К чёрту физику, притягиваются не только противоположности!

Уже привычны — пересыхающие губы и абсолютная пустыня во рту. Когда ты уже в который раз остаёшься наедине со своими страшнейшими ночными кошмарами, это кажется мелочами, ведь ты всеми силами стараешься не сойти с ума. В последнее время это довольно-таки частое явление, и Исак, честно говоря, не знает, когда же сорвётся. Самое страшное — каждый ночной кошмар отбрасывает его в самое начало его страданий. Когда мать умерла, когда в дом в открытую стали приходить многочисленные женщины отца, когда за спиной шептались одноклассники и втихаря показывали пальцем. Когда Исак только оказался на улице. Он мог оказаться и в приюте, однако благоразумие всё-таки победило. Дело в том, что, не выдержав, подросток взял в руки нож с одним намерением, — однако убийцей в ту ночь Исак всё-таки не стал. Исак лишь избил пьяного отца, всё время приговаривая, как он его ненавидит, и, в последний раз позволив себе заплакать, ушёл из дома. И Исаку, чёрт возьми, было ужасно трудно в самом начале, когда ещё не приученный, сбитый с толку ребёнок, вынужден был скитаться по улице. Именно в начале. Потому это и был его страшный сон, — оказаться на старте, не готовый к такой жизни и абсолютно не знающий что делать. Исак лишь на долю секунду закрыл глаза, и сразу же подскочил, — после очередного, где не хватает воздуха, сна, он точно не сможет вновь уснуть. Выглянув в окно, юноша заметил тихую и ясную ночь, не закрытую тучами луну и звёзды, так что он был уверен, что погода просто отличная. Было бы неплохо прогуляться, ведь сейчас для этого идеальное время. Исак нашёл единственный плюс в своём резком пробуждении. За распахнутыми дверями Исака встретил свежий ночной воздух, который хотелось вдыхать бесконечное количество раз, до отвала насытить им свои лёгкие. Под ногами мягко шуршал асфальт, блестевший при свете луны. Исак лишь слегка подрагивал из-за холода, но ему нравились многочисленные покалывания кожи, он находил это приятным. По обыкновению, Исак, даже и не глядя на дорогу, просто любовался видами безлюдных улиц Осло. Поднимая взгляд и пытаясь сориентироваться, Исак и вовсе не ведал, где он оказался, и уж тем более, каким образом будет выбираться. Исак Вальтерсен был тем человеком, которого не волновали последствия, проблемы он решал по мере их поступления (если не оставлял пылиться их на шкафу). Исак даже и не заметил, как сужаться стали улочки, как темнеть начинали проходы, как не приметнее оказывались места, где он прогуливался. Лишь наткнувшись на группу каких-то мужчин, Исак наконец опомнился, и оглядевшись, он вдруг понял, что совершенно не имеет представления, где же он находится. Решает для начала выйти из дворов и найти дорогу, а там и остановку и посмотреть своё примерное местоположение. Исак вспомнил, что позабыл о своём снэпбеке и не накинул его перед выходом, так что, как можно ниже наклонив голову, он стал обходить компанию в поисках выхода. Исак слышал перешёптывания и слово «гибрид», произнесённое одним из мужчин, и сердце, прежде чем бешено забиться, выполнило двойное сальто. Его человеческие уши налились кровью, а щёки, Исак уверен, точно также горели ярким пламенем. — Кто это тут у нас? — Нараспев произнёс один из группки, и Исак понял, что всё-таки не обошлось лишь ехидными смешками. Исак краем глаза заметил телосложение парней, которых, к слову, было четыре, так что одержать верх при борьбе с ними не было никакого шанса. Следовательно, выход только один: уйти как можно скорее и даже не связываться с проблемами. Максимально вжав голову в плечи, Исак стал торопиться, ведь уши уже уловили ускорившиеся шаги позади. Признать честно, Исак и понятия не имел, что именно от него нужно четверым взрослым мужчинам. Поиздеваться над ним? Просто избить забавы ради? Исак уловил запах алкоголя, так что с уверенностью в восемьдесят процентов он мог сказать, что всем четверыми двигало лишь то, что они в себя залили. Несмотря на это, он понимал, что если он не смоется раньше, чем его схватят, ничего хорошего уж точно ждать не стоит. Избиение будет уж очень сложно пережить, ведь вечные ночлежки не пойми где привели к постоянным болям в спине, шее, и остальных местах, где вообще есть кости. Стоит просто сделать