***
«Всё ещё треснутые, — оценил Зуко, ощупывая полуисцеленные ребра обернутыми водой пальцами. — Дело плохо, но… не так, как было». Теперь он находился не в воде и высушил одежду взмахом пальцев. Морская вода высасывала тепло тела гораздо быстрее воздуха. Даже не карауль его морской змей, желающий им полакомиться, оставаться в воде означало медленную смерть. Хотя он отделил немного свежей воды, чтобы сполоснуться до того, как надеть сухую одежду. Даже месяцы спустя воспоминания о язвах, выеденных в коже морской водой, и множестве маленьких животных в ней, живо стояли у него пред глазами. Язвы были уродливые, и смотреть на них было почти так же больно, как на проплывающие мимо их плота трупы. Три недели дрейфа в море с кружащими над головой стервятниками показали ему такое количество способов, которыми может убивать океан, какого он никогда не хотел знать. «Морю нет дела, жив ты или умер. Море просто есть. Если уделять внимание, если делать всё правильно… может быть, оно не убьет тебя. Пока». Итак, правила выживания: укрытие, вода, огонь и еда. Укрытие, плюсик. Не лучшее укрытие — дрейфовать на льдине в этих водах означало, что ему придется укреплять её по мере таяния, но это точно было лучше, чем дрейфовать как бревно в течении, под водой которого скользит кадзайт. Кстати! Вода, плюсик. В данный момент у него скопилось достаточно влаги в углублении во льду. И это было гораздо-гораздо лучше, чем когда он в прошлый раз затерялся в море. Пока он мог сохранять концентрацию, чтобы добывать воду из чего-нибудь ещё, от жажды он не умрет. И огонь, плюсик. Пока его чи выдерживает. «Это не будет проблемой, если солнце скоро взойдет…» Зуко откинул голову назад, чтобы посмотреть на созвездия сквозь тонкие заплатки облаков. «Середина лета. Если Манрики-Кусари* так высоко над горизонтом, а Ко-Манрики занесен для убийства… А, черт, ещё даже не полночь». Плохо дело, но если он мог видеть рукоять Ко-Манрики, то знал, где север. Если соотнести это с направлением течения… Лед под ним содрогнулся. Красные точки боли затанцевали у него перед глазами. «…Угу. Не думаю, что моей главной проблемой будет смерть от голода…»***
Через какое-то время наметился ритм. Стук, боль, укрепить лед. Стук. Боль. Укрепить лед. Но ритм — это хорошо, как бы больно ни было. Ритм позволял части мозга обеспечивать выживание на автомате, пока остальной находящийся в ужасе мозг пытается задавить панику и думать. «Потерян в море. Никто не знает, где я. Я умру… Прекрати!» Ладно, главная проблема здесь заключается в «потерян». Как же ему найтись? «Вот Ко-Манрики. Там север. Меня сдуло с восточной части самого южного из Храмовых островов…» Сдут непреодолимым ветром, подгоняемым яростью покорителя воздуха. Вся ярость Аватара, обращенная на него… «Аанга. Здесь. Нет». Зуко запихал этот кошмар назад в коробку и принялся изучать звездное великолепие вверху — алмазы рассыпались по черному шелку собирающихся туч. «Меня сдуло на восток, а потом смыло приливом. Я не знаю, где именно я нахожусь, но это неважно. Я отсутствую не так долго. Меня не могло унести больше, чем на несколько миль. Вероятно. Мне важно знать, нахожусь ли я до сих пор в откатном течении или уже попал в Черный Поток?» Он вытянул немного льда в тонкий щит, защищающий от ветра, и отломил немного в виде изогнутого фрагмента. Прижал одну руку к наиболее пострадавшим ребрам и метнул. Кусок льда с плеском упал в волны, закачался поплавком вверх-вниз и поплыл. Зуко лизнул палец и проверил ветер. Подождал… Стук. Ой. Проклятье. «Он полностью обплыл мой айсберг, — понял Зуко. — Готов поспорить, на этот раз он попробует что-то новенькое… Га!» Лед с плеском ушел под воду у него под ногами, намочив его ботинки, прежде чем он успел отскочить. Колодец прозрачной воды уходил на глубину, туда, где внезапно стала видна голова прямо под тем местом, где он стоял до этого. Массивный язык изгибался, обращая лед снова в текучую морскую воду… Зуко оскалился и резко бросил вниз пламя. Пар гейзером вырвался вверх. Лед содрогнулся с жутким стоном, когда вопль дрожью отдался у него в