***
«Ха, я нашел зал для рассветной молитвы». Зуко постарался выбрать ту часть храма, которую уже исследовал раньше, три года и много боли назад. Он не ожидал, что узнает её — длинный зал с колоннами, наполовину вырезанными в скальной стене, и растущими тут и там папоротниками, казавшимися в лунном свете серо-зелеными мазками. Вторая половина комнаты выходила на море; в некоторых арочных проемах до сих пор висели несколько тонких, покрытых патиной** колоколов. «Ветряные колокольчики», — понял Зуко, сраженный воспоминанием из прошлой жизни. Он видел перед своим мысленным взором, как зал выглядел сто лет назад. Яркие, начищенные медные купола ветряных колокольчиков, расположенные через одно арочное окно; свисающие вниз радужные ленты, резные деревянные таблички с молитвами, стучащие друг о друга и создающие на ветру свою собственную музыку. Красные — чтобы дать сердитым мыслям улететь по ветру. Зеленые — чтобы привлечь здоровье к садам и матерям. Желтые и оранжевые — для духов ветра, синие и белые — чтобы привязать новую жизнь и рассечь связи, когда приходит срок. Хрупкие, бренные молитвенные таблички. Монахини думали, что даже самое искреннее желание нуждается в обновлении и укреплении, чтобы разум заново посвящал себя строгим храмовым принципам, год за годом, десятилетие за десятилетием, жизнь за жизнью. И были куда более практичные причины. Сюда монахини могли приносить своих малышей, чтобы те приветствовали первые лучи рассвета и протягивали крошечные кулачки к солнцу. Если пальцы малыша и покорение дергали за дерево и ленты… никогда не будет лишним изготовить молитвенную табличку заново. «Дети Аанга не будут этого знать». О, Аанг мог знать о ветряных колокольчиках, особенно если спросит ямабуси. Но тона, которые монахини использовали для каждого усмиренного желания; традиции, передаваемые от матери к приемной дочери и внучке; как поколения женщин ходили по этому залу с непослушными как шторм маленькими покорителями воздуха… «Все, кто помнят эту жизнь, мертвы. - Зуко сглотнул, свет его фонаря дрогнул. - Даже я». Храмы удушали. Храмы были неправильными, запирая сердца и разум Воздуха в формы, все более и более чуждые остальному миру. Все из дюжин вождей или царей могли поднять руку на Кочевников, если бы посмели… Если бы Созин не опередил их. Но даже самые оболваненные старейшины Воздушных Кочевников оставались людьми. И многие из тех, кто были здесь, не являлись старейшинами. Они были матерями, сестрами, детьми. «Мы сделали, что смогли. Спасли тех, кого смогли. Иногда всё сгорает». И он отказывался чувствовать себя виноватым, потому что один подросток-покоритель огня и древняя, ворчливая драконье дитя не смогли спасти мир. Кузон, Темул, все, кто рисковали жизнями, чтобы помочь, даже когда все были против них, старались. Зуко рассмеялся, низко и печально, вспоминая леденящее присутствие Темул, пока кровь смешивалась с дождем. — И будь мы прокляты, если мы не погибли по-своему. «Я умер рядом с другом, и благородный человек помнит меня. Неплохой способ уйти». Совсем не похоже на то, что Созин устроил здесь. Совсем. …И будь всё проклято, это совершено точно была не его вина. Не он учил невинных женщин и детей, как сделать так, чтобы их было легче убивать. — Аанг считает жизнь драгоценной, — пробормотал Зуко. — Кто-то должен достучаться до него, что смерть тоже драгоценна… Шепот ветра или, возможно, ткани по коже. Он не смотрел, слушая, принюхиваясь… Плеск воды в кожаном мешке. И он взглянул в холодные синие глаза. «О, чудесно».***