вывод, что ломило всё тело, не переставая. А уж и о том, что у него нет никаких средств для избавления от ссадин, гематом, синяков и прочих побоев, Исак и думать не хотел. — Почему ты убегаешь? Не собираемся мы тебе ничего делать! — В то время, как Исак умирал от бешеной одышки, мужчина позади него и бровью не повёл, пробежав приличное расстояние. Недавно Исак отметил, как сильно у него бьётся сердце, но то было ничто, в сравнение с тем, что происходит с органом сейчас, когда сзади за капюшон схватились крепкие руки. Пока не происходило ничего, но Исак затылком чувствовал мерзкие ухмылки, и он вовсе не верил в слова, произнесённые сейчас. Внезапно, цепкие пальцы на ткани кофты разомкнулись, однако сразу же на своих плечах Исак почувствовал по одной жирной потной ладони, из-за чего вначале перехватило дух, а после возникло резкое желание стошнить ему на ботинки. — Почему вредный такой, м? — Дыхание прямо около уха, смердящий запах спиртного вызвал в мальчишке новые позывы рвоты. В ожидании прилетающих ударов Исак совершенно не понимал, чего же ждут эти негодяи. Просто избили и оставили бы кровоточащего подростка посреди улицы, так почему же они растягивают этот момент настолько сильно? Исак понял всё в мгновение ока. Сразу после слов «мы можем поразвлечься» Вальтерсен почувствовал, как его штаны одним рывком были стянуты, а после, подойдя вплотную к дрожащему телу, мужчина, уже медленными движениями попытался стянуть и трусы с бедного подростка. Что ж, сказать, что такой расклад Исак не устроил, ничего не сказать. — Нет! Прекратите! — Попытавшись кричать, Исак вдруг понял, что слова вылетели их него чересчур тихими. К тому же, как только два несчастных слова были произнесены, рот Исака тут же был закрыт чужой ладонью. Двигаться в таких «объятиях» были крайне сложно, практически невозможно, что уж говорить о высвобождении. От беспомощности и незнания что делать из глаз потекли слёзы, ведь толстая рука так и пыталась снять единственное, что прикрывало пах мальчишки от чужих взглядов. Мужчина не мог сделать это только потому, что юношеское тело то и дело брыкалось и ёрзало, что затрудняло его задачу. И Исак не знал, почему ему на подмогу до сих пор не пришли сотоварищи, однако ему это было только на руку. Мерзкий язык постоянно касался мочки уха, потому что мужчина, не прекращая, что-то говорил, однако что именно Исак не слушал. Хотя джинсы на коленях усложняли ему задачу, но Исак, собравшись, всё-таки сделал необходимое — ногой зарядил прямо по стоящему достоинству, так что позади стоявший мужчина согнулся пополам, рыча всевозможные ругательства. До этого хлеставшие пиво из банок сотоварищи покидали свои дела, решая догнать мальчика. А Исак, наспех натянув, и даже не застегнув штаны, пытался всё-таки скрыться от грёбаных извращенцев. — Чёртов непослушный мальчишка! — Оказавшись припечатанным к сырой земле, Исак вдруг понял — ему теперь не нравится мягкое шуршание подошв об асфальт. Конечно, шанс уйти отсюда невредимым был крайне мал, но всё же от досады Исак готов был завыть. От обиды на самого же себя. Пропустив несколько ударов по рёбрам, Исак почувствовал, как уши будто отложило, но криков отморозков он всё ещё не слышал, — в голове застряли его собственные. То были крики не столько боли, сколько отчаяния, и прямо сейчас ему действительно нужна была помощь. От кого угодно, он принял бы руку даже от Эвена (тут уже загвоздка в том, что он и сам бы её не подал). Чувство собственной никчёмности и немощности перекрывало все остальные, потому и боль физическая, которую ему сейчас причиняли, сама собой перешла на второй план. Исак вдруг ощутил то, что ещё никогда не ощущал, — на его руку, непонятно по случайности или нарочно, наступила чья-то нога, и это было почти невыносимо. Исак не сразу понял, что, скрутив ту самую руку, его подняли на ноги, припечатывая к ближайшей стене. Боль действительно была нестерпимой, и Исак кричал, что есть мочи, в надежде, что его всё-таки услышат. Его мольбы и частые всхлипы даже и не заглушали чужие ладони, постоянно сменяющиеся в попытках заткнуть. Уж теперь-то, — понял Исак, — ублюдки точно завершат своё дело, и выполнят в действии, что задумывалось ещё в самом начале. Но если это всё-таки случиться, он не сможет