При взгляде на тебя бросает в дрожь

Пятница, 15 апреля 2016 9:17 From ArmieHammer @TChalamet Прости, что снова вынужден отменить наш кофе. Друг приезжает из Рима. Может, пересечемся в обед? Хотя точно не знаю… *смайлик куриная лапка* Пятница, 15 апреля 2016 9:26 From TChalamet @ArmieHammer Я еду в Милан Пятница, 15 апреля 2016 9:27 From ArmieHammer @TChalamet Ок. Позвони, когда вернешься. ~~~~ Тимми с Уиллом провели пятницу в Милане. Они заселились в отель Chateau Montfort, который рекомендовал Лука. Нью-Йоркские мальчики были, мягко говоря, потрясены сочетанием старомодного шика и современной роскоши, царившем в их люксе. И им пришлось призвать на помощь всю свою выдержку, чтобы не начать скакать по гигантской кровати с балдахином, как только за посыльным закрылась дверь. В отеле повсюду висели позолоченные зеркала и хрустальные люстры, а люксы и номера имели свою тематику – Опера и Балет. Тимми забронировал для них люкс "Мадам Баттерфляй", тем самым отправив их в путешествие по азиатской сказке с бумажными зонтиками и лакированной мебелью. Как и положено начинающим юным артистам, позволить себе покупать одежду любимых дизайнеров они не могли. Но никто не мешал им всласть попялиться на витрины, прежде чем отправиться на роскошный ужин. Тимми уже довольно хорошо владел итальянским и позже, когда они явились на дискотеку, вовсю этим пользовался, забалтывая как девушек, так и парней. Всю ночь напролет они смеялись, танцевали, напивались и обнимались, пока в итоге не уткнулись мордами в гигантскую двуспальную кровать и не захрапели под трепетание бабочек на балдахине. На следующий день они заказали поздний завтрак в номер – тут же заинстаграмили всю эту роскошь, а еще отправили фото Паулине, маме Уилла и Эстер. Потом Тимми долго отмокал в ванной, вместо кранов над которой торчали когти, а Уилл тем временем пошел в спортзал. В Крему они вернулись лишь во второй половине дня. Они очень аккуратно избегают разговоров о причине, по которой Тимми вышел из строя и вызвонил Уилла, до тех пор, пока не оказываются на диване в его квартире с холодными банками лимонада в руках. - Значит… Вот она какая, твоя берлога, - Уилл окидывает квартирку неоднозначным взглядом. - Ну, вообще-то я ради твоего приезда прибрался. Она маленькая, но вроде как моя, - Тимми улыбается, и они чокаются напитками. Уилл выводит узоры на запотевшей банке: - Ну и как в последние дни дела с Хаммером? Тимми начинает накручивать край футболки на указательный палец. - Неплохо. Уилл смотрит на него целую минуту: - Это значит?.. - Это значит, что мы не разговариваем, - Тимми смотрит на палец, обтянутый тканью, а не на Уилла. - Для фильма, в котором вы должны играть влюбленных, звучит не очень хорошо. - Ну мне же не обязательно по-настоящему в него влюбляться, согласись, - Тимми понимает, что говорит как капризный ребенок, но ничего не может с собой поделать. - Нет, но, наверное, вы должны, по крайней мере, разговаривать друг с другом. - Ну, я же актер. Могу сыграть все, что угодно. - Тебе, правда, хочется, чтобы этот фильм стал таким? – спрашивает Уилл. – Я хорошо помню, что ты рассказывал про «Жаркие летние ночи». Как тебя тогда воротило от всего. Тимми дергает плечом: - Ну, я же не виноват, что он меня избегает. - А ты пытался с ним поговорить, объясниться?.. - Господи, Уилл, пожалуйста, перестань… Просто не надо, - Тимми с такой силой шарахает банку с лимонадом о кофейный столик, что жидкость в ней начинает пузыриться. – Черт. Блядь. Он вскакивает и бежит в ванную за полотенцем. - Честно, не знаю, как… - бормочет он, вытирая разлитый лимонад. – Как это сделать? Он же ебучая звезда этого фильма, а я просто мелкая сошка… Господи! И он с досадой бросает полотенце на пол. - Кстати, спасибо, что позвонил в тот вечер Майклу, - говорит он, чуть-чуть успокоившись. - Да не за что,- кивает Уилл.