костях. Балансируя на качающемся льду, Зуко выбросил руки вперед в толчке, чтобы заморозить дыру… Боль застлала весь мир белым. …Он стиснул зубы и провел форму Толкающей Волны: север, юг, восток и запад. Крепкий лед простыней покрыл волны, стянув отколотые фрагменты. «Это так просто не растопишь». Зуко неглубоко выдохнул, ожидая следующего хода морского змея. «Ха, течение идет… почти прямо на север. Кажется, я в Черном Потоке». С одной стороны, это было поводом для паники: северное направление выводило в пустые, холодные воды. С другой стороны… он не так давно был в воде. Черный Поток был сильным, но небыстрым. Со временем да, он занесет его в коварные необитаемые воды, но сейчас? Он мог оказаться одним из его лучших союзников. «Течение идет на север мимо всех Западных островов воздуха. Следующие несколько дней я буду плыть мимо островов. Мне просто надо до них добраться».***
Фонтан брызг от выдоха превратился в ледяной туман в темной из-за туч ночи. Его блеск поплыл в южном направлении, тихий, как дымка. Сформировав арку ледяной стены под правильным углом, чтобы усилить ветер, Зуко закатил глаза. — Если ты пытаешься выглядеть зловеще, то у тебя ничего не выйдет. Темный мех скользнул под воду без единого всплеска. — О, точно. «Ты не знаешь, где я, так что я могу быть где угодно». Брось. — Зуко заговорил громче. — Моя младшая сестра была страшнее тебя! Когда ей было шесть! Лед треснул, и когти с перепонками разорвали его на длинные порезы из морской воды одним движением массивной лапы. — Я так и думал, что ты там, — пробормотал Зуко. Сцепил руки перед собой, быстро начертил восьмерку и толкнул вперед… Осколки льда брызнули вперед. Некоторые запутались в мехе и шкуре, исчезнув в тихим «пуф!» в облачках безвредного снега. Другие… В перепонках между когтями осколки пустили кровь. — Проваливай! — заорал Зуко, когда морской змей отдернул лапу с возмущенным вскриком. — Ты хочешь, чтобы я убрался из твоих вод? Отлично! Я хочу, чтобы я убрался из твоих вод. Иди и найди какой-нибудь другой объект для грызения! «Хищники не любят, когда их ранят. Какого черта он до сих пор тратит время на меня?» Очевидно, он не смог стать достаточно болезненной пищей. Пока. «Либо это действительно морской змей». Лангшу говорил, что они похожи на темных драконов: столь же чуждые человеческому образу мыслей, и столь же умные. «А значит, он затаил обиду. Не потому что я его ранил, а потому что я жив и не один». Вот только он был один — просто искра жизни, затерянная на льдине среди течений. Никто не ищет его. Никто не поможет. Только он сам и ждущий голод океана… Зуко остановил себя, прежде чем подошел на два шага к воде, возвращая себе рассудок, как свинцовую цепь. «Тоф искала бы меня, если бы могла». И неважно, что она не могла. Она была, и она переживала. Он не собирался разочаровывать Слепого Бандита, сдавшись из-за одного жалкого маленького океана. Он уже делал это раньше, сделает и сейчас. «Но не один…» Зуко упер руку над коленом прежде, чем сделал ещё один шаг, и зло посмотрел на ждущую воду за краем льда. — О, это ты. — Он усмехнулся, как бы сильно его нервы ни скручивались в узлы. — Я думал, что у меня просто выдалась плохая ночь. Демонстративно развернувшись спиной к воде, он зашагал обратно к ледяному щиту. «Три. Два. Один…» Годы подкалывания Азулы оправдали себя. Он упал и развернулся прежде, чем ледяной шип, возвестивший о появлении разозленного морского змея, вырвался из воды, похожий на коготь зебрового тюленя. «…Плохая идея». Такое чувство, будто грудь и легкие пробили огненные осколки. Но веер смертоносных ледяных игл безвредно пронесся у него над головой, и у него хватило дыхания ровно на то, чтобы поднять правую руку и выбросить её вперед. Огненный хлыст ударил вперед и вверх, оставив длинный черный ожог на морде его врага. Морской змей дернул головой назад и влево, гибкая шея увела голову в сторону и направила ледяные копья, чтобы пронзить руку Зуко… Казалось, какие-то мускулы под слоем меха скрутила судорога. Ледяные копья растаяли, намочив одежду; потоки превратились в наледи, которые соскользнули