С мечом наголо Сокка двинулся к мерцающему свету. — Доверяй своим инстинктам, — однажды ночью сказала ему Темул, во время очередного надирания задницы. — Те волоски у тебя на затылке даны не просто так. Если что-то не так… ты путешествуешь с Аватаром, молодой человек. Считай, что это дух, пока не будет хороших причин думать иначе. Таким образом ты избежишь многих жутких, мучительных смертей. Твое племя говорит, что покорители воды ближе к духам? Это правда. Духи — это энергия. Чи — это энергия. И ничто в жизни не дается просто так. Любой, кто передвигает энергию — покорители, мечники, онмицу, драконы — уязвим к энергии. Энергия против энергии, и духи победят. Так как тебе сражаться с духом, молодой человек? Ты происходишь из племени специалистов по выживанию, ты знаешь это! Как бедному, слабому человеку, простому комку энергии, завернутому в кровь и кости, сражаться с цунами? Думай! «Мы пользуемся инструментами, — думал сейчас Сокка, направляя темный полированный космический металл так, чтобы в нём отражались волны внизу. — Как специальный рыболовный крючок вождя, которым папа ловит рыбу для Океана, чтобы остальной улов достался нам. Как плетеные рогожки Пра-Пра, которые заводят духов болезней в лабиринт, чтобы они не добрались до людей». Духи были энергией. Они побеждали людей энергией, подавляя чи человека так, как Тоф превратила бы в пыль надоедливую крепостную стену. Но у духов ничего не выйдет, если они не смогут прикоснуться к чи. «Вот почему Созин и остальные Хозяева Огня постоянно подавляли веру в духов, — понял Сокка. — Если не знаешь об их присутствии, им сложнее подобраться к тебе. Как с Раскрашенной Леди. Пока осел, управлявший фабрикой, не верил… она не могла как следует ударить по нему. Не без посторонней помощи». Он верил в духов. Летая по миру с Аангом, нельзя было не верить. Особенно после того, как отправишь в нокаут духа знаний с помощью книги. Итак, если он прямо смотрел на духа, то открывал большую дыру в своей защите. Словно опускал меч в поединке. Если Сокка видел духа, то и дух мог видеть его. Но если он смотрел на его отражение… Что-то белое блестело над волнами в лунном свете, мелкое, как алмазная пыль*. Сердце Сокки тяжело стукнуло, быстро и болезненно. «Недостаточно холодно для алмазной пыли». Здесь никогда не было достаточно холодно для алмазной пыли, не в Народе Огня. Может быть, на вершине горы Широтора в особенно холодный год, но так близко от теплого океана? Невозможно. А когда видишь замороженную воду там, где её не должно быть… значит, это покорение воды. Катара покоряла воду для битвы, а не для красоты. Вероятно, Аанг даже не знал, что такое алмазная пыль. И ни у кого из них не было причин быть внизу… «Идиот, я забыл про одного». Вот только у Зуко тоже не было причин находиться внизу. И куча хороших причин не находиться внизу. Катара старалась быть мирной, но Сокка живо помнил, что было в последний раз, когда сестра приперла Зуко спиной к океану. Он сомневался, что Зуко об этом забыл. Кроме того, Зуко, вероятно, знал об алмазной пыли ещё меньше Аанга. Покорители огня ненавидели холод. «Итак, если это не они, тогда что?» Что-то гибкое скользнуло между волн. «Оно… не может быть таким большим, как кажется». Вот только та красная паукообразная тварь, набросившаяся на Тоф, была довольно большой, а Хэй Бай был ещё больше, и… о, замерзни всё! «Мне надо найти Аанга!»***
— Итак, если есть причина, по которой вы застряли здесь, — подвел итог Аанг, почесывая Момо за ухом, — мы подумали… ну, может, мы сможем вам помочь. — Доброе намеренье. — Сидя на освещенном луной краю балкона и покачивая обутой в сандалию ногой, призрак улыбнулся. — Но я привязан к этому месту не из-за насилия, малыш. Я жду как хранитель, пока не наступит нужный момент. О, что ж, это было хорошо. Наверное? — Итак… когда придет нужный момент? — осмелился спросить Аанг. Глаза Ши танцевали. — Традиционно, семейный призрак остается, пока у его детей не родятся внуки. Значит, были определенные правила? Ловко… Минуточку. — Но вы были здесь более ста лет! — Хм-м, нет… — задумчиво заметил Ши. — Я был здесь менее девятнадцати лет, я думаю. — Он широко улыбнулся. — Но ты сказал всё верно. Один