ХУЛИГАНЫ

      Серое октябрьское утро стало ещё мрачнее, как только знаменитая «четвёрка» пересекла порог школы в полном составе. Срок отстранения Стоуна подошёл к концу; теперь даже не знаю, радоваться этому или плакать. В любом случае, не только я испытала противоречивые чувства на этот счёт: директор Коллинз сразу же кинулся к главному входу, чтобы лично поприсутствовать на досмотре, только вот, к его сожалению, охрана так и не смогла найти никаких запрещённых предметов в карманах ни у главного нарушителя спокойствия, ни у остальных. Эта новость окончательно добила Питера, после чего он пулей понёсся обратно в свой кабинет, не переставая осыпать ругательствами всех подряд.       Зато женская половина нашей школы была очень рада возвращению Дредда и не забыла проводить его шлейфом вожделенных взглядов. Когда он прошёл мимо меня, грудь сдавило от какого-то болезненного чувства. Это очень нехорошо. Ведь теперь получается, что Марк больше не единственный, кем я когда-то сильно увлеклась. Кажется, Стоун занял его место.       Со дня той злосчастной встречи в аэропорту моя жизнь идёт наперекосяк. Он мешает ей наладиться всеми возможными и невозможными способами. Едва я оправляюсь от последнего удара, он тут же наносит следующий, и я снова оказываюсь в проигрыше. Довольно всего этого. Мне до смерти надоело быть чьей-то жертвой. Понятия не имею, каким удивительным образом Дредд заставил меня повестись на его уловку, но так больше продолжаться не может. Его последние слова ранили меня слишком сильно, и игнорировать это я больше не собираюсь. Пора бы вспомнить одну простую истину: подонки не бывают хорошими. У них нет души, нет совести, нет сердца. Они все играют со мной: и Дредд, и Крис. Возможно, эти двое преследуют разные цели, но страдаю от них только я, так что отныне никто из них меня не достанет.       — Ты ещё долго? — Сьюзен нетерпеливо заглядывает в мой шкафчик. — У меня уже желудок скрутило!       — Не надо было трепаться с Оуэном по телефону всю ночь, тогда бы ты не проспала завтрак.       И вчерашний обед, и ужин. С тех пор, как Сью узнала о его настоящих чувствах, они не расстаются дольше, чем на десять минут. Приём пищи, само собой, священный ритуал.       — Да ну? — сестра недобро прищуривается. — А если бы это касалось тебя и Чарли? Ему бы ты смогла отказать?       Учебник по геометрии вместе с тетрадью вываливаются у меня из рук. Делаю глубокий вдох, пытаясь унять волнение, и всё равно чувствую себя жутко несобранной. Я знаю, что он здесь. Его присутствие превращает меня в один сплошной оголённый нерв — стоит дотронуться и всё полыхнёт. Браво, Джейн, а ведь недавно ты зареклась даже думать о нём, и вот чем всё закончилось…       Уже протягиваю руку за упавшей книгой, но Эллин меня опережает. Водрузив очки в красной оправе повыше на переносицу, она поднимает моё барахло с пола с наидобрейшей улыбкой.       — Спасибо, — благодарю я, заталкивая свои вещи поглубже в шкаф.       Сью больше ничего не комментирует, просто хватает меня под руку и на всех парах тащит вперёд на вкусный запах, доносящийся из столовой. Оно явно к лучшему, потому что нового разговора о «Чарли» я сейчас просто не выдержу. Мои слабости до сих пор дают о себе знать, и, похоже, одним самовнушением здесь не обойтись. Нужно что-то посерьёзнее. Что-то такое, что удержит меня от Стоуна на огромном расстоянии. Что-то, что поможет реагировать на него иначе, а не так, как сейчас. Будто он для меня что-то значит.       И я знаю, что…       Наша ненависть друг к другу.       Вот она-то и станет моим новым помощником в борьбе с тем, кого я не могу победить.       Дредд вдоволь поиздевался, даже глазом не моргнув, а я ему это позволила. В конце концов, у меня тоже есть чувство собственного достоинства, которое я обязательно достану из того места, где оно спрятано. Знать бы ещё, где это… Неважно! С этой самой секунды… если Стоун появится рядом, я буду припоминать все его самые чудовищные слова и поступки. Ни за что не позволю себе забыть ни одного плохого момента, с которым связан этот отвратительный человек! Так и поступим. Чем не отличный стимул возненавидеть его ещё больше?       Немного взбодрившись, беру поднос и следую за Сьюзен, занявшей очередь самой первой из нас. Аннет отходит подальше и с неподдельным страхом пропускает Эллин вперёд, поскольку оказаться между моей сестрой и едой — то ещё приключение. Эта мелкая фурия любому глотку перережет за жалкий пончик в шоколаде!       Очередь замедляется, так как Сью никак не может определиться, чего она всё-таки хочет, поэтому мне остаётся только смотреть, как в огромные панорамные окна во всю барабанит проливной дождь. Какое счастье, что безмозглые чирлидерши объявили сегодня коллективный бойкот еде, чтобы подготовиться к грядущему матчу с Делтоном. Их отсутствие хоть немного помогает насладиться тишиной. Заранее заприметив для себя один симпатичный сэндвич с индейкой, я, не глядя, тянусь к нему рукой, но он почему-то не поддаётся. Видимо, кто-то тоже счёл его довольно аппетитным. И почему вдруг это прикосновение кажется мне таким знакомым?       Теперь, когда я знаю, кто именно посягнул на мою собственность, хочется закричать во всё горло. Нет, истошно заорать! Дредд издевательски смотрит на меня с высоты своего роста с привычной наглостью и вседозволенностью. Уголки его губ приподнимаются в презренной улыбке, которую я на дух не перевариваю.       — Забирай, ты первая его коснулась, — лениво бросает он мне.       Ну вот, только этот придурок оказывается рядом, и в мозгах опять полнейшая пустота. Не понимаю, как тут вообще можно устоять. Каждая чёрточка его лица будто высечена из мрамора. Идеальная форма подбородка, дерзко вздёрнутый профиль, чёткий контур губ, даже шрамы на нём выглядят как произведение искусства. У него безумно красивые глаза. Такие холодные, как льдинки, но всё же красивые, особенно их серо-голубая радужка.       Все мерзавцы прекрасны и этот не исключение, но не стоит забывать о том, что за всей мужской бравадой таится тот, кто не знает слова «человечность». А пока я окончательно не лишилась дара речи, пора бы вспомнить нечто плохое, что лишит этого демона его очарования.       «Ты — обыкновенная грязь, возомнившая себя чем-то важным».       — Эй, Денстон, так ты берёшь его или как? — Дредд косится на меня с недоумением.       Я не перестаю изучать его лицо. Весь такой благородный, любезный… Обманщик. Передо мной уже вовсю складывается отвратная картинка из прошлого: мы остаёмся один на один, и на меня обрушивается вся его ярость. Подонок заставил меня болтаться над пропастью, рыдать, звать на помощь и умолять. Я ещё очень долго не могла прийти в себя после этого, а Дредд просто стоял и наслаждался зрелищем. Это было ужасно. Разве после всего он заслуживает к себе снисхождения?       «Такое ничтожество, как ты, не заслуживает к себе другого отношения».       — С тобой всё в порядке?       «Тебе меня не победить, потому что неудачники никогда не выигрывают».       — Ау-у-у? Дома кто-нибудь есть?       Ненависть стремительным потоком разносится по венам и её так много, что она готова подорвать меня изнутри. Этих воспоминаний с нашего короткого свидания на крыше оказывается вполне достаточно, чтобы я разозлилась очень сильно. Заглянув в глубины лживых глаз, я тут же отшвыриваю от себя сэндвич, и он летит прямо в Стоуна.       — Жри это сам! — удовлетворённо любуюсь остатками сливочного соуса, растёкшегося по синему кашемировому свитеру, но для полного удовлетворения этого вдруг становится недостаточно. Я поворачиваюсь назад, чтобы поторопить стоящих впереди. — Тот, кто сейчас не пошевелится, займёт место этого козла!       Народ перед нами теперь не просто ускоряется, а буквально разбегается. Даже Сью роняет булочку мимо своего подноса от неожиданности. Ни для кого не секрет, что со Стоуном так разговаривать нельзя, но разве мне есть до этого дело? Закинув себе первое, что попадает под руку, — а это оказываются макароны с сыром, — я нагло разгоняю всех на пути, бросаю деньги за обед и ухожу к столику у окна с гордо поднятой головой.       — Ого, это было жёстко, — Аннет вприпрыжку следует за мной в своих сапогах на высоченном каблуке.       Тем временем столовая начинает жужжать так, словно кто-то загнал сюда назойливый пчелиный рой. Сью и Эллин быстро пристраиваются по бокам. Моя внезапная вспышка агрессии быстренько наводит их на определённые мысли, которые Эл озвучивает первой.       — Он опять тебя обидел?       Ладонь Сьюзен ложится поверх моей. В любое другое время я бы порадовалась такой заботе, но не сейчас, поэтому я медленно отодвигаю свою руку.       — Не проходит и дня, чтобы этот урод что-нибудь не натворил…       Бросаю воинственный взгляд сквозь толпу. Изрисованный столик в противоположном конце столовой теперь занят всеми четверыми. Стив принимается допрашивать Дредда на предмет случившегося минуту назад, потом к ним подсаживаются ещё, кажется, Райан из группы Оуэна и Сэм, заставший перепалку уже в самом конце. Наши со Стоуном взгляды пересекаются, и на этот раз ему приходится увести свой первым.       — Что он здесь забыл? — хруст пластиковой вилки в руке ненадолго отрезвляет, но только ненадолго. — Он же никогда сюда не ходит, зачем сейчас припёрся?       Злость ни в какую не хочет отступать. Подозреваю, что злобный гад нарочно следует за мной по пятам, чтобы выводить из себя при каждом удобном случае. Ни разу за весь месяц не видела, чтобы он обедал в столовой, а теперь я должна любоваться его рожей постоянно. Чёрт знает что!       — Не знаю. Должно быть, им с Реймондом придумали новое расписание, чтобы эти двое не сталкивались в одних и тех же местах одновременно, — откусив кусочек морковки, Аннет быстро переключается на другую тему. — У кого какие планы на выходные? Можем съездить куда-нибудь или потусоваться у меня. Эл, что скажешь?       Эллин до сих пор белая как полотно. Она даже бросила перечитывать свои конспекты, хотя до всего случившегося каждую перемену только и делала, что занималась зубрёжкой разных предметов. Вместо этого она угрюмо ковыряется в своей порции овощного салата.       — Мама больше с меня глаз не спускает. Она сказала, что отныне будет сама возить меня в школу и забирать, чтобы я постоянно находилась под её присмотром.       — Отстой! — фыркает Сью, перебирая пальцами малюсенькую золотую гитару у себя на браслете. — Разве это законно?       — Какая разница? Это всё равно ничего изменит, — вмешиваюсь я, повернув голову к Эл. — Ты же не бросишь Стива только потому, что твоя мама запретила тебе с ним встречаться? Это несправедливо — судить парня за грехи его отца. Если уж на то пошло, Стив вообще на него не похож. Кстати, а почему твоя мама не знала о вас?       Качнувшись в мою сторону, Аннет шепчет на ухо:       — Никто и не должен знать. Правила банды, помнишь? Никаких отношений.       — Ах да, точно…       Главный запрет садиста в маске гласит: участники банды не имеют права на любые человеческие чувства. Мысль об этом заставляет меня вновь оглянуться на Стоуна. Он всецело поддерживает странную философию их диктатора. Это очевидно потому, как он держится в стороне от всего женского пола, но до того, как он стал таким… чувствовал ли Дредд хоть что-нибудь?       Не думаю. По всей видимости, он уже родился бесчувственным мужланом.       На наш стол внезапно падает чья-то тень.       — Привет, детка, — говорит странный, немного детский голос. — Во сколько за тобой заехать?       Макароны с сыром встают поперёк горла. Это не похоже на галлюцинацию, раз все уставились на кого-то за моей спиной.       Резко оборачиваюсь с вызовом в глазах и сразу же сталкиваюсь лицом к лицу с каким-то тощим, низкорослым мальчишкой с рыжими кудрявыми волосами. Вся его физиономия усыпана веснушками вперемешку с прыщами, на которые мне даже смотреть больно. Надо отдать парню должное: с такой отталкивающей внешностью он таращится на меня чересчур уверенно.       — Ты это мне? — от одного вида этого «красавчика» начинает подкатывать смех.       — А кому ещё? — отвечает он уже с большей дерзостью. — Ведь это ты по мне сохнешь. Ну так что? В шесть или в семь? Сразу предупреждаю: каждый платит сам за себя. Ты, конечно, красотка, но мы ещё не в тех отношениях…       Апельсиновый сок брызгами вылетает у Сью изо рта, пока я вообще ни хрена не понимаю. Такой наглости я в жизни не видела, тем более от какого-то сопливого пацана. Будь проклят этот дурацкий день! Сначала Стоун, теперь это…       — Послушай, малыш, ты явно ошибся адресом. Мы даже не знакомы и находимся в разных возрастных категориях. Ты уж не обижайся…       Бедный, мне его даже жалко. Наверняка он просто поспорил со своими дружками, что сможет закадрить девчонку постарше. Да, это жестоко — обламывать детские озабоченные фантазии, но рано или поздно ему придётся столкнуться со всей суровостью реальной жизни. Лучше обрубить его крошечный стручок на корню.       Я готовлюсь вернуться к своим макаронам, как вдруг он спрашивает:       — Ты же Джейн Денстон?       Плохой знак… Очень плохой.       — Допустим, — эта странная ситуация потихоньку начинает меня беспокоить.       Рыжий чёрт довольно обнажает два ряда своих брекетов.       — Тогда никакой ошибки нет, — парень нагло опирается на спинку моего стула. — Получается, это ты оставила записку с весьма неприличным содержанием на моём столе в классе. Я не слишком одобряю такие игры, но ради тебя готов попробовать.       — Чего?! А не пойти бы тебе в…       Едва моя задница успевает оторваться от стула, Аннет с Эллин одновременно зажимают мне рот с двух сторон и силком сажают обратно. Надо бы видеть мои глаза в этот момент и то, насколько широко они распахиваются, когда Эл ни с того ни с сего любезно говорит этому ослу:       — Кевин, прости! Джейн сейчас не в духе. У неё был очень трудный день. Дай ей немного времени успокоиться, а потом она сама тебя найдёт, хорошо?       — Лады, — прыщавый Кевин равнодушно жмёт плечами. Достав из кармана маленькую смятую бумажку со своим номером, он суёт мне её под нос. — Жду твоего звонка, крошка.       Если кто-то ещё не верит в пророчества, то у меня есть одно: сегодня умрут люди, очень много людей, потому что я готова убить каждого, кто подойдёт ко мне! А до тех пор назревает куча других вопросов, и один из них звучит примерно так:       — Какого хрена вы делаете?!       — Джейн, тебе придётся согласиться на свидание с ним, — Аннет нервно озирается в ту сторону, куда ушёл Кевин, и вид её пугает до мучительных колик в животе.       — С какой стати? Пусть идёт клеит тёлок где-нибудь в другом месте, например, в детское кафе-мороженое!       — Ты не понимаешь… Это Кевин Адамс!       — И что?!       — Кто это? — Сью тоже выглядит обеспокоенной.       Догадавшись, что сами мы не справимся, Эллин мгновенно приходит на помощь со своими объяснениями.       — Кевин — десятиклассник и жуткий придурок, но каждая сплетня, которую он пускает про других, сразу набирает катастрофические обороты. Никто до конца так и не понял, как это происходит, но по какой-то причине все ему верят. Одна девчонка в прошлом году отказалась погулять с ним, и внезапно по школе пошёл слух, будто у неё завелись лобковые вши. Об этом судачили двадцать четыре часа в сутки. Все над ней смеялись. Поверь мне на слово, Джейн, это было очень неприятно. Бедняжке пришлось перевестись в другую школу.       — Серьёзно?       — Серьёзнее некуда. Поэтому нам нужно понять, почему он вдруг подвалил именно к тебе…       — Не знаю, Аннет! Я вижу этого парня впервые!       — Не надо паниковать, мы что-нибудь придумаем.       Мне становится трудно дышать, хоть девчонки и пытаются заверить, что всё будет хорошо. Ни черта не будет! Каждой своей клеточкой я потихоньку начинаю верить в то, что меня прокляли. Так просто не бывает! Нельзя влипать во всякое дерьмо с такой регулярностью, но мне везёт с этим, как никому другому! Это определённо стоит перекурить.       Когда я наклоняюсь к своей сумке, то случайно ловлю на себе странный взгляд Стоуна. После этого он сразу же бросает свой обед, встаёт из-за стола и подозрительно быстро покидает столовую. Выглядит так, будто он сбегает.       Сбегает…       После пришедшей в голову догадки, меня уже не остановить. Я хочу разорвать его на куски, сжечь останки и развеять прах по ветру. Ему конец!       — Ждите меня здесь! — оставляю свои вещи и бросаюсь следом.       Миновав ряды шкафчиков, Дредд шагает вперёд по коридору. На его пути возникает небольшая заминка в виде знакомых ребят, с которым приходится обменяться рукопожатиями. Всё бы ничего, но теперь он точно знает, что я иду следом, поэтому ещё быстрее прощается с друзьями и сворачивает по направлению к мужскому туалету. Придурок, неужели он всерьёз думает, что сможет так от меня отделаться? Я врываюсь внутрь и сходу ору во всё горло:       — Чтоб ты сдох, тупой сукин сын!       Получается немного неловко. Десять пар лишних глаз шугаются от меня в дальний край комнаты. Чёрт, я не подумала, что здесь будет кто-то ещё. Конечно же, это ведь мужской туалет! С чего бы вдруг Стоуну быть тут одному?! Ладно, плевать.       Мило улыбнувшись всем присутствующим, словно на землю сошёл ангел, я вежливо произношу:       — Мальчики, могу я попросить всех вас выйти на пару минут? Мне очень нужно поговорить с… — где он, твою мать?! Отыскав глазами это мерзкое отродье, только что показавшееся из кабинки, тыкаю в него пальцем. — С ним.       Дредд преспокойно подходит к раковине, чтобы вымыть руки, пока другие с лёгкой озадаченностью переводят взгляд с меня на него. Никто и не думает выходить без его команды. Надо же, какие послушные!       — Вы слышали её, — с тяжким вздохом Стоун всё же уступает. — На выход.       Как только последние приспешники вываливаются в коридор, я закрываю дверь на замок, чтобы никто не помог ему сбежать. Боже, когда мы успели поменяться местами, ведь раньше он так делал.       — Ничего не хочешь объяснить? — требовательным тоном рявкаю на всё помещение.       — Не очень, а что?       Показушная невинность в интонации Дредда лишает меня сдержанности. Вымыв руки, он начинает замывать свой свитер от остатков соуса и при этом даже не смотрит в мою сторону. Это определённо выше моих сил. Подбегаю к нему и дёргаю засранца за локоть.       — А то! Таких, как ты, следует усыплять при рождении!       — Эй, у тебя что, месячные? — он выдирает руку и снова отворачивается. — Не многовато ли оскорблений в мой адрес за сегодняшний день? У меня как бы тоже чувства есть.       — Ха, забавная шутка, Стоун, но никто не купится. Скажи спасибо, что я до сих пор не четвертовала тебя, хотя руки уже чешутся…       Не проходит и года, как его Высочество выключает воду, соизволив обратить на меня внимание.       — Ну и в чём же я провинился на этот раз, что ты не вытерпела и ворвалась в мужской туалет? Хочешь мне в чём-то признаться?       — Кевин Адамс. Это твоих рук дело, я знаю, — вздёрнув подбородок подобно детективу, предпринимаю попытку взять его с поличным.       — За кого ты меня принимаешь? — Стоун открыто возмущается. — Возможно, я гоняюсь за всякими психами, но даже мне страшно лезть к Кевину. Все знают, что связываться с ним себе дороже, а насколько ты помнишь — меня очень сложно запугать. Так что извини, но я тут не при чём, поэтому лучше я пойду…       Машинально выставляю руку вперёд.       — Стоять, умник! Хрена с два ты куда пойдёшь! — мой палец уже вовсю тыкает ему в грудь в приказной форме. — Мне глубоко срать на то, как ты это сделаешь, но избавься от него, слышишь?!       — Прости, это не моя проблема.       Дредд не перестаёт издеваться. Мои страдания доставляют ему необычайный кайф, который он даже не пытается скрыть, лишь тихо посмеивается над тем, как я медленно дохожу до ручки.       — Ты в этом виноват, ты и исправляй!       — Боже, какая ты приставучая… Ладно! Я помогу, хоть меня это и не касается.       — Отлично! Ну давай, делай что-нибудь!       Молча жду, пока он предложит решение, только Стоун отчего-то медлит. За это время я успеваю нафантазировать себе кучу других глупостей, потому что чувства меня точно не подводят: этот подлый змей опять что-то задумал.       — Легко… — подступив ко мне на шаг, его голос опускается до шёпота. — Скажи мне три слова и он к тебе больше не подойдёт.       — Какие ещё, к чёрту, три слова? — не понимаю я.       — Подумай…       — Пожалуйста, убей его?       — Не эти, — Дредд театрально кривится.       — А какие?!       — Ты знаешь, что я хочу от тебя услышать.       Снова этот нездоровый блеск в серых глазах. Кажется, я понимаю, что ему нужно. Признание, которое он так и не получил. Дредд хочет знать, что он мне нравится…       Меня так и подмывает заорать о том, как я его ненавижу. Сволочь! Гореть ему в аду!       — Ты отвратителен!       — За услуги платят вообще-то, — он разводит руками с довольной физиономией. — Ты же не думала, что я стану жертвовать своей репутацией только ради того, чтобы защитить тебя от Кевина? Разумеется, нет. Не хотелось бы цитировать своего злейшего врага, но он дело говорит: у всего есть цена, Джейн, так что подумай хорошенько. Это может продолжаться ещё о-о-очень долго и только в твоих силах что-то изменить.       — Пошёл ты! Ты никогда от меня этого не услышишь!       — Тогда я ничем не могу тебе помочь.       Решив, что разговор окончен, он проходит мимо меня, тянется к замку, и тут во мне что-то щёлкает. Я толкаю Стоуна к двери, придавливаю обеими руками и со всей ненавистью говорю ему прямо в губы:       — Что бы ты не делал, в этот раз проиграешь именно ты. Жаль нельзя повернуть время вспять и не встречать тебя. Никогда!       Будь он проклят! Оттолкнув засранца в сторону, выскакиваю из мужского туалета, громко хлопнув дверью, за которой уже собралась целая очередь страдающих недержанием. По возвращении в столовую я первым делом набираю номер Кевина, чтобы согласиться на свидание. Пусть кое-кто не думает, что меня можно напугать.

***

      Чем ближе стрелка часов подбирается к шести вечера, тем сильнее возрастает напряжение от приближающегося свидания с Кевином. Слава богу, никто из родителей не видел мой прикид для игры в боулинг, который Аннет привезла с собой в небольшой невзрачной сумке. Для конспирации пришлось выйти из дома в трениках и спортивной кофте, а затем переодеться и накраситься в машине. Других вариантов уйти без подозрений просто не осталось, поскольку мама вряд ли бы позволила своей старшей дочери щеголять по развлекательному центру в замшевых бежевых ботфортах и облегающем чёрном платье, едва достающем до середины бедра.       Как бы я не отпиралась, Аннет всё же уверила, что длинный чёрный жакет с золотыми пуговицами поверх всей этой комбинации будет смотреться просто убийственно. Согласна. Я вот-вот покончу с собой, если ещё раз увижу себя в зеркале! Ни одна из этих вещей, видимо, не предназначена для того, чтобы прикрывать задницу! Не то что бы мне не нравилось; это выглядит по-настоящему улётно, даже сексуально, но слишком смело для такой, как я. Если бы не прыщавый Кевин, в жизни бы не выперлась на люди в таком костюмчике.       Сью и Эллин не смогли сопровождать нас в этом нелёгком пути: Эл до сих пор под домашним арестом, а моя благоверная сестрёнка ни с того ни с сего выдала, что у неё накопилась целая куча домашней работы. Она до последнего отпиралась, что Алекса с Аннет будет вполне достаточно, чтобы спасти меня от Кевина. Да кому она заливает? Я прекрасно знаю, что всё то время, пока я буду отбиваться от рыжего ушлёпка, Сьюзен будет висеть на телефоне с Оуэном! Чёрт с ними, это не их война…       Когда мы останавливаемся на парковке перед развлекательным комплексом в северной части Миддлвиля, нервишки начинают конкретно шалить. Крепче сжав серебристую фляжку с огненным виски, отпиваю из неё несколько раз, чтобы совладать с паникой, после чего передаю её обратно Аннет. Та прячет алкоголь в бардачок и спрашивает:       — Ну как, полегчало?       — Не-а, — мой обречённый взгляд поднимается к третьему этажу, где располагается боулинг-клуб. — Как-то всё это стрёмно. Я не была на свиданиях уже сто миллионов лет.       — Не забивай себе голову. Это не настоящее свидание.       Аннет держится куда увереннее меня. Не могу не позавидовать её спокойствию, всё-таки у неё было гораздо больше времени побыть обыкновенным подростком. Она могла делать то, что они обычно делают: дурачатся, прогуливают занятия, флиртуют с парнями, бегают на свидания втайне от родителей. У меня должно было быть так же, но вместо этого мне пришлось следить за тем, чтобы каждое опрометчивое слово, сказанное собственному кавалеру, не обернулось побоями или насилием. Конечно, я понимаю, что сейчас мне ничего не угрожает, и тем не менее призраки прошлого дают о себе знать. Ненавижу быть чьей-то марионеткой.       — Прислуживать мелкому уродцу придётся по-настоящему. Уж лучше бы я заплатила за то, чтобы кто-нибудь запер его в клетке и не выпускал до конца вечера.       — Мы тебя вытащим, обещаю, — напарница уверенно хлопает меня по коленке. — Глазом моргнуть не успеешь.       А до тех пор приговор не отменить…       Беру в руки маленькую сумочку из крокодиловой кожи и достаю оттуда свой телефон, дабы свериться со временем. Тошнота вновь подкатывает, когда я вижу светящиеся цифры.       — Почти шесть, — пальцы крепче стискивают мобильник. Под влиянием стресса из меня начинает фонтанировать сарказм. — Не отходи слишком далеко. Кевину может потребоваться телохранитель.       — Я буду следить за вами из бара, идёт?       — Хорошо, — мой последний тяжёлый вздох раздаётся на всю машину. — Ну, погнали. Надеюсь, он хотя бы пунктуальный придурок…       Выбравшись на дождливую улицу, мы с Аннет бежим через всю парковку до разъезжающихся стеклянных дверей. Детские вопли с первых секунд полностью заглушают фоновую музыку. Здесь вообще чёрта с два протолкнёшься. Помимо нас в лифт умудряется влезть по меньшей мере ещё человек семь, которые явно знают о некоторых ограничениях. Не зря по дороге сюда мне говорили, что это местечко очень популярно среди таких же зелёных юнцов вроде Кевина Адамса.       Кое-как нам всё же удаётся выбраться из душной консервной банки на третьем этаже. Проходя возле перил, я бросаю короткий взгляд на нижние ярусы: рестораны, магазины, огромный фонтан с яркой подсветкой в центре холла, возле которого все сидят в обнимку с мороженым. Вот бы мне их беззаботность.       Аннет берёт меня под руку, уводя всё ближе и ближе ко входу в боулинг. Ноги сами начинают упираться, тогда подруга, стиснув зубы, силой заталкивает меня внутрь, где всё вокруг светится синим неоном. Сразу от входа с правой стороны на глаза попадается гардероб и стойка ресепшена, но первым делом меня заботит другое…       — Ты его видишь? — спрашиваю я, приподнявшись на цыпочках.       Здесь порядка пятнадцати дорожек и почти все заняты. Мысль о том, что меня продинамили, греет душу, но буквально через две секунды мечты рассыпаются в прах, поскольку одна кудрявая рыжая башка показывается среди остальных. Кевин, заметивший моё появление, во всю машет своей тощей рукой.       Вот теперь я окончательно свыкаюсь со своим бедственным положением. Меняю обувь, обнимаю Аннет напоследок, чтобы покончить со всем поскорее и после этого отправляюсь на эшафот к Кевину.       — А ты ничего, детка, — он подмигивает мне одним глазом, который так и подмывает выколоть. — Как раз для такого мужчины, как я.       — Мужчины? Правда, что ли? — едва не брызгаю в парня слюнями, хорошо что вовремя прихожу в себя. — Спасибо за комплимент. Это очень мило с твоей стороны.       Слабое освещение погружает зал в полумрак. Тут даже столики и обувь светятся. Я сажусь напротив Кевина и сходу утыкаюсь в меню перед собой, чтобы не смотреть на эту ошибку природы. Сейчас бы мне пригодилось фальшивое удостоверение, потому что молочные коктейли вряд ли помогут скрасить этот вечер. Когда к нам подходит официантка, мой кавалер невероятно властным тоном приказывает принести ему клубничный смузи. Боже, как же хочется заплакать…       — А вы что будете, мисс?       — Водку, — загробным голосом прошу я.       — Воду? — девушка наклоняется ниже, будто не расслышала.       — Да, воду…       Но водка была бы кстати.       Перекинувшись парой фраз, до меня доходит, что собеседник из Кевина ещё хуже, чем из той кегли, которая каким-то волшебным образом улетела в неизвестном направлении. Более того, игрок из него такой же дерьмовый. Насчитываю уже, как минимум, три раза, когда шар просто вывалился у него из руки, затем он целых четыре раза швырнул его на соседнюю дорожку вместо своей. Народ с соседних столиков стал недобро коситься в нашу сторону, так что мне пришлось выбить Кевину пару страйков для успокоения его мужского эго и посадить на место.       Казалось, что хуже быть уже просто не может, но Кевин удивил меня и тут, решив, что мысль о его щуплых пальчиках на моей ноге, талии и всех остальных частях тела безумно прельщает. Это стало последней каплей, после которой я вскочила с дивана и рванула в туалет, прихватив с собой Аннет.       — Я больше не выдержу! Этот придурок уже раз пять пытался засунуть руку мне под платье! Умоляю скажи, что у тебя есть план!       Аннет практически съёживается из-за моего жуткого крика.       — Потерпи ещё немного, — умоляет она. — Алекс вот-вот появится.       — Надеюсь, у него хватит мозгов захватить с собой электрошокер! Он так и не сказал, что задумал?       Я верчусь на месте, будучи готовой выдрать себе клок волос с накрученной башки. Если её парень не появится здесь в ближайшие пару минут с оружием, Кевин умрёт страшной смертью, однако на все мои мольбы Аннет лишь качает головой.       — Нет. Просто велел ждать.       — Ладно, посторожи дверь, пока я покурю, — трясущимися от гнева руками вытаскиваю сигарету из сумки, прикуриваю и забегаю в одну из кабинок, перед этим крикнув: — А потом ты пойдёшь со мной, или я убью прыщавого засранца!       Из-за двери доносится звонкий смех, а следом за ним истошный вопль:       — Джейн, он здесь! Алекс приехал!       Я бросаю едва начатую сигарету в унитаз, и мы с Аннет мгновенно выскакиваем обратно в зал. Наверное, не стоило этого делать, потому что теперь моя подруга напоминает озверевшего демона.       — Что за чёрт?! — стиснув кулак, она испепеляет взглядом парадные двери, через которые только что вошёл Алекс под руку с двумя неизвестными девушками. Подозреваю, что ситуация не накалилась бы так сильно, окажись они из нашей школы, города или хотя бы реальности, но они даже близко не напоминают нас с такими данными. Теперь я могу понять беспокойство Аннет: пока вокруг твоего парня столько красоток, о спокойствии можно забыть.       — Я её, кажется, в каком-то клипе видела, — словно зомбированная, я таращусь на худенькую кореянку с огромными, почти угольными глазами.       Кожа на её лице, обрамлённом тёмной короткой стрижкой, напоминает фарфор — такая же гладкая и безупречная. До меня начинает доходить: это обыкновенные предрассудки, что красота заключается лишь в большой груди и огромной заднице, чтобы мужикам было на что пускать слюни. Только вот у неё нет ни того, ни другого, зато есть очень стройные, длинные ноги, которые она с радостью показывает, вышагивая рядом с Алексом в коротких шортах и нежной шёлковой блузке с воланами.       Вторая похожа на европейку и весьма неформальную. При том, что в её губе поблёскивает серебристый пирсинг, она всё равно выглядит гораздо женственнее любой другой курицы из нашей группы поддержки. Этот удивительный бело-голубой градиент на длинных волосах, пухлые розовые губы вкупе с заострённым подбородком, голубые глаза, подчёркнутые идеальными стрелками превращают её внешность в поистине космическую. Когда она улыбается своей ровной белозубой улыбкой, это смахивает на замедленный кадр из старого фильма. Серьёзно, я бы дала ей «Оскар». Нельзя выглядеть настолько потрясающе, надев берцы и платье в цветочек!       Понятия не имею, где Алекс их нашёл, но они действительно шикарны.       — Какого хрена он так мило им улыбается?! — лицо Аннет стремительно краснеет от ярости.       — Старые знакомые? — выдвигаю своё предположение.       — И ты туда же?!       — Прости! Я лишь предположила…       Становится немного страшновато. Уж лучше заткнусь, пока сама не попала под раздачу. Последовав примеру подруги, я молча слежу за происходящим неподалёку. Алекс подзывает обеих девушек поближе к себе. Приобняв их за плечи с двух сторон, он поочерёдно шепчет им что-то, а дальше, как по команде, они разворачиваются и движутся к Кевину. Сам же пижон идёт к нам с широкой улыбкой.       — Теперь любуйтесь, — победно оглашает он, гордо выпрямив осанку. — Три, два, один…       Девушки останавливаются возле Кевина. Тот моментально бросает ковыряться в носу и с трудом выдавливает обыкновенное мычание при виде таких красоток. С грустными лицами они слёзно просят его о чём-то, после чего тот начинает метаться словно сумасшедший. Вот, значит, в чём была идея… Переключить внимание Кевина на кого-то ещё! Гениально! Вон как задёргался!       О, чёрт, он же меня, наверное, ищет!       Отпихнув назад Аннет с Алексом, я собираюсь подойти первой, но рыжий извращенец замечает меня раньше и уже несётся на всех парах.       — Детка, у меня для тебя ужасные новости: наше свидание придётся перенести, — едва ли не скорбным голосом сообщает он. — Нужно помочь… моим дальним родственницам.       Бог есть.       — Очень нужно? — опустив глаза в пол, обиженно надуваю губы и пытаюсь выдавить жалкое подобие слезинки.       — Вопрос жизни и смерти. Ты ведь сможешь это пережить?       — Не уверена, но я попытаюсь…       С тенью лёгкой грусти отпускаю Кевина восвояси с двумя сказочными дивами. Даже не представляю, что они с ним сделают, но парень явно запомнит это на всю свою короткую жизнь.       — Да-а-а! — подпрыгнув как болванчик, с разбегу кидаюсь в объятия к Аннет. — Больше никакого рыжего извращенца!       По некоторым причинам она разделяет мою радость не так, как хотелось бы, только хлопает по спине, продолжая стоять с каменным лицом. Когда я отстраняюсь, чтобы поблагодарить их обоих за помощь, её гнев в полной мере направляется на Алекса.       — Ну давай, расскажи мне, что же это за милые создания, с которыми ты пришёл?       Догадавшись о том, что последует дальше, пижон делает очень глубокий вдох.       — Ли Хонг и Ева, мои подруги.       — И давно вы дружите?       — Года три, а что?       Аннет мрачнеет, хоть и пытается не подать виду. Алекс же, напротив, стоит спокойно и уверенно. Очевидно, такие сцены ревности происходят между ними не впервой, так что ему не остаётся ничего, кроме как смотреть на свою девушку с тем же вызовом до тех пор, пока она не протягивает руку и не стирает остатки чужой помады с его щеки…       — Ничего, просто интересно, — улыбка Аннет становится до ужаса кровожадной. — Ты никогда не упоминал, что у тебя есть такие подруги. Поведай о них хоть немного. Например, где вы познакомились или чем они занимаются?       — Они занимались танцами в студии с моей матерью, вот где мы познакомились, — не самым ласковым тоном отвечает пижон, закатив глаза. — Ева позирует для фотографий в жанре «ню», а Ли Хонг играет в театре. Достать тебе данные их страховок? А, может, отпечатки пальцев? Заодно сразу пробьёшь их по базе…       — Минуточку… Фотографии в жанре «ню»?! Она что, позирует го…       Кажется, надвигается катастрофа.       — Так, всё! Брейк! — развожу их в разные стороны, пока и вовсе не запахло жареным.       Отвернувшись друг от друга, каждый из них занимает обиженную стойку и явно не планирует поднимать белый флаг. Вместо этого одна с недовольством разглядывает свой маникюр, а другой приподнимает кепку и поправляет волосы. Этому не будет конца, если кто-то не вмешается. И, видимо, эта роль отведена мне…       Внаглую залезаю в боковой кармашек кожаной куртки Аннет и вытаскиваю оттуда ключи от машины. Подруга смотрит на меня с изумлением, совершенно не понимая, что я задумала. Суровым взглядом прошу её успокоиться, а затем бросаю ключи Алексу.       — Отвези её домой. Сама она сейчас не справится, — после этих слов Аннет пытается мне что-то возразить, но я моментально поднимаю руку, требуя помолчать. — Вы мне очень помогли. Оба. И я безмерно благодарна вам, но мне не хочется смотреть на то, как вы ссоритесь из-за фигни, так что придётся простить меня за это… — пока никто не смотрит, с хитрющей физиономией насильно соединяю их руки и указываю на выход. — Давайте, топайте отсюда. Поорать друг на друга сможете и в машине.       — А ты? — Алекс сомнительно хмурится. — Как ты доберёшься домой?       — На автобусе, но сначала выпью чего-нибудь. После Кевина у меня дикий сушняк.       Подруга, наконец, смягчается и взволнованным тоном переспрашивает:       — Точно не передумаешь? Поехали с нами, а то райончик здесь не самый спокойный.       — Всё будет нормально, правда. Я хочу ещё немного прогуляться, — мой ответ никак на них не действует. Они продолжают стоять как два истукана, тогда я силком выталкиваю их прочь. — Да катитесь уже! Могу я хоть немного отдохнуть, в конце концов?!       Аллилуйя! Под натиском строгого взгляда эта ревнивая парочка всё-таки двигается к парадным дверям, а я оказываюсь безумно рада тому, что они не расцепляют пальцы, хоть и продолжают шипеть друг на друга. Ну, а теперь, когда я снова оказываюсь в этих чёртовых ботфортах… водки добыть по-прежнему не удаётся, так что вместо неё я заказываю в баре бутылку холодной колы и просто наслаждаюсь собственным одиночеством.       — Привет, детка, составить тебе компанию?       Бога всё-таки не существует.       — Да вы все издеваетесь?! — чуть не разбиваю стеклянную бутылку о стойку, завидев рядом с собой парня старше на пару лет в ужасно пёстрой рубашке. — Ты тоже родственник Кевина?!       — Не совсем понимаю, о каком Кевине идёт речь, но поверь — я куда лучше, чем он.       Махнув рукой бармену, новоиспечённый кавалер просит принести нам по мохито и заодно сменить музыку, играющую в баре. Теперь вместо того, чтобы расслабляться под спокойную мелодию, я слушаю о том, как какой-то придурок просит у своей девчонки разрешения полапать её. Просто блеск!       Отворачиваю лицо в другую сторону, но избавиться от соседа, так или иначе, не удаётся.       — Почему такая милашка сидит здесь одна? — он настойчиво придвигается ко мне вместе со своим барным стулом.       — Потому что у меня нет никакого желания знакомиться.       — Это ты сейчас так говоришь…       — Вы только послушайте, как заливает это чучело! — из-за спины парня доносится насмешливый тон. — Что у него вообще за акцент? Говорит как Мадонна.       — Не понял… — недоразвитый предок Кевина практически выворачивает шею назад. — Чувак, ты это мне сейчас сказал?       — Конечно, тебе. Или ты видел здесь кого-то ещё в таком же чумовом прикиде?       — У тебя что, проблемы?       — Пока нет, но я раздумываю, кому бы их устроить…       Дурное предчувствие не заставляет себя долго ждать. Как только я наклоняюсь вбок, чтобы узнать, кто сидит через стул от меня, всё нутро опять сжимается от неприязни.       — Господи, только не снова…       Рядом с моим новым ухажёром находится не кто иной, как Дредд Стоун. Облокотившись обеими локтями на стойку, он сидит к бару спиной и величественно созерцает, как играют другие. Не проходит и секунды, как он обращает свой хищный взор на меня, издевательски изогнув губы. Понятия не имею, чего он добивается, но сразу же тяну незнакомца к себе, пока не случилось непоправимого.       — Как тебя зовут? — усталым голосом интересуюсь я.       — Ларри, — парень выглядит немного растерянным.       — Ларри… — повторив его имя, с громким хлопком кладу свои руки ему на плечи. — Видишь ли, Ларри, тот придурок позади тебя — мой умственно-отсталый братец. Последние пару лет он был в психушке из-за неконтролируемых приступов агрессии. Пытался скинуть человека с крыши, вот умора, да? Но тебе не стоит об этом волноваться. Он вполне безобиден, как тот чувак в маске из фильма «Хэллоуин», главное вовремя спрятать от него все ножи и любые острые предметы, — Ларри тут же оглядывается на Стоуна со страхом в глазах, уже прикидывая, где тот может прятать холодное оружие, но я спешу его успокоить. — Сейчас ему действительно лучше, хотя его лечащий врач до сих пор намекает на то, что в любой момент может случиться рецидив. Возможно, он прав, потому что после курса таблеток мой братец окончательно двинулся башкой: у него появился какой-то нездоровый фетиш на коллекционирование человеческих органов. Так о чём я… — увлёкшись рассказом, едва не забываю, к чему был весь этот концерт. — Ты кажешься мне очень милым, Ларри. Вряд ли тебе хочется, чтобы твои останки собирали сачком вдоль дороги, поэтому вот тебе мой совет: поезжай домой, зайди в видеопрокат, возьми какой-нибудь фильм с хорошим концом и молись, чтобы этот псих тебя не выследил. Обещаю, что буду отвлекать его столько, сколько смогу, но его взгляд начинает меня пугать, так что у тебя есть лишь несколько секунд на раздумья…       В подтверждение моих слов лицо Стоуна принимает на редкость чудовищный вид. Он сканирует несчастного сверху донизу и как какой-то садист с нездоровым удовольствием прикидывает, с какой части тела он мог бы начать.       — Ну на хер! — бедный Ларри чуть не падает на пол. — Вы оба больные!       И вот мы уже следим за тем, как он бежит прочь из зала, то и дело оглядываясь, а Дредд машет ему рукой и радостно подмигивает.       — Неплохо, Денстон. После такой сказочки парню не поможет ни один психиатр. Даже мне выпить захотелось. Как думаешь, у них здесь есть скотч?       Пока этот кошмар в обличии человека озирается на бар, я медленно прикрываю глаза и прячу лицо в руках. Даже видеть его не хочу.       — Что ты тут забыл?       — Да так, проходил мимо, увидел знакомые лица. Кстати, как свидание? Слышал, Кевин был очень напорист…       — Молочные коктейли и две горячие стриптизёрши слегка охладили его пыл.       — Значит, вечер был скучным, — Дредд удовлетворённо откидывает голову. — Надеюсь, в следующий раз будет что-то повеселее.       — Следующего раза не будет.       — Как сказать…       Хватит с меня его игр. Подхватив сумочку, жакет, я допиваю колу одним махом и живо сползаю со стула.       — Всего хорошего.       Не обернуться назад оказалось довольно-таки тяжело, но мой эффектный уход того стоил. Только вот, спускаясь вниз на лифте, я до сих пор не могу понять, зачем он пошёл за мной. Возможно, я просто нафантазировала, но мне точно не показалось, что Стоун выскочил из боулинг-клуба, едва я нажала кнопку первого этажа. В задницу, меня это не касается.       Такое чувство, будто пока мне приходилось развлекать Кевина, по улице пронёсся настоящий цунами: лужи стали в два раза больше, а воздух намного холоднее. Радует, что хотя бы мучиться осталось недолго. Эта остановка — конечная, да и автобус ходит здесь каждые десять минут, так что я занимаю место на скамейке в терпеливом ожидании транспорта.       Кто-то сбоку начинает насвистывать весёлую мелодию, а после громко возмущаться.       — Не могу поверить, что они изменили вечерний интервал! Ждать автобуса целых сорок минут… просто варварство!       Хоть я этого не вижу, но отчётливо знаю, что моё лицо только что побелело как у мертвеца. Поднимаю стальной взгляд выше и вновь сталкиваюсь с абсолютно беззаботной улыбкой.       — Как дела? — Стоун засовывает руки в карманы серых джинс и как ни в чём не бывало продолжает насвистывать что-то себе под нос.       К чёрту! Пойду пешком!       Вскакиваю со скамейки с гневным брюзжанием и бросаюсь через дорогу на другую сторону улицы. Если потребуется, я пройду весь Миддлвиль от начала и до конца, лишь бы не оставаться рядом с этим чудовищем. И вот, отойдя от развлекательного комплекса на довольно приличное расстояние, я понимаю, что кое-кто продолжает следовать за мной по тротуару. Да что происходит, твою мать?!       — Ты больной?! Перестань меня преследовать или я позвоню в полицию!       Намеренно ускоряю шаг, на что Дредд делает то же самое.       — Я всего-то прогуливаюсь перед сном, — протягивает он невинным голоском. — Ты не представляешь, как скучно мне было дома эти две недели. Ты могла бы быть более приветливой, всё-таки меня отстранили по твоей милости.       — Сам вызвался! — свирепо рявкаю через плечо. — Я тебя не просила!       — А как же тот жалостливый взгляд а-ля «Ну пожалуйста, Стоун, спаси меня»?       — Что?! Не было никакого жалостливого взгляда!       Ублюдок! У него хватает наглости изображать меня, к тому же неправильно! За время прогулки по безлюдной улице мы успеваем дойти до какого-то сквера, где серые деревья печально качают мокрыми ветками, а резкие порывы ветра сбрасывают остатки осеннего дождя с листьев прямиком на мокрый асфальт.       — На твоём месте я бы не ходил туда-а, Денсто-о-он, — засранец глумливо растягивает слова, напоминая мне о собственной проблеме. — Ты же боишься темноты, я знаю.       До хрена-то ты знаешь! Сейчас я готова мириться даже с темнотой; она куда приятнее, чем твоя компания!       Проигнорировав его предупреждение, я уверенно ступаю на усыпанную опавшими листьями дорожку, которая движется прямо и оканчивается маленьким обрывом. Под ним протекает узкий ручей, так что единственным шансом перебраться на другую сторону оказывается деревянный мост с довольно крутым подъёмом. Не уверена, что смогу взобраться, не переломав себе пару конечностей, но попробовать стоит. Пальцы обхватывают деревянные перила, а ноги делают первый нерешительный шаг, когда меня окликают:       — Ну всё, Денстон, хорош! Остановись! Куда ты?       — От тебя подальше! Убирайся, Стоун! Мне ничего от тебя не нужно: ни твоя компания, ни твоя помощь, ни-че-го!       — За что ты опять на меня орёшь?       — И ты ещё спрашиваешь?! — наглый вопрос вынуждает меня повернуть голову в его сторону. — Давай, скажи, что Кевина не ты подослал!       Я стою в самом начале моста и жду ответа, на что Стоун внезапно теряет свою красноречивость. Его хватает только на то, чтобы потупить глаза, изобразить из себя жертву обстоятельств и выдавить приглушённое:       — Я здесь не при чём.       — Ну да, разумеется! — очередное враньё этого придурка вызывает во мне бурный всплеск злости. — Вместо того, чтобы сказать правду, ты продолжаешь придумывать разные оправдания своим ужасным поступкам!       — Не придумываю я никаких оправданий!       — Ещё как придумываешь!       — Вот и нет!       — Знаешь что? — яростно взмахиваю руками и выкрикиваю: — Мне плевать! Я не хочу больше ничего слушать! Я всего лишь хочу, чтобы ты оставил меня в покое раз и навсегда! Не думаю, что эту просьбу так сложно выполнить, просто я не выдержу больше. У меня совершенно не осталось никаких сил бороться с тобой, поэтому найди в себе хоть капельку человечности и перестань меня мучить.       Ветер проносится по скверу сильнейшим порывом. Из-за жуткого холода я втягиваю голову в плечи и мелкими шажками продолжаю восхождение на вершину скользкого моста. Шаги гулко отдаются по дереву, а к шпилькам тут же цепляются склизкие, мокрые листья, которые никак не получается сбросить. Что за идиот проектировал этот мост? Он явно не рассчитывал, что кому-то придётся бегать здесь в непрактичных сапогах!       — Джейн, это случайность! — неожиданно и с отчаянием раздаётся позади.       Голос Дредда приобретает какие-то странные нотки, похожие на раскаяние. Ещё более странным кажется то, что он вдруг назвал меня по имени, однако ни первое, ни второе не замедляет мой ход.       — Хорошо, ты права, всё это глупые оправдания! — вновь окликает он. — Это произошло по моей вине! Я подослал к тебе Кевина!       Знаю, что не должна, но всё равно притормаживаю почти на середине моста и оборачиваюсь.       — Наконец-то. Первые правдивые слова от тебя. Для которых уже слишком поздно…       Даже после его признания, я не чувствую облегчения или радости, только разочарование, и он понимает это по моему взгляду.       — Это правда случайность. Записка не должна была попасть к Кевину.       — Она вообще не должна была появиться, если что…       — Та пощёчина дьявольски разозлила меня, ясно?! К такому я был совсем не готов! — он окончательно сдаётся и начинает сыпать долгожданной правдой на повышенных тонах. — Чего ты вообще ожидала? Ты меня ударила! Так что нет ничего удивительного в том, что мне захотелось отомстить, но потом я передумал, клянусь. Я понятия не имею, как это произошло. Что мне сделать, чтобы ты поверила?       — Ничего, — я качаю головой. — Ты мог хотя бы извиниться, но у тебя даже на это мужества не хватает.       — Я бы уже давно извинился, не столкни ты меня в бассейн…       — А это здесь при чём? Это было сто лет назад! Стив заставил тебя извиниться после того грёбаного лабиринта, а не до него!       Мне ужасно хочется придушить засранца за очередное враньё, а ещё хочется понять, какого чёрта он смотрит на меня так, будто ждёт, что я что-то пойму. Непривычно тяжело вздохнув, Стоун подкидывает мне новый факт:       — Ты права, он сказал мне это после лабиринта, но разве ты ещё не поняла, зачем я пытался поговорить с тобой раньше? Зачем, по-твоему, поджидал у раздевалки?       Что-то во всей этой ситуации явно не клеится. Бессмыслица какая-то.       — Пытаешься сказать, будто искал меня, чтобы попросить прощения? — мои глаза широко распахиваются. На долю секунды я проникаюсь этой нереальной мыслью, но так же быстро возвращаюсь к отрицанию, потому что так быть попросту не может. — Не-а, ты ненавидел меня тогда, это исключено.       Признаться, его слова только что внесли толику сомнения в мою твёрдую позицию. Чем дальше, тем быстрее Дредд рушит всё, во что я верила.       — А если ты ошибаешься? — он продолжает смотреть на меня с подозрительной уверенностью.       — Лжёшь. Это смахивает на новый розыгрыш. Я тебе не верю.       Вконец растерявшись, я замолкаю на полуслове и отворачиваюсь на некоторое время, чтобы переварить информацию. Он говорит несерьёзно, просто хочет втереться в доверие и опять унизить меня, как сделал в прошлый раз. Я не куплюсь. Не сегодня.       Пока меня терзают странные сомнения, Стоун первым нарушает молчание.       — Не верь, если не хочешь, но это так, — его гипнотический тембр голоса всё равно приковывает к себе внимание. — Твоя дружба с Крисом мне неприятна. Я не могу реагировать на это иначе и уж тем более мне очень трудно поверить тому, кто водится с человеком, которого я ненавижу, — он делает короткую паузу, затем продолжает: — Оуэн мне всё объяснил. В тот момент я не хотел этого понимать, но теперь знаю, что ты пыталась помочь, а не навредить. Ещё я знаю, что был несправедлив по отношению к тебе и действительно хотел что-то изменить, просто… у меня тоже есть некоторые проблемы… с признанием собственных ошибок. Порой это занимает довольно много времени, но не думай, что я и вовсе не умею их признавать. Когда ты припёрлась на занятиях в стельку пьяной, до меня дошло, что на этот раз я пересёк черту, поэтому я подумал и решил, что пора бы положить конец нашим разногласиям. Дальше ты всё знаешь: я дождался, когда все уйдут из раздевалки, чтобы поговорить наедине, но ты отреагировала совсем не так, как я предполагал, а потом ты…       — Столкнула тебя в бассейн… — я заканчиваю его невероятную мысль.       — Да. Столкнула, — Стоун приподнимает краешек губ в скромной улыбке. — Короче говоря, после этого между нами всё опять как-то не заладилось, вот мне и пришлось отложить этот момент на некоторое время. С тех пор я честно пытался не быть козлом, хоть и не всегда выходило.       Виновато опустив глаза, он перестаёт улыбаться. Боже… Сказать, что я удивлена, означает ничего не сказать. Я, мать его, в шоке! Эти слова кажутся настолько искренними, что теперь я не знаю, чему и кому верить. Если всё действительно так, как Дредд сказал, то выходит, что он и впрямь пытался помириться, а я даже не выслушала.       Он помог отыскать Сью, пытался развеселить меня, защитил от Коллинза, не бросил в лабиринте, поддался перед всеми, нашёл фотографию, позвал к себе на вечеринке…       Чёрт возьми, кажется, он не врёт!       — Всё могло закончиться уже давно, — с трудом выдавливаю из себя самую важную мысль. — Невероятно.       — Что, удивлена?       В конце концов, я решаюсь взглянуть на него.       — Зачем ты это рассказал? Ты мог ничего не объяснять.       Он жмёт плечами.       — Подумал, что тебе стоит знать. И тебе стоит узнать ещё одну вещь: больше я тебя не трону, обещаю. Можешь не бояться, что я нападу исподтишка и всё такое. Война окончена, на этот раз точно. Хватит с нас обоих.       Я не узнаю этого человека. Сейчас он представляет собой какую-то сказочную иллюзию. Кто бы он ни был, он прав: всё зашло слишком далеко.       — Как мы только докатились до такого?       — Понятия не имею, но в одном я абсолютно уверен: предначертанного не изменить. Неважно каким путем пойдешь — прямым или в обход — всё равно окажешься там, где должен, — Стоун нервно оглядывается в темноту длинного сквера и ёжится. — Не хочешь уйти из этого жуткого местечка? Мне тут как-то не по себе…       К собственному удивлению, я нахожу его последнюю фразу до жути милой, из-за чего начинаю заразительно смеяться. Он делает вид, что ему страшно? Тоже мне юморист.       — Знаешь, иногда я очень тебе завидую, — признаюсь ему безо всякого сарказма. — Нужно иметь недюжинную храбрость, чтобы бросить вызов всем в этом городе. Не представляю, как ты выдерживаешь такое напряжение. При всём при этом ты делаешь только то, что хочешь и ничего не боишься. Никто тебе не указ — это правда круто. У меня бы так не получилось.       Дредд польщённо улыбается.       — А мне кажется, ты куда смелее, чем я.       — Это не так.       — Так, просто сама подумай: ты бросила вызов мне… человеку, который бросил вызов целому городу. Ну и кто из нас отчаянный?       Мы переглядываемся. В его взгляде возникают непонятные бесовские искорки, побуждающие меня сказать то, о чём я всегда молчала.       — Я не собиралась бросать тебе вызов. Если честно, когда я увидела тебя в школе, меня чуть удар не хватил. Я испугалась так, что уже была готова купить билет на обратный рейс до Сан-Франциско. Чуть позже, прячась от тебя в туалете, я подумывала о том, чтобы выйти и извиниться, но Сью не позволила этого сделать.       — Впервые коротышка Сьюзи… — язвительно начинает Стоун и сразу осекается на своих словах, столкнувшись с моей недовольной физиономией, тогда он быстро себя поправляет. — Сьюзен… Она впервые посоветовала тебе дельную вещь. Я рад, что ты этого не сделала, иначе бы я в тебе разочаровался.       Шуршание пожелтевших листьев проносится по скверу новой волной. Дредд стоит у основания моста и следит за тем, как я вожу пальцем по мокрым перилам в попытке понять его мысли.       — А сейчас? Разве ты не разочарован? — спрашиваю напрямую, потому что у меня определённо не хватит терпения гадать. — Теперь ты знаешь: я бы поступила иначе, будь у меня другой выбор.       Жду, что он хотя бы самодовольно усмехнётся, только вот он явно не испытывает разочарования.       — Нет у тебя другого выбора. Всё случилось так, как должно было, — звучит твёрдо и бескомпромиссно. — Когда достигаешь какой-то заветной цели, ты понимаешь, что любой шаг в сторону мог бы увести тебя от неё. Именно благодаря тем трудностям, с которыми тебе пришлось столкнуться, всё сложилось, как нужно.       — Вот уж не подозревала, что для достижения цели, нам всего-то нужно было покалечить друг друга. Очень мило. С другой стороны, кто знает, как бы всё изменилось, пойди мы другим путём. Вполне возможно нам бы не пришлось вечно соревноваться, ссориться, драться…       Пока я лукаво поглядываю на Стоуна, он наигранно возмущается, жутко нахмурив брови.       — В смысле никаких соревнований?! Как тогда я смогу надрать кому-то задницу?       — Так вот в чём дело… Нравится быть первым во всём?       — Успех не в том, чтобы стать первым. Успех в том, чтобы стать сильнее, — он складывает руки и невольно улыбается. — Результат налицо: ты перестала меня бояться, научилась давать сдачи и продолжаешь учиться с каждым разом всё лучше и лучше.       — Ещё и учителем себя возомнил. Прекрасно! — мои глаза закатываются сами собой. Ухватившись за перила, я неловко переступаю ногами. — Ладно, гений, пойдём отсюда. Здесь и вправду жутковато.       Такие скверы обычно показывают в ужастиках. Так и вижу, как из кустов показывается тот самый садист, о котором я рассказывала Ларри.       — Погоди…       Резкая смена поведения этого парня, а так же то, что он внезапно преграждает мне путь, заставляет испугаться.       — Что такое? — нервно озираюсь по сторонам, вслушиваясь в любой подозрительный шорох.       Вот дерьмо, неужели он действительно увидел того самого любителя коллекционировать человеческие внутренности?! Больше никогда не буду рассказывать такие истории!       Проходит мгновение. Никаких маньяков так и не появляется. Здесь вообще нет ни одной живой души, кроме нас. Теперь, когда тревога полностью покидает моё тело, я бросаю взгляд на Стоуна, который неловко топчется на месте. И почему мне начинает казаться, что дальше не ждёт ничего, кроме очередного нервного потрясения?       Так и есть. Набравшись смелости, он поднимает голову и смотрит мне прямо в глаза.       — Я не силён в извинениях, но мы не уйдём отсюда, пока я тебе не скажу… — после секундного колебания, Дредд окончательно признаёт своё поражение. — Мне очень жаль насчёт всего, что я когда-либо сделал или сказал тебе. Ты не заслужила ничего из этого, а я вёл себя как конченая мразь. Понятия не имею, как ты смогла это вынести и не сломаться. Прости меня, если сможешь.       Мир будто перевернулся с ног на голову. Я едва могу дышать и говорить, когда один умоляющий взгляд проникает прямо в душу.       — Правда? Тебе действительно жаль?       — Да.       — Хорошо. Извинения приняты.       Это было… странно, но, казалось бы, даже воздух стал легче после его откровения. Стоун и сам облегчённо выдыхает.       — Что ж, а теперь, раз мы начинаем всё с чистого листа, пришла твоя очередь…       — Очередь для чего?       — Я извинился, теперь и ты признай, что я тебе нравлюсь.       — Обалдел, что ли?! — я буквально взрываюсь истеричным хохотом на весь сквер. — Нет! Ни за что в жизни этого не сделаю!       — Сделаешь… — дерзкая ухмылка разом выбивает всю почву из-под ног. — Ещё как сделаешь…       — Вот это наглость! Стоун, ты… жуткий засранец! Ты мне не нравишься, уясни это раз и навсегда!       Мой смех быстро обрывается, поскольку Дредд внезапно поднимается на мост, а его ладонь ложится поверх моей, силой придавив её к перилам. Наши лица оказываются напротив друг друга, так близко, что скрыть свои настоящие чувства оказывается уже не так просто. Он как бы невзначай поглаживает мою руку большим пальцем, отчего по коже начинают бежать сумасшедшие мурашки. Это неожиданное прикосновение слишком приятно, особенно когда оно наполнено такой поразительной нежностью.       Стоун абсолютно бестактно рассматривает меня, не говорит ни слова, а самое главное — он больше не пытается скрыть своего интереса. Я привыкла к тому, что почти всегда он груб, но в последнее время, когда его гнев сменяется лаской, я перестаю что-то соображать. В точности, как сейчас… Один взмах ресниц и этот чертовски соблазнительный взгляд вызывает потерю рассудка. И волнение. Да чего уж там! Я еле держусь на ногах из-за грёбаной дрожи в коленях. Приходится отнять руку, лишить себя откровенного удовольствия, чего мне совсем не хочется, но иначе я опять влипну.       Уже влипла, судя по тому, как нахально этот засранец сканирует меня без тени стеснения.       — Что бы ты там не говорила… ты меня больше не ненавидишь, в противном случае ты бы сразу сбежала, как делала это раньше. Тогда я ещё верил, что тебе неприятно находиться рядом со мной, и меня это устраивало… до некоторых пор. Теперь многое изменилось, могу даже объяснить что именно: я тебя не держу и сейчас у тебя есть отличный шанс уйти, а ты даже не пытаешься им воспользоваться…       Так и знала, что добром это не кончится. Перед лицом опасности я окончательно и бесповоротно теряюсь в своих мыслях. Мне необходимо любое опровержение, какой-нибудь ответ, но того не существует. Я так глубоко погрузилась в паутину собственной лжи и отрицания, что мне страшно её покидать.       — А ещё ты очень долго придумываешь себе оправдание, — Дредд подмечает очевидный факт с насмешливой интонацией.       — Ничего я не придумываю!       — Придумываешь…       Он делает ещё один уверенный шаг — я пячусь назад, а через секунду эта ходячая тьма уже возвышается надо мной на целую голову. В мгновение ока взгляд Стоуна скользит куда-то вниз, наполняясь чем-то странным и новым.       — На что ты уставился? — его странная реакция начинает меня пугать.       — Этот наряд… слишком откровенно для тебя.       — Он не для меня, а для Кевина. Прекрати пялиться!       Нервно сглатываю, одёргиваю коротенькое платье и хочу было отскочить назад, но поскальзываюсь на жалкой кучке листьев и практически съезжаю к Дредду в руки. Повиснув у него на шее как глупая первоклашка, я вновь вдыхаю полюбившийся аромат его одеколона и ощущаю в груди тот же самый трепет, который возникает только в его присутствии.       Он крепко держит меня, а наглые глаза довольно быстро соскальзывают к изгибу бёдер уже во второй раз, тогда меня, наконец, осеняет: у него тоже есть слабости. Очевидно, он не хотел, но только что заявил о них во всеуслышание. Так что, думаю, разыграть его будет вполне законно, учитывая, сколько раз он проделывал это со мной. Стиснув пальцами широкие плечи, я прикладываюсь губами к его уху и шепчу:       — Стоун, ты всё ещё пялишься…       Он вздрагивает от неожиданности, смотрит на меня так, словно видит впервые.       — Может, перестанешь? — взмахнув ресницами, я продолжаю подшучивать и еле сдерживаюсь, чтобы не засмеяться от его потрясённого вида.       — Ни хрена не выходит…       Дредд никак не может прийти в себя. Всеми фибрами чувствую, что сейчас он сделает то, о чём мы опять пожалеем. Я закрываю глаза в предвкушении ощутить на себе его поцелуй и почти чувствую, как от касания его губ тело охватывает пожар, и… на этом всё заканчивается. Прежняя нежность вдруг сменяется враждебностью. Я понимаю, что происходит только тогда, когда Стоун заслоняет меня собой от высокой фигуры в капюшоне, показавшейся из непроглядной темноты. Чёрная бита волочится за ним по земле. Он ступает к нам на мост и сразу спрашивает:       — Не помешаю?       Вопрос звучит с преднамеренной грубостью, только тому, кто его задал, глубоко плевать на это. Он вполне может позволить себе такой тон, потому что он — главный. Их босс. Их лидер. Чудовище, к которому я не испытываю ничего положительного. И он определённо недоволен тем, что застал нас с Дреддом вместе. Сейчас, услышав его настоящий голос, я лишний раз убеждаюсь в том, что он далеко не мальчишка. Сегодня он без маски, так что следы тёмной щетины на подбородке только подкрепляют мою теорию.       Из-за лёгкого мандража впиваюсь пальцами в спину Стоуна, что тоже не остаётся незамеченным для его главаря.       — Почему твой грёбаный телефон выключен?       — Случайность, — Дредд преспокойно разводит руками.       — Не уверен, что причина в этом, — голова, скрытая под чёрным капюшоном, поворачивается ко мне. — Знакомая мордашка, где-то я её уже видел. Кто она?       — Никто.       — Как тебя зовут?       Вопрос был адресован именно мне, но Дредд снова вклинивается между нами.       — Я же сказал никто!       — Я спрашивал её, а не тебя. Ну? Мне долго ждать?       По всей видимости, эта сволочь никому не оставит выбора. Виновато смотрю на Стоуна, после чего ступаю вперёд, чтобы прекратить любые распри.       — Джейн.       — Отлично. Лёд, наконец-то, тронулся, — на свет показывается тень не самой приятной улыбки. — Что ты делаешь здесь с ним, Джейн?       — Ничего, мы просто говорили.       — Как он тебе? Нравится?       — К чему этот вопрос?       — Всё просто. Ты знаешь, кто он и чем занимается. Разве тебя это не пугает?       — Нет.       Затаив дыхание, слежу за тем, как главарь отставляет биту к деревянной балке моста, а после его раздражающий смех проходится по моим барабанным перепонкам.       — Ну разумеется, все мы смелые, пока оружие не выстрелит. А когда выбор станет между ним и кем-то ещё, кого ты знаешь или любишь… Кого тогда ты будешь спасать?       Какой выбор? Что за дерьмовые вопросы?! Я будто на какой-то викторине нахожусь и за каждый неверный ответ — пуля в голову. Во мне начинает бурлить злость, из-за которой мои кулаки автоматически сжимаются.       — Сейчас не стоит никакого выбора, — процеживаю я сквозь зубы.       — Кажется, ты не понимаешь. Хорошо, попробуем по-другому. Подойди, — он подзывает Дредда к себе, и тот вынужденно подчиняется. К моему ужасу, парень достает из-за пазухи оружие и приказывает: — Становись на колени.       — Какого… Убери ствол от моей башки! Это не смешно!       Стоун протестует, отказываясь выполнять требование, однако его возмущение не волнует никого, кроме меня, и ему, так или иначе, приходится упасть ниц перед своим лидером.       — Теперь выбор стоит, — радостно оглашает главный. — Давай представим на секунду, что его взяли. Его и, к примеру, твою сестру. Очень плохие люди требуют, чтобы ты решила, кто из них умрёт. Не сможешь этого сделать — умрут оба. Как думаешь, у тебя получится выбрать?       Долбаный псих! Стоит мне опустить глаза и взглянуть на Дредда, стоящего на коленях, всё внутри холодеет. Для них — это одна большая, скучная игра, в которую они играли сотни раз, но проблема в том, что я тоже играла и мне не понравилось. Марк угрожал убить Луиса подобным образом, когда узнал о нашем с ним сговоре. Со слезами на глазах я молила его не трогать друга, и вместо смерти Луис получил наказание в виде тюрьмы. Тогда я лишилась последней поддержки. После этого Марк угрожал сделать тоже самое со Сьюзен и со всеми, кто будет мешать, если я не приму правильное решение. В тот момент мой страх был реальнее, чем что-либо. Хоть сейчас жизни Стоуна ничего не угрожает, — а это так, судя по тому, с каким недовольством он закатывает глаза, — я всё равно боюсь, что история может повториться. Он не должен подвергать себя опасности из-за меня. И этого не будет. Никогда.       — Я не стану никого выбирать, потому что наше общение ему не навредит. Это я могу гарантировать, — отрезаю в самой резкой форме, а так же решаю сразу прояснить одну вещь. — Дредд — не какое-то там животное и не твоя ручная собачонка. Он имеет право не делать того, чего не хочет, ясно?       — Парень мой, так что он не имеет никаких прав, — главарь даёт понять эту простую истину чересчур хладнокровно. — Видишь ли, Джейн, наш мир очень жесток. Здесь нет места жалости, так что тебе придётся выбрать этот путь добровольно, либо не выбирать его вообще. Подумай ещё раз, стоит ли этот человек того, чтобы из-за него страдать. А пока что наш урок окончен. Ты можешь идти, а мы с ним прогуляемся.       Он убирает ствол от головы Стоуна и даёт ему руку, помогая подняться. Пока они о чём-то шепчутся между собой, я ощущаю к этому человеку то же чувство, что и к Марку, — огромную, бесконечную ненависть. Собственноручно разнесла бы ему голову его же битой! Но в чём-то он прав: прежде чем выбрать такой путь, мне придётся смириться с тем, что кто-то обязательно пострадает. Смогу ли я? Вряд ли. Поэтому сейчас необходимо принять единственно верное решение — уйти.       — Весь этот маскарад, что ты устроил, всё равно не скроет того урода, которого ты прячешь под своей маской, — с невероятной злобой впиваюсь глазами в лицо очередного монстра. — Никакой ты не герой…       Развернувшись на высоких шпильках, я бреду в обратную сторону к выходу из злосчастного сквера. На полпути оглядываюсь. Дредд смотрит мне вслед, с какой-то настороженностью, только больше усугубляя этим наше прощание. Это совсем не то, чего бы мне хотелось, но лучше порознь, чем прольётся чья-то кровь.

