Просто немного счастья

      Смауг и Бильбо вышли из пещеры и уселись обычно для своих разговоров: дракон в человеческом обличии прямо на землю, скрестив ноги, хоббит — в получившуюся «ямку», в кольцо заботливых и любящих рук, прижимаясь к груди Смауга, слушая биение его сердца. И… Бильбо показалось, что биение это несколько замедлилось по сравнению с прошлыми посиделками.       Он уже было открыл рот чтобы спросить, но тут дракон начал говорить, сердцебиение ускорилось и хоббит убедил себя, что для волшебной рептилии это нормально. Меняет же он по своему желанию облик, размер отдельных частей тела. Ведь если бы его здоровью что-нибудь угрожало, он же наверняка рассказал бы…       — Это случилось несколько столетий назад. Ещё до моей первой линьки… значит, мне было не больше ста. Я тогда жил не здесь. Совсем молодой и глупый. Ничего не знавший о мире вокруг. Да и о себе не особо.       Бильбо, я хорошо помню имена всех героев этой истории, и, думаю, не забуду их до смертного часа, но… я не могу произнести их… прости… это будет слишком больно. Давай так. Человеческая девушка будет Рыжая Нежная Милая, гном… просто Гном, или Влюблённый Гном… а эльф… просто Эльф, или Мудрый Эльф, хорошо?       Бэггинс только кивнул, крепко обняв дракона и поглаживая его по спине. Тот вряд ли заметил, что начал дрожать.       — Итак… я жил далеко отсюда, в краю, где довольно мирно уживались рядом общины гномов, эльфов и людей. Первые — в горах где облюбовал себе пещеру и я, вторые — в вековом лесу, третьи — в Долине между ними. Я очень любил полёты над владениями людей, было забавно наблюдать, как они разбегались, завидев в небе мой силуэт… Все, кроме неё.       Рыжая Нежная стояла, и, как я позже выяснил, подняв лицо к небу, следила за моим полётом. Каждый раз я видел её пылающую всеми красками осени голову. Вообще в их семействе все были рыжеватые, но одни почти пегие, другие с оттенком каштанового, только её волосы… это было что-то невообразимое. Бильбо… твой дракончик, что спит свернувшись… это хитрая шкатулка. Возьмись большим пальцем за основание хвостика, а остальными чётко напротив и чуть поверни по ходу солнца. Должно слегка щёлкнуть.       Не сразу, но у Бильбо получилось. С удивительно мелодичным щелчком шкатулка открылась… и хоббит был вынужден прикрыть глаза, так засверкало на солнце её содержимое. Потом долго молча смотрел на аккуратно свёрнутый локон. Длинный, чуть волнистый. Действительно, слов «все краски осени» и то мало для описания этих переливов от чистого золота, через розоватый к ярко-оранжевому и карамельному.       Хоббит осторожно коснулся… такой мягкости тоже так сразу не подберёшь сравнение. Невозможно поверить, что головка, с которой срезали эти волосы, уже много столетий как… Дальше Бильбо думать не стал. Не хотел. Он осторожно закрыл шкатулку-дракончика.       — Это была очень необычная, с точки зрения её родни и соседей, девушка. Ей хотелось большего, чем повторить судьбу всех женщин в их селении. Выйти замуж и всю жизнь прислуживать попивающему и поколачивающему её мужу, без конца рожать детей… И никогда не увидеть ничего, за пределами этой Долины.       Когда однажды я повернул прямо к ней, и опустился рядом, подняв целый вихрь своими крыльями, она не дрогнула, не убежала.       Разговаривать в облике дракона я не мог, но мы как-то поняли друг друга. Точнее, я-то её прекрасно понимал, и мог выражать свои эмоции вздохами, фырканьем и прочими звуками, а то жестами и движениями.       Мы подружились. Сразу и надолго. Это был мой первый друг. И первый человек в моей жизни. Наверно поэтому я довольно долго был лоялен к людям…       Позже она познакомила меня с Влюблённым Гномом. А точнее, его со мной. Это тоже была уникальная личность. Он не работал киркой в забое, как вся его семья, а увлёкся «эльфийским ремеслом». Этот венок и дракончики вышли из его рук. Как я понял, остальные гномы его увлечение не особо понимали, но относились терпимо. Перерастёт, перебесится… Продавать изделия своих рук он ходил к людям, прячась под плащом. Так они с моей Нежной и познакомились-подружились. И Рыжая узнала, что с мужчинами, оказывается, можно говорить. Обо всём на свете.       