из моего потомства очень затянул с исполнением своего сыновнего долга. — Без шуток! — Аанг с удивлением покачал головой. — Почему вы не надоедаете ему, чтобы он сделал, как надо? Я хочу сказать, я не понимал этого раньше, но… кланы очень важны для Народа Огня, так? — Во-первых, надоедая кому-нибудь, хорошего поведения надолго ты не получишь, — заявил Ши, откинувшись на пустой воздух. — Во-вторых, он наконец-то нашел сильную леди, рядом с которой можно встать, так что я думаю, со временем проблема решится сама собой. В итоге. В-третьих, из-за того, что он очень занят, не хочется класть ещё одну заботу ему на плечи. И, в-четвертых, и это самое важное, леди, которую я взял в жены, родилась и воспитывалась Воздушными Кочевниками, как и её сын. Как я могу просить его связать себя учениями, которых он не знает, и сердечными связями, которых он не чувствует? С таким же успехом можно просить юную Тоф нарушить заключенный договор, или молодого лорда повернуться спиной к его людям. — Призрачный палец стукнул Аанга по носу. — Или просить тех двоих из Южного Племени бросить тебя в беде после того, как они объявили тебя своей семьей. Это может произойти — люди способны на небывалое мужество, но это разобьет их сердца. — Ши снова устроился на балконе. — Что разобьет твое сердце, малыш? Если бы ты хотел, чтобы все твои друзья нашли меня, ты бы привел их сюда. Ты так не сделал. Итак?.. Аанг сглотнул, поглаживая теплый мех. Пальцы лемура погладили его обритую голову, пощекотали ухо. — Мне всё ещё страшно. — Наверное, глупо было говорить это призраку. — Я не хочу этого делать. Я не хочу покорять огонь или сражаться с Хозяином Огня Озаем. Или с Похитителем Лиц. Мне хочется… Мне хочется, чтобы можно было просто убежать. Ши вздохнул. — Как бы мне ни хотелось, в этом я не могу проявлять доброту. Аанг, угроза, с которой ты столкнулся, опасность для всего мира… большая часть из этого случилась, потому что многие люди убежали. И убегали столетиями. Правильные поступки… дорого обходятся. Иногда минутным дискомфортом. Иногда целой жизнью страха и охоты, вечной оглядки через плечо в поисках клинков тех, кому ты бросил вызов. Иногда… всего. — Онмицу покачал головой. — Это нечестно. Очень многие не смогли поступить правильно, когда это было легче, и теперь груз тех неудач засыпал тебя. — Он решительно поднял голову. — Но знай одно, Аанг: ты сильнее своего страха. Потому что ты боишься, но всё же действуешь. — Неторопливый кивок. — Это и есть мужество. — Но если думаешь, что ничего не получится… — Аанг повел плечами. — Это не мужество, а глупость. — Хм-м. — Темные брови поползли вверх. — Джао был глуп? — Ну, да! — Аанг вскинул руки. — Убить луну? Это вывело бы из равновесия весь мир и уничтожило бы покорение воды и… эм. Улыбка Ши была кривой. — Я напомнил бы тебе, что оба эти итога пошли бы Джао на пользу, не так ли? — Но это было неправильно, — запротестовал Аанг. — Это было зло, — признался призрак. — Если бы зло всегда означало глупость, то твоя задача была бы не так уж и сложна, а? Аанг, всегда — всегда! — помни, что у твоих врагов есть собственные причины. Если тебе удастся найти эти причины, то сможешь убедить их в том, что твой план разумнее и — со временем — позволит им получить большую прибыль. И если это возможно, то они могут перестать быть твоими врагами. Ладно, за исключением того, что это была бессмыслица, разве люди не узнавали хорошую идею, как только о ней слышали… Упс. — Катара пыталась сказать мне это, — признался Аанг с красным лицом. — Она сказала, что сперва мне надо овладеть элементами, а не… не использовать план генерала Фонга в Состоянии Аватара. — Он понурил плечи, расстроенный. — Но я просто хотел остановить войну. — Всегда правильно желать избавить людей от ненависти и боли, — согласился Ши. — Но наши желания должны ограничиваться тем, что мы можем