого парня? Пару минут?       В ответ она лишь неразборчиво мямлит что-то себе под нос.       — Чего? Говори громче!       — Мы познакомились на прошлой неделе, — на этот раз чётче заявляет она, уводя бесстыжие глаза в конец коридора.       Я застываю, как статуя, не моргаю и просто не верю в услышанное. Она соврала мне. Все эти дни я думала, что мы со всем разобрались; что Сьюзен действительно понимает, как важна для меня её безопасность, но она ни хрена не поняла. Какая-то жалкая неделя в Миддлвиле, и мою сестру будто подменили. Отшатываюсь в сторону с неприятным изумлением.       — И это после того, как я попросила тебя не общаться ни с кем из окружения Стоуна?       — Ты слишком драматизируешь, Джейн. Аннет и Эллин сказали…       — Да к чёрту Аннет и Эллин! С каких пор их мнение стало для тебя важнее мнения сестры? — мою крышу основательно срывает. — Что, если он законченный негодяй? Что, если этот Оуэн обидит тебя и окажется вовсе не таким хорошим, как они говорят? Я не хочу потом подтирать тебе сопли или искать по моргам.       — Ты не хочешь меняться, вот и приплетаешь каждого к своим проблемам! — выпаливает Сью на порядок громче меня. — Мы свалили из Сан-Франциско, как ты и хотела, но для того, чтобы ты пришла в себя и стала нормальной, а не продолжала вести себя, как злобная сука! Ты даже немножко постараться не хочешь быть чуточку добрее к другим людям!       — Да, так и есть. Я не хочу! Это тебе приспичило, чтобы я грызлась со Стоуном, и вот пожалуйста! Всё, чего я хочу, Сьюзен, чтобы ты не вляпалась в такое же дерьмо, что и я когда-то. Пусть мне до сих пор страшно, но я точно знаю, что не побоюсь, когда кто-то попытается тебя тронуть. И мне будет плевать, кто встанет у меня на пути: ещё один Марк или ещё один Стоун, да кто угодно! С тобой никогда не случится того, что произошло со мной, поняла? Этого не будет! — мой крик эхом разносится по школе. Грудь тяжело вздымается от нехватки кислорода после длинного потока слов. В следующий момент наблюдаю, как глаза сестры начинают поблёскивать от слёз обиды, но больше никак на это не реагирую. Теперь я ничему не верю, в особенности её пустым обещаниям. Вспомнив про занятия, тут же смотрю на время в телефоне. — Отлично! Я опаздываю на историю литературы! Мистер Тёрнер меня уроет! Перед обедом встречаемся здесь и не вздумай куда-то свалить!       Поджав дрожащие губы, Сью пулей бросается прочь. Да и пусть обижается! Однажды она поблагодарит меня за то, что я пытаюсь её уберечь, если, конечно, к тому времени у неё появятся мозги.       Быстрым шагом несусь к аудитории, где вот-вот должен начаться урок по дополнительной дисциплине. Ещё на первом занятии Мистер Тёрнер доступно дал всем понять, что ученики обязаны являться в класс минимум за пять минут до его прихода, а приходит он в строго назначенное время и никогда не опаздывает. На прошлом занятии он орал во всю глотку, когда кто-то из списка не явился. Хорошо, что меня так любезно предупредили о переносе сегодняшнего урока в другую аудиторию.       Залетаю по главной лестнице на второй этаж. Навстречу неторопливо дефилируют две девчонки из группы поддержки в своих коротюсеньких юбочках. Стоит нам поравняться, как одна из них задевает меня плечом и, похоже, нарочно.       — Упс, прости, — фальшиво улыбается длинноногая блондинка с волосами чуть ли не до задницы. Когда-то давно я могла бы обмотать ими её шею и задушить, только сейчас всё по-другому. Равнодушно приподнимаю уголки губ и топаю дальше, но через секунду слышу за спиной этот насмешливый тон: — Толстуха. Видела, во что она одета? Такое убожество…       Охрененно. Я снова вернулась в Ричмонд. Подавив встрепенувшийся в груди приступ омерзения, вдалбливаю в голову мысль о том, что сейчас не лучшее время акцентировать внимание на пустоголовых куклах Барби. Быстро добираюсь до нужного класса, толкаю дверь и захожу.       Что за чёрт?!       