жить с таким позором. Позор это для самого же себя, он просто возненавидит всё своё бессмысленное существо. И прямо со спущенными боксерами Исак приготовился умирать. — Грязные вы подонки, дайте же наконец поспать! — Спасительное, будто загоревшаяся лампочка, Исак услышал крик из окна на первом этаже. Он так надеялся, что тот человек всё-таки спуститься, и сможет ему помочь. Но грубо заткнув недовольного жителя, извращенцы вновь принялись за своё дело. И Исак вновь потух. Как глупо было надеяться, что он всё-таки сможет выбраться. Его больная рука была загнута под совершенно неестественным наклоном, и Исак почти не чувствовал её, так что он вполне уверенно мог сказать, что её ему просто-напросто сломали. В довершение ко всему прочему прямо сейчас его изнасилуют. Выебут, как грязную шлюху. — Я же сказал, уродцы вы такие, мне нужен грёбаный сон! — Теперь у Исака было двоякое чувство. Это всего лишь мужчина в возрасте, он увидит его в таком состоянии, но вряд ли сможет чем-то помочь, — он совершенно один, беспомощен, а противников целых четыре, так что никаких шансов. Взрыкнув, мужчина ударил чем-то по ближней стене, и сила, которую он применил, заставила краску посыпаться огромными кусками. — Следующей будет чья-то из ваших голов, идиоты. — Интонация была уже чуть спокойнее, но грубость и тон его голоса заставил подкоситься колени у парня позади Исака. Абсолютно точно — он не шутил. — Пошёл ты! — Сплюнув Исаку на ботинки, парень отошёл, а вместе с ним и его дружки. Исак до сих пор не верил. Ему всё это было мерзко, но того самого всё же не случилось. И он уже не знал, что ощущать, эмоций было слишком много. — Пойдём, парень, а то снова вляпаешься в неприятности и не смогу поспать из-за тебя. — Мужчина до сих пор звучал зло, но явно, к Исаку он относится совершенно иначе. И хоть от такого тона Исаку было страшно, но он явно окажется в безопасности. Подтянув штаны и незаметно вытерев сопли, он, попытавшись выпрямиться, поковылял вслед за своим спасителем. В руках у мужчины Исак заметил кухонный молоток, и понял, что от четверых здоровых парней вряд ли он смог бы им защититься, так что скорее всего дело в его суровом виде. — Эй, Мэрит, тащи-ка сюда аптечку. — Стянув с ног тапочки, мужчина прошёл вглубь квартиры. По всей видимости, обращался он к своей жене. — Парень для начала сходит в душ, а потом посмотри его руку. — Как он заметил, Исак не знал, но он был благодарен за такое великодушие. Приняв от женщины, которая на вид была очень мила, чистые вещи и полотенце, Исак скрылся в ванной комнате. До него только сейчас дошло абсолютно всё, что сейчас произошло, и что могло произойти. Хотелось задушить себя тем самым полотенцем, которое ему всучили, но это было бы слишком просто. Исак давным-давно утратил смысл жить, но так просто сдаваться сучке-жизни он не собирался, и это единственная причина, по которой он до сих пор жив. Подставив под напор воды лицо, Исак не волновался за слёзы, которым он снова дал волю. Никто не докажет, что это на самом деле, так что эта его слабость защитана не будет. Хотелось скатиться вниз по мокрой стенке и просидеть под теплыми струями весь день, но это было бы нагло с его стороны. Нужно освобождать чужую ванну как можно скорее. Смывая сопли и ещё какую-то солёную жидкость со своего подбородка, Исак решил отключить свои мысли хотя-бы на секунду, однако понял, что в этой миссии он провалился. После душа в комнате было ужасно холодно, так что наспех вытерев тело, Исак натянул предложенную ему одежду, в который раз благодаря хозяев. Хотя это и было делом нелёгким из-за повреждённой руки, но Исак всё же справился, наконец выходя к своим спасителям. На кухне его уже поджидала Мэрит, готовая в любой момент подскочить и предложить ему свою руку помощи, что она, собственно, и сделала. — Садись, милый, садись. — Мельком зацепившись взглядом за мужчину, Исак заметил, как в этот миг он закатил глаза. — Нет, Нут, нет здесь никакого перелома, — хотя и обращалась Мэрит к мужу, но смотрела она именно на Исака, — ты ведь можешь двигать рукой? — В подтверждение Исак взял бинты в собственную ладонь, хотя и далось ему это с тяжким трудом. — Вот и хорошо, это растяжение, так что, будь добр, подай-ка мне льда из морозильника. — Хотя и состроив недовольное выражение лица, Нут выполнил просьбу жены, после вновь встав в прежнюю позу и скрестив руки. — Ты пока подержи так, а я обработую другие раны. — Признаться честно, Исаку было до жути некомфортно и неловко находиться здесь, особенно, когда к нему относятся таким образом. Мэрит была очень добра и мила с ним, и это сильно смущало непривыкшего к любой заботе Исака. Тем часом Мэрит ловко обошлась с кровотечением над бровью, в конце концов заклеив то место пластырем, а также и другие повреждение, которые вообще нанесли Исаку: разбитая губа, ссадина на скуле, и хотела ещё залезть под футболку, но Исак уверил её, что там у него ничего не болит (хотя из-за адской боли в рёбрах Исак через раз дышал). — Я предоставил тебе медицинскую помощь лишь потому, что не хотел всю ночь слушать твои болезненные стоны, — наотрез отказался признавать свою доброту Нут, холодно бросая это. — Перестань, Нут, — Мэрит и не напомнила, что с этим Исаку помогла она, лишь наградила мужа снисходительной улыбкой. — Исак, я постелила тебе на диване, устраивайся поудобнее. — Исаку она тоже радушно улыбнулась, а после, схватив Нута под руку, поволокла его в спальню. — А приютил я тебя лишь потому, что не хотел вновь не спать из-за задницы, которая влипает в неприятности, — всё не унимался Нут, — и это на одну ночь, парень! — Конечно, а Исак на большее и не рассчитывал. Он готов был принять полный презрения взгляд, или жалостливую натянутую улыбочку. Но случилось то, что случилось, и Исак безумно благодарен за это. Благодарен за то, что эти добрые люди его приютили, за понимание и полное отсутствие каких-либо вопросов. Утром он лишь ещё раз поблагодарит хозяев и двинется на чердак, откуда и пришёл. Заглотив пару обезболивающих, что дала ему Мэрит, Исак всеми возможными способами попытался устроить перебинтованную руку, чтобы наконец поспать.

° ° °

— Я же предупредил, что это всего на одну ночь! — Даже не пытаясь скрыть своих слов, Нут, как и привык говорить, беседовал со своей женой. Исак дожёвывал свой бутерброд, запивая его вкусным кофе, после того как Мэрит накормила его завтраком. — Пойми, дорогой, мальчик болен, у него растяжение кисти и не помешал бы приём у врача. Я уже поняла, у него нет дома, Нут! Я не бессердечная, не могу я выкинуть его на улицу, — и, снизив голос, — особенно, после того, что с ним случилось. — В соседней комнате у супругов состоялся разговор, и главной его темой был Исак. Вообще-то, ничего странного в этом нет, Исак был готов услышать нечто такое, его смутило лишь то, что он оказался свидетелем и явно подслушивает. — То есть, дорогая моя Мэрит, ты хочешь сказать, что я бессердечный? — Слова жены явно задели Нута. — Нет-нет, что ты! — Исак точно услышал, как Мэрит усмехнулась. — Думаю, мальчик ещё немного и приболел, не хочу, чтобы на улице он подхватил чего и посерьёзнее. — Исак вдруг залился густой краской, — неловко ему было от того, что за него мужа умоляет именно она. — Я позабочусь о нём, как следует, чтобы быть чуточку спокойнее, отпуская его. Ей-богу, Нут! — У нас дома не приют! Мальчишка позавтракал, вчера ты помогла ему, и я уверен, что для бездомного это огромная услуга. Больше мы ничего сделать не можем! — Исак слышал, что тон становится всё менее непреклонен, и Нут сам себе противоречит. Он явно с огромными усилиями перечит жене. На секунду Исак задумался: не оставить ли ему записку и тихо уйти, во избежание неловкости? Однако поразмыслив ещё чуток, понял, что это было бы явным неуважением к хозяевам, и, вымыв за собой посуду, стал дожидаться супруг. — Огромное спасибо вам! — Едва заметив приближающуюся пару, начал Исак, — и за помощь, и за то, что пустили, и, — обращаясь именно к Мэрит, — и за изумительный завтрак! Огромное спасибо, Нут, вы действительно спасли мне жизнь. — Мэрит вновь умоляюще посмотрела на мужа, и, увидев борьбу в его взгляде, Исак по-быстрому решил уйти: не хочется злоупотреблять гостеприимством. К тому же, здесь Мэрит так о нём позаботилась, а он не привык к заботе и ласке. Точнее сказать, отвык. — Но теперь мне пора идти, не переживайте, со мной всё будет в порядке. Ещё раз, огромное спасибо! Побыстрее покинув кухню, Исак, натянув кроссовки, выскользнул за дверь. Напоследок он увидел виноватый взгляд Нута.