сделать. И не можем. Был ли Року глупым? — …Эм. — Потому что Аватар или нет, он вышел против вулкана, и, очевидно, даже Дух Мира испытывал трудности с вулканами. Но Та Мин и его семья спаслась, так что… эм. — Я не знаю? — Ха. — Ши сложил руки на груди и знающе посмотрел на Аанга. — Были ли два твоих юных друга из Южного Племени глупыми, когда пустились в путь с маленьким учеником через весь воюющий мир, зная, что Аватара будет выслеживать и загонять весь Народ Огня? — Но Катара верила в меня, — принялся спорить Аанг. — И её убеждение снизило угрозу для неё? — очень тихо спросил Ши. — Или увеличило? Аанг сглотнул. Почему он не знал, что ответить? Катара не была глупой. — Аанг! — Сокка выбежал на балкон, с трудом остановившись. — О, хорошо, Тоф была права: ты здесь… у нас беда! — Беда? — Аанг вскочил на ноги, радуясь тому, что можно уйти от неудобного вопроса. — Какая… На другой стороне храма взревел огонь.***
«Сын Озая, при свете пламени. Как подобающе». — Катара. — Зуко ослабил хватку на ручке фонаря. Вероятно, чтобы она не расценила это как приготовление к тому, чтобы швырнуть фонарь в неё, с маслом и всем прочим, и опутать её причиняющими боль лентами пламени. Она знала, что такая мысль приходила ему в голову. И не один раз. «В конце концов, если ты хочешь причинить ему боль… а Вода никогда не ранит своих… насколько сильнее ему хочется ранить тебя?» Но он отвел глаза. Как будто она совсем не стоила внимания. «Он пожалеет об этом». — Сокка придумал, где искать Ши? — Зуко снова поднял фонарь, глядя в том направлении, где древние строители вгрызлись в утес. — Или ты не там свернула? Это место — лабиринт, если нет хорошей карты. Интересно, считали ли они это частью веселья… — Ты считаешь, что они построили священное место веселья ради? — оборвала его Катара. Даже в безветренной жаре летней ночи она чувствовала силу храма. Каким же он будет при осенних штормах, с ветрами, готовыми подчиняться рукам покорителя воздуха… Должно быть, невероятно. «И он его уничтожил». …Ну, не лично Зуко. Но достаточно близко. — У них были поля для игры в мяч, выпекание воздушных тортов и состязания по каллиграфии, — пожал плечами Зуко. — Так что да. Ты знаешь Аанга. Он считает, что мир существует для того, чтобы веселиться. — И что? — Катара крадучись шла вперед, слыша тихие позвякивания покрытых патиной колоколов, свисающих с потрепанных цепей. Все эти разрушения из-за наглости покорителей огня… — Почему бы нет? Зуко посмотрел на неё и отступил дальше в зал на — как он считал — безопасное расстояние. — Это очень странно звучит с твоей стороны. — Ты думаешь, я не знаю, как веселиться? — Тоф так считала. Сокка так считал. Даже Аанг так считал. Это заставило её похолодеть внутри. Почувствовать готовность доказать им всем, что они ошибаются. «Да… давай немного повеселимся как следует…» — Я думал, мы ищем призрака в заброшенном храме, чтобы Аанг немного воспрял духом из-за Соккининой задумки найти ему учителя покорения огня. — Зуко нахмурился. — «Веселье» — не то слово, которое приходит на ум. Что, Народ Огня не рассказывает истории о призраках веселья ради? О, правильно, они не станут. Их призраки были слишком злобными для этого. «Такие как те, что засели здесь. Которые сдерживают силы, готовые помочь тебе… Ты так много отдала им всем. Разве ты не заслужила помощи? И они не подпускают её к тебе…» — Уничтоженный, а не заброшенный, — рявкнула Катара, снова наступая. Честное слово, не удивительно, что Тоф с Аангом запутались. Огню не было дела до святости или уважения. Зуко беспокоило только то, что он мог использовать. Ничего удивительного, что младшие дети не знали, как с ним общаться. — Ты знаешь, что они не просто ушли. «Защити детей…» — Заброшен. — Голос Зуко был настолько спокойным, что царапал её. — В смысле, что сейчас здесь никто не живет. В отличие от Северного храма или того