***

      И всё-таки тихая, размеренная жизнь не так уж плоха. Можно валяться на диване, есть чипсы, смотреть любимые ток-шоу и наслаждаться тем, что вся семья цела и невредима. Они все рядом. Что может быть лучше?       Я нежусь перед телеком, пока мама рядом зашивает наши вещи, сваленные горой сбоку на кресле. Отец разговаривает на кухне с одним из своих клиентов по телефону. Судя по всему, очень скоро его можно будет поздравить с новой сделкой.       — Я тоже подумываю о том, чтобы выйти на работу.       Поперхнувшись чипсами, быстро осушаю свой стакан с колой и с ужасом таращусь на маму.       — А как же мы?!       — Вы только недавно кричали о том, что вам нужна свобода.       — Ты же знаешь, что всё это фигня полная, правда ведь? — крепко хватаюсь за материнскую руку, как за последнюю надежду. — Я не смогу прокормить Сьюзен, пока вы с папой будете работать допоздна. Она сожрёт меня, а потом закусит чем-нибудь сверху.       Мама радостно посмеивается, после этого её рука ложится на моё плечо и прижимает к себе.       — Так вот чего ты боишься…       — Не вздумай бросать нас. Я серьёзно! Я не переживу этого!       — Вы уже вполне освоились на новом месте. Ты снова бегаешь на свидания, а твоя сестра не расстаётся с телефоном. Что это за мальчик, с которым она постоянно разговаривает?       — Оуэн? — невозмутимо откидываюсь на спинку дивана. — Не парься, я его знаю. Он хороший. Кстати, он музыкант, классно поёт.       — Надо будет познакомиться с ним, — ма хитро прищуривается, затем целует меня в макушку. — А ты подумай над тем, что я говорила о лазерном удалении шрамов. Это безболезненно, даже понять ничего не успеешь. За несколько процедур у тебя не останется ни одного плохого воспоминания о том, что произошло в Сан-Франциско. Возможно, ты перестанешь стесняться себя и снова будешь такой, как прежде.       Как прежде. Звучит многообещающе. Ненадолго бросаю короткий взгляд на руку со шрамом в виде буквы «М». Внешнюю оболочку, может, и получится подправить, но мою голову точно не починить — там слишком много «тараканов». Хотя я не против избавиться от большей половины меток, что Марк оставил на моём теле.       — Я помню, мам. Тут и думать не о чем. Как только определишься с клиникой, дай знать, а пока что я пойду собираться на свидание. Люблю тебя, — целую её в щеку, отчего она явно приободряется. Ещё больше она приободрится, узнав, что кое-кто втихаря сожрал всё сладкое, которое ему строго-настрого запретил врач. Мне ещё спасибо скажут. Прежде чем слинять наверх к себе в комнату, я задорно кричу: — Папа, не налегай на круассаны!       А вот теперь пора валить, ибо кому-то сейчас крупно влетит. Мама тут же бросает свой кружок шитья и направляется в сторону кухни не в лучшем расположении духа.       Оказавшись в своём сокровенном месте, принимаюсь приводить себя в более сносный вид, а чтобы и вовсе немного расслабиться до нового свидания с Кевином, на которое я решила пойти без сопровождения, под фильм «Десять причин моей ненависти» решаю написать на листочке список плюсов и минусов, касающихся Стоуна. Чёрт знает, на фига мне взбрело в голову этим заниматься.

1. Он злой. 2. Жестокий. 3. Грубый. 4. Не признаёт чувства. 5. Ненавидит людей в принципе. 6. Он всегда унижает меня. 7. Скинул с крыши. 8. Отдал извращенцу. 9. Он чокнутый. 10. Я его ненавижу.

      Минусов вышло довольно много и это только самые основные. Теперь я поднимаю глаза к потолку и пытаюсь вспомнить все плюсы, которые знаю. Не думала, что сделать это окажется так сложно, тем не менее положительные стороны в нём тоже есть, если присмотреться. В голову сразу приходят несколько правдивых пунктов:

1. Его глаза какого-то нереального оттенка. 2. Мне нравится, как смотрится его задница в тех серых джинсах. 3. Он бывает до жути смешным, когда ведёт себя как идиот. 4. Он не похож на других. 5. Он мне нравится.

      Последнее быстро зачёркиваю, как самую страшную улику, которую никто и никогда не должен увидеть. Пока я складываю листочек и прячу его в учебник по литературе, на прикроватной тумбочке раздаются слабые вибрации, похожие на входящее сообщение. Протянув руку, вижу на дисплее телефона иконку крошечного конвертика и сразу открываю.       У входа в парк через тридцать минут. Не опаздывай.       Внимательно разглядываю незнакомый номер. Это ещё кто? У меня есть телефон рыжего ушлёпка, только этот с ним не совпадает. Может, это его второй номер? На всякий случай подумываю уточнить.       Кевин, это ты?       Вскоре мне приходит ответ:       Малыш Кевин не приедет. Я побуду вместо него.       Странная тревога, возникшая после этого сообщения, заставляет меня подняться с кровати. Что за хрень?! И что это за придурок? С какой вообще стати он решил, что я брошу все свои дела и пойду к нему? Убью Кевина, если он решил пустить меня по рукам среди своих друзей-задротов! Злобно тыкая по буквам, набираю текст:       Кто это?       Спустя пять минут ответа так и не следует. Я начинаю ходить по комнате туда-обратно, брюзжа разные гадости, когда от незнакомца приходит новое сообщение.       Тупой сукин сын, которому ты совсем недавно желала смерти. Поторопись, Денстон, я не люблю ждать.       С испугу закидываю телефон подальше на кровать, а сама в панике отскакиваю назад к письменному столу. Что за шуточки, твою мать? Стоун?! Но как? У него совершенно точно не может быть моего номера! Я же не тронулась умом и не сказала ему? В срочном порядке напрягаю все доступные извилины, чтобы вспомнить то, что могло произойти случайно, но, чёрт возьми, я правда ничего ему не говорила! Ладно, придётся сделать над собой усилие и спросить так…       Откуда у тебя мой номер?       Почему, когда дело касается этого страшного человека, моё сердце вечно бьётся в учащённом ритме?! Терпеть этого не могу! А тем временем в руках опять чувствуется вибрация.       Вселенское зло имеет свои привилегии. У тебя осталось двадцать пять минут…       Ну уж нет! Дредд явно пьян или под чем-то! В здравом уме он в жизни бы сюда не припёрся! Я пытаюсь взять себя в руки, подышать, чтобы унять бушующие чувства и предотвратить начало психоза самой запущенной стадии. Факт остаётся фактом: я понятия не имею, что мне делать и как поступить. Сердце упрашивает меня совершить этот побег, но разум настойчиво рекомендует придерживаться обещания — забыть о Стоуне ради его же блага, и я решаю прислушаться ко второму голосу.       Я занята, можешь меня не ждать. До свидания.       Очевидно, такой ответ его не устроил, поскольку на этот раз засранец решает позвонить. Вот чёрт! Телефон звонит раз, два, пять, а я продолжаю таращиться на мигающий дисплей. Все мои старания по тренировке в себе равнодушной сволочи плавно идут насмарку. Я попросту боюсь с ним говорить, потому что отчётливо знаю: он может перевернуть весь мой мир лишь парой слов. С другой стороны, Стоун тоже не всесилен и не сможет повлиять на меня, если я сама того не позволю. Чего мне бояться? Это простой разговор, ничего больше. Ладно, была не была…       — Чего ты хочешь?! — раздражённо ору в трубку.       — Чтобы ты встретилась со мной, — доносится в ответ его бескомпромиссный голос. — Нам есть, что обсудить.       — Нам нечего обсуждать, Стоун. Не мешай мне, пожалуйста, заниматься важными делами.       Дьявольский смех на другом конце провода вынуждает меня занервничать.       — За тобой должок. Другие, может, и считают тебя победителем, но мы оба знаем, что это ложь. Я нашёл выход из лабиринта первым, а значит пришло время расплаты. Собирайся, у тебя осталось всего двадцать минут. Я почти здесь.       — Я никуда не пойду! — с этого момента я начинаю психовать не по-детски. — Раз Кевин отвалил, то с тобой мне тем более делать нечего! И можешь меня не запугивать. Мне совершенно не стыдно рассказать всем правду о своём проигрыше!       Стандартное поведение мудака хоть немного, но облегчает задачу по сопротивлению, только и этого хватает ненадолго, потому как часть меня хочет его увидеть. Жду, что мой аргумент всё-таки спугнёт Стоуна, и напрасно. Спугнуть его может разве что танк, напичканный тротилом под завязку, и то не факт.       — Правда мне уже неинтересна, отныне мы играем в другие игры. Выполняй приказ, либо я приду за тобой сам. Твоё окно крайнее справа, так ведь?       Дредд сразу же бросает трубку и заставляет моё девичье сердце оказаться где-то в районе горла. Я в ужасе кидаюсь к подоконнику, заглядываю за шторы, ожидая увидеть там одного сумасшедшего, и облегчённо вздыхаю, когда там никого не оказывается. Однако предчувствие подсказывает, что он не шутит, ведь расположение моего окна он указал верно. Чёрт, он что, следил за мной? Больной извращенец!       — Дерьмо… — осознав, что выбора действительно нет, я бегу в комнату к сестре.       Не могу же я выйти к нему в трениках! А те парадные рубашки, что мама накупила мне в торговом центре, явно не подходят для такого случая. Врываюсь к Сью, пока та занимается тем же, чем и всегда, — катается по кровати в пижаме и держит в заложниках телефон. Я подхожу, вырываю трубку у неё из рук и говорю:       — Оуэн, прости, она тебе позже перезвонит.       — Ты совсем обнаглела?! — мигом подскочив с постели, сестра начинает пронзительно визжать.       — У меня проблемы. Нужна твоя помощь.       Сьюзен известно, как я выгляжу, когда напугана, так что она распознаёт это выражение с первой секунды.       — Что случилось?       Она прожигает меня вопросительным взглядом, но у меня разом пропадают все слова. Блин, кажется, я начинаю чесаться. Мне становится тошно, едва я сталкиваюсь со своим отражением в зеркале на стене. Неужели так сложно хотя бы помыть голову?! Что за сраный кавардак?       — У тебя есть нормальные шмотки? — бешено хватаю ртом воздух, совершенно не понимая, что мне самой надо.       — В каком смысле «нормальные»?       — Ну те, которые девчонки носят: юбки и прочая фигня!       — Есть, а зачем они тебе? — она недоверчиво хмурится.       — Он здесь, Сью… — всё, кажется, я задыхаюсь. — Чарли здесь. Он избавился от Кевина и ждёт меня внизу.       Золотисто-карие глаза за долю секунды становятся размером с Гранд-Каньон. Сью только-только кидается к окну со словами «Не может быть!», чтобы, наконец, в живую увидеть того самого Чарли, но я дёргаю её назад.       — Да стой ты! Я говорила не буквально! Он ждёт меня внизу, но не возле дома.       — Я хочу на него посмотреть! Ты даже толком не рассказала, какой он!       — Не сейчас! Ты должна мне помочь! Сью… я боюсь…       Боже, да куда подевался весь кислород? Приоткрыв одну створку, запускаю внутрь прохладный вечерний воздух и оттягиваю ворот футболки, пока сестра успокаивающе поглаживает меня по спине.       — Чего ты боишься? Его? — на её лице появляется беспокойство. — Только не говори, что он такой же ненормальный, как Марк.       Назвать Стоуна нормальным язык не поворачивается. Если уж на то пошло, то в плане коварства он не уступает даже самым отпетым подонкам и всё же он другой.       — Нет, — отрицательно верчу головой. — На него он точно не похож. Такого, как Чарли, я вообще никогда не встречала. Это-то меня и пугает. Я не знаю, что с ним делать, Сью.       — Так ты хочешь его увидеть или нет?       Её вопрос звучит как издевательство. Закрыв глаза, я окончательно впадаю в отчаяние, поскольку ответ очевиден. Как бы я не ненавидела этого придурка, так или иначе, что-то всё время притягивает меня к нему даже против собственной воли. И сейчас я тоже чувствую то самое непреодолимое желание поддаться, идущее вразрез с собственными принципами и требованием лидера банды. Вдруг это действительно закончится плохо, ведь едва мы со Стоуном остаёмся вместе, всегда происходит какая-то хрень. Нет, нам определённо нельзя встречаться.       Сью замечает мою ломку.       — Джейн! — она встряхивает меня за плечи. — Я знаю, как сильно ты боишься впустить в свою жизнь кого-то нового, но после той вечеринки в тебе что-то изменилось. Я не могу объяснить, что именно, но твои глаза будто снова загорелись. Ты ожила и, по-моему, это здорово. Кем бы он ни был, этот Чарли сделал то, что не удавалось никому, — он вытащил тебя из твоего закрытого мирка, в котором ты пряталась слишком долго. Поэтому я считаю, ты должна пойти к нему и хотя бы поговорить.       