- Конечно, это твое личное дело. Но вот только я помню, каким опустошенным, вывернутым наизнанку ты вернулся со съемок «Жарких летних ночей». Измученным и истощенным. И я знаю, что это не то, что тебе нужно, чтобы сиять и расцветать. Актерство зарождается не в пузыре. Мы же вместе читали этот сценарий, вспомни. Он может стать твоим прорывом. Он фантастический. Но вы должны выступать в одной связке. А как это произойдет, если вы даже не разговариваете? Самое ужасное, что Тимми и сам прекрасно знает, что Уилл прав. Но он пока не готов признать это и начать действовать в нужном направлении. - Пойдем потусуемся. Хочу показать тебе классный бар, тут за углом. Крема не Милан, но это не мешает им устроить настоящую пьянку. Тимми пьет Мартини до тех пор, пока зрение не туманится, и его едва не выворачивает напротив статуи Бернини. Зато он на время забывает об устроенном им пиздеце. ~~~ Видеть Ника – такое охуенное счастье, что, когда он приезжает, Арми сжимает его в крепких объятьях долгих пару минут. - Давай выпьем кофе, бро, - предлагает Ник, похлопывая Арми по спине и высвобождаясь из мертвой хватки. - Лучше чего покрепче, - еще только одиннадцать утра, но это же Италия, в конце концов. La dolce vita! После двух Негрони Арми показывает Нику окрестности. - Вот здесь мы с Тимом по утрам обычно пьем кофе… А это место мне показал Тим – лучшая пицца, что я когда либо пробовал… Господи, помню, как мы ходили с Тимом в этот магазин в прошлые выходные, еле дотащили сумки до моей квартиры... Вот здесь Тим всегда выбирает фисташковое мороженое, уверяет, что может съесть столько же, сколько весит сам, хотя, честно говоря, это не так уж и сложно… Ник бросает на него странный взгляд, но ничего не говорит, пока они не усаживаются обедать в небольшой траттории, которую Арми пару дней назад нашел вместе с Тимом. Тот тогда так обожрался пастой с морепродуктами, что едва не проблевался за углом. Сделав заказ (Арми выбирает пасту с моллюсками, и проверяет свой телефон), Ник небрежно замечает: - Так значит, этот Тим… Похоже, парень, что надо. - Господи, да он просто фантастический. Веселый, умный, самобытный. Наполовину француз, из Адского райончика. Обожает Хип-хоп! Ну, знаешь, по-настоящему обожает. Живет им. У него все шмотки мешковатые: худи и штаны, вечно наполовину съезжающие с его тощей задницы, - улыбается Арми. Он сознательно утаивает, что в последние несколько дней между ним и Тимом возникло странное напряжение. Нику об этом знать необязательно. - Окей… - лучший друг делает глоток итальянского пива Перони. - Что?- спрашивает Арми, склонив голову. - Ну ты, вроде как… втюрился. - Втюрился? Чувак, то, что я играю гея, не значит, что я влюблен в какого-то твинка. - Играешь снова. Так ты считаешь его твинком? Черт. Рассказывать о том, что между ними случилось, не хотелось. Ну а что вообще между ними случилось? Он сам-то не очень понимает. - Эй, приятель, ну откуда мне знать. На самом деле, думаю, что ему нравится эта французская девчонка, которая играет девушку Элио в нашем фильме, Марсию. - Ну, может, он просто работает на два лагеря. Знаешь ли, есть такое понятие – бисексуальность. Арми чуть ли не давится пивом. - Не в курсе, чувак. Я еще не развил свой гей-радар. - Но это не мешает тебе походя называть его твинком? – Ник играет бровями. - Ну, может быть, все дело в его французском темпераменте? – тянет Арми с проносом на французский манер. - Не делай так, звучит по-гейски, - Ник опустошает свой бокал и заказывает еще одну порцию. Арми приходится из-за всех сил прикусить язык, чтобы не сболтнуть чего лишнего, о чем он потом пожалеет. После обеда он спрашивает: - Так что там с Лиз? - По-моему, она прилетает завтра. Я сказал, что еду к тебе на выходные, а она заявила: «В тесноте, да не в обиде» - Не думаю, что моя квартира подходит для ребенка. - О, уверен, что она забронирует для всех вас номер в близлежащем отеле на неделю-другую. Арми на время замолкает. - У меня не отпуск. Нужно согласовать это с Лукой. - И с твоим Тимом, - ухмыляется Ник, и Арми швыряет в него салфеткой. Вечером они идут к Луке, так как это стало для Арми уже привычкой. Он предвкушает, что скажет Ник насчет Тима, после того, как познакомится с ним лично. У него будут так же трепетать бабочки в животе? Ощущение такое, будто ведешь свою первую девочку знакомиться с родителями. Когда они приходят Тима нет, зато оказывается, что Лука пригласил к себе всю свою команду. Уолтера – монтажера, Сэйомбху – оператора, Роберту – художника по декорациям, и Джулию – художника по костюмам. Арми представляет всем Ника, который быстро вливается в шумную дискуссию. Арми остается только догадываться, о чем идет речь. Скорее всего, об итальянской политике, потому что единственное знакомое ему слово – это "Берлускони". Арми поглядывает на дверь в ожидании звонка, но тот издевательски молчит. Почему его волнует, где сейчас Тим? Они же не какая-нибудь сладкая, неразлучная парочка. В утреннем сообщении говорилось, что он едет в Милан. Арми смутно припоминает, что Тим говорил что-то про своего знакомого из Нью-Йорка, который должен вскоре приехать. В эти выходные? И все же, когда они садятся ужинать, он осмеливается спросить у Луки, не стоит ли дождаться Тима. - О, нет. Сегодня его с нами не будет. Он останется со своим другом Уиллом в Милане, - от того, каким тоном Лука говорит «друг», вся стая бабочек, радостно трепыхавшаяся в животе Арми, разом прекращает хлопать крыльями и падает мертвым грузом. Аппетит резко пропадает. - Надеюсь, что к примерке в понедельник он вернется, - шутливо бросает Джулия. И все начинают хихикать и качать головами над импульсивностью молодости. В итоге, к концу вечера Арми перебарщивает с красным вином, и Нику приходится тащить его на себе до квартиры. Но такое случается не впервые, так что все сопровождается его шутками и парочкой похабных комментариев, что он, мол, не гей. На что Арми со всей искренностью, вызванной вином, замечает, что Ник не его тип. И тот заливается еще громче над такой исключительной шуткой. Рука Арми закинута на плечо друга, но оно слишком мускулистое, чтобы принадлежать тому, кого он действительно хочет чувствовать рядом с собой прямо сейчас. Боже, в голове всплывает вспоминание, как он дрочил на образ Тима буквально этим утром. Нужно остановить это, прежде чем ситуация станет неуправляемой. Наверное, хорошо, что завтра приезжает Лиз. Как оказался в постели, он не помнит. На следующий день облачно, к тому же у него похмелье, так что они остаются дома. Смотрят фильмы, пока Арми медленно возвращается к жизни. В районе полудня он принимает вожделенный душ, а как только начинает одеваться, раздается громкий стук в дверь. Они с Ником обмениваются взглядами, кивают друг другу. И Арми переключается в актерский режим и нацепляет на лицо ту же гримасу изумления, что и в "Роковом выборе", когда Эйден Гиллен всадил ему в шею нож. Почему приезд жены вызывает у него такие ассоциации? Совсем поздно тем же вечером Арми подходит к большому окну с видом на площадь, открывает его и, высунувшись наружу, прикуривает косяк. Лиз принимает душ в ванной. Она всегда после сразу бежит в душ. Интересно, как они вообще умудрились зачать Хопс. Встреча с дочерью и ее неподдельная радость при виде отца стали лучшими событиями дня. Он не спускал ее с рук, потому что она была взволнована путешествием, устала и капризничала из-за смены часовых поясов. В итоге, Ник предложил отвести ее в отель, который забронировала Лиз, и посидеть с ней. Чтобы у Арми с Лиз осталось время на себя, - так он сказал, пихнув Арми локтем. Арми послушно исполнил все, что от него ожидалось. А то, что, пока он вбивался в жену в полумраке своей спальни, в голове всплывала чужая узкая талия и джинсы, сползающие с худых бедер, обнажая тазовые косточки, так это просто еще одна проблема в череде всех тех сложностей, с которым ему придется разбираться. Позже. Он уже почти привык к этому. Это стало почти ритуалом. Лиз считала его жесты романтичными и необычными. Если бы она только знала, что их всегда предвосхищали поездки в трущобы или грязные встречи в темном переулке или заброшенном доме, то скорее всего иначе смотрела бы на букеты без повода или пропитанные чувством вины маленькие смешные записочки о том, как она нужна ему, оставленные по всему дому. Пара любимых бриллиантовых сережек стала компенсацией за тайный секс без презерватива. Трахнуть тощего юного паренька без резинки было необходимо, чтобы почувствовать хоть какое-то разнообразие, даже несмотря на то, что после его скрутило отвращением к себе. Теперь каждый раз, когда Лиз надевает свои любимые украшения, Арми вспоминает о своей глупости, хотя