Уроборос в треугольнике

Покончил с водными процедурами Поттер только спустя четверть часа, на выходе яростно грохнув ни в чем не повинной дверью душевой. Был он заметно мокр и до кровавого тумана перед глазами разъярен. Ибо процесс помывки встретил доселе невиданные препятствия. Моментально отметив взвинченное состояние друга, Гермиона поспешила помочь ему просушивающими чарами.  — Гарри, что произошло? — поинтересовалась она, чуть меняя палочкой направление струи горячего воздуха. — Я слышала легкий шум, но…  — А ты-с-с, — стиснув зубы, со злобным шипением перебил тот, — попробуй-ха помытьс-с-с-ся в ч-щертовой уз-с-с-кой к-хабинке, с-с-с так-хими вот при-щ-щиндалами на Морд-х-редом др-ханой с-с-шпине! — и своей речью побудил ведьму испуганно отшатнуться, что враз вернуло ему долю самообладания.  — Из-с-звини, это прос-с-сто охренеть как взбесило, — с усилием придав голосу нормальное звучание начал оправдываться он. — От всего остального сегодняшнего прийти в себя не успел, а в душевой еще нервы натянуло струнами. Я вовсе не хотел на тебе срываться. Прости меня, ладно? — с мольбой договорил Гарри, поймав ее взгляд.  — Хорошо, прощаю, — ответила она с мягкой улыбкой, аккуратно сжав его пальцы, что окончательно охладило Поттеру пыл. — Но почему ты так сильно разозлился? И Гарри, ты сейчас едва ли на парселтанг не перешел! Тот неуверенно почесал затылок.  — Думаю, это влияет «зверь», или тогда уж скорее «змей», что теперь поселился у меня в башке. И щедро бросает дрова в топку эмоций по любому поводу.  — Змей? — с вопросом повторила мисс Грейнджер, наклонив голову вбок. Подростки присели на койку.  — Ну, про оборотней помнишь? — кивок. — Вот как у них в разуме живет волк, так и у меня, как бы змей. Только человеческое сознание полностью подавить не пытается, вроде. Иначе б вообще труба была. Он несколько раз взбрыкивал, пока мы с профессором Дамблдором разговаривали, но мне удавалось сдержаться, — Гарри кратко задумался, наморщив лоб. — Хотя был еще момент, когда мадам Помфри на меня палочку направляла, чтобы повязку снять, это тоже странно нервировало. Неотложно Гермиона приступила к вербальному подбору решений очередной неурядицы:  — Тебе по возможности следует проконсультироваться с профессором Люпином. И найти способ регулярно спускать пар… Постой! Снять повязку? Ты же тогда не мог ничего видеть? — непонимающе выгнула она бровь.  — И не видел, но хорошо ощущал магию направленной палочки. Кстати, на твою у меня враждебной реакции не было. И вообще, если подумать… — забормотал он себе под нос, — змей от твоего соседства практически мурчит… Девушка удивленно округлила глаза.  — Что? Мурчит? — переспросила она с порозовевшими щеками.  — Э? — дернулся Гарри и замямлил, в свою очередь покраснев. — Ну… э-э-э, как объяснить-то, понимаешь… Я до этой катавасии метаморфозной, настолько привык к твоему присутствию рядом, что принимал его как должное. Бездельничал, глазел по сторонам, леса за деревьями не видел! Ты так много мне помогала, ничего не требуя взамен… А тут еще вся магия на порядок ярче стала, пинка мозгам отвесив. И змей добавил в своей прямолинейно-звериной манере, — он глубоко вздохнул, набираясь уверенности.  — Короче, я хотел сказать, Гермиона, знай, ты очень-очень важна для меня, хорошо? От услышанной речи она буквально просияла и одарила Гарри очередными крепкими объятьями. И пускай его слова несколько отличались от действительно желанных, мисс Грейнджер отныне имела существенные, по ее мнению, основания в итоге нужных дождаться. Ранее эфемерные сердечные надежды обретали материальные черты.  — Ты тоже невероятно для меня важен, Гарри, и я всегда буду рядом, — прошептала она, беззастенчиво уткнувшись щекой под ключицу парня. — Значит, теперь у тебя прорезалась сильная чувствительность к волшебству? Он усмехнулся неубывающему академическому интересу подруги.  — Да. Что раньше едва-едва заметно на самом краю восприятия фонило, сейчас буквально сияет! — с легкой восторженностью провозгласил Поттер. — Заклинания, зелья, стены замка, Дамблдор, мадам Помфри… и особенно ты. Остальную магию я как бы просто принимаю к сведению, приличная часть ее приятна — типа тепла от лучей солнца. Но твое волшебство поблизости гораздо лучше. Не сильнее или ярче, а именно лучше.  — Хотелось бы и мне подобное ощутить… — мечтательным тоном протянула Гермиона.  — Возможно, этому и научиться реально? — осторожно предположил Гарри. — Подумай, а вдруг мистер Оливандер неспроста так лихо людям палочки из тысяч подбирает, и с одного взгляда умеет определять сердцевины даже у тех, что видит впервые в жизни! Тут без развитого шестого чувства точно не обойтись. Рассмотрев недолго данную мысль, ведьма согласилась:  — Скорее всего, ты прав, и умышленно развить четкое восприятие магии возможно. Но легкой и быстро достижимой эта задача быть не может, в Хогвартсе такому точно не учат. А вот ты умудрился в очередной раз перепрыгнуть даже не ступеньку — весь лестничный пролет! — легонько ткнула она его под ребра.  — Эй, зато я в процессе прыжка набил кучу здоровенных шишек! Всю жизнь теперь икаться будет, — преувеличенно возмутился Поттер. — Кстати, чуть не забыл… Можешь в душевой с «репаро» хорошенько пройтись? А то я там погром оставил, палочку же вы мне так и не вернули.  — И не верну, пока мадам Помфри колдовать тебе не разрешит! — назидательно качнув пальцем, проинформировала Гермиона, соскочила на пол. — Палочка твоя у меня на сохранности, до поры. Ладно уж пойду, приберу за тобой, неряхой, — заключила она, развернулась, махнув копной неукротимых каштановых волос, и исчезла за дверью. Необходимый ремонт много времени не занял, а спустя еще десяток минут объявился мрачноватый Дамблдор.  — Мисс Грейнджер, мистер Поттер, — без прелюдий кивнул подросткам он, запустив руку за пазуху. — Гарри, я бы хотел узнать, чувствуешь ли ты сейчас какую-либо реакцию на данный предмет? И извлек на свет черную кожаную тетрадь с обожженной дырой по центру.  — Дневник Тома Реддла? — озадачился юноша, прислушался к себе, потом отрицательно качнул головой. — Нет. Да и на втором курсе ничего подобного не было.  — Ты целиком уверен в последнем утверждении? — уточнил нахмурившийся директор.  — Да сэр, даже когда писал в нем… — он напряг память, — …хотя в Тайной комнате действительно, вроде бы, начала трещать голова, но тогда меня заботили другие проблемы. Да и за год до того, на затылок Квиррела, шрам реагировал гораздо жестче. Поттер взял изуродованную тетрадь, плотно сжал губы.  — А вот сейчас точно есть некий… очень легкий зуд, — он торопливо протянул дневник назад. — И мне к этой штуке просто прикасаться мерзко, что ли.  — Занимательно, очень занимательно. — Дамблдор в задумчивости провел несколько раз по своей длинной бороде. — То есть, ты болезненно резко ощущал самого Волдеморта, молодой образ Тома Риддла — уже слабее, но вовсе, до сего дня, не чувствовал наделенный его… магией объект. Неповрежденный дневник превосходно скрывал свое присутствие, однако общность должна была… Шрам экранировал тебя от них? — с полушепотом окончил он свои рассуждения вслух. Острый разум молодой ведьмы немедленно зацепился за сказанное слово.  — Что значит «от них», профессор? Есть ли другие похожие артефакты созданные Тем-Кого-Нельзя-Называть? Дамблдор встрепенулся.  — Возможно, мисс Грейнджер, даже вероятно, — подтвердил он с долей неохоты. — Поэтому, Гарри, если ты, по случаю, ощутишь схожий зуд в присутствии любой иной вещи — срочно предупреди меня. Недооценивать заключенную в них угрозу непозволительно.  — Хорошо, сэр, — пожал плечами Поттер. — А Волдеморт что? Надеюсь, теперь у меня голова рядом с ним нестерпимо раскалываться больше не будет? Оно, правда же, несколько отвлекает, когда свою жизнь спасать надо, — добавил Гарри с нервным смешком.  — При твоей новой встрече, лицом к лицу с Томом, обратная связь, полагаю, окажется лишь немногим ярче, чем только что от дневника, — сообщил Дамблдор, убрав тот в карман мантии. — Сейчас твой шрам действительно лишь след, содержащий жалкую крупицу былого и практически безвреден, об этом можешь не беспокоиться. Опознав закрытие темы, Гермиона пожелала прояснить иной существенный момент:  — Профессор, раз Гарри приобрел некоторые черты василиска, не значит ли это, что крик петуха так же стал для него смертельно опасен? — договорив, она чуть взволнованно стиснула края мантии. Вышеназванный подросток с беспокойством перевел взгляд на директора, опасаясь возможного ответа. В конце концов, петухи — обыденность и кукарекают они часто. Не хотелось бы ему упасть замертво, просто проходя мимо курятника. Педагог пожевал губы.  — Это действительно важный вопрос, мисс Грейнджер. Я с ходу не припомню химер, чьи материнские виды обладали бы аналогичной причудливой слабостью, но шанс наследования таковой исключать нельзя. Однако, сделаю маленькое замечание: громкий крик петуха неизбежно смертелен в период, пока василиск сравнительно молод, чем пользовались темные волшебники, ради яда разводившие этих тварей, они вовремя умерщвляли змей данным способом. Взрослым же особям петушиный крик лишь причиняет невыносимые страдания, что скорее приводит их в бешенство. Здесь профессор развернулся, пролевитировал сиротливо стоящий у стены деревянный табурет в центр комнаты, после приклеил тот к полу, да обвел замысловатым взмахом палочки вокруг. И обратился к притаившимся ученикам:  — Проведем небольшой эксперимент, благо трансфигурированная птица должна сработать ничуть не хуже настоящей. Для безопасности я возвел щит, заглушающий исходящие звуки, в процессе же начну медленно его ослаблять, — пояснил он свои манипуляции. — Согласен попробовать, Гарри?  — Да сэр, — кивнул тот подобравшись. Дамблдор ободряюще ему улыбнулся.  — Запомни, едва появится малейшая боль — не пытайся терпеть, сразу вскидывай руки, чтобы мы смогли остановиться сию же секунду, — сделал он последнее наставление, прежде чем превратить табурет в искомую птицу. Еще раз переглянулся с Гарри и пустил в ошалелого петуха легким жалящим заклятьем, да принялся неспешно колдовать над окружающими чарами. Сосредоточенно прикрывший веки Поттер ощутил заметный дискомфорт лишь по исходу примерно полутора минут, громкость крика тогда достигла уровня обычного человеческого голоса. Хотя неоформленное раздражение у края сознания скользило и раньше. К этому моменту директору пришлось повторить жалящее, ибо петух, не сводящий взгляда с самого очевидного хищника в помещении, решил внезапно поберечь глотку. Стук в висках все возрастал, пока перед зрением не начал клубиться уже знакомый кровавый туман. До сих пор Гарри не регистрировал фактической боли, но вот желание зажарить мерзкую орущую животину — уже переполняло. В какой-то миг он гневно взглянул в наполненные страхом маленькие глаза… Петух сменил крик истошным визгом, его перья вдруг задымились и стали неторопливо обугливаться, наполнив комнату вонючим запахом, но, тем не менее, агонизирующая