Киберпанк: Континент

      Кожа горит, посылая в мозг миллион искрящихся импульсов. Лежать под Эредином очень жарко, очень душно. Он невероятно тяжелый и сильный. Цирилле кажется, что её собственная оболочка расплавилась, рассыпалась на множество цифровых осколков. Она почти не чувствует себя, но отчетливо слышит, как гулко бьется сердце в его груди.       В его объятиях мокро и горячо. Хочется вытереть на шее липкий пот, вдохнуть побольше воздуха, но под весом эльфа её собственная грудная клетка ощущается ватной и бездейственной. Эредина слишком много. Отголоски его похоти до сих пор чувствуются в теле, а капли... Господи, Цири не хочется даже в мыслях произносить, что это за капли. Главное то, что они до сих пор остаются на её пальцах и обнаженном животе. Эредин, совершенно не стыдясь, заставил трогать его, а затем решил, что может кончить туда, куда удобно. Она не соглашалась на это, это слишком... Девушка не могла подобрать нужного слова. Грязно? Да, грязно, пренебрежительно, фамильярно, нагло...       А ведь им еще вместе ехать в Новиград! Цири даже не догадывалась, какое расстояние между «Чудовищной» и «Северной» столицами. Во время полета по Спирали определить что-либо было невозможно. Жаль, в этот раз трансконтинентальная магистраль не позволит в мгновение ока переместиться в нужную точку. Вполне возможно, чтобы добраться к родной локации, Цириилле придется пережить ещё несколько часов в компании эльфа. Это будет слишком сложно, девушка просто не вытерпит его угнетающего присутствия. Цири вообще не знает, как теперь с ним говорить, как смотреть ему в лицо. Ей хочется поскорее убраться прочь, забыться, не вспоминать о том, что случилось.       Но как ему об этом сказать? Небо над небоскребами светлело, Цирилла выполнила свои условия сделки. И что мешает Эредину обмануть её и поступить, как подонок, коим по сути он и является? Но попробовать стоило. Цири собирает волю в кулак и осторожно интересуется: — Сколько понадобится времени, чтобы добраться до Новиграда?       Эредин, кажется, не сразу понимает смысл вопроса. Он молчит, гладит её по волосам и отвечает чуть погодя, еще не зная, для чего она спрашивает. — Часов шесть-семь. А что?       Цирилла тяжело сглатывает, набирает в грудь побольше воздуха и тихо произносит: — Пусть меня отвезет кто-то другой. Не ты. Пожалуйста.       Ещё до того, как она договаривает свою просьбу, Цири понимает, что не стоило этого делать. Кожей она буквально чувствует, как тело Эредина источает холодную ярость. Ей страшно находиться с ним рядом, Цирилла вжимается в диван, чтобы обеспечить себе хоть маломальское расстояние между их аватарами. Она не до конца понимает, почему Король так злится — тому нет очевидных причин. Объяснить его поведение нельзя ничем, кроме задетого эго. Отвергнутым быть неприятно даже самовлюбленному командиру Дикой Охоты.       Эредин не спрашивает её, почему она этого хочет, и Цири за это благодарна. После мгновений тишины Эредин отталкивается от спинки дивана и распрямляется во весь свой впечатляющий рост. Испачканный не меньше, чем Цири, он застегивает брюки, затем поднимает с пола рубаху и вытирает ею липкий от спермы торс. Бросает эту же рубашку Цирилле, чтобы и девушка привела себя в порядок.       Она не ожидает этого, не успевает выставить руки, чтобы поймать рубашку, и та чуть не угодила ей в лицо. Но Цирилла всё же решает воспользоваться ею, а затем пытается застегнуть свою многострадальную курточку. Но не тут-то было — замок почему-то заклинивает.       Цири пока оставляет эту затею и с опаской наблюдает за Эредином. Тот отходит к огромному панорамному окну, не глядит на девушку. Бледный свет касается его точеного профиля, ползет по черным татуировкам. С виду командир остается совершенно безэмоциональным, но Цири даже на расстоянии чувствует на себе влияние его темной холодной ауры. Но в то время, пока командир игнорирует Цириллу, она осторожно разглядывает его. Скорее всего, это её последняя возможность.       