с краев айсберга, уронив морского змея обратно в океан с негодующим криком. «Он не смог сделать шеей нужную форму». Зуко встал на колени, неглубоко дыша, разглаживая воздух пальцами, чтобы закрыть дыру слоем полупрозрачного льда, казавшегося черным в предрассветной тьме. Он до сих пор чувствовал вес «одиночества» и «отчаяния»… но ночами он чувствовал и кое-что похуже. «Тот синяк должен быть свежим — он до сих пор увеличивается. Он испортил форму, так что она растопила лед вместо того, чтобы пронзить меня. Что, черт побери, могло связаться с таким большим…» Ответ ударил в него как метеор, и Зуко начал хихикать. О, как же больно смеяться! Но ему пришлось. — Тебе тоже досталось! От ярости твари море почти что пузырилось. — Это так, — Зуко усмехнулся зубастой улыбкой дракона. — Вот он ты, веселишься, втянув Катару в свои махинации. А потом тебе на голову рушится небо. — Ещё один осторожный, неглубокий смешок. — Аватары и каменные стены. Неудивительно, что прадедушка построил новый дворец на основе дерева. — Он постарался не хихикать. — Знаешь, что самое смешное? Он даже не знал о твоем присутствии! Ярость. Боль. Ненависть, как увлекающая вниз волна. Зуко цеплялся за реальность матерчатых рукавов под пальцами и огонь внутри себя. Он не страдал в воде. Он не… «Один, выгнан, не-в-стае. Когти и хвосты направлены, чтобы повернуть океан против него. Вода бурлит, пока старшие самки сдерживают молодую матку, оплакивающую свою потерю. Ах, вкус нежной плоти был таким сладким…» — Больной, — выдохнул Зуко, рассматривая исчезающую молочную реку звезд, уже едва видную сквозь облака, стремительно проносящиеся по небу. Здравый смысл говорил, что ему не следует отводить взгляд от воды, но прошлый дрейф научил его, что надо смотреть на что-то ещё, помимо катастрофы, в которую попал, или паника затопит его. В сочетании с морским змеем, грызущим его разум… он не мог позволить себе панику. — Больной и глупый. Даже Азула не настолько безумна. Что, по-твоему, они бы сделали после такого? Игнорировали? Позволили тебе остаться? Что-то зацарапало по льду, похожее на тысячи рук. «Утонувшие? Но если бы в воде были утонувшие, они уже напали бы на меня, а не стали бы просто хвататься за лед…» Было по-прежнему слишком темно и слишком долго до рассвета, чтобы видеть что-либо помимо движений черной воды. Но пахло по-другому. Не чистый соленый запах глубокого океана. Скорее резкий запах после шторма, когда гниющие оторванные листья ламинарий плавают по воде… «Да!» Что-то точно задевало за лед. Что-то, что даже самые зоркие глаза не могли заметить с поверхности воды. Надо было быть под водой, глубоко внизу, или в вороньем гнезде корабля, глядя сквозь синие волны с высоты в сорок или более футов туда, куда едва проникало тепло солнца. В более холодных морях ламинарии дорастали до поверхности. В водах Народа Огня… они оставались на глубине. «Но если корню-прицепке ламинарии требуется получать свет, то он не может расти на глубине более нескольких сотен футов… Я на отмели! Если я смогу поставить лед под таким углом, чтобы ветер гнал меня на восток…» Ветер швырнул на него дождевые капли, предвещавшие шторм, дождь хлынул вниз потоком, который смешал море, лед и небо воедино. Вопящая тьма затянула его дух. «Ты надеешься! Ты смеешь надеяться, верить в человечью стаю, которая заслуживает только смерти! Умри! Умри! Умри!» Ослепший, промокший и с колотящимся от ужаса сердцем Зуко извлек свою чи из воды. Полностью. «Дышать. Надо дышать, надо сосредоточиться…» «О-о-о, да…» Вода плеснула, на поверхности показалась массивная конечность, с меха которой летели капли воды. Низкий рык, порыв холодного ветра… Когда Зуко сморгнул дождь из глаз, то увидел, что треть его айсберга скользнула в сторону, отрезанная как бритвой одним движением когтей. «О, черт». Он полз сквозь порывы дождя, пока айсберг стонал и качался, его ставшая более легкой сторона то погружалась, то поднималась из воды… Кадзайт дернул мордой, растопив кусок льда с противоположной стороны, чтобы заставить его уменьшающееся убежище перевернуться. — Мило, — прорычал