Обвожу глазами полностью пустое помещение безо всякого намека на малейшие признаки жизни. Где все? Вытащив расписание, ещё раз проверяю координаты нового места назначения, которые я чиркнула карандашом рядом со старыми. Никакой ошибки нет.       Вновь смотрю на часы: осталось три минуты. Я почти что в глубокой, беспросветной жопе. Словно реактивная ракета возвращаюсь на первый этаж и врываюсь в приёмную директора, чтобы сверить расписание у секретарши. Эта черепаха копается в компьютере просто целую вечность, а мне приходится судорожно отсчитывать секунды, прыгая на месте, как болванчик.       К моему ужасу выясняется, что ни хрена не переносили! Урок проходит там же, где и всегда. Убью ту сволочь, что меня подставила и вынудила пробежать этот сраный кросс! На обратном пути дыхалка поднимает страшный бунт. Нехватка кислорода дословно намекает, что мои лёгкие скоро сдохнут от постоянного курения, но я всё равно преодолеваю последние метры с мечтами перекурить весь этот кошмар чуть позже. Нерешительно постучав в дверь, захожу в класс и сходу наблюдаю недовольное лицо мистера Тёрнера. Он закручивает кончик седых усов двумя пальцами, посматривая на наручные часы.       — Вы опоздали на минуту и сорок семь секунд, — выносит он короткий вердикт. — Закройте дверь, мисс Денстон.       Кажется, пронесло. С облечением выдыхаю и делаю шаг вперёд.       — Разве я сказал, что вы можете войти? — мистер Тёрнер пристально впивается в меня своими маленькими крысиными глазёнками.       — Но…       — Жду вас здесь в субботу ровно в восемь утра, а сейчас выйдите из класса. Джули, собери у всех сочинения.       Униженная, с растерянным видом топчусь на месте, наблюдая за тем, как та самая Джули, предупредившая меня о переносе занятия, посылает ехидную улыбочку в мой адрес, а затем принимается ходить между рядами, выдирая из чужих рук исписанные листы.       Ничего другого не остаётся. На ватных ногах вываливаюсь обратно в коридор. Из последних сил сдерживаюсь, чтобы не хлопнуть дверью со всей дури. Какая-то грёбаная минута и сорок семь секунд! Мог бы сделать исключение! Сволочь! Мать убьёт меня…       Тошнотворный осадок сваливается на голову убийственной лавиной. Ну почему я такой невезучий кусок дерьма?! Если бы в мире существовал вид спорта, где люди могли посоревноваться в своей неудачливости, я давно бы стала чемпионкой. Ага, и облажалась бы ещё на вручении наград, потому что моя медаль наверняка бы досталась другому лузеру по ошибке.       На пару минут задерживаюсь возле двери, чтобы понять причину, по которой гадкая Джули с двумя дохлыми косичками так поступила. Вновь вспоминаю тот момент: среди всех присутствующих она подошла именно ко мне и больше ни к кому, была такой вежливой и искренне волновалась о том, чтобы я точно попала на следующее занятие.       Разум хватается за тонкие ниточки в отчаянной попытке распутать весь клубок. Слишком поздно, но до меня доходит один нелицеприятный факт.       Я безмозглая идиотка.       Какого… она подошла только ко мне?!       Из глубоких недр моей депрессивной личности вырывается протяжный истерический смех, за который вполне можно отправлять людей в психушку. После всех наездов в адрес слепой доверчивости Сью, я повелась на чужие россказни, как самая наивная лохушка во вселенной! И теперь даже нет сомнений, кто приложил к этому свою руку…       Стоун.       Говнюк сделает всё, чтобы поднасрать мне, и явно не поскупится на любые ухищрения. Ничего, в следующий раз я буду умнее, главное всегда помнить, что в этом месте никому нельзя доверять.       Приходится признать очередное поражение, а заодно и решить, чем занять себя на ближайшие полчаса. Тупо слоняться по школе — хреновая идея. Риск нарваться на директора или ещё какого-нибудь урода мгновенно возрастает до небес. Делать нечего. Лучше отсижусь в библиотеке, подальше от разных мстительных придурков, но прежде стоит заскочить в туалет.       