Ей удается рассмотреть рисунок на его теле. Это птицы. Черные, большие, они цепляются друг за друга полурасправленными крыльями, устремляются вверх по спине, цепляются за шею, а затем падают стрелой к поясу низко сидящих брюк. Выглядит захватывающе. Цири даже хочется спросить, в чем смысл такого рисунка, но она быстро вспоминает, что к подобным праздным вопросам они уже не вернутся никогда. — Как скажешь, — в итоге Эредин провозглашает свой вердикт — холодно и равнодушно.       Цири вдруг осознает, что уже нет смысла лежать на диване. Она может уходить. Эредин наигрался с ней вдоволь. Девушка ставит на ковер слабые ноги, снова возится с замком куртки, но он отказывается подниматься выше пупка. Делать нечего — придется уходить так. Но Королю почему-то не понравилось её решение. — Ты не поедешь в таком виде. — Почему?       Командир не спешит с ответом, подходит к Цири, поднимает свою куртку с когтистым наплечником и надевает её поверх бесполезного одеяния ведьмачки. — Если ты хочешь добраться домой без приключений, то лучше не светить прелестями, — голос эльфа не воспроизводит не единой эмоции.       Цири глядит на него с недоверием, но всё же принимает его странную заботу. Куртка с плеча могучего эльфа ей слишком велика и доходит почти до колен, словно широкое укороченное пальто. Но она всё ещё хранит тепло хозяина, в ней очень уютно. Цирилла не решается продевать руки в рукава, а лишь придерживает полы тонкими пальцами. Эредину всё равно, он сразу отворачивается, чтобы взять со стола пачку сигарет. После хорошей затяжки он включает нажатием едва заметный наушник в ухе, и девушку охватывает чувство де-жавю. — Карантир.       Ведьмачка вспоминает, что вызовом к загадочному Карантиру заканчивалась одна из её ночей на Континенте. Мурашки бегут по коже, когда Цири возвращается мыслями к Зеррикании, к черному автомобилю, затерянному в дюнах пустыни... Тогда она была готова отдаться таинственному Ястребу прямо на водительском сидении, просто потому что этого хотело её виртуальное тело. Цири не думала, что это стыдно, легкомысленно, что это противоречит обещанию, данному самой себе. Но сегодня ведь не произошло ничего ужасного? Просто Цири теперь знает немного больше о мужчинах... — Карантир, — командир растягивает слово, почти пропевает его с раздражением, — для тебя есть работа. Я скоро буду.       Не дожидаясь согласия, Эредин отключает наушник, спокойно дотягивает сигарету, стоя у окна. Цири не смеет с ним заговорить, утыкается носом в воротник куртки, пока тот не смотрит. Подкладка пахнет также приятно, смущающе приятно, как и сам эльф. Но аромат вызывает в ней беспокойства больше, чем блаженства. А еще ей бесконечно стыдно за всё то, что она сегодня сказала и сделала. Правильнее было просто не подпускать Эредина к себе, не позволять себя обнимать и целовать. В таком случае, они бы не зашли так далеко, и у Цири не было бы причин чувствовать себя столь пристыженно.       Эредин сминает окурок о пепельницу и велит следовать за ним. К большому удивлению эльф не ищет себе другую одежду, идет к лифту в том виде, в каком слез с Цири. Это вызывает тревогу. Если обнаженный командир и Цирилла в его куртке пройдутся во всей красе по Подземелью, то каждое Чудовище будет обсуждать, как северянку трахали на верхнем этаже башни Короля. — Ты не хочешь одеться? — спрашивает с надеждой ведьмачка, но эльф только пожимает плечами, и птицы на его теле оживают на один короткий миг. — Мне и так комфортно, — отмахивается он и заталкивает Цири в кабину лифта.       Пока они спускаются вниз, между ними двумя уже не происходит ничего химического. Эредин холоден и беспристрастен, и это, вроде бы, должно радовать девушку, но ей отчего-то очень грустно. Цирилле кажется, что до этого момента она занималась отчаянным самообманом, на смену которому пришло некое опустошение — не такое, чтобы полностью поникнуть духом, но достаточно ядовитое, чтобы почувствовать себя разбитой, слабой, ненужной.       Подземелье встречает их тихим механическим гулом. Под каменным куполом почти нет аватаров — на рассвете Континент пустеет и будет оставаться таким малолюдным до следующего вечера. Ведь за удовольствие пребывать здесь нужно платить, а для этого нужна такая скучная вещь, как деньги. Но деньги до сих пор живут в реальном, а не виртуальном мире. Тем и лучше — Цири по крайней мере не ощущает на себе тех самых любопытных взглядов, которых так хотела избежать. Они идут по верхнему ярусу подземелья, и Цири еле успевает за эльфом. Его шаг широк и уверен, птицы зловеще шелестят крыльями на его спине. Зрелище манящее и пугающее одновременно. Эредин приводит её к широким воротам, за которыми скрывается вход в огромный темный ангар.       