При взгляде на тебя бросает в дрожь

Арми ненавидит примерки. Люди, имеющие доступ к его, чаще всего, обнаженному телу, оценивают, измеряют и пялятся. Не знающие его смотрят и думают, что он так и родился с телом древнегреческого бога. Ну что ж, сюрприз-сюрприз – это совсем не так. В Италии ему особенно сложно. Еда слишком хороша. А поесть Арми любит. Он не гурман, но еда его успокаивает. Так всегда было. В детстве конфеты вываливались из его карманов. Он был пухленьким ребенком. Другие дети дразнили его жирным, смеялись над ним и не хотели играть, но горечь от их нападок он всегда заедал чем-нибудь сладеньким. Еда его не обижала. Она всегда помогала. До тех пор, пока мать не посадила его на диету. Но он нашел способы прятать шоколадки в рюкзаке и сэндвичи под кроватью. Горничные же были настолько очарованы маленьким мальчиком, что обменивали еду на украденную им из бара отцовскую выпивку. Тот так редко бывал дома, что и не замечал пропажи бутылки джина или скотча. К тому моменту, когда они переехали в Лос-Анджелес, Арми стал толстым. По-настоящему толстым. И, конечно, статусу новичка в школе это не способствовало. Но спустя пару месяцев после переезда он внезапно начал расти. И не останавливался, пока в семнадцать лет не достиг 195 сантиметров. Хотя до «золотого мальчика» ему было еще далековато. Путь от Толстяка до Принца Шарминга стал шоком для Арми и всего его окружения, и ему потребовалось время, чтобы принять это и привыкнуть. Теперь, в двадцать девять, его метаболизм уже не тот, что был в юности. А аппетит остался прежним. В молодости его еще как-то спасал спорт. Но как бы быстро ты ни бежал, от самого себя не убежишь. И когда он встретил Лиз, она открыла ему и другие средства. Она не пользовалась привычными для булимии двумя пальцами в рот. У нее были более изощренные методы: рвотные средства, слабительные, мочегонные и клизма. В первое время Арми был потрясен тем, что эта женщина могла есть и оставаться все такой же подтянутой и стройной. И был впечатлен и восхищен ее стойкостью, когда узнал, как именно она этого добивается. Она полностью контролировала свое тело, и он мог попробовать делать то же самое. Лиз уже спит, когда он возвращается в отель с ужина у Луки. Но все необходимое она оставила в ванной. Они одна команда. Для начала, чтобы освободить желудок, он принимает две ложки рвотного корня. В желудке не так уж и много всего, в основном, алкоголь и крем от десерта. То, что придется использовать клизму, ему не очень нравится, но он слишком запустил себя в последнее время, так что без нее не обойтись. Арми делает все очень быстро. Очищается, чувствуя после этого легкое головокружение. Приятно знать, что ты избавился от твердой пищи. К спазмам в желудке он уже привык и знает, что скоро наступит слабость. Самое неприятное во всем этом - фуросемид. Особо не выспишься, если всю ночь бегать в туалет отлить. Но к утру все это окупится. Тело избавится от лишней жидкости. Он подсушится и будет выглядеть намного стройнее. Да и по любому после стычки с Тимом на здоровый, полноценный сон можно и не рассчитывать. Он был