Зуко, оскальзываясь и хватаясь за скользкий мокрый лед, чтобы попытаться найти равновесие на оставшемся куске. В точности как Азула, только хуже. Азула мучила, чтобы убедиться, что Озай никогда не забудет своего любимого ребенка. Эта тварь мучила ради того, чтобы помучить. Потому что были узы, которые должны были удерживать кадзайта, сердечные связи из любви и семьи, на которые каждое разумное существо рассчитывает, чтобы выжить, а у этого самца их просто не было… «Он не в своем уме. Он продолжит охотиться на людей. Охотиться на покорителей воды. И после того, как он закончит со мной, он вернется за Катарой. И Аангом». Разум Аватара, затянутый ненавистью морского змея. Это снова будет Кисук. Он почти что слышал смех Ко… Лед вздрогнул, и ещё один осколок его безопасности отделился в бушующий океан. «Он кадзайт, — подумал Зуко, мрачно поднимаясь на колени. — Чудо. Но… я не могу позволить ему уйти». Спокойствие затопило его как лава. Он не мог использовать воду. Те несколько ножей, что у него были, скорее всего, не смогут пробить гладкий мех, не говоря уже о шкуре и жире, закрывающих жизненно важные органы кадзайта. Он потратил почти всю свою чи только на то, чтобы выжить, и посреди чертова океана не было огня, который можно было притянуть… «Нет. Есть». Шел дождь, и он был на грани смерти. Снова. Но на этот раз, его чи не была блокирована. «Вероятно, не сработает. Но когда льдина станет ещё немного меньше, я всё равно умру». — Твое имя! — прокричал Зуко, когда очередная лавина льда растаяла и опала. — Ты назвал меня снежным дитя? Тогда я плаваю в лунном свете, как и ты! Я хочу знать имя пловца, который убьет меня! Покрытый мехом хвостовой плавник ударил по воде, три резких взмаха. «Нет стаи. Нет имени! Умри!» Спокойствие. Как озеро поджидающей лавы. Как невидимые искры, скрывающиеся в каждой капле дождя — холодный огонь, проистекающий из шторма для каждого, кому хватит отваги почувствовать его… Он взмахнул руками, словно забрасывая сеть, собирая частицы молнии. Древним способом. Драконьим способом, когда кланы шли на войну в шторм, и взмах крыльев отделял быстрых от мертвых. — Сначала ты! Гром расколол море. *** Челюсти, дрейфующие в темной воде. «Не хочу к ним приближаться». Связные мысли всплывали и скрывались как качающийся зуб. Он был в воде. Это было плохо. Возле чего-то мертвого, что тоже было нехорошо… Затемнение. Скрежет и щелчки. Давление, выталкивающее его обратно на поверхность. «Там ветер? Ладно. Дышать…» Далекий треск-хлопанье — паруса, ловящие ветер. Встающее солнце придало ему искру энергии, достаточную, чтобы разглядеть тени на освещенном штормом море и хлопанье мокрой ткани, черной громадой возникшей на фоне неба. «Какого цвета паруса?»***
«Как мне это исправить?» Катара скорчилась у скальной стены, обхватив колени руками, когда первые лучи солнца проглянули сквозь шторм, осветив море внизу. Здесь было красиво. Даже сейчас, когда половина зала лежала в руинах. «Мне полагается держать нас всех вместе, а не раздирать на части. Мне полагается быть ответственной». Вот только… она боялась, что именно это и убило Зуко. Катара прижала подбородок к коленям, исследуя эту мучительную мысль. Она была ответственной. Она держала ноги Аанга на земле, когда тому просто хотелось летать и веселиться. Она была тем, кто говорила, что правильно. «И Аанг позволил мне». Она с трудом сглотнула. «Потому что разбираться, что правильно — трудно. И… Аанг не любит трудности. Аанг — ребенок». А забота о детях была для неё жизнью. За исключением покорения воды. Пра-Пра ясно дала ей это понять годы назад. Так что когда очередного ребенка спихнули ей на колени — а Аанг был настолько безнадежен в выживании в одиночку, что явно не мог быть кем-то ещё — она просто… встала во главе. «Он позволил мне определять, что правильно. А я ошиблась». Поэтому сейчас Аанг был в нескольких комнатах от неё, зарывшись в мех Аппы. А Тоф пряталась вместе с призраком, а Сокка… — Эй, сестренка. Она подняла голову, у неё перехватило горло. — Сокка? С перевязью меча через плечо, Сокка стоял над ней с мрачным выражением