по-настоящему странного человека в Восточном храме. Кто в здравом уме станет пить банана-лук… — Он остановился, его шрам засасывал свет, как голодная тень. — Катара? Ты нормально себя чувствуешь? Ночь была очень долгой. Она тоже смотрела на него, не в силах поверить в его отношение. — Люди умерли здесь. Страшной смертью. А тебе всё равно. — Да что, черт побери, с тобой… — Зуко опустил фонарь, его лицо покрылось резкими тенями. — Я этого не делал. — Нет. — Продолжай двигаться. Продолжай толкать. Вода никогда не терпит поражения. Она может замерзнуть, она может улететь паром, но её не уничтожить. В отличие от огня. — Ты просто это не остановил. «Вода против Огня, Вода выигрывает. Как и должно быть. Вода — это дом, семья. А семья не бывает злом, просто не может быть…» — Это было сто лет назад, — рыкнул Зуко, потихоньку отступая в сторону. Подальше от арочных проемов. Подальше от воды. — Сколько, по-твоему, мне лет? «Он боится меня. С чего ему бояться, если он не сделал ничего плохого? Если только он не сделал пока. Я знала. Я знала, что нам нельзя ему доверять. Никогда нельзя доверять огню: он обжигает, опаляет и зажаривает… Зажаривает хорошую соленую кровь. О, давай покажем ему, что такое настоящее веселье…» Нет, сперва она заставит его признаться. Аанг хотел бы этого. — Достаточно взрослый, чтобы знать, что твой прадедушка был убийцей. «Сейчас. Сейчас он нападет на меня. Сейчас… и я просто буду защищаться…» Зуко… моргнул. — Который из? У меня их четыре, и все убивали людей. Будь немного конкретнее. Она ждала злость. Она ждала ярость, но это? Раскрыв рот, она отступила на полшага назад, прижав руку к сулящему безопасность меху с водой. — И ты даже этого не стыдишься! Зуко продолжал смотреть в упор. Нахмурил лоб, словно удивляясь тому, почему она вообще спрашивает об этом. — А ты? «Что?» — Вожди Племен Воды обычно убивают как минимум одного человека, чтобы доказать, что годятся для работы, — продолжил Зуко так, словно не знал, что каждое его слово жгло подобно кислоте. — И это только в твоем племени. Спроси некоторых историков, что синие паруса означали для людей до войны Созина. — Он пожал плечами. — Мои предки были воинами. Я знаю это. Созин был монстром. Кузон был шпионом, и, поверь мне, он дожил до девяноста не потому что был милым. Я даже не знаю имени отца Шидана, но он был драконом. Это вроде как всё объясняет. И даже не проси меня начинать говорить о Року… — Року? — Она точно ослышалась. Такого не могло быть. «Лжец. Ты знаешь, что он лжет. Огонь всегда лжет!» — Сокка тоже так сказал, — Зуко потер висок, глядя на воду в лунном свете. — Азулон женился на Айле, одной из дочерей Року. Так что все живые члены моей семьи — кровные родственники того идиота-Аватара. Думаю, это многое объясняет. — Он состроил гримасу. — Ши здесь нет. Может быть, нам стоит поискать в другом месте? Здесь есть что-то странное… — Ты лжешь! — Так легко потянуться и сдавить. Крючковатые руки и пальцы схватили красное, бегущее в невидимых венах, остановив те ненавистные, злые слова. — ТЫ ЛЖЕШЬ!***
Она остановила его сердце. Она остановила его сердце. «Не могу дышать, не могу двигаться, не могу покорять… Соберись! Тебе не надо дышать, если у тебя есть…» Сражаясь за каждое подергивание пальцев, Зуко выронил фонарь. «Притяни это… отвесь ей оплеуху… отвлеки её. Что, черт побери, она делает?..» Пламя изогнулось и ударило в неё, вытянувшись из фонаря и масла. Она отшатнулась. «Я могу дышать». Просто толку от этого не было. Его легкие втягивали воздух. Его сердце билось. Но мир сжимался, как если бы всё это было неправдой, перед глазами мелькало красное, словно он был заперт в горящем здании, и его кровь разносила один дым… «Кровь». Он чувствовал свое сердцебиение. Чувствовал дыхание, но не чувствовал пульс. «Она остановила мою кровь. Как?» Пламя зашипело и погасло, когда Катара плеснула