Поначалу её глаза отказываются привыкать к темноте, но позже Цирилла начинает различать отдельные предметы во мраке. Кажется, это мастерская. Девушка замечает остовы разобранных машин, различные крупные и мелкие детали на столах, на полу. Воздух пахнет бензином, что обычно не свойственно для кибернетического Континента. Позже ведьмачка осознает, что ангар не совсем уж безлюдный — где-то в его глубине мерцает слабый свет, тусклая лампа, привинченная к металлическому столу. На самом столе происходит то, что на первый взгляд Цири кажется очень непристойным.       Худощавый высокий парень усадил на стол рыжеволосую девчонку, протиснулся между её ног и что-то увлеченно рассказывает ей на ухо. Его руки беспрепятственно гуляют по её телу, задерживаясь то на груди, то на округлых ягодицах. Девушка не сопротивляется, откидывает голову назад, заразительно хохочет. Цири вдруг думает, что им негоже наблюдать за такими вещами. Эредин поступает крайне невежественно, коль решает идти к ним! — Я же предупреждал тебя, — колко замечает он, подойдя поближе к игроку, который числится вторым в рейтинге фракции Чудовищ. — Поэтому я поспешил и успел сделать всё, что собирался. Колдунья осталась довольна, — Карантир поворачивает голову к гостю, не выпуская из рук свою пассию.       Та хохотнула ещё раз, безуспешно пытаясь поправить короткое платье, что стремится задраться ей до талии. У неё получается сделать это только тогда, когда парень отходит от неё и позволяет ей свести ноги. Конечно же, Карантир — эльф, как и Эредин, и Имлерих. Нетипичная для Чудовищ раса, дорогая для игроков Континента. Насколько известно Цирилле, игровое время эльфа вчетверо дороже, чем время человека. И это лишь наталкивает на мысль о том, что за Дикую Охоту играют не простые люди.       Аватар Карантира очень красив. Он похож на Эредина, только волосы немного короче — до плеч. А еще он моложе, и на лице у него смелая татуировка — широкая серая полоса, что ложится на глаза, словно повязка. На темном фоне татуировки синие глаза горят особенно ярко. — Что за срочное дело? — спрашивает он, прикуривая сигарету и усаживаясь на стол. Девчонка тоже тянется к его сигарете, делает быструю затяжку и устраивается поудобней, чтобы слушать непрошеных гостей. Она лениво скрещивает ноги в черных вызывающих чулках и прикипает глазами к сконфуженной Цири. — Надо отвезти даму в Новиград, — спокойно отвечает Эредин. — И всё? Больше мне ничего не сделать? — Можете потрахаться по дороге, если барышня не против. — Против! — Цирилла быстро вытаскивает нос из воротника куртки и спешит публично засвидетельствовать свой отказ. Как он мог такое сказать? Она ведь думала, что нравится ему... Разве не для того, чтобы уберечь Цири от чужого внимания, Эредин надел на неё свою куртку?       Карантир приобнимает девчонку, что продолжает пытливо смотреть на северянку. Кажется, больше никто из присутствующих не обращает внимания на её странное поведение. Цири тоже смотрит на неё, невольно принимая вызов. На девчонке довольно вызывающий наряд, который завершает приталенная кожаная куртка — с таким же когтистым наплечником, как и у Цири на куртке Эредина. Только одеяние Колдуньи сидит на ней идеально, небольшой наплечник подходит размером к её хрупкой фигурке. А вот на Цири униформа Охоты выглядит нелепо, неуместно и слишком грузно на её худых плечах. Конечно, ведь на ней чужая куртка, а на Колдунье — специально для неё пошитая. Цирилле проще было думать, что для Эредина и Карантира эта девчонка — очередная потаскуха, но весь вид рыжей бестии говорит о том, что она с ними в банде как полноправный участник. Ведьмачке вдруг стало очень обидно от этой мысли. — Нет уж, спасибо, — Карантир неприятно ухмыляется, обнимая за плечи Колдунью. — Новиградские шлюхи — унылые, как вечер воскресенья.       