В их деревне это было не принято. Мужики кучковались сами по себе, болтая о мужицком, глупых бабах, выпивке и видах на урожай, женщины общались между собой, перемывая косточки своим благоверным, кровопийцам свекровям, непослушным детям. Муж разве что мог прикрикнуть на жену за какую провинность, да в приказном тоне что-то потребовать, вот и весь разговор.       Разумеется, настал день, когда эти двое поняли, что понимают друг друга как никто больше… И Влюблённый Гном сделал моей Рыжей Нежной предложение. Как раз принеся в подарок этих вот дракошек (ты не ошибся, кто послужил моделью и вдохновением) и венок.       Эти цветы заполняли всю долину. Нежные, светло-светло-сиреневые, с острым запахом. Сколько бы я не летал потом по миру, нигде не видел больше таких…       Милая украшала себя ими всё время пока они цвели, и Гном решил сделать для неё венок, который не увянет.       Конечно Нежная согласилась. И, когда я в очередной раз прилетел, эти двое подбежали ко мне — делиться радостью. Я, в очередной раз, уже почти решился сменить свой облик, чтобы, наконец, поговорить с ними, сказать, как я за них рад, обнять обоих… Но опять же сдержался. Переполненные счастьем, они вряд ли сумели бы удержать язык за зубами.       Гном боялся, что его родители будут против брака с человеком, но те проявили понимание, как и к его увлечению. Эти двое явно были выдающимися личностями. Жаль, мне не досталось чести увидеть их. Родители Рыжей, как я понял, уже почти отчаялись выдать её хоть за кого, никто к «взбалмошной» не сватался, и были согласны и на Гнома, лишь бы перестарком и вечным позором дома не осталась. А потом… когда уже почти всё готово было для церемонии, Гном прибежал ко мне в пещеру, вот честно… перепугал меня страшно. С таким лицом, будто ему объявили что его и всю его родню завтра ждёт неминуемая гибель.       Обхватил меня за шею и зарыдал. Вот натурально, с надрывом зарыдал, как только может рыдать сильный мужчина, потерявший всё, чем дорожил. Я уж подумал что с Милой что случилось… но тут, он, наконец, заговорил… Я больше угадывал, чем разбирал, но дело вот в чём оказалось…       Кто-то из его гномьей родни, что съехалась на свадьбу, ляпнул, а наш герой услышал… почему ему этот брак позволен.       Ты же знаешь, что люди живут куда меньше чем гномы, хоббиты, а уж с эльфами и вообще не сравнить…       Мой Влюблённый не думал об этом, видимо. А тут осознал… что лет через шестьдесят, ну, при трепетном отношении, может, восемьдесят, его благоверная умрёт… А он только-только вступит в возраст «взрослости», еще даже не «зрелости». Тогда, похоронив свою «человечку», сможет жениться уже всерьез и надолго. А это так, развлечение.       Также он осознал, что его красавица очень быстро (для него) постареет.       — Поэтому его родители и не возражали… — прошептал хоббит.       — Думаю, да.       — Понимаешь… Она будет для него только небольшим эпизодом в жизни… В то время, как он — вся её жизнь.       — Как мы с тобой.       Дракон некоторое время помолчал, положив голову Бильбо на макушку.       — Да, — произнёс он очень тихо, — как и мы с тобой. Поэтому я не хотел… не хотел вспоминать всё это…       — Любимый мой, — Бэггинс чуть отстранился, чтобы посмотреть Смаугу в лицо, — ты — лучшее что было в моей жизни. Лучшее, что есть. Я счастлив каждую минуту, что ты рядом. И если ты — вся моя жизнь, разве я могу пожелать лучшей?       Дракон вздохнул. Некоторое время он просто сидел, чуть покачиваясь и покачивая хоббита в своих объятиях.       — И хоббиты живут дольше людей. Не горюй, я ещё долго буду с тобой. Ты устанешь от меня раньше, чем я умру.       Смауг рассмеялся. Перевёл дыхание и продолжил рассказ.       — Мой Влюблённый места себе не находил. И заявил мне следующее. Что есть среди гномов легенда, будто у Правителя эльфов, что живут по другую сторону Долины, есть свадебные кольца, что называются Кольца Единого Сердца.       Хоббит перевёл взгляд на два колечка на цепочке, что он предлагал дракону надеть.       — Это они?       — Да. Их сила в том, что если их наденут два существа, ни один из них не умрёт, пока жив другой. Гном как бы будет отдавать часть своей жизни человеческой девушке, понимаешь?       — То есть… он проживёт около половины своего срока, но зато и она будет с ним?       — Если верить легенде. И наш герой решился идти к эльфам, просить эти кольца. Не даром, конечно. Он наделал множество чудесных вещей. Столько, что весь лес можно было купить, по моему. Я выразил готовность его отвезти. И проследить. Эльфы и сейчас народ сложный, и тогда не сильно проще были. А когда мы из пещеры выбрались, на пороге нас наша Рыжая ждала. Ну вот что ты будешь делать, отправились втроем. Ну, если точнее, эти двое мне на спину уселись и я их вмиг домчал почти до границы владений эльфов. Там они спешились и мы тихо и медленно стали двигаться вперёд, пока в землю перед нами, шагах в двух, не вонзилась стрела.       Вполне понятный приказ и вопрос — «стой кто идёт».       Эльфы существа тихие и скрытные. Ты можешь в шаге от них стоять и ничего не заметить. Пока они вот так стрелу не пустят.       Гном, в каких мог вежливых выражениях, поздоровался, ситуацию обрисовал и попросил аудиенции с кем-нибудь, кто эту просьбу мог рассмотреть. Нам велели ждать. Чем мы и занялись до вечера. Эльфы ещё и очень неторопливый народ. Куда им спешить, с их практически вечностью впереди. Это ещё быстро, могли бы и пару недель продержать.       Но всему когда-нибудь приходит конец. Кончилось и наше ожидание. К нам вышел Мудрый Эльф. И сказал, что сам Владыка, владелец колец, согласен принять гостя, но только представителя Древнего Народа. То есть аудиенции у правителя может удостоиться только Гном. Меня бы он тоже принял, но я своими габаритами всё их хрупко-прекрасное поселение переломаю. Если же Гном не захочет оставить барышню, то может говорить через посланника.       Наш Гном девушку за руку держал. Он её за всё время ожидания почти не выпускал. И идти без неё отказался. Просил Повелителя его простить, но решение принял окончательное.       Тогда, наш Мудрый Эльф кивнул, и поведал следующее. Кольца такие действительно есть. Более того, Правитель даже готов их отдать. И даже почти без оплаты, так символически возьмёт какую-нибудь вещицу… но обязан предупредить, что ему самому они счастья не принесли.       Некоторое время назад (для эльфов это могло означать как пару сотен лет, так и пару тысячелетий, мы уточнять не стали), он тоже влюбился в человеческую девушку. Привёз её в своё царство, женился на ней и надел одно из этих колец. Второе носил сам.       И жить бы им в любви и счастье долго-долго… но со временем (как быстро это произошло, он тоже не уточнил), эльфа стали мучить мысли, что его любимая невольно убивает его. Забирает его дни, годы, столетия… Он гнал эти мысли, но они возвращались вновь и вновь…       Девушка не могла не заметить перемены в отношении мужа и стала расспрашивать о причинах… и однажды, он не сдержался, и, в довольно грубой форме, высказался…       — Бильбо, милый мой, — Смауг взял притихшего хоббита за подбородок и чуть приподнял его лицо, заставляя посмотреть на себя, — почему я пытаюсь научить тебя говорить со мной, а не только действовать, по твоему мнению, во благо…       Потому что жена эльфийского владыки ничего обсуждать и обговаривать с ним не стала. Просто отошла… а он не пошёл за ней. Весь день они не виделись. А той же ночью, он проснулся, поняв, что в опочивальню она так и не пришла. Перепуганный и уже раскаивающийся в своих словах и своей несдержанности муж поднял на ноги и на поиски весь дворец… Девушку не нашли, зато обнаружили в парке на скамейке, где состоялась их беседа, оставленное ею кольцо.       У Правителя теперь впереди много-много времени… вечного одиночества. Так как таких чувств как она, никто больше не смог разбудить в нём. А главное, эльф не знает, что стало с его благоверной, когда она сняла кольцо, ведь к тому времени девушка значительно пережила отпущенный людям срок. То ли она мгновенно состарилась и рассыпалась прахом, то ли превратилась в древнюю старуху, то ли просто ушла юной как и была и дожила отпущенный ей человеческий век где-то вдали от него. Но так как предпринятые им поиски ничего не дали, он склоняется больше к первому варианту…       И потому, эльфийский Владыка просит моих друзей трижды подумать, прежде чем надевать эти кольца.       С этими словами, Мудрый Эльф протянул их нам, на этой же цепочке. Ни Гном, ни девушка не протянули к ним руки. Тогда их взял я. Эльф повесил цепочку на мой палец, взял что-то из принесённого Гномом, я и не разглядел что именно, и исчез среди деревьев.       Смауг опять замолчал, медленно и нежно поймал руку хоббита, что гладила его спину, поднёс к губам да так и замер.       — Они не надели кольца, да? — прошептал Бильбо.       Смауг отрицательно покачал головой. Потом договорил.       — Они не перестали друг друга любить. Их чувства не прошли, но как-то изменились. Влюблённый Гном и Рыжая Нежная Милая не могли больше смотреть на себя и мир по-прежнему.       Девушка покинула деревню. Я не знаю куда она ушла и как сложилась её жизнь, но, по-крайней мере, у неё хватило мужества её изменить. На прощанье, она подарила мне свой венок, и сказала:       — «Ты же понял, что с нами беседовал сам эльфийский Владыка?»       Я только ахнул, а она улыбнулась, чуть поцеловала меня прямо в нос:       — «Это же очевидно. Он проверял нас… и, видимо, проверку мы прошли, раз он удостоил аудиенции…»       Гном прожил весь положенный ему срок, довольно часто навещал меня, дарил изделия своих рук, а первым подарком стали эти дракончики. Был женат, даже не один раз. Когда дни его подходили к концу, правнуки принесли его к моей пещере и он два дня просто болтал ни то о прошедшей, ни то о всё же прожитой жизни, вспоминая Рыжую Нежную Милую, конечно. Гном принёс мне свой последний подарок — этого дракончика-шкатулку. Рассказал, как Милая перед уходом подарила ему свой локон, и он специально для него создал это чудо.       На закате третьего дня он тихо угас. Я издал такой рёв, наверное, вся Долина задрожала… Пришли правнуки, забрали тело.       А я… покинул те края. Венок, фигурки и кольца… они положили начало моей коллекции золота. И долгим вечерам размышлений о близости, любви, проходящих и изменчивых чувствах.       Бильбо долго сидел, уткнувшись в грудь Смауга. Молчал, только слушал удары сердца, которые опять замедлились. И принял очередное решение, которое вновь повернуло его судьбу.       — Нет, Смауг. Эти вещи нельзя отдавать. Никому. Ни за что. У тебя ведь о каждой монетке найдется что рассказать?       — Практически.       — Давай не полетим к эльфам. Мы можем слетать в Шир? Ко мне домой. Я возьму саженцы у себя в саду. Запасёмся одеждой (моя, да и наследство гномов, поистрепалась уже), ещё кое-какими нужными в хозяйстве вещами.       — В Шир, значит?       — На пару дней! Погостишь, посмотришь как я жил.       Дракон посмотрел на хоббита и Бильбо не мог понять выражения его лица, но полурослику оно определённо не нравилось.       — Если ты не хочешь… — начал было Бэггинс, но был остановлен поцелуем.       — Думаю, это чудесная мысль. Летим сейчас же.       — Хорошо. Только я твои сокровища обратно отнесу и одеяло захвачу, на спину тебе подстелить, хорошо?       Смауг кивнул.       Когда Бильбо убежал в пещеру, дракон встал, повернулся лицом к обрыву и приложил ладонь к сердцу. Замедляется. Оно определённо замедляется. Судьба явно благоволит хоббиту. Полёт в Шир — лучшее что тот мог придумать. Там… да, только там, доставив свою любовь домой, дракон расскажет ему то, что гложет его уже не первый день. Он не услышал как хоббит подошёл, так погрузился в себя. Вздрогнул, ощутив объятия. Ощутив поцелуй чуть выше поясницы.       — Люблю тебя, Смауг. Люблю.       Дракон медленно и глубоко вздохнул. Может сказать сейчас? Нет. Нельзя. Только доставив его домой. Он повернулся.       — И я тебя. Ты готов?