на лице. Потом вздохнул и опустился на одно колено, раскрыв руки. Она вцепилась в его тунику, зарывшись лицом в его плечо. — Прости, я совершила ужасную ошибку. Мне так жаль… — Я держу тебя, сестренка, — тихо сказал Сокка. — Я никуда не уйду. — Тоф… Аанг где-то там, в темноте… — Тоф зарылась в стену, и я велел Аангу не приближаться к ней, — доложил Сокка. — Аанг наконец-то понял, что ты говорила серьезно о приливах, смывающих всё, что могло уцелеть после падения в море. Он пытался затащить меня на Аппу, чтобы поискать ещё, но появился Ши с мечом и — вух! Я не услышал всего, что он сказал, но было что-то про Кузона и лица, отвернувшиеся в сторону, что бы это ни значило. У Аанга такой вид, будто кто-то стукнул его по голове булыжником. И знаешь, мне жаль, что я не сделал этого ещё давным-давно. — Он глубоко вдохнул. — У меня есть карты Зуко. Будет непросто, но… если Шию в «Кипящей Скале», мы сможем его вытащить. Ей как будто камнем в живот угодили. — Сокка, ты не понимаешь! Аанг — и я — мы не можем так продолжать! — Нет, не можем, — отрезал Сокка. — Но то, что ты, Аанг и мы все должны решить между собой, не меняет того, что мы должны сделать для всех. Хозяин Огня по-прежнему готов завоевывать мир. Похититель Лиц по-прежнему нападает на людей. Мы не можем остановиться только потому, что случилась катастрофа. Мы в ответе за людей… — Именно так водный дух поймал меня! — Ей не хотелось этого говорить, но она должна была. — Мне полагается быть в ответе за мое племя. За мою семью. Мне полагается помогать людям, которые нуждаются во мне, защищать их. И… оно заставило меня думать… Сокка почти-что что-то сказал, но покачал головой и принялся ждать. Катара поморщилась. — Оно заставило меня думать, что я должна защищать вас от Зуко. Сокка медленно выдохнул. — Почему? — Его тон не был обвиняющим, когда он обвел жестом зал. Просто любопытным. — Что он сделал, чтобы заставить тебя думать, что мы не можем ему доверять? — Ничего. — Катара потерла гусиную кожу на руках. Такое чувство, будто у слов были шипы, когда она вырывала их из своего горла. — Он ничего не сделал. Он просто стоял здесь. Смотрел на молитвенный зал, словно переживал. Тот самый храм, где его прадедушка… убил всех. Сокка потрогал кончик своего волчьего хвоста, явно раздумывая, что бы сказать. — Вот только Хозяин Огня Созин не убил здесь всех. И ты знаешь почему. Темул. Кузон… — Я знаю, — Катара стиснула зубы. — Но это неважно. Он вел себя так, будто ему совсем не стыдно. А потом, когда он соврал, что одним из его прадедушек был Аватар Року!.. — Он не врал. Она уставилась на брата. — Созин и Року были друзьями, помнишь? — напомнил ей Сокка. — Аанг видел это в видении Року. И семья Року не знала, что с ним произошло. Они знали только то, что он умер. Поэтому потом, когда у Созина родился сын… Айла вышла за него замуж. Хозяин Огня Озай, Айро, Азула — все они внуки Року. И правнуки. «Невозможно». — Это… — Катара содрогнулась. — Азула? Аватарская… — Ага, — вздохнул Сокка. — Я знал про это. Думаю, Зуко считал, что ты тоже знаешь. И это моя вина. Мне надо было рассказать тебе о семье Року. Нам надо было поговорить о многих вещах, но мы не поговорили, потому что… — его плечи опустились. — Мне было стыдно. Я не смог защитить вас от Темул. Всё, что я смог — дать ей другую цель. У неё по шее поползли ледяные пауки. — Сокка? Что ты натворил? — Когда мы в Народе Огня, Темул появляется по ночам, — прямо ответил Сокка. — Она учит меня, когда вас нет поблизости. Так, как делал бы Мастер Пиандао, если бы мог быть здесь. По большей части, она надирает мне задницу, — признался он. — Я не хотел, чтобы вы знали. Ей нравился Мастер Пиандао. Ей хотелось, чтобы они могли остаться подольше, ради Сокки. Даже если поблизости ошивалось ворчливое привидение. Но Аватар не мог долго оставаться на одном месте… и она знала достаточно о Великих Именах, чтобы понимать, что если бы он поехал вместе с ним, то сделал бы Аанга ещё большей целью. «И все в Шу Джинге оказались бы в беде из-за Хозяина Огня. Лорды владений не такие, как вожди, но… они всё же в ответе