Вот оно что. Для них троих Цири — просто шлюха. Негодуя от несправедливости, она хочет снять тяжелую куртку и бросить её в лицо Эредину, но вовремя вспоминает, что под ней она, считай, голая. Руки трясутся от злости, но Цирилла напоминает себе, что скоро этот позор закончится. — Вот и хорошо. Ну так в чем проблема, прославленный Навигатор боится не добраться до Новиграда?       Карантир презрительно щурит глаза, кривит красивые губы. Бесспорно, командир знает, на что давить. Видно, что юноше не терпится послать Короля в задницу, но место в Дикой Охоте ему дороже, чем собственное самолюбие. Цири могла бы испытать неловкость из-за того, что доставляет неудобства Навигатору, но для этого она слишком зла и несчастна. — Только для тебя я занимаюсь подобными глупостями, — в итоге вздыхает он. — Тогда я возьму твою тачку. Хоть покатаюсь на Чарджере, и то приятно.       Навигатор докуривает и неспешно идет куда-то во мрак ангара. Колдунья спрыгивает со стола, но не следует за любовником, а приближается к Эредину и Цири. Она нагло становится между ними, подходит очень близко к ведьмачке и медленно втягивает носом воздух. Цирилла с опаской отходит назад, инстинктивно кутаясь плотнее в куртку эльфа. — Оу, сколько обиды, — вдруг произносит Колдунья неожиданно приятным мелодичным голосом. Она обходит Цири по кругу и добавляет чуть тише: — а сколько нереализованного желания! Хотя страха и отчаяния не меньше.       Цири начинает колотить дрожь, но Колдунья быстро переключается на Эредина. К нему тоже подходит очень близко, и это становится для северянки новым испытанием. — Ай, — шипит она и отступает назад, потирая щеку, словно обожженную, — Король злой, очень злой. — Закрой рот, — небрежно советует ей Эредин, но Колдунья, кажется, совсем не обижается. С безопасного расстояния она задумчиво смотрит на командира, а затем на Цири — хитро и лукаво. На её красивом личике появляется понимание. Вот бы Цирилла умела так легко делать выводы о них с Эредином... — Так едем или нет? — слышится раздраженный голос Карантира.       Король молча подталкивает Цири в спину. Колдунья, слава богу, не идет за ними. Девушке хватило её странных откровений, она ещё долго будет о них думать. Сколько правды в том, что она им наговорила? Что, если её никнейм оправдан какими-то экстрасенсорными способностями?       В дальней части ангара её ждал автомобиль уже с заведенным двигателем. Тот самый чертов автомобиль, что появился на магистрали Новиграда, чтобы увезти Цири в опасное жестокое приключение. О, она хорошо помнит этот зеркальный глянец на капоте, помнит, как подкашивались её ноги, когда она садилась в эту машину, а на водительском месте её ждал довольный Ястреб. Тогда Цирилла думала, что захлебнется волнением, теперь же она не чувствует ничего, кроме зияющей пустоты, слегка потревоженной былыми воспоминаниями.       Не время об этом думать — приказывает она себе и обходит длинный широкий капот, чтобы сесть на переднее пассажирское сидение. Старается не смотреть, как Эредин наклоняется к водительскому окну, чтобы дать последние напутствия Карантиру. — Отвечаешь за неё головой, — слышит она его волнующий хриплый голос и не может, просто не может дышать спокойно. — За девчонку-то? — неверяще переспрашивает Навигатор. — За тачку, — резко отвечает Эредин и отталкивается руками от машины, чтобы отойти подальше и дать им возможность уехать. — Само собой, — ухмыляется Карантир и смотрит, как от земли поднимаются тяжелые ворота. Цири тоже смотрит, чувствуя как горечь подступает к горлу. Слезы вот-вот брызнут из глаз на дрожащий подбородок.       И вот перед их глазами предстает заснеженный серый Tir Na Lia. Ветер лениво подхватывает отдельные снежинки и заносит их в ангар. Солнца нет, только бесконечно хмурое небо над шпилями небоскребов. Но настроение Цириллы еще более унылое, чем это проклятое небо. Ей почему-то хочется выбежать из машины. Подбежать к Эредину, ударить его по остроскулой щеке — чтобы ему тоже было больно оттого, что их история заканчивается именно так. Именно так, как захотела Цири, а не так, как хотел он.       