водой на фитиль фонаря. «Она собирается меня убить». Он уже нырял на большую глубину, но у него всегда был шанс сначала глубоко вдохнуть. Красное сменялось чернотой, так же как одной жуткой ночью, когда шелковая подушка прижималась к нему с Азулиной безжалостной настойчивостью… «Я не умру здесь!» Мох в затененных углах. Где был мох, была и вода. Он царапал воздух перед собой обеими руками, вырывая нити влаги с остывшего ночью камня. Недостаточно для сражения… Но каким бы убийственным ни был покоритель, трудно игнорировать пригоршню воды, заползающую тебе в нос. Его пульс с грохотом пришел в движение, свет вернулся в мир. Ему хотелось бежать. Ему отчаянно хотелось бежать, проложить расстояние между собой и тем безумием, которое овладело Катарой на этот раз. «Но тебе не надо видеть воду, чтобы покорять её». А значит, какой бы трюк она ни применила, чтобы остановить ток его крови — его крови! Агни, что, черт побери, это такое? — тогда, в тот же миг, как она сможет думать… Зуко кулаком послал в неё огонь, намеренно напоказ, пока Катара выцарапывала воду со своего лица. Покорительница воды зарычала, и внезапно целая пригоршня льда сбила пламя. Он запустил тонкий поток пылающего жара, опалив её бедро. Прямо через толстую кожу меха. «Ты дерешься так же, как на тренировках». Катара месяцами тренировалась с этим кожаным мешком для воды. Она зачерпнула ладонями, чтобы собрать убегающую воду, сфокусировавшись на своем поврежденном оружии. «Делай так, чтобы она фокусировалась на этом вместо целого океана внизу…» На миг он утонул. «Племя изгоняет тебя, — прошептали ему волны. — Дочь вождя приняла решение. Отпусти, дай всему закончиться. Ради блага племени». «Не то племя, ублюдок!» Зуко выдохнул огонь, отгораживая свой разум от воды. О, Агни. Вина была не полностью её. Что-то добралось до неё, так же, как хайма-дзяо втянул в себя Амаю… Катара подняла руку, и волны поднялись вслед за ней. Невозможно высокие, больше состоящие из белой пены, чем из воды… На миг он почти что мог слышать голос Тоф. «Живчик? Ну ты вляпался».***
Это походило на то, когда давишь вошь-блоху. Луна была с ней. Океан был с ней. Если бы она смогла попасть хоть раз, Зуко превратился бы в кровавую кашу на камнях. Но он двигался, не переставая. Огонь сверкал и ножом прорезал её воду, опаляя её руки, превращая её платье в лохмотья. Она шипела и мгновенно исцелялась. Но это был ещё один миг, когда она не могла схватить его кровь, а когда она поднимала руки, чтобы подхватить нити, превращающие его в марионетку… Огненные хлысты били её по пальцам, и ей приходилось выходить из формы. Они спутывались и срастались, заключая её в огненную сеть. — Катара, — голос Зуко трещал, как пламя. — В океане что-то есть. Я думаю, что это дух. Он пытается захватить тебя. Любого покорителя воды. Вспомни уроки Ягóды! Вытяни своё чи из океана, прежде чем… «Глупец! Я уже видела такое раньше!» Она прижала руки к груди до того, как сеть смогла закрыться, покрыв себя броней из потока морской воды. Пламя с шипением перешло в пар и тут же потухло. «Теперь…» Морская вода с треском обратилась в лед, твердый как железо. «Что?» Зуко вышел в поток лунного света, его руки до сих пор находились в прекрасно знакомой ей форме. «Толкающая Волна. Это… невозможно…» «Северный покоритель! Снежное дитя! Убей его, убей его, убей его!» «Он собирается меня убить!» Катара выдохнула, пожертвовав дыханием, чтобы растопить лёд и освободить руки. Затем расколола свою ледяную тюрьму отчаянным содроганием всего тела. Вода поднялась, сбив Зуко с ног. «Враг племени! Умри!» Её рой ледяных игл с шипением исчез в огне от отчаянного кругового взмаха ногой. Зуко вихрем вскочил на ноги, и кольцо огня поднялось над ними обоими… Её словно окатило кипящей водой. Мир сузился до ослепляющей белой боли. «Что я делаю?» Взвыл ветер.***