За последние два года я превратилась в жутко недоверчивый кусок дерьма, но я верю Сью. Она знает меня лучше всех и точно не станет ничего приукрашивать. Если ей кажется, что мне стоит поговорить с Чарли, то я это сделаю. В конце концов, не факт, что один разговор что-то изменит; я всё ещё не планирую доводить ситуацию до критической отметки.       — Спасибо, — одариваю её взглядом, полным благодарности. — Не представляю, что бы делала без тебя.       — Пошла бы на свидание в уродских трениках, что ж ещё? К счастью, я здесь и не позволю тебе этого сделать. А теперь погнали! Нам нужна тяжёлая артиллерия!       Сестра в мгновение ока подлетает к своему шкафу. Из его недр показывается какая-то старая спортивная сумка.       — Э-э, тебе не кажется, что сумка поменьше смотрелась бы лучше?       — Если ты действительно думаешь, что я отпущу тебя на свидание к нему с этим убожеством, то ты в самом деле чокнутая, — она закатывает глаза, да так, будто я сморозила глупость века.       Сью расстёгивает молнию. На свет одна за другой показываются мои старые вещи, но не те ужасные балахоны, в которых я пряталась от Марка, а те красивые кофты, платья, которые я носила до него, когда мне нечего было стыдиться и прятать. Когда я не боялась никого…       — Откуда это у тебя? — широко распахиваю глаза. — Мне казалось, я уничтожила всё…       — Подумала, что некоторые вещи стоит сохранить для какого-нибудь важного случая. Как видишь, это время пришло. Ну что, будешь снова моей старой доброй сестрёнкой Джейн?       Улыбка Сьюзен высвобождает мои слёзы. Я обнимаю её так крепко, насколько могу, отчего она начинает громко кряхтеть. После этого она сажает мою неспокойную задницу на стул перед зеркалом и помогает вернуть мне прежний вид. Всё происходит поразительно быстро: мы собираем волосы в высокий хвост, Сью доводит мой макияж до совершенства, добавив ещё парочку штрихов на глаза, щёки и губы, и вот я уже надеваю платье цвета розовой пудры с пышной юбкой, накидываю чёрную кожаную куртку и влезаю в свои любимые белые кеды. Чёрт, я будто вернулась во времени на несколько лет назад.       До встречи со Стоуном остаётся не больше нескольких минут. Внутри всё ходит ходуном как после землетрясения. Прощаюсь с сестрой, родителями и со страхом в сердце иду на страшнейшее испытание. Надеюсь, он не убьёт меня за то, что я слегка задержалась.       Спустившись на пару домов вниз по улице, замечаю знакомую машину, припаркованную у входа в местный городской парк, именно там, где мы когда-то прощались. Дредд стоит рядом, неспокойно барабаня пальцами по крыше. Пока иду, рассматриваю его тёмно-синие приталенные джинсы и то, как расстёгнутые верхние пуговицы на тонком чёрном кашемире обнажают кусочек его ключиц. Рельефность фигуры этого парня не спрятать даже под пальто. В свете вечерних фонарей его безумно красивые черты лица выглядят поистине зловеще. Идиотка, возьми себя в руки…       — Вот она я, — докладываю с лёгкой дерзостью, тормознув на безопасном от него расстоянии. — Что дальше?       — Ты опоздала. Садись в машину, — глаза Дредда внимательно оглядывают меня с ног до головы.       Кажется, теперь пора паниковать. Стоит оказаться рядом с ним и меня всё равно начинает трясти.       — Уговора, что мы куда-то поедем, не было.       — У тебя какая-то проблема с этим? Или ты просто нервничаешь?       В его взгляде сию секунду появляется что-то необъяснимое, что заставляет кровь кипеть.       — С чего это вдруг? — отшучиваюсь я. — Совсем нет.       — Значит, боишься, — он самодовольно ухмыляется, когда понимает, какую бурю эмоций умеет вызывать, а я просто не могу оторвать глаз от его очаровательной улыбки.       — Стоун, что за бред ты несёшь? — даже мои возмущения звучат жалко, предательски выдавая всю степень волнения. — О каком страхе идёт речь? У меня целая куча дел, а ты внаглую нарушил все мои планы! Опять!       — Ты уверена, что они у тебя вообще были? Сейчас же ты нашла время на такого негодяя, как я.       Дредд хитро приподнимает уголки губ, зная, что подловил меня. Да твою же мать… А он настырный. Такими темпами у меня скоро закончатся все отмазки, хотя нет, есть ещё одна.       — Тебе просто повезло. Я только освободилась. Так куда мы едем и зачем? Я не сяду к тебе в машину, пока ты не скажешь.       — Я не могу рассказать, — его таинственный голос моментом разливается вокруг меня. — Я могу только показать.       С настороженностью изучаю его мимику, которая абсолютно точно говорит о надвигающейся буре и запросто ускоряет моё сердцебиение. Не дожидаясь ответа, Стоун обходит «Мустанг» спереди и открывает для меня дверь. Из салона доносится тихая, приятная мелодия, но даже она не помогает отогнать сомнения. Дредд следит за моими душевными метаниями и, клянусь Богом, тащится от этого ещё сильнее.       — Неужели ты на самом деле так боишься остаться со мной наедине? — язвительно спрашивает он. Сложив руки на дверцу, Стоун кладёт на них свой подбородок, в точности как невинный младенец. — Я полагал, что мы преодолели этот период…       Мы.       Кажется, я снова начинаю нервничать. Это слово из его уст звучит очень странно, особенно когда он произносит его так… чувственно. Странно, но приятно.       — А вдруг ты чёртов потрошитель и хочешь убить меня?       — Вот и проверим твою теорию…       Мои лёгкие сжимаются. Ох, не нравится мне всё это. Дредд явно что-то задумал и пытается втянуть меня в очередное опасное приключение. К чёрту, я обещала Сью поговорить с ним, только так станет понятно, что этому демону нужно. Недоверчиво приближаюсь к машине и сажусь внутрь. Её хозяин присоединяется ко мне сразу же, а затем мы быстро покидаем Миддлвиль, что я даже не успеваю хорошенько подумать, во что ввязалась.       Судя по указателям, встречающимся по пути, мы зачем-то направляемся в Гранд-Рапидс. Я думала так до последнего, пока Стоун не свернул перед поворотом на него и попёрся в объезд. А сейчас мы плетёмся по ничем не освещённой дороге, которая уводит нас довольно глубоко в лесную местность, а оттуда — куда-то в гору. И почему у меня странное ощущение дежавю? «Мустанг» притормаживает. Я прихожу в восторг, когда мы выходим из-за деревьев, и я вижу пейзаж, открывающийся перед глазами.       Неспешными шажками подхожу к краю обрыва. Вокруг нас кромешная тьма, но её постепенно разбавляют маленькие огонёчки в окнах крошечных домов, которые потом сливаются в один огромный светильник. Жизнь Миддлвиля и других небольших городов поблизости таинственно сияет, переливается в неоновых вывесках и горит светом автомобильных фар. Всё будто оживает. Ночное небо становится разноцветным. А ещё в этом месте так тихо…       — Оуэн и Сью были здесь? — теперь понятно, откуда возникло то чувство дежавю.       Стоун вдыхает свежий воздух на пару со мной.       — В паре километров отсюда. Здесь вид лучше.       — Ничего красивее в жизни не видела, — даю себе немного времени полюбоваться огнями внизу, после чего тихонько спрашиваю: — Зачем ты привёз нас сюда?       — Хочу тебя убить, — шепчет он на ухо. Когда я реально пугаюсь, этот гадёныш улыбается и всё-таки признаётся: — Я пошутил. Что стало с твоим чувством юмора? Расслабься.       Кто-то присылает ему сообщение. Дредд отходит в сторону, чтобы ответить, тем временем голос в башке уже стоит на коленях и умоляет меня бежать от него как можно дальше, потому что я не выстою перед этим парнем в таких условиях. Чем дольше длится подозрительная тишина, тем страшнее мне становится.       — Ну всё, хорош, — взвываю я. — Говори, чего ты хочешь за свою победу в лабиринте, и мы покончим с этим. Ты уже выдвигал кое-какие требования, но выполнять их я не собираюсь…       Стоун прячет телефон, становясь на редкость мрачным.       — Я не настолько отвратителен, как ты обо мне думаешь. Ничего такого мне от тебя не нужно.       По моему слабому сердечку проходится первый, внушительный удар.       — Ничего? — уверенность быстро сходит на нет. — Ты вытащил меня сюда за этим, а теперь утверждаешь, что тебе ничего не нужно? Так не бывает, Стоун. Тогда что мы тут делаем?       — Мы здесь для того, чтобы поговорить, — холодок пробегает по спине от его испытующего взгляда. — Почему ты избегаешь меня?       — Я не избегаю.       — Не ври. Последние два дня, после того, что произошло на мосту, ты держишься от меня на расстоянии. Стоит мне взглянуть на тебя, как ты отворачиваешься. Стоит оказаться рядом и ты сразу находишь сто причин, чтобы уйти.       — Может, проблема в том, что ты меня преследуешь, а мне это не нравится? — не придумав ничего умнее, я прячу глаза.       — Даже если и так, — резко выдаёт он, совсем не постеснявшись напугать меня. — Ты всё равно пытаешься спрятаться. Что происходит, Джейн?       Колени подкашиваются, в глазах темнеет, хочется сбежать. На кой чёрт он лезет мне в душу?! Не мог просто помолчать? Если я изображу дуру, с ним это однозначно не прокатит. Дредд не отвалит, пока я не дам ему разумных объяснений. Можно ведь просто не вдаваться в подробности и свалить вину на кого-нибудь другого…       — Ваш главный ясно дал понять, что нам не стоит общаться. Я всего лишь исполняю его приказ.       — Плевать на приказ. Разве тебе есть до этого дело?       — Вообще-то, да, но я не собираюсь обсуждать это с тобой!       — Придётся, потому что один очень важный вопрос между нами до сих пор не решён, — Стоун заметно раздражается. — Что ты обо мне думаешь?       Боже, лучше убейте меня!       — Ты опять начинаешь?! — растеряв всё самообладание, я всплёскиваю руками и отворачиваюсь к обрыву. — Я тебе уже говорила: ты не в моём вкусе!       — А ты лгунья…       — Что?!       Оглядываюсь назад и вижу Дредда перед собой. Понятия не имею, как он успел подойти ко мне так тихо, но теперь я могу с точностью до мелочей рассмотреть его лицо. Надо бы оттолкнуть его от себя, но вместо этого я просто выставляю трясущуюся руку, потому что дотронуться до него кажется сейчас чем-то более страшным. Так и держу её в сантиметре от его вздымающейся груди, не решаясь прикоснуться, но он делает один уверенный шаг, и моя охладевшая ладошка плотно прижимается к нему.       Под напряжёнными мышцами чувствуется учащённое биение сердца, эти чертовски быстрые удары, уж слишком похожие на мои. Стоун медленно наклоняется, проходится губами по пылающей коже на щеке. Если это попытка успокоить меня, то она явно провалилась. Чёрта с два тут успокоишься! Я просто-напросто перестаю владеть своим разумом. Мозги превращаются в сплошную кашу. Появление этого парня в моей жизни превратило её в какой-то дурдом! И несмотря на всё… в глубине души я уже с этим сроднилась.       Нет, нельзя!       — Не бойся, — догадавшись о том, что я опять порываюсь сбежать, этот жуткий демон притягивает меня к себе за шею, вынуждая взглянуть на него.       Первое касание его губ кажется едва уловимым, но когда они начинают вторгаться на мою территорию с невообразимой нежностью, я безропотно подчиняюсь их напору и приоткрываю свои. Никогда не подозревала, что Стоун умеет быть таким обходительным, относиться к кому-то настолько бережно, словно я что-то маленькое и хрупкое. Всё тело сотрясается как осиновый лист, пока он держит меня в крепких объятиях и целует.       — Вот видишь, это совсем не страшно, — шепчет он где-то рядом с уголком моих губ.       — Ты не прав, — поднимаю на него нерешительный взгляд, чтобы утонуть в бездонных серых глазах и умереть от пленительной улыбки.       — Я так плохо целуюсь?       Его нос задорно морщится. Просто поразительно. Дредд пытается шутить, чтобы придать ситуации некоторой лёгкости, только от этого я лишь сильнее замыкаюсь. Этот идиот запутал всё ещё больше!       — Нет, у тебя всё хорошо получается, просто не нужно было…       Пытаюсь отойти на безопасное расстояние, но Стоун намеренно следует за мной, не отпуская из виду ни на секунду.       — Я не заметил, чтобы ты особо протестовала. Ни тогда на вечеринке, ни в переулке, ни сейчас.       — Неважно! Перестань так делать, прошу тебя!       