птица, словно под гипнозом, сохраняла собственный взор запертым с изумрудными омутами, что пульсировали прожилками расплавленного золота. Прикосновение явственно обеспокоенной подруги вывело Поттера из возникшего мстительного транса. Придя в себя, он ошалело моргнул, разорвав зрительный контакт. Это позволило птице умолкнуть и судорожно свалиться на бок. Последовавшее за тем «фините» от Дамблдора вернуло изначальный облик табурета, хотя теперь предмет мебели зиял черными подпалинами. С силой распахнув дверь, в палату ворвалась мадам Помфри.  — Что вы тут, вообще, устроили?! — воскликнула требовательно она. — Альбус, можете мне объяснить? Блеснув стеклами очков, тот прокомментировал полученную сцену:  — О, просто маленький эксперимент, Поппи, ничего серьезного. С неожиданными и информативными результатами, надо сказать, — он отрешенно поскреб подбородок. — До момента отхода нашего опыта от заданных установок, заглушающее поле я уже почти снял… Гарри, так понимаю, никаких болезненных ощущений ты не отметил? Молодой волшебник помотал головой.  — Нет, сэр, но вот раздражения было хоть отбавляй. Чем это закончилось — вы сами видели, — ответил он, зачарованно рассматривая несчастный табурет.  — Альбус! — напомнила о себе целительница, уперев руки в бока. — Если вы собираетесь проводить свои «эксперименты» в больничном крыле, озаботьтесь хотя бы моим при них присутствием!  — Разумеется, Поппи, — примирительным тоном согласился директор. — К сожалению, мы с мистером Поттером пока не имеем возможности переместиться в более подходящую для исследований часть замка. Придется тебе нас еще малость потерпеть. Он размеренно прошелся вокруг обугленного элемента обстановки.  — Что ж, позволю себе сделать вывод: как минимум до тех пор, пока на петуха не накладывают сонорус, его крик твоему здоровью, Гарри, не грозит. Самообладанию разве что. Раскрытие же основ принципа действия… скажем, «изжигающего взгляда» следует считать полезным дополнением. О чем ты думал, когда это случилось? Оценивший наименование подросток почесал затылок.  — В первую очередь хотел, чтобы он заткнулся. Ну и поджарить еще, отчего-то.  — М-да, спуском здесь послужило скорее именно второе, — довел до окружающих очевидное Дамблдор. — Замолчать твой взгляд петуху отнюдь не помог, даже наоборот. Добавлю — ты явно можешь это контролировать. Я бы предположил, что василиски элементарно недостаточно разумны, чтобы осознавать необходимость иногда «отключать» смертоносность своего взгляда.  — Думаю, вы правы, сэр, — перебрав соответствующие воспоминания, высказался Гарри и, вдруг ощутив на себе всеобщее внимание, пояснил мысль: — На втором курсе василиск, когда я его слышал, выражался краткими рублеными фразами. «Убить», «разорвать», «сожрать»… вроде таких. В то время как остальные змеи общаются на парселтанге гораздо внятнее и вполне способны поддержать простой разговор.  — Разочаровывающая разница в интеллекте, и при подобных-то размерах! — цокнул языком Дамблдор. — Но вернемся к твоему новоприобретенному навыку. Гарри, я считаю, в ближайшие дни тебе важно потренировать ее на малых трансфигурированных животных, мышах например. Это неприятно, но необходимо, дабы убедиться, что изжигающий взгляд не сработает в самый неподходящий момент. Пускай эффект не убивает мгновенно, однако мучительность его воздействия несомненна. Тут прямо напрашивается сравнение с Круциатусом, хотя и не совсем корректное. Гарри тревожно кивнул.  — Да, профессор, я понимаю. Ему совершенно не желалось по безалаберности запытать кого-нибудь, до хрустящей угольной корочки. Даже если этим кем-то окажется, к примеру, Малфой, или Снейп.