за своих людей». «Поэтому вместо него Сокку учит ворчливый призрак». Катаре хотелось потереть болевшую голову. «Почему всё снова упирается в Народ Огня?» И всё же она бросила на брата косой взгляд. — Я или Аанг? — Да вроде как вы оба, — пожал плечами Сокка. — Ей не нравится Аанг. И я не знаю, заметила ли ты, но Аанг не любит то, что не может убрать с пути своим покорением. Катара сглотнула. — Я заметила, — она старалась не дрожать. — Это… это поэтому ты не рассказал Аангу, что Зуко — покоритель воды? Сокка присвистнул. — Ты видела, да? Значит, глаза её не обманули. — Как? Это… невозможно… — Возможно, — отрезал Сокка. — Я понял только вчера. И я пинал себя за то, что не понял это после встречи с Лангшу. Тоф говорила нам, что Ли был покорителем воды. — Она знала. — Это ранило. — Почему она не сказала нам? — А почему ты не показала Аангу шлем покорителя огня, когда мы были в Южном храме? — с намеком спросил Сокка. — Я не хотела причинять ему боль! Мы знали, каково это… терять людей из-за Народа Огня. И он ничего не мог поделать, всё случилось так давно… — Катара сглотнула, думая о том заснеженном склоне горы. И что случилось потом. — Всё кончилось не так уж хорошо, да? — Не знаю, может быть, хорошо, — пожал плечами Сокка. — Если бы у него засветились глаза, и он создал Ветреный Шар Судьбы там, где у нас не было крепкого убежища… дело могло плохо кончиться. — Он потер затылок. — Черт, если бы я знал, что он может так делать, я бы не ввязался в ту игру в аэробол. Когда тебя пробрасывают в ворота — это одно, но противостоять торнадо? Это не моя идея хорошего времяпровождения. — Точно, поле для аэробола, — улыбнулась Катара, вспоминая более счастливые времена. — Я так радовалась, что ты был рядом, пусть ты и был моим раздражающим старшим братом. Ты правда утешил его… Вот только утешение Аанга случилось после того, как он потоптался по Сокке. Который не знал правил. Который не мог покорять воздух. Как Тоф, сдутая с ринга и потерявшая свое звание чемпиона и гордость из-за атаки, которую в прямом смысле слова не могла увидеть. Как Зуко, который был так занят тем, чтобы спасти их обоих от твари в воде, что у него не было ни шанса защитить себя. Сокка обнимал её за плечи, поддерживал, пока она закрыла лицо руками. — Катара? Скажи мне, что не так? Пожалуйста. Катара глубоко вдохнула. Ещё раз. — Тоф была права. — Да? — Бровь Сокки от удивлении поползла вверх. — Не только в отношении меня, — призналась Катара. — Я бы расстроилась. Я и в самом деле расстроена, но… — она подыскивала нужные слова. — Аангу было бы хуже. Он привык к тому, что является особенным. — О, это будет трудно. — Как я. — Катара, ты и есть особенная, — сказал ей Сокка без тени дурачества на лице. — Просто ты не идеальная. А кто идеален? — Он вздохнул. — Не знаю, поможет ли, но… я практически уверен, что Зуко сказал бы, что он не особенный. Принц Народа Огня, ставший вдруг покорителем воды? Духи не могли нагадить ему сильнее, даже если бы попытались. Она с недоверием посмотрела на него. Сокка выпустил её и начертил пальцем в воздухе круг. — Поверни всё так: как бы ты себя чувствовала, если бы начала создавать искры? — он поморщился. — Что бы почувствовало всё племя? Катара вздрогнула. Даже мысль об этом выбивала почву у неё из-под ног. — Я бы чувствовала себя запятнанной, — выдавила она. — Но Аанг никогда бы этого не понял. Он Аватар, ему полагается покорять другие элементы. Так говорили ему все его учителя. Единственный человек на свете, который может покорять все элементы. Это делает его особенным. — Она встретилась с братом взглядом. — Ты постоянно говоришь ему, что он особенный, потому что он — Аанг, а не потому что он Аватар, но… Я не думаю, что он верит тебе. — Думаю, часть его боится мне поверить. — Сокка взглянул на каменное крошево, где раньше висели медные колокольчики. — Если он особенный, потому что он Аанг, тогда это означает, что он другой. Потому что Аанг — это не Аватар. А воздушные монахи… не думаю, что они хорошо относились к «другим». Гармоничное согласие… тьфу. — Он состроил гримасу. — Так что, да, я