— Катара! Ты в порядке? Нет-нет, о чем он думал, она не была в порядке: её платье было всё пожжено, а её мех для воды был прожжен насквозь, и пепел был повсюду. Аанг потянулся, чтобы обнять её, остановился и помахал рукой у неё перед лицом. Катара моргала так, словно не была уверена, где находится. Как будто она не была уверена, что хоть что-то существует здесь, и думать было так же сложно, как собираться с мыслями там, где воздух был настолько разреженным, что даже кондор-гуси там не задерживались. Воздух здесь даже отдаленно не был таким опасным, но Тоф кричала. И из-за этого было трудно думать. Как и из-за мрачного взгляда Сокки, пока молодой воин держал Тоф за вздрагивающее плечо. Момо уже спрыгнул с плеча Сокки, опрометью выбежав из комнаты с прижатыми ушами. Словно хотел спрятаться. — Аанг, — сказал Сокка. — Аанг, нам надо… — Что бы там ни было, займемся потом, — нетерпеливо бросил Аанг. — Катара! Как сильно он тебя обжег? — После всего, что Зуко наговорил о том, что хочет остановить войну и… Он думал, что Зуко говорил правду, что хочет помочь. Как он мог так ошибиться? — Мы поднимем сюда немного воды, с тобой всё будет хорошо… — Никакой воды! — Катара съежилась. — Там внизу, в воде, что-то есть, Аанг! Оно использовало луну… оно влезло мне в голову и всё извратило. Я должна была понять, что что-то не так, но я не поняла. Я просто… напала на него. Он пытался меня остановить, даже когда я потянулась и… потом загорелся огненный круг, но он куда больше жег того, кто влез, чем меня, и… потом я услышала тебя… Аанг прошел разделяющее их расстояние, покачивая головой. — Огонь страшный, но ты должна думать. Брось, Катара, ты никогда не нападаешь на людей. Даже Зуко… — Но я напала, — она смотрела ему за плечо огромными глазами. — Аанг, что ты наделал? — Что я наделал? — он моргнул и оглянулся. — Катара, Зуко пытался… Колонны исчезли. Обломки их верхушек остались и торчали как каменные зубы. Остальное — колонны, перила, источенные ржавчиной цепи — всё снесло. Словно один огромный вихрь коснулся молитвенного зала и разорил его когтями шторма, прежде чем унести расколотые обломки в бездну пустого воздуха. «Там было… черно-красное и огонь. Напротив камня, прежде чем этот камень…» Нет. Нет! Он не мог этого сделать. Это была какая-то ужасная ошибка… С мучительным скрежетом последний кусок проржавевшей меди оторвался и упал вниз. Тоф больше не кричала, только дрожала под рукой Сокки. Её руки были расслаблены, словно мастер-покоритель не знала, хочется ей раздавить его булыжником или просто открыть дыру и скрыться от мира. Её лицо было смертельно белым. С налившимися свинцом ногами Аанг притащился к изломанному краю, оставшемуся после налета ветра. Внизу — далеко-далеко внизу — поднятая ветром пена всё ещё увенчивала волны, отражая свет заходящей луны. Вода была черной и пустой. — Я… его там нет, — выдавил Аанг. — Ты бы не увидел его, даже будь он там, — голос Сокки был лишен какой бы то ни было мягкости. — Такие тощие не всплывают. Но… но это не имело смысла. Если нельзя всплыть самому по себе, тогда приходилось с боем вырываться на поверхность, потому что всем надо дышать… Нет. Нет. — Я… я не хотел… — Но ты сделал, — Катара содрогнулась, держа ладонь возле рта, как будто боялась, что её стошнит. — Мы сделали. Мы убили его. Вырвавшись из-под руки Сокки, Тоф убежала.***