Сгребаю в охапку свою гордость и с трудом волочу ноги по пустым коридорам. Давно я не испытывала такого позора. Стоун — высокомерный ублюдок! Ненавижу! Он бесит меня до такой степени, что одно упоминание его имени вызывает пену у рта. Ненавижу его королевскую походку, с которой он заходит в здание школы по утрам, намекая всем вокруг, что они низшие слои дерьма, недостойные даже касаться белоснежной подошвы его новеньких конверсов. Ненавижу его за то, что он ведёт себя так, словно люди — его личная прислуга, обязанная выполнять каждую прихоть. Как правило, подобным поведением звёзды школы стараются что-то компенсировать. А в случае Стоуна, как мне кажется, раздутое эго должно компенсировать крохотный член. Такой малюсенький, как у хомячка.       Оказавшись в туалете, с грохотом швыряю задрипанный рюкзак возле раковины, на секунду задержав свой взгляд на отражении в зеркале. Видок, мягко говоря, не очень. На щеках до сих пор полыхает румянец стыда. Терпеть не могу, когда меня отчитывают на глазах у всех! Поправляю сбившийся хвост на голове и в который раз убеждаюсь, что выгляжу до невозможности отвратительно. Тёмно-серая кофта на молнии вытянулась в локтях, старые пятна возле карманов смотрятся кошмарно, бесформенные джинсы болтаются на тощей заднице, а в глазах по-прежнему нету жизни. Кардинально менять свой гардероб я не собираюсь, но мне определённо нужно что-то поновее. Не удивительно, что Стоун решил, будто я нищая.       Ураган антипатии к этому человеку начинает закручивать новый вихрь, как только я запираюсь в кабинке. Все девки в этом городе реально тупые, раз готовы душу продать ради такого, как Дредд, и при этом не получить ничего взамен. При всех своих возможностях затащить кого-то в койку, он этим не пользуется. Уже не раз замечала, с какой лёгкостью высокомерный паршивец отшивает всех без разбору, а потом без тени жалости аккуратненько стряхивает с себя девчачьи слёзы. Многие парни на его месте поступили бы иначе с такими-то привилегиями, но Стоун другой. Он недосягаем, как вершина Эвереста. Надо признать, яйца у него стальные, как и выдержка.       Если ему и плевать на безграничную любовь к своей персоне, то мне теперь достаётся по полной. Девок, желающих расцарапать моё лицо за то, что я чуть не лишила их ангела голубых кровей достоинства, оказалось великое множество. Тоже мне, нашли по кому убиваться! По какому-то озлобленному, заносчивому придурку, в котором нет вообще ничего выдающегося. Наверное, он всё-таки гей, вот и выделывается как кусок говна.       Дверь в туалет тихонько поскрипывает. Вслед за этим до меня доносятся звуки медленных шагов. Где-то в глубинах разума зарождается поганое, тревожное чувство, побуждающее затаиться и больше не дышать. Лязг метала, похожий на связку ключей, моментально заставляет волосы на голове встать дыбом, когда в ту же секунду отвратительный до изнеможения скрежет убивает всю тишину, а вместе с ней и моё спокойствие.       Дверцы с грохотом бьются о стенки. Кто-то начинает вскрывать их одну за другой. Осторожно, без лишних звуков приподнимаю обе ноги, чтобы скрыть своё присутствие, и слежу за тем, как на полу возле меня замирает чья-то тень. Единственная преграда, отделяющая от незнакомца, кажется абсолютно бесполезной, как только его кровожадный голос принимается рассказывать детскую считалочку.       — Раз, два, три, четыре, пять. Монстр вышел погулять. Будет резать, будет мучить. Прячься поскорее лучше. Раз не можешь убежать, выходи со мной играть…       Рифмоплёт сраный! Мой пульс ускоряется как по щелчку, отбивая чуть ли не чечётку. Рывком натягиваю джинсы. Отпрянув от дверцы настолько, насколько позволяет ширина узкой кабинки, вжимаюсь в чёртову стену за унитазом. Этот нахальный, заносчивый, без капли всякого уважения тон я никогда не спутаю с другими. Он намертво отпечатался в моём подсознании, как одна из самых главных угроз.       И как назло никого рядом, чтобы хоть как-то разбавить это долбаное «молчание ягнят»! Вот же хитрый гад. Просчитал все ходы наперёд, начиная от моего опоздания до отсутствия свидетелей.       — Ну давай, Денстон, выходи, — Дредд нетерпеливо произносит каждое слово, нервно постукивая по двери, чем усугубляет положение только сильнее. Я не представляю, как унять страшную панику, хоть головой и понимаю, что выйти придётся. Лёгкие постукивания внезапно сменяются оглушительным ударом, который чуть не выносит мою последнюю защиту с петель. Терпение Стоуна плавно подходит к концу, поэтому вместо спокойной интонации я снова слышу его бескомпромиссный рык. — Я знаю, что ты здесь. Считаю до трёх. Если ты сейчас же не выползешь из своей конуры, я выломаю, на хер, эту дверь. Время пошло. Раз, два…       Столкновение неизбежно.       Твою мать.       На «три» я выскакиваю наружу.       — Наконец-то! А вот и наша новая звезда! — после язвительного приветствия он проделывает короткий путь к выходу и запирает нас изнутри. Чувствую, как все мои внутренности завязываются в тугой клубок, а колотящееся от испуга сердце подпрыгивает до горла. Стоун оборачивается: его лицо самодовольно сияет. Засранец не удерживается, расплываясь в своей фирменной пакостной ухмылке. — А я уж было заволновался, что ты от меня в толчок смылась.       Дело дрянь. Мне становится не по себе, ведь я впервые осталась с ним один на один и совершенно не понимаю, как вести себя в таких условиях. В аэропорту, да и в классе были живые люди, которые могли хоть как-то осадить этого психа, а сейчас я полностью предоставлена сама себе, и главное дерьмо заключается в том, что мне придётся поддерживать репутацию бесстрашной, кем я точно не являюсь.       Сью, это только ради тебя…       — Что ты тут забыл? Разве тебе не положено быть на лекции по захвату мира или практиковать новые методы пыток на неудачниках? — равнодушно прохожу мимо Стоуна к раковине. Открываю воду, мою руки, затем вытираю их бумажным полотенцем, но уже сейчас замечаю, как они дрожат. Необходимо собраться. Он не должен знать, что пугает меня. Ни за что в жизни не доставлю ему такой радости.       — Боль, террор, истязания… — с задумчивым видом Дредд поднимает глаза к потолку. — Вот сама прикинь, на хера мне ходить на занятия, зачёты по которым я давно сдал на «отлично»? Более того, я был лучшим на этом курсе и до сих пор им остаюсь.       Наши глаза сталкиваются в отражении зеркала. Стоун хитро приподнимает уголки губ, бесцеремонно разглядывая моё тело сверху донизу. Понятия не имею, чего он этим добивается: пробует выбить из равновесия или же просто пытается смутить своим подозрительным поведением. Плевать. За такими толстыми слоями одежды он ничего не увидит, да и дело вряд ли обстоит в моей сногсшибательности. Наверное, опять думает, что у меня нищий видок, а я думаю, как бы придушить урода его же золотой цепочкой на шее, которая слишком красиво переливается при каждом движении.       — Поздравляю, Стоун, — принимаю закрытую позу, скрестив руки на груди, и с вызовом заглядываю в бездну его расчётливых глаз. — Продолжай в том же духе и нарвёшься на пожизненное. Потом не забудь прислать открытку из тюрьмы…       — Опять начинаешь? — понизив тон, он грациозно склоняет голову набок.       — Просто стараюсь отвлечься. Один вид твоей надменной рожи вызывает у меня сильную тошноту, так что извини, но сейчас я действительно не в настроении вести эту беседу.       Надо срочно валить отсюда и не только потому, что мне до колик некомфортно находиться рядом с ним. Мне не нравится, как он на меня смотрит. Словно я кусок мяса, который намереваются сожрать.       — Нам с тобой будет тяжело общаться… — его странное умозаключение не предрекает ничего хорошего.       — Так в чём проблема? Не общайся.       Хочу быстро прошмыгнуть сбоку, но в эту же секунду ладонь Стоуна ударяется в дверь кабинки прямо перед моим носом. Без резких движений делаю шаг назад, предварительно захватив с собой остатки хладнокровия. Так или иначе, оно рассыпается в пух и прах, стоит моему врагу оказаться поблизости.       — Знаешь, я могу быть подонком, настолько отвратительным, что самому иногда тошно, — драматично поморщившись, Дредд угрожающе расправляет плечи, нагнетая и без того жуткую атмосферу. — Это неотъемлемая часть меня, которую никуда не спрятать. И эта часть бывает очень непредсказуемой, если её по-настоящему разозлить. Когда такое происходит, я могу натворить всякое, например, испортить жизнь… одной милой девушке, — он убирает руку от двери, но шанса уйти по-прежнему не даёт. Воздух между нами накаляется до предела после того, как Стоун решает запугать меня своими внушающими размерами, уверенно двинувшись навстречу. — Уверен, это не то, чего бы ты хотела…       Тот факт, что он назвал меня милой, на самом деле звучит как оскорбление. Приходится врубить задний ход, потому что стоять в метре от него — предел моих возможностей.       — Ты слишком себя переоцениваешь, — разбавляю демонстративную холодность открытой насмешкой и снова пячусь. Мне становится сложно сохранять спокойствие, когда он подходит почти вплотную. — Тебе никогда не понять, чего я хочу. Для этого мозги нужны, ну, или хотя бы сердце, а у тебя нет ни того, ни другого.       — Ух, какая уверенность, — с поразительной невинностью Дредд хлопает ресницами, изображая удивление. — Ни за что бы не подумал, что разгадать тебя будет та-а-ак сложно, но я всё же попробую, ты не против?       — Против. Я хочу уйти. Будь добр, освободи дорогу.       Каждым своим жестом, словом и движением тела он пытается показать мне, что хозяин здесь только один и это он. Ни с того ни с сего враждебные черты его лица резко меняются, становясь на редкость приятными, что приводит меня в полнейшее замешательство.       — Ещё рано, ты даже меня не дослушала, а это очень невежливо. Тем не менее, я здесь не для того, чтобы учить тебя манерам, — увёртливый взгляд замирает на моих губах, не отклоняясь с траектории ни на миллиметр. — Хочу, чтобы ты знала: я могу быть джентльменом, умеющим слушать, сопереживать. Иногда я бываю очень добрым и щедрым. Загвоздка сейчас в том, что лишь от тебя зависит результат нашего разговора и то, кем я стану в ближайшие несколько секунд…       Я напрочь лишаюсь всякой концентрации. Нужные, заготовленные для обороны слова вылетают из головы, когда я слушаю его. Не знаю, как это объяснить, но от Стоуна исходит сумасшедшая энергетика, повергающая меня то в ужас, то заставляющая думать, что этому чудовищу можно доверять. Он за мгновение превращается из злодея в образец непорочности, и это очень напрягает. Подобные превращения и столь бешеный магнетизм я лицезрела лишь у одного человека — у Марка. С сожалением понимаю, что Дредд не уступает ему в этой роли. Такой же самовлюблённый нарцисс, привыкший к тому, что каждый его каприз исполняется. Он любит власть, обожает получать всё с помощью силы. Соперничать с ним будет довольно проблематично, поскольку моих сил явно не хватит, чтобы уложить здоровенную гору мышц и ярости. В горле тут же пересыхает от его пронзительного взгляда.       — Так чего же ты хочешь, Джейн? — мерзавец произносит моё имя с неприязнью, которую не скрыть даже за лживой доброжелательностью. — Почувствовать боль или сойдёмся на чём-то более приятном? При необходимости я могу совместить для тебя и то, и другое…       Серьёзно, что ли? Решил взять меня своим обаянием? Прости, Стоун, но ты не в моём вкусе. Ненавижу двуличных мудаков вроде тебя.       Во мне возникает опасное желание съездить ему по смазливой роже. Я глушу его в тот же момент: мы одни, и в случае чего никто мне не поможет.       — Хочу справедливости, вот и всё, — коротко отрезаю я без лишних эмоций.       Холодок стремительно пробегает по спине, стоит оглянуться назад. Ещё несколько шагов и отступать будет некуда. Не уверена, что смогу проломить собой стену и скрыться. Перевожу внимание обратно на врага, чьё приближение усиленно давит на психику.       — Чудесно! Я тоже! — Дредд еле заметно сжимает кулак. — Ты её получишь, как только произнесёшь несколько простых слов. Не волнуйся, я всё понимаю: тебе нравится твой новый статус в этой школе, ведь теперь ты, своего рода, знаменитость, но в подчинении более сильному игроку нет ничего плохого. Это закон жизни. Все кому-то подчиняются.       — Даже ты? — на этот раз я откровенно насмехаюсь, только Стоун воспринимает эту шутку отрицательно.       — Денстон, ты опять несёшь какой-то бред, — в его словах отчётливо слышатся нотки гнева. — Я не подчиняюсь, — произносит он с особой категоричностью. — Подчиняются мне.       — Всё то же насилие, только выглядит иначе…       Спина соприкасается с жёсткой поверхностью стены. На этом мой короткий жизненный путь оканчивается, и я совершенно не представляю, чего ждать дальше. Удары сердца становятся в разы громче от того, что моё тело предательски сковывает даже запах этого ублюдка.       — О каком насилии может идти речь, если я ни разу к тебе не прикоснулся? — встав напротив меня, Стоун непроизвольно перекрывает поток воздуха в лёгкие своим непредсказуемым движением руки. — Хочешь попробовать? Это может быть приятно, если делать всё правильно. Без грубости. Многие на твоём месте согласились бы.       Вот пусть и занимают моё место! Оно мне, на хрен, не нужно!       Подонок всё же тянет ко мне свою ладонь, вслед за этим мой мозг автоматически сигнализирует об опасности, запуская волну страха прямо под кожу. Резко срываюсь с места в надежде просочиться в щель между Дреддом и кабинкой, но его реакция оказывается быстрее. Он цепко хватается за мой капюшон и рывком отбрасывает на исходную точку.       Близость с ним — это меньшее из того, чего бы мне хотелось в жизни. Она уничтожает последние крохи единственного света, что оставался в моей и без того мрачной жизни. Ненавижу, когда меня трогают! Я ёрзаю в проклятом капкане, мечусь по сторонам и не имею никакой возможности выбраться. Настойчивый, почти что демонический взгляд обездвиживает сильнее рук. Глядя на улыбку этой мрази, вконец осознаю, что он просто забавляется, глядя на чужие мучения. Один только дьявол знает, что за безумие творится в голове у этого парня.       Он подаётся вперёд, чтобы шепнуть мне на ухо:       — Это было глупо, — как бы невзначай мы соприкасаемся кожей, что вызывает нестерпимый приступ отвращения, от которого кое-кто ловит необычайный кайф. — Ты не смогла придумать ничего умнее, чем просто сбежать? И тебя-то ещё называют смелой. Забавно.       — Забавно то, что говорят, будто твой член стал ещё меньше после моего пинка!       С языка слетает довольно унизительная фраза. Чёрт! Зачем я это сказала?! Окажись на месте Стоуна Марк, мне бы уже давно переломали все кости. Чего я, собственно, и жду. Отворачиваю лицо, приготовившись к чудовищной участи, однако вместо этого Дредд всего лишь вздыхает с откровенным недовольством.       — Вот видишь, я могу быть сдержанным. Ты снова хамишь мне, но заметь — я все ещё терплю, хотя это уже надоедает. Давай покончим со всем побыстрее. Ты боишься меня, я знаю, — он позволяет себе другую, более грязную вольность: пройдясь указательным пальцем вдоль вены на моей шее, его рука спускается в район, где стуки в грудной клетке скоро вышибут все рёбра к чёртовой матери. — Сдавайся, Джейн, — голос негодяя звучит гипнотически, вынуждая смотреть только в его глаза и никуда больше. — Не сопротивляйся, иначе у тебя не останется выбора, кроме как испытать на себе мою худшую половину. Это будет очень неприятно. Просто поверь, ты совсем не захочешь знакомиться с этим парнем. Ну давай, ответь мне, что ты выбираешь? Подонок или джентльмен?       Наши лица замирают в сантиметре друг от друга, что нисколько меня не радует. Это неприятно. Зато Стоун считает себя чересчур неотразимым. По его мнению красота — убийственное оружие, отличный способ манипулировать людьми. Да, тут не поспоришь: ни один шрам на лице не способен его изуродовать. Этого парня не обделили безупречными генами, но они стремительно меркнут, когда он становится отпетым ублюдком. На таких, как он, у меня давно выработалась аллергия, так что мудак зря старается задурить мне голову.       