Мне нельзя к нему привязываться. И хоть я уже это сделала — привязалась к мстительному, деспотичному придурку, готовому уничтожить весь город при малейшем неподчинении, — я не понимаю, как мне избавиться от этого чувства. Я постоянно думаю о нём. После той злосчастной вечеринки Стоун превратился в сумасшедшее наваждение, волшебное, манящее, которому опасно доверять.       — Объясни, что происходит? Почему ты просто не можешь принять свои чувства ко мне, как данность?       — Потому что мы друг другу не подходим! — обидные слова вырываются наружу прежде, чем я успеваю их остановить. — Надо было сказать тебе это раньше, а ещё надо было сказать, что мне не нужны отношения. Это сложно объяснить, но нам лучше больше не видеться.       Дредд обводит разочарованным взглядом землю под ногами и снова смотрит на меня.       — Всё потому, что такой, как я, тебя не достоин?       — Боже, да не в этом дело! Не своди всё к соревнованию! Что это для тебя, развлечение какое-то?       — Нет, это не развлечение.       — Как и для меня. Дело в том, что мне это просто не нужно!       — Почему? Чего ты так боишься?       Я чувствую, что снова стою на краю, и он вот-вот столкнёт меня вниз. Мы находимся в одном лишь шаге от того, чтобы всё изменить, но я так боюсь. Стоун пытается открыть дверь, которую я наглухо заколотила, но что произойдет, когда он откроет её? Добьёт меня или спасёт? Я не хочу знать…       — Ничего! Я просто боюсь! Я не хочу опять что-то чувствовать! Все, кому я доверяюсь, в итоге оказываются подонками! Всё, во что я ввязываюсь, приносит одни неприятности! — мой голос начинает дрожать, эмоции бушуют. Я отчаянно пытаюсь взять их под контроль, чтобы объяснить ему всё более доступным способом. — У вашего лидера есть правила. У тебя есть правила. Ты сам однажды сказал, что эти чувства тебе не нужны, вот и отлично. Давай оставим всё, как есть, пожалуйста. Позавчера мне доступно объяснили, что может угрожать каждому, кто ввяжется в ваши дела. Мне это не нужно, Стоун. Я не хочу потом винить себя в случившемся. Не хочу, чтобы он тронул тебя или мою сестру, или кого-то ещё…       — Так ты только этого боишься? Что он кого-то тронет? — Стоун глупо улыбается. — Серьёзно, что ли?       — В этом нет ничего смешного! — в бешенстве топаю ногой. — Этот чокнутый псих приставил тебе пушку к голове ради забавы! Да ты сам постоянно влипаешь в какую-то хрень! Разве это может быть смешным?       — Джейн, успокойся. Он никому ничего не сделает. Это была простая проверка, немного жестокая, но…       Я прерываю его на полуслове.       — Неважно, мы всё равно не уживёмся друг с другом. Глупо было пытаться это изменить. Если ты хотел отомстить мне за проигрыш, то прошу тебя — сделай это как-нибудь по-другому. Хочешь буду восхвалять тебя перед всеми или за булочкой сбегаю. Что угодно, только перестань разыгрывать этот спектакль. Стань таким, каким ты был до этого: тем ужасным парнем, а не этой… выдумкой.       — Что если я настоящий сейчас? — Дредд меняется в лице и выглядит так, будто его оскорбили. — Об этом ты не подумала?       Кажется, у меня начинается нервный срыв. Мне хочется накричать на него, но вместо этого я лишь тихо проговариваю:       — Бессмысленный разговор…       Он приближается ко мне почти вплотную и застывает в каком-то метре. Во взгляде мелькает отчаяние, злость и крушение всех надежд, что были до этого.       — Ответь честно: я действительно тебе настолько противен, что ты даже не можешь вытерпеть моего присутствия? Ты всё время говоришь, что ничего не чувствуешь, но, может, хватит притворяться? Мне казалось, я смог изменить твоё мнение о себе и не отрицай этого. Я не хочу вновь слышать какие-то тупые отговорки про никому ненужные чувства и про то, какой я мудак, просто скажи правду. Ты на самом деле меня так ненавидишь?       — Да, ненавижу, — я вру, а моё сердце сжимается от ноющей боли. — И, кстати, разве это не твои слова, что я — худшее, что было в твоей жизни?       — Мои. И это правда.       Отлично. Он даже не пытается пощадить чужие чувства. Очевидно, прошлых унижений ему было недостаточно. С тяжёлым вздохом отворачиваюсь, чтобы взглянуть на мерцающий внизу город, а ещё, чтобы он не видел, как мои глаза блестят от подступающих слёз.       — Вот и оставь меня в покое…       Ни с того ни с сего Стоун хватает меня за локоть и резко разворачивает к себе лицом.       — Я так сказал не потому, что ты мне не нравишься! Я сказал это потому, что ты меня всё время злишь! — во взгляде опять появляется эта упрямая решимость. — Злость — это тоже сильное чувство, а ты даже не представляешь, как я ненавижу вообще что-то чувствовать. Я живу так давно и мне было прекрасно без этого, но теперь я не могу это контролировать, — сероглазый демон немного смягчается. Его внезапный всплеск негатива отступает, и тогда он снова становится похожим на себя — готовым свернуть горы. — Мне совершенно не нравится то, что я чувствую в последнее время, в особенности твоё влияние на меня. Обычно я не страдаю угрызениями совести; мне вообще плевать на то, как мои поступки выглядят со стороны, а потом появляешься ты и заставляешь меня сомневаться. Знаешь, как сильно это злит? Но несмотря на всё, это не та злость, что испытывают к человеку, которого ненавидят. Она другая… А наша с тобой война переросла в какую-то нездоровую привычку, от которой я не могу избавиться, а что ещё хуже — я не хочу. Звучит ненормально, но мне всё равно. В моей жизни всё ненормально. И в ней не хватает одной детали…       Стоун идёт на крайние меры, поскольку это был стопроцентный удар под дых. Меня только что загнали в угол. Я прячу глаза, отрицательно качаю головой и всем своим существом пытаюсь убедить себя в том, что этот человек мне не нужен. Рано или поздно он сделает то же, что и Марк, — разобьёт мне сердце, вытрет о него ноги и пойдёт дальше. Боже, как же хочется верить, что всё будет не так.       — Посмотри на меня, — его проникновенный голос зовёт, забирается глубоко в душу, но я стою до последнего. Мои похолодевшие пальцы трясутся, тело вздрагивает от каждого шороха, я в одном шаге от того, чтобы рухнуть вниз. Если посмотрю — точно сдамся. Тогда Дредд продолжает уже с некоторым отчаянием: — Ты хочешь, чтобы между нами что-то изменилось или нет? Признаю, со мной будет очень непросто. Я опасен даже для самого себя, не говоря уже о тебе, и ты обязана об этом знать. Но мне тоже нужно знать, хочешь ли ты избавиться от меня насовсем. Я не лгу тебе сейчас. Я правда не могу обещать, что всё это хорошо закончится, потому что сам не знаю. Такое со мной впервые. Возможно, мы станем ненавидеть друг друга ещё больше, а, может, и нет, но я ни за что не поверю, что тебе не хочется узнать, куда это нас приведёт. Будь тебе плевать, ты бы не стала защищать меня, когда к моей голове приставили оружие, — он снова пытается привлечь моё внимание прикосновением своих рук, когда приподнимает мой подбородок и заставляет посмотреть на себя. — Джейн, я не самый хороший парень, но тебе готов показать, каким ещё могу быть. Только тебе, если ты действительно хочешь это увидеть. Просто скажи мне «да», — Стоун выжидающе смотрит в мои глаза. — Так что? Оставляем всё, как есть, или же… влезем во что-то более рискованное вместе? Только ты и я.       Между нами всего несколько сантиметров. Он хочет, чтобы я уступила, а я хочу, чтобы он перестал меня мучить. От этого повисшее в воздухе напряжение оказывается просто невыносимым, и поэтому я увеличиваю расстояние до максимума.       — Я не могу, прости, — повернувшись спиной, отступаю подальше, чтобы у него не возникло нового желания приблизиться. От его чёртового взгляда сердце рвётся на части.       — Это твой окончательный ответ?       Киваю и зажмуриваю глаза ещё сильнее.       — Ладно, я всё понял, — голос позади разбавляет тишину своим разочарованием. — Поехали, я верну тебя домой.       Не пытаясь задать мне других вопросов, Дредд возвращается по направлению к своей машине, только тогда я решаюсь обернуться. Видеть то, как его высокий силуэт исчезает за деревьями, становится истинным мучением. Я почти что ощущаю этот холод, спустившийся на меня с его уходом, будто всё разом умерло. И, кажется, я знаю, почему: я допустила огромную ошибку.       Принять свои реальные чувства непросто. На самом деле правда такова: он нравится мне целиком и полностью, даже со своим отвратным характером, дерьмовым поведением и всем тем, что ещё может вытворить. И неважно, как это случилось, но это случилось! Я ощущаю это внутри — острое желание согласиться и быть вместе с ним. Стоун ничего не боится и добивается всего, что ему нужно, так почему я должна бояться, если он будет рядом? Надо было уступить, но вместо этого я продолжила врать. Ему. Себе.       Отголосок тех отношений с Марком будет преследовать меня вечно. Иногда я не доверяла даже своей семье и вздрагивала, когда кто-то резко поднимал руку, но когда-нибудь мне нужно будет преодолеть этот страх. А Дредд… Он словно нашел недостающие кусочки моей души и починил их. Он заслужил узнать правду. Мне ненавистна даже сама мысль о том, что он так и не узнает!       Приходит время выбрать путь, которым я пойду дальше. Меня начинает ломать надвое. Я смотрю на плотные ряды деревьев, а тем временем в голове творится полная неразбериха. Всё, что я попытаюсь сказать ему в оправдание после, будет недостаточно. Он уже не станет слушать. Что мне сделать, чтобы кончились эти долбаные мучения?! Кажется, действительно пора поставить на карту всё, что есть, и пока не стало слишком поздно, я бросаюсь за ним.       — Стоун, подожди!       Выскакиваю из-за деревьев и, к своему счастью, обнаруживаю, что он просто ждёт меня у машины, скрестив руки на груди. Тогда я подхожу ближе, заглядываю в его потускневшие глаза, смотрящие на меня с лёгким замешательством и подозрением.       — Я соврала тебе, — тихо произношу сквозь робкую улыбку. — Ты… мне нравишься.       Господи, как же страшно…       Приподнимаюсь на цыпочках, притрагиваюсь ладонями к его невероятно красивому лицу и целую его в губы. Когда они коснулись меня впервые, я не была готова, а сейчас всё по-другому. Пальцы медленно сползают на его шею. Ожидание ответа превращает бегущие секунды в пытку, потому как Дредд продолжает молчать и смотреть на меня непроницаемым взглядом. Твою мать, неужели я заставила его передумать? А пока он принимает окончательное решение насчёт того, как со мной поступить, я начинаю медленно сходить с ума. Чёрт, я не вынесу, если он пошлёт меня подальше, хотя так мне и надо!       Становится значительно легче, когда его ладони скользят сверху вниз по моей спине, а в глазах вспыхивают искорки надежды. Теперь я могу думать только о том, что находиться в его объятиях так тепло и спокойно, будто ничего лучше в жизни и быть не может. Стоун источает поразительную внутреннюю силу. Она окутывает меня с ног до головы и не даёт даже малейшего шанса испугаться. С его неотразимой улыбкой уходит мой страх, прочно вросший под кожу за последние несколько лет.       Дредд притягивает меня к себе, гладит по щеке и говорит:       — Передумать потом не получится. Не боишься?       — Ужасно, — я опять начинаю дрожать, но в этот раз не от испуга. Ужасно как раз то, что я краснею как дура только от одного звука его голоса! Он творит со мной какую-то необъяснимую магию, от которой я начинаю верить, что кроме нас никого не существует.       Удивительно красивые серые глаза мерцают мягким светом.       — Я тоже, — шёпотом произносит он.       Его признание повергает меня в шок. Я не ослышалась? Он боится? Да этого быть не может! Дредд никогда ничего не боится! Но как только его щёки покрываются лёгким румянцем смущения, которого я в жизни не видела на этом крутом парне, тогда я сознаю, что он не врёт. Ему так же непривычно, как и мне, но теперь это неважно… Он тянет меня к себе и обрушивает на мои губы абсолютно безжалостный поцелуй, который сейчас нужен мне больше воздуха. И это тот самый поцелуй, который начинается с невинного касания и заканчивается ожогом. Обнимаю Стоуна за шею, жмусь к нему всем телом и не собираюсь отпускать.       Может настать конец света, может опуститься ночь, накрыть нас и поглотить, но пока этого не случилось… есть только я, он и целых два часа, в которые никто из нас не планирует останавливаться.