«Живчика больше нет». Тоф ещё дальше забилась в созданную ей пещерку, уткнувшись лицом в колени. «Зуко больше нет. Это нечестно…» — Можно человеку присоединиться к тебе? — чувство присутствия в камне; невесомое, но явно находящееся рядом. — Много слез поливали эти камни. Тоф вытерла лицо чумазой ладошкой. — Я не плачу. Я злюсь! — А, тогда нас таких двое. Призрак по-прежнему ничего не весил, но Тоф почувствовала движение в камнях, когда энергия Ши охладила их. — Терпение человека растянуто… очень тонко в данный момент, — продолжил Ши. — Паутина может сохраниться при урагане, если будет только ветер. Но если в сеть ткнуть… — Долгий вздох. — Мне следовало лучше охранять храм. Я знал, что течения принесли смерть и боль с Севера и что вторжение только ухудшило положение дел. По-правде говоря, я на самом деле охранял храм. — Пауза. — От духов. Тоф сглотнула, чувствуя соль. — Это был не дух? — Мне так не кажется, — она слышала тревогу в голосе Ши. — Будь это создание из другого мира, юному принцу не пришлось бы так плохо. Ни один дух не может ударить по драконьему дитя и уйти невредимым. И эти слова схватили её за сердце и сжали. — Ударить? Зуко мертв! — Мертв, и в этом виноваты её друзья. Она не могла поверить, что Аанг совершил такое после всей его духовной болтовни о ценности жизни и нежелании никого убивать. Конечно! Не убивать Озая, который был во всех отношениях пугающе-плохим, но когда дело коснулось Зуко… — Ты уверена? Она не могла видеть духа, если на то не было его желания. Это не помешало ей сделать очень хорошую догадку, где находился воротник его рубашки, и схватить. — Говори! — Эрм, — Ши поерзал, чтобы освободить призрачную ткань у своего горла. — Тоф, принц Зуко — драконье дитя с невыполненным заданием. Если бы удар Аватара или падение убили его… — В яблочко, — буркнула Тоф. — Одно очень раздраженное привидение. — Было больно. Очень-очень. — Ты… ты думаешь?.. — Я не могу быть уверен, — предупредил Ши. — Но я не знаю о его смерти. А если мир что и знает о роде Созина, так это то, что их очень трудно убить. Зуко… если бы такой дух лишился смертных плоти и костей, думаю, я бы знал. Я думаю, мы бы все знали. Надеяться было больно. Больнее, чем что-либо. — Тогда… значит, он где-то там. В воде. И-и мы даже не знаем, где начинать поиски. — И там придется смотреть, блин. — Я ненавижу, что не могу видеть в воде. Ненавижу! Какой толк от покорения, если я не могу найти моих друзей, когда я им нужна? — А, малышка… Тоф. — Холодные пальцы коснулись её разгоряченной щеки. — Даже для тех, у кого есть глаза, найти жизнь, брошенную в океан — нелегкое задание. Не зная приливов и ветра, можно с таким же успехом искать песчинку в огненном шторме. И ночью? Красное и черное исчезают в темноте, особенно если намокнут. — Теперь холод переместился на её макушку. — Если он выживет, то ты ему действительно понадобишься. Чтобы оставаться в безопасности и не давать твоим друзьям делать глупости. Сейчас, когда я знаю об угрозе, я смогу защитить покорителей воды. Пока они здесь. За пределами этих стен… моя сила не простирается. — Порыв воздуха, словно дыхание осени в летнюю жару. — Ты уже в том возрасте, чтобы выучить первое правило спасателя. И это: не становись очередной жертвой. Прежде чем ты сможешь спасти другого, надо убедиться, что сможешь спасти себя. Тоф шмыгнула носом. Состроила сердитую гримасу — она не плакала. Как бы всё ни запуталось. — Ты говоришь, что я не могу ему помочь? …И её голос не дрожал. Нет. — Я говорю, юный мастер Земли, что если твой друг всё же выживет, то возблагодарит Агни, что он — в воде, а ты — нет, — строго сказал Ши. — Это воды Народа Огня. Он путешествовал среди этих островов, плавал в этих морях. Если у кого из вас и есть шанс пережить такое, то это у него. — Но я чувствовала, как Аанг ударил его. — Тоф едва могла произнести эти слова. Она до сих пор чувствовала через пол шок, когда Зуко сбило с ног. До сих пор слышала жуткую тишину, а потом далекий плеск. — Он очень сильно его ударил. — Я знаю, — Ши обнял её. — Я знаю. Примечание автора: *Алмазная пыль — взвесь мельчайших кристалликов льда в атмосфере. Явление можно встретить где угодно при низких температурах, но особенно часто оно встречается на полюсах. Визуализация: http://img-fotki.yandex.ru/get/4808/zenit-ps.7/0_54728_b001d21c_XL.jpg **патина — оксидно-карбонатная пленка, образующаяся на меди и её сплавах.