Я выжидаю пару секунд, занимая более удобное положение, и громко рявкаю:       — Выбираю борьбу! — коленка поспешно взмывает вверх, и противник сразу же предугадывает мои действия, сдвинувшись вбок.       — Этот фокус больше не прокатит, идиотка, — Дредд так же ловко перехватывает мой кулак, когда тот целенаправленно летит в его челюсть. Любые жалкие попытки отомстить не вызывают у него ничего, кроме сочувственного смешка. — До чего же ты тупая. Я ведь хотел выяснить всё по-хорошему, а теперь придётся начинать сначала, только уже по-плохому, — ангельская личина наконец спадает и за ней показывается знакомый беспощадный подонок. — Извинись. Немедленно.       — Нет!       Неожиданный, мощный удар вблизи моего лица застаёт врасплох. Лихорадочно дёргаюсь в сторону, зажмурив глаза. Охренеть! А вот это уже было действительно не смешно! Я с уверенностью ждала, что он утрамбует меня в плитку.       — Куда отвернулась? Смотри только на меня, Денстон. Это же ты у нас бесстрашная, — зловеще цедит он сквозь зубы. — Повторяю ещё раз: извинись!       — Иди ты! — яростно толкаю его в грудь с чётким пониманием того, что обещание сестре будет стоить мне головы.       Стоун, будто дикое животное, начинает крошить стену своими ударами каждый раз, как только я отвечаю отказом. Он доводит меня практически до обморочного состояния, когда звёздочки в глазах уже кажутся наименьшей из проблем.       Я обещала Сью. Я обещала. Нужно просто стоять на своём… Не поддаваться… Это просто… Мне не страшно. Чёрта с два! Он убьёт меня!       — Извинись, твою мать, или я реально тебя ушатаю, кретинка безмозглая! — бешеный крик понижает температуру моего тела до минимальной отметки.       — Не дождёшься! — безостановочно мотаю головой и продолжаю терпеть, сжав кулаки до боли. Если я вытерпела Марка, то и с этим козлом как-нибудь справлюсь. — Ты ещё пожалеешь, что со мной связался! Об этом все узнают!       — Да срать я на всех хотел. Моё слово против твоего. Точно уверена, что хочешь расхаживать с проломленной башкой?       — Ты не тронешь меня, только запугиваешь и всё.       С замиранием сердца наблюдаю, как Стоун опускает на меня свой чудовищно мстительный взгляд.       — Ты права. Я тебя не трону, — недолгая пауза повисает в воздухе, после которой на меня смотрит настоящий зверь. — Но проучить — проучу…       В испуге закрываю лицо ладонями, заметив взлетающий кулак. Он проносится рядом с моим ухом и ударяется в стену с таким диким хрустом, отчего коленки просто подкашиваются. Да когда уже кончится это дерьмо?! Я больше не могу!       Через секунду помещение снова погружается в тишину. Среди неё слышно только шумное дыхание и звуки отдаляющихся шагов. Открываю глаза и вижу, что Дредд теперь находится на безопасном расстоянии и как ни в чём ни бывало стирает кровь с руки бумажным полотенцем.       — Тебе стоит передумать, — презрительно скривив губы, он швыряет алую смятую бумажку в мусорное ведро. — Я не даю вторых шансов никому.       — Угрожай сколько влезет, мне плевать, — даже дрожащим голосом, но я не перестаю огрызаться. Раз уж пришлось в это ввязаться, роль придётся отыгрывать до конца. Не трудно догадаться по напряжённой позе, что ублюдку опять не понравился мой ответ. Стоун возвращается обратно и, не спрашивая разрешения, проводит большим пальцем по моей щеке, твёрдо произнося:       — Не доведи Господь тебе когда-нибудь узнать, что такое настоящая угроза в моём лице, — улыбнувшись мне напоследок, монстр сразу направляется к выходу. — Не расслабляйся, Джейн. Это была всего лишь разминка…       Как только захлопывается дверь, я поворачиваю голову к стене, на которой красуется огромный кровавый след, что был оставлен мне в напоминание о том, как не следует разговаривать с незнакомцами. К чёрту всё! Подбегаю к сумке, но вместо этого вижу в зеркале своё мертвецки белое лицо и щёку, запачканную чужой кровью.       Не стоило полагаться на пустые обещания о помощи. После такого Стоун точно не оставит меня в покое. Всё только начинается…