вряд ли это продлится долго. К счастью, сразу после того случая он уехал на съемки в Испанию на шесть недель и смог спокойно сдать анализы. Услышав слово «отрицательный», он не испытал должного облегчения, хотя, казалось бы, должен был. Может, он сделал это, чтобы в итоге заставить себя открыться? Диагноз «вич-инфицированный» не смогла бы игнорировать даже Лиз. И тогда это разрушило бы ее идеальный мир, как хрустальный домик. Иногда Арми ненавидел себя за свое скотство и мечтал подхватить смертельный диагноз, просто чтобы наконец стать честным с самим собой. Господи, он просто жалкий кусок дерьма. А иногда Арми думал, что Лиз, если когда-нибудь узнает, вряд ли сможет винить его больше, чем он винит сам себя. Он снова затягивается травкой, резко втягивая дым и задерживая дыхание, пока легкие едва не взрываются. Внезапно с площади начинает доноситься пронзительный ор. Уходит минута, чтобы понять, что кричат по-английски, и что один из голосов ему подозрительно знаком. Даже не смотря на то, что он сейчас такой визгливый и заплетающийся от восторга и выпивки: 'Cause I'm fucking terrified, yo this is dumb You should find someone else I'm not the one for you, shit, I'm still growing up by myself And mentally you're older than me and that shit doesn't help 'Cause if they see you with T, they'll think T needs some help So when you mention "hang, " I'm thinking about a tree and a belt And I don't want no relation, shit no relation Ship when my dick is longer than my intentions- Span, it's gonna suck your shit It's that kitchen fan It splattered on me like my dick in my hand... Теперь Арми видит его. Он стоит на другой стороне площади, возле церкви, под кованым фонарем. Он не один. С ним молодой человек – высокий, хорошо-сложенный блондин. Они смеются, и парень – Уилл? - в это время пытается утихомирить Тима прикладывая к его рту палец, но терпит поражение. А потом неожиданно палец заменяют губы, и они нетерпеливо целуются, взасос. Прямо напротив его окна, на виду у Арми, который должен бы отвести взгляд, но не может. Когда они отрываются друг от друга, чтобы глотнуть воздуха, то на мгновение соприкасаются лбами, прежде чем взорваться от хохота и приняться игриво друг друга щипать. Друг берет Тима за руку и тащит его за угол в темноту, но перед тем, как раствориться во мраке, Тим смотрит наверх, прямо на подсвеченное окно Арми. Уже слишком темно и видно не очень хорошо, но Арми уверен, что Тим его видит. Потому что он злобно улыбается, показывает ему фак и одними губами шепчет: "пошел ты!" А после его, словно призрак, поглощает ночь. Арми отчаянно хочется сбежать за ними вниз по лестнице и окунуться в их мир. Он никогда не был таким молодым и беззаботным, как они. На секунду накатывает такая тоска, что Арми ведет. Ему приходится ухватиться за подоконник, чтобы не упасть. Квартира находится на третьем этаже. И брусчатка внизу выглядит пугающе привлекательной. Ему достаточно лишь наклониться еще чуть-чуть вперед, чтобы потерять равновесие. Можно будет списать все на несчастный случай, чтобы избавить Лиз от необходимости неловко объяснять, почему он покончил с собой. «Вы же знаете, каким он был. Скорее всего, он тогда был под кайфом, пьян уж точно» Будет ли она его оплакивать? Как долго? Может, Ник ее утешит… Мысли о Нике напоминают ему о Хопс, так что он отступает от окна, закрыв глаза и все еще чувствуя легкое головокружение. Это все травка, говорит он себе, когда Лиз обнимает его сзади, прижимаясь к спине влажным, обнаженным телом. - Даю пенни за твои мысли, муженек, - мурлычет она ему в плечо. И на секунду он испытывает соблазн рассказать, что ему хочется выброситься из окна и покончить со всем тем дерьмом, в которое превратилась его жизнь, потому что он не может побежать за тощим парнишкой и трахнуть его у стены старинной церкви прямо сейчас. Но он лишь пожимает плечами, закрывает окно и бормочет: - Просто вспомнил, что мать часто мне читала: Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я - медь звенящая или кимвал звучащий. - Вот за что я так люблю твою маму, - шепчет Лиз ему в ухо, утягивая его в постель. – Давай, милый выжмем максимум из Ника-няньки.