Но она так и не сделала этого. Карантир ударил по педали газа, и машина с рычанием выехала с ангара в морозное утро. Монолитные здания проносились мимо окон, словно густой серый лес, а позади, в ангаре оставался командир Дикой Охоты, а с ним и эксцентричная Колдунья. Для Цири же Чудовищная столица тает в серой мгле с каждой милей, растворяется в ней навсегда, но оставляет отпечаток на душе. Цирилла закрывает глаза, устало ложится на подголовник. Её реальное тело хочет отключиться от Континента и уснуть. Но она не может этого позволить, пока её аватар не вернется домой.       Так пролетают часы. Карантир не разговаривает с ней, и она благодарна ему за это. Ведьмачка лишь изредка открывает глаза, видит ледяные пустыни, черные безжизненные поля, белый свет тоннелей, затем другие картины — более красочные, менее красочные. В салоне витает знакомый запах кожи, а еще пахнет Эредином, потому что чертова куртка все еще на ней. В кармане она находит почти пустую пачку сигарет и зажигалку.       Ничего же страшного, если она закурит? Карантир ведь курит в салоне их любимого Чарджера. Эредин тоже. Цири всё же поддается странному желанию, немного опускает окно и прикуривает без спроса. Навигатор не обращает внимания, Цирилла курит не в тягу, а лишь набирает дым в рот, чтобы почувствовать знакомый ореховый привкус. Какая безумная, сладкая иллюзия Его присутствия... — Ты знаешь, кто Эредин в реале? — неожиданно для себя спрашивает Цири странным жестким голосом.       Карантир удивляется, что от пассажирки исходят какие-то звуки после часов молчания. — С чего ты взяла, что я могу знать? — отвечает он, не отводя взгляд от дороги. — Ты дружишь с ним. — А ты с ним спишь.       Цири умолкла, а затем заговорила уже менее дерзко: — Это другое. И я с ним не сплю. — Ну да, — Навигатор одаривает её коротким насмешливым взглядом и возвращает внимание на дорогу. Улыбается себе под нос и говорит: — кто такой Эредин, у нас не догадался только ленивый или тупой.       Карантир, видимо, не причислял себя к категории последних и был доволен собой. Цири пробует подыграть ему: — А я, наверное, тупая. У меня ощущение, что я знаю о нем в реале, но не могу вспомнить. Ты можешь мне сказать? — командир Охоты, действительно, казался ей знакомым. И чем больше она об этом думала, тем больше убеждалась, что так и есть. — Ну... полезай под руль, а я буду тебе рассказывать.       От возмущения Цири давится дымом. — Еще чего! — Не хочешь, как хочешь, — Карантир равнодушно пожимает плечами. — Придется тебе самой шевелить мозгами.       Но мозги Цири совсем не желали шевелиться, а, между тем, последняя возможность что-либо узнать об Эредине сбегала с каждым преодоленным километром. Навигатор ехал очень быстро, и что-то подсказывало ей, что никакие семь часов им не понадобятся. Но и согласиться на предложение эльфа она тоже не может. Эредин не стоит того. Ну и мерзкие же эти Чудовища.       Ведьмачка отворачивается к окну и снова возвращается мыслями к словам Колдуньи. Король очень злой. Хотя по нему и не скажешь. Эредин, напротив, выглядел спокойным, как сытый пес, получивший свой кусок мяса. Неужели Цирилла так сильно разозлила его, когда попросила не сопровождать её до Новиграда? Ну, по крайней мере, Колдунья была права насчет обид Цири. Кто знает, может она права и насчет всего остального? Были в её словах и некоторые неудобные моменты. Ведьмачка понимает, о чем та говорила.       Небоскребы Новиграда появляются на горизонте уже через пять часов езды, солнце так и не вышло из-за облаков. Карантир больше ничего не говорил, Цири тоже. Он везет её до сводчатых ворот и высаживает на обочине. Девушка выходит из машины, забывая о том, что собиралась оставить ему куртку. Только тогда, когда Навигатор разворачивается и уезжает, Цирилла осознает, что запах Эредина никуда не делся. Куртка на ней.       Она могла бы бросить её на асфальт, переместиться к сейфу и одеться во что-то более подходящее. Но Цирилла не делает этого. Командир Охоты больше не побеспокоит её, куртка — единственное напоминание о нем. Не найдя объяснений своему поведению, Цири продевает руки в слишком длинные рукава, несколько раз подворачивает их, а затем достает пояс из джинсов и фиксирует одеяние на талии. Пусть эта одежда будет её знаковым трофеем со столицы Чудовищ.       В таком виде она оказывается в безопасной черте Новиграда, а затем, растрепанная, уставшая и опустошенная, отключается от Континента.