Давай заново, Нейтан?

      Макс стояла в коридоре, и слёзы медленно капали с щёк. Она подняла взгляд вверх, заглядывая на небо. Сквозь светлые тучи солнце протягивало лучи.       Увы, погода слишком прекрасная чтобы рыдать долго. У неё в руке лежал браслет Рейчел. Казалось бы, Эмбер умерла давным-давно, а всё воспоминания о тех временах прошли, но теперь Рейчел жива, и её браслет растеребил скрытые раны.       Колфилд обнаружила этот браслет у себя в сумке. Кто-то его подложил словно с насмешкой: она скоро умрёт. Конечно же это просто совпадение. Даже Джефферсон не знал, что Эмбер погибнет. Но это подорвало спокойствие Макс прямо на уроке, и она попросилась выйти из класса.       Кто-то коснулся её плеча, и Макс медленно обернулась, пытаясь в последнюю секунду вытереть слёзы, а потом увидела спокойного Нейтана. Его самодовольный вид бесил, но вдруг какая-то расстерянность появилась на бледном лице, и он неловко шепнул:       — Не плачь, — но от его слов нисколько лучше не стало. Парень начал быстро подбирать нужные слова, пытаясь не выглядеть слишком заботливым, но и видеть слёзы ему не хотелось. — У тебя щёки красными будут, — отлично. Есть тысяча способов успокоить человека, а он выбрал то, что у неё будут красные щёки. — Если думаешь, что я вышел ради тебя, то ты ошибаешься.       — Ради меня же, — ухмыльнулась Макс, и Нейтан отвёл взгляд. Он вышел наверняка не ради Колфилд. Ну, увидел, что она выбегала из класса с глазами на мокром месте, ну понял, что она сейчас будет плакать. Да, чёрт возьми, он же должен поддерживать свою «девушку», хотя бы для вида. Не хотел, но пришлось выйти.       — Оставь меня в покое. Можешь не делать вид, что тебе не всё равно.       Прескотт развернулся и пошёл, но не зашёл в класс, а показательно прошёл мимо кабинета, через пару минут вернулся, кинув в Макс батончик. На её удивленный взгляд Нейтан кисло ответил: «Подсласти душу», а после ушёл в класс.       К слову, этот батончик редко кто покупал, ведь он был дороже всех остальных, но для парня это даже не деньги, поэтому он ими и питался, когда не курил. Довольно доедая последний кусочек, Колфилд начала недоумевать, почему Прескотт не пошутил на тему: «Купил молочный, чтобы ты не была горькой». А в руках случайно появился браслет Рейчел. А вдруг девушка просто его потеряла, а нашедший случайно положил в сумку Макс? Могло произойти что угодно, и Колфилд быстро настрочила подруге: «Ты не теряла браслет?». Через несколько мучительных минут пришло сообщение: «Нет, а что случилось?».       Макс с ужасом посмотрела на ответ. Получается, это был точно такой же браслет,, а ведь Рейчел именно с ним и ассоциировалась у большинства людей. Нейтан пока не хочет сфотографировать Эмбер — и это наверняка, ведь никаких подозрительных припадков не было в последнее время. Значит, остаётся один человек. Джефферсон посмеялся над Макс, кинув ей в сумку браслет, а это значит, что…       Нейтан изначально захочет сфотографировать Рейчел только затем, чтобы доказать Джефферсону своё мастерство, ведь именно Марк задумал сначала сфотографировать Рейчел, потом Кейт Марш, а после — Викторию и её саму. Эмбер по-любому убили бы, и если не Прескотт, то учитель фотографии, и он уже понял, что доверять Колфилд нельзя, понял, что она что-то знает.       Прозвучал звонок, и Макс запоздало поняла, что просидела в коридоре слишком долго. Странно, что её не хватились.       Она быстро зашла в класс, сгребла в кучу все книги, загрузила в рюкзак и рванула в общежитие, но её остановила чья-то широкая рука.       Это был снова Прескотт, и он, высоко вздёрнув подбородок, уставился пронзительными голубыми глазами в узкие зрачки девушки.       — Я сказал, что тебе плохо, — вышло достаточно сухо. Колфилд благодарно кивнула и вручила тому несколько долларов, которые никогда бы не потратила на один батончик, но Нейтан брезгливо убрал деньги.       «Вот же засранец, » — мысленно фыркнула Колфилд и, забрав обратно деньги (они никогда лишними не бывают), пошагала к своей кровати. Где-то у выхода из корпуса кто-то пронзительно крикнул: «Колфилд!», и ничего хорошего это не предвещало, по той лишь причине, что кричал Джефферсон.       — Зайди ко мне, я уже пригласил мистера Прескотта, — ласковая улыбка, которая раньше обманывала неопытную ученицу Блэквелла, сейчас внушала только отвращение.       