не спросил Зуко, может ли он покорять воду, и он так и не сказал, что может. Он вроде как согласился молчать об этом. — Синие глаза закатились к небу. — Мне следовало знать: духи всегда находят способ добраться до тебя, когда ты пытаешься сделать что-то подобное. Катара покачала головой. — Сокка, духи не пытаются добраться до тебя. Её брат приподнял бровь. И это так походило на их отца, что было совершенно нечестно. — Хэй Бай, — прямо сказал Сокка. — Ван Ши Тонг. Красный осьминогопаук, нападающий на отошедших в сторону покорительниц земли. То, что напало на тебя прошлой ночью. И давай не будем говорить об утонувших зомби и одном очень ворчливом вулкане. И Раскрашенная Леди… — он осекся, выражение его лица было загнанным. — Я думал, мы потеряли тебя. Я думал, что всё кончится, как в истории Пра-Пра, где призрак жены утащила за собой всю свою семью сетью, в которой муж нашел её кости. «Но это же просто история», — чуть не сказала Катара. Вот только Аватар тоже был просто историей. Она незаконно присвоила имя речного духа. И, в точности как в историях Пра-Пра, если ты берешь что-то у духа, и им это не нравится, то тебе повезет, если отделаешься простой оплеухой. «Но я не хотела. Я ошиблась». Камень заскрежетал по камню, и ещё один кусок расколотой скалы упал в пустоту. — Ты думаешь, духам есть до этого дело? — тихим голосом спросила Катара. — Если мы ошибаемся. Её брат посмотрел на неё, на сломанный камень и вздохнул. — Думаю, некоторым из них есть. Раскрашенная Леди пыталась отпустить тебя, как только смогла. Юи… она пыталась выручить нас всех, так? И прежние Аватары пытались помочь Аангу. Вроде как. Хотя кто-то должен сказать Киоши, что может быть постоянно говорить одну только правду — не лучший образ действий, когда мы пытаемся не свариться в кипящем масле. Ух, да. Аватар Киоши была достаточно впечатляющей, чтобы заставить побежать целую армию. Вот только Киоши не осталась, а двенадцатилетний покоритель воздуха, убежденный в собственной невиновности, никогда не впечатлит настолько, чтобы убедить людей в том, какие идиотские у них законы. — Некоторым из них есть дело, — повторил Сокка. — Но некоторые из них не могут понять человека даже с компасом и картой. Потребовался Аватар, чтобы Хэй Бай понял, что кучка жителей деревни не сжигала его лес. Что бы случилось, будь Аанг до сих пор покоряющей воздух сосулькой? Или если бы он был как Року и жил на каком-то отдаленном острове со своей семьей, в неделях пути от проблемы? Нам повезло. Им повезло. — Сокка посмотрел на расколотый камень и покачал головой. — Аанг привык скакать по миру и всегда оказываться в нужном месте в нужное время. Бросаться покорением направо и налево, и чтобы ему везло. — Он посмотрел на неё с тихим и печальным выражением на лице. — Как ты думаешь, сколько на свете Зуко, сестренка? Сколько людей, которым просто не везет? — Ты всегда говорил мне, что настоящий воин не зависит от удачи, — возразила Катара. — Аанг — не воин. И он не хочет им быть. — Это значит, что ему придется быть ещё лучше, — заявил Сокка. — Хороший мечник может кого-то убить. Надо быть великим мечником, чтобы обезоружить, не убивая. Аанг не хочет никого больше убивать? Тогда он не может полагаться на удачу. Он должен быть хорош, и он должен быть осторожен. И ему пора начать думать перед тем, как разносить что-то к чертям собачьим. — Сокка резко указал рукой на разрушенные колонны тем же самым жестом, которым, как видела Катара, Зуко отражал пламя Азулы. — Или он считает, что Хозяин Огня будет стоять на краю подходящего утеса? Упс, как жаль! Я не собирался никого убивать, но, черт побери, разве не удача, что он умер? — Ну, а разве нет? — с вызовом спросила Катара. — Разве так было бы не лучше для всех? — Не для Аанга. — Глаза её брата были строгими, но печальными. — Подумай об этом, сестренка. «Я не хочу». Но бездумье — о её собственной ненависти, о том, почему она внезапно захотела смерти Зуко — и так уже достаточно навредило её семье. Она была ответственной. Она могла это сделать. Катара сглотнула, потому что в горле пересохло. — Он бы лгал