Просто немного счастья

      Родня явно была настроена подзадержаться у Бэггинса, насладиться его гостеприимством. Поди плохо посиживать целыми днями на крылечке, пока хозяин пчёлкой кружит по дому, обеспечивая дорогим гостям вкусную еду, желательно раз пять-шесть в день, взбивает перины на ночь, а у деток новый плацдарм для игр и «безобиднейших развлечений».       Прошлый Бильбо, Бильбо до знакомсва со Смаугом, смиренно терпел бы, как терпел Фродо. Но Фродо был ребёнком в чужом доме, а Бильбо взрослым и в своём. И поднабравшимся не присущей хоббитам решимости. Он позволил дорогим гостям переночевать, накормил завтраком, а когда «детки» гостей затеяли игры на свежем воздухе, что включали в себя полный разнос и так запущенного сада в сочетании с привычным задалбыванием Фродо, то очень удивились, когда Бильбо железной рукой схватил каждого за ухо, и пока те сучили ногами, поскуливая от боли, тихо, но твёрдо разъяснил, что такое хорошо и что такое плохо.       Сверкая глазами не хуже Смауга, Бильбо заявил, что выпорет обоих, если ещё хоть одна ветка будет сломана, и проведет экзекуцию колючей лианой, если еще хоть раз они подойдут к Фродо ближе, чем на семь шагов.       Когда же выпущенные на волю, не привыкшие к подобному обращению «малыши» с визгом нажаловались родителям, и те, уперев руки в боки отправились за разъяснениями и извинениями, Бильбо просто выставил драгоценную родню из дома. Буквально выпинал отца семейства за дверь, как тот не надувал живот, довольно внушительный и весомый аргумент в любом споре. Несостоявшийся муж дракона сам не ожидал и не замечал, что довольно окреп во владениях Смауга. А может ему ещё помог и праведный гнев.       Как не упирался гость дорогой, как не выставлял крепкое брюхо, никогда не подводившее владельца, устоять против Бильбо не сумел. Вот так, совершенно не по хоббитовски, тот не позволил безбедно пожить на всём готовом месячишко-другой, угодливо и радостно улыбаясь и позволяя деткам веселиться как они хотят, да ещё и подарков с собой не надавал.       Как же родня возмущалась и пыталась прорваться назад, но хоббит справился. Дракон только наблюдал, втихомолку улыбаясь решительности Бильбо, с лёгким удовольствием и некоторым облегчением понимая, что любимый без него не пропадёт.       — Это совершенно не по родственному и совершенно непорядочно! — заключили родственники, осознав, что действительно придётся не только уехать, но и забыть дорогу сюда.       — А травить вверенного вашим заботам ребёнка — порядочно? — тихо, но чётко припечатал их Бильбо. — Доброй дороги. Всего наилучшего.       Когда пыль, поднятая во время нежданного отъезда улеглась, хоббит обернулся к дракону. И вот тут вся его решимость закончилась.       — Я… я не знаю что сказать. Вот как с тобой попрощаться — не знаю… — бедолага Бильбо позабыл о присутствии Фродо, он просто содрогался от сдерживаемых рыданий в крепких объятиях своего Смауга.       — Не говори ничего. Просто послушай. Мы обязательно увидимся. Очень нескоро, признаю. Но это случится. И, хороший мой, годы до этой встречи ты должен прожить, а не просто прождать. Понимаешь меня? — дракон обхватил ладонями залитое слезами дорогое лицо.       Что бы не был он готов отдать сейчас, чтобы убрать это страдание с дорогих черт… Он отказался бы от своего драконьего долголетия, от самой своей сути, до конца жизни согласился бы оставаться хоббитом, жить здесь, в этом доме за зелёной дверью с тем, к кому повернулось его сердце… Расцеловать бы своего Бильбо, сказать ему, что всё так и будет… Что им не придётся расставаться. Ни сейчас, ни когда ещё потом… Но нельзя. Он — дракон, и ничем этого не изменить.       Смауг поцеловал своего Бильбо в обе щеки.       — Прожить эти годы, — повторил он, — неповторимые в твоей такой короткой… — вздох, — …жизни. И до встречи, огонь моей души.       — До встречи, — хоббит всё смотрел и смотрел в любимые глаза, вновь ставшие алыми с золотыми солнышками вокруг зрачка, совершенно не в состоянии разжать руки, что держали запястья дракона.       Но вот тот сделал шаг назад. Другой. Третий. Руки Бильбо, как парализованные упали вдоль тела. Как во сне он смотрел, вот Смауг развернулся и пошёл прочь от круглой зелёной двери, что так отчаянно распахнута за его спиной. И шёл всё дальше и дальше. Периодически оборачиваясь и махая рукой. Это длилось так долго… дорога такая прямая, почти до самого горизонта, что хоббиту казалось, будто это не закончится никогда. Что он вечно будет вот так стоять на пороге и уговаривать себя дышать, но фигура уходящего становилась всё меньше и меньше и наконец, исчезла совсем.       А Бильбо всё стоял прислонившись головой к раме своей круглой двери и теперь уже смотрел в ярко-голубое утреннее небо. И ему показалось, что где-то там, в самой его середине, звёздочкой мелькнул силуэт улетевшего дракона. Хоббит его теперь так долго не увидит. Если вообще увидит когда-нибудь. Хотелось упасть на колени и… вот что «и» он не додумал.       — Он ушёл из-за меня?       Бильбо обернулся к Фродо. Мальчик смотрел то на него, то на небо, в ту же точку что и сам Бильбо недавно, то просто на дорогу, где уже давно улеглась пыль, и вновь было спокойно и пусто.       — Нет, — старший хоббит потёр заплаканные глаза рукавом.       — Но ведь вам пришлось остаться. Вы хотели уйти с ним… это ваш друг?       — Это… это тот, кого я очень сильно люблю. Но ты не виноват, что так случилось. Это случилось бы всё равно. Просто… ох, Фродо, поговорим как-нибудь потом, ладно?       — Когда я вырасту, — понимающе кивнул юный хоббит.       — Вроде того. А теперь… Фродо… я совершенно не умею воспитывать детей. Но буду очень стараться. Не обессудь если что будет не так.       — А я совершенно не умею быть ребёнком… которого хотелось бы… видеть рядом.       — Ладно, — Бильбо вздохнул, — мы друг друга стоим. Меня давно не было дома и тут всё пришло в упадок. Давай посмотрим что тут и как после всех этих гостевых посиделок, и что с этим всем можно сделать, идёт?       Почти до вечера они наводили порядок, пока Фродо не спросил, можно ли сделать перерыв и пообедать. Чертыхнувшись про себя, Бильбо отправил его в дом, а сам пошёл к колодцу — набрать воды и ополоснуться. Ледяная вода это не то, что любят хоббиты, но сейчас она пришлась кстати.       Нельзя раскисать. На его руках этот мальчик, вполне реальная ответственность за его жизнь. Да и за свою. Которую нужно прожить, а не просто прождать. Может Смауг проснётся, когда Бильбо будет уже древним стариком, и всё что у них будет, последнее «прости».       Задумавшись, Бильбо видимо довольно долго просидел у колодца. Фродо высунулся из Норы и позвал его:       — Вы будете обедать?       Оказалось, юный хоббит не стал сидеть и ждать, пока его обслужат, а сам расстелил скатерть, поставил тарелки, разложил приборы, разрезал хлеб, смазал его маслом и довольно красиво разложил поверху овощи, что остались от вчерашнего ужина. Эта детская попытка украсить еду, так тронула Бильбо, что тот впервые посмотрел на Фродо не как на помеху, что не даёт упасть на постель и вволю придаться горю, а на кого-то, посланного ему в помощь. Кого-то, кого он действительно рад видеть. И ледяная рука, сжавшая его внутренности во время прощания со Смаугом, чуть разжалась.       — Спасибо, Фродо, — с чувством выдохнул хоббит.       Парень явно почувствовал эту перемену. И улыбнулся. Ярко, солнечно, любяще. Эта улыбка ещё не раз будет согревать Бильбо в последующие годы, что им предстоит прожить вдвоём.       — Пожалуйста. Бильбо. Я же могу называть вас так?       — Почему нет.       — Не «дядюшка Бильбо», а вот именно так, просто по имени?       — Никогда не любил слово «дядюшка».       И они отдали должное обеду, после чего вновь принялись наводить порядок и уют в доме, пока без сил не повались спать. И продолжили на следующий день. И на следующий. Следом прошла неделя. За ней месяц. А вот уже полгода прошло со дня ухода Смауга. И Бильбо находил в себе силы вставать по утрам, трудиться весь день и крепко, без снов, спать ночами.       Отношения с Фродо у них сложились скорее приятельские, чем как у отца с сыном. Парень оказался куда выносливее, чем казался на первый взгляд, и куда мудрее. Это он обратил внимание Бильбо, на симпатичных хоббиток-соседок, что то и дело заглядывали в гости с земляничным или черничным пирогом, и интересовались, не нужна ли какая помощь. Именно Фродо указал Бильбо, что у девушек чуть не лопаются рубашки от внушительных бюстов. И что одна даже рискнула расстегнуть верхнюю пуговицу, и всё теребила её, рассуждая, что без женской руки дом приходит в запустение, и что без материнского тепла ребёнка не воспитать.       — Нужно ли тебе материнское тепло? — спросил Бильбо, когда сумел выпроводить дорогую гостью за порог. — Хочешь… чтобы у тебя была мама?       Фродо надолго замолчал, задумавшись. Бильбо его не торопил. И получил тот ответ, о котором в тайне мечтал.       — Нам же хорошо вдвоём? Только вдвоём?       — Хорошо.       — Я… я люблю вас, Бильбо, и больше мне никого не нужно.       — Я тоже… да, думаю, что могу сказать, что люблю тебя, Фродо. Как друга. Как очень дорогое мне существо. И тоже, не нуждаюсь более ни в ком.       — Тогда пусть так и останется. Я нарубил вчера досок. Пойдёмте чинить сарай, Бильбо?       И пошли годы. Тихие, спокойные, похожие один на другой. Соседи привыкли, что Бильбо и Фродо живут вдвоём, и вскоре даже перестали судачить об этом. Отец и сын, оба одиночки. Странно, конечно, для хоббитов, но что поделать, таковы они есть. Ничего не менялось в доме за зелёной дверью, а раз что неизменно, смысл это раз за разом обсуждать?       Первое время, Бильбо опасался, что его будет мучить страсть, которую разбудил Смауг, и которую некуда теперь применить… но с уходом дракона, тело хоббита как заснуло в этом плане. Даже колышущиеся прелести соседок не вызывали ни малейшей реакции.       Бильбо осторожно поговорил об этом с Фродо, и тот признался, что у него аналогично. Полная тишина на этом фронте.       Много тихих, счастливых лет. Да, Бильбо поймал себя на мысли, что… счастлив. Что не оплакивает Смауга, не страдает по нему ежеминутно, а спокойно и тихо ждёт. И живёт. И немалая доля этого счастья проистекает из искренней заботы Фродо. Что бы Бильбо без него делал…       Несколько раз он вынимал из-за выреза рубашки кольцо на цепочке… думал, но надеть его так и не решался. Глядя на своё отражение в лужах после дождя, убеждался, что вроде не сильно постарел, значит, может пока не забирать жизнь у своего дракона.       Бильбо уже уверился, что всё так и останется. Что он так и дождётся пробуждения Смауга в покое и довольстве, но над Широм, как и над всем Средиземьем, повеяли холодные ветры беды.       Пусть до их дальнего края они долетели куда позже, чем до центральных частей, но долетели. Бильбо навсегда запомнил тот день, когда Солнце среди дня закрыл чёрный дым, а по улицам, от дома к дому, от одного перепуганного семейства к другому, полетело страшное слово: «Война». А ещё через три дня на дороге возникла тощая долговязая фигура. Фигура, что Бильбо предпочёл никогда бы более не видеть.       Волшебник Гендальф. Он снова пришёл позвать хоббита в рискованное и сомнительное приключение, будто без него оно было обречено на провал. Вот только в этот раз маг пришёл не за Бильбо.       — Ты уже своё отыграл, старый друг, — сказал Гендальф.       Гендальф Серый пришёл, чтобы забрать у Бильбо его покой. Он пришёл за Фродо.