Пришлось последовать в класс фотографии, в котором и правда сидел хмурый Нейтан, быстро переписывающийся в телефоне. Он поднял глаза на свою девушку, а потом опять безразлично опустил. Этот разговор не предвещает ничего хорошего.       — Как думаете, зачем я вас позвал? — Марк улыбался, никто не отвечал. — Вы безалаберно относитесь к моему предмету, забываете о нём вообще, и считаете, что можете ничего не делать. Предлагаю для улучшения оценок съездить на выходных в парк, сделаем несколько фотографий.       — Я не могу, у меня планы, — промямлила Макс, схватилась за рюкзак и хотела было уже убежать, но Джефферсон закрыл дверь своим не маленьким телом.       — Мистер Прескотт уже согласился, можете считать это свиданием, — Марк подмигнул парню и девушке, они нахмурились, а Нейтан вообще опустил голову, говоря этим: «Меня заставили, я не хочу туда ехать». Макс поняла, что со своим «возлюбленным» не общается так, как следовало бы любой влюблённой девчонке её возраста. Тем более, при нормальных условиях с этим парнем не поговорить, а вот в парке — отлично.       До общежития пара дошла вместе, и Нейтан не опережал девушку своими огромными уверенными шагами, а подстроился под её медленный темп.       — Это было поспешным решением, — выдал Прескотт, опуская нижнюю половину лица под шарф. Макс сначала молчала, а потом поняла, что от неё ждут реплики, поэтому остановилась и подняла вгляд в небо, выдыхая пар изо рта:       — Ты о парке?       — Я о наших отношениях, — ну, наконец, он понял. Макс не один раз жалела, что сказала те роковые слова у него в спальне, что не отмотала время назад, что призналась в любви этому нестабильному уроду. А он переминался с ноги на ногу, пытаясь подобрать нужные слова, и теперь Колфилд начала подозревать, что, может, даже у него есть что-то человеческое. — Ты ошиблась в своих чувствах, а я поспешно согласился с ними. Мне кажется, что они изначально провальны, и ты это понимаешь даже лучше меня. Короче, попытайся жить со своей неразделённой любовью.       Они стояли под деревом, единственным, что защищало от резкого, холодного ветра, пронзающего весь Блэквелл своим предзимним дыханием. Макс дышала во все лёгкие, забывая о том, что не одна, и дождь мелкими каплями прошёлся по бледной коже. Веснушки на светлых участках лица никогда не нравились самой Колфилд, а Нейтан засмотрелся на них, понимая, что ей идёт, как не шли бы Виктории или другим фифам. Но полюбить эти уродливые коричневые пятна он не мог, как и маленькие глаза, пухлые губы и тонкую фигуру.Просто терпеть не мог, как девушка не могла заставить себя по-другому смотреть на убийцу. Наверное, слишком много всего свалилось на их головы, и это последняя разумная мысль, промелькнувшая в голове у Макс.       Прескотт наклонился над девушкой и легко прикоснулся к её замерзшим губам, едва чувствуя нежную плоть под своей. Рука парня легла на те самые веснушки, а голубые глаза блуждали по неаккуратным прядям волос. Максин просто прикрыла веки, поддаваясь, а потом резко отстранилась, оттолкнув рукой лицо парня, устало улыбнулась и произнесла:       — Не насмехайся надо мной больше, Нейтан. Спасибо за то, что согрел.       Парень ещё долго смотрел вслед фигуре, не открывая взгляда от небрежной походки, и кому, как не ему, понимать: эта девушка слишком чужая, чтобы быть рядом. Отвратительная, замкнутая, совсем не подходит ему. Прескотту нравятся другие. Отныне ничто его не будет с ней связывать.       Он укутался плотнее в шарф и пошёл своей дорогой, забывая о том происшествии под деревом. О Колфилд ему напомнила лишь только фотография хранящаяся до сих пор в фотоальбоме. Её он выкинуть просто не мог: спокойная, уравновешенная Максин Колфилд, спящая на ступеньках мужского общежития, совершенно не вязалась с той Макс, которая спасает его от наркотиков, признаётся в любви и плачет из-за пустяков. Что-то определённо в ней изменилось, и, увы, Нейтан не знал, что именно. Т      елефон разрывался от звонков, а парень лишь достал шприц, в надежде забыть весь день, будто его и не было.       Прескотт лежал в углу комнаты без сознания. Он не смог накачаться дурью, как и в тот раз, когда Колфилд сидела на ступеньках. Он медленно умирал внутри, пытаясь сложить в логическую цепочку свои действия, и понял, что во всём виноват чёртов Марк, но вычеркнуть из жизни учителя нельзя, и Нейтан, улыбаясь собственному отражению в зеркале, подметил, что совершенно не похож сам на себя. НУ И ПУСТЬ!