самому себе, — сказала она детским голосом. — Он сказал бы, что пытался поступить правильно, когда он просто… искал легкий выход. Но он ребенок, Сокка! Ему не следует заниматься такими трудными вещами! — Он ребенок, — тяжелым голосом согласился Сокка. — Вот почему он должен идти трудным путем. Он Аватар. Нравится ему или нет, хочет он того или нет, но он Аватар. Если парень, способный призвать силу всего мира, всегда будет пользоваться легким выходом… Духи, тогда нам будет лучше запихать его в металлическую коробку рядом с Буми и свергнуть Озая самим. Это будет ужасно и уродливо, но Аанг не будет лгать самому себе о том, что сделал. И не сделал. — Он поморщился. — Как только начинаешь так врать, то когда остановишься? Она растерла руки, чтобы согреться, скользя пальцами по коже и кожаной ткани. — Думаешь, ты можешь перестать врать сейчас? — Катара, это… блин, — Сокка виновато отвел глаза. — Ладно, тут ты меня поймала. Просто… что скажет папа? Темул усыновила меня. Не думаю, что он захочет делиться с призраком. — Папа, — уверенно произнесла Катара, — подойдет прямо к этому призраку и скажет ей, чтобы прекратила брать то, что ей не принадлежит. А потом мы сможем это обсудить. — Она решительно кивнула. — Хороший учитель беспокоится о своих учениках. Если она такой хороший учитель, как ты говоришь, то она поговорит с ним. — Скорее будет ворчать, рычать и хмыкать, — насмешливо добавил Сокка.— Ты в порядке? — Не знай ты, как сражаться мечом, при вторжении… — ей не хотелось об этом думать. — Не думаю, что это правильно, но я накричу на неё потом. Сокка бросил на неё косой взгляд. — Я говорил не об этом. — Нет, — наконец произнесла Катара. — Не в порядке. Я хотела, чтобы всё было как в сказке. Аватар возвращается и спасает нас всех. Но Аанг не такой, как в сказках. — Он просто парень, который пытается поступать правильно, — согласился Сокка. — Как и все мы. И иногда, даже когда мы стараемся, мы по-настоящему садимся в лужу. — Он приподнял брови с выражением напускного удивления. — Даже ты. — Ха-ха, спасибо, — сухо ответила Катара. — Да? — Улыбка Сокки выражала самую капельку надежды. — Да, — вздохнула Катара. Она почувствовала, как бремя мира немного облегчилось, совсем чуть-чуть. — Я пыталась поступать абсолютно правильно, Сокка. Я так упорно работала над своим покорением, а у Аанга все выходило так легко, а потом Мастер Пакку сказал, что я должна его учить… — Мастер Пиандао сказал, что когда ты посреди битвы, у тебя нет времени на совершенство, — напомнил ей Сокка. — Ты действуешь в меру своих возможностей и стараешься остаться в живых. И надеешься, что люди, сражающиеся рядом, прикроют тебе спину, потому что в чем-то ты да облажаешься. Ненадежные камни на поле боя. Покорители земли из ниоткуда. Набежавший туман, когда никто не видит дальше трех дюймов. Всякое бывает. — Он пожал плечами. — Ты не идеальна, Аанг не идеален. Мы справимся. — Он глубоко вдохнул. — Идем, надо поговорить с покорительницей земли о вторжении в тюрьму посреди вулкана. В тюрьму с блокираторами чи. Бр-р. — Ты уверен, что стоит? — спросила Катара с болью на сердце. — Зуко собирался помогать нам. И что бы там ни обитало… — У нас получится. — Сокка пожал плечами и упрямо улыбнулся. — Даже если всё пойдет не так… Я совершенно уверен, что ни один водный дух не набросится на тебя в вулкане. Примечание: *Манрики-Кусари — это тонкая цепь длиной 100 см, с небольшими грузилами на обоих концах, возле которых иногда имеются небольшие шипы, препятствующие захвату цепи рукой. Форма грузил различна: цилиндрическая, грушевидная, сферическая и т.д. Общий вес цепи 0,5 кг. Манрики-кусари — это традиционное оружие японской средневековой полиции, созданное именно для «прицельного» использования в условиях большого скопления людей, в толпе. Поэтому как боевой образец манрики-кусари не потеряла своей актуальности. Однако техника работы такой цепью сложна, поэтому «на улице» ее используют в качестве оружия лишь отдельные «фанаты» восточных единоборств. Почитать подробнее можно здесь: http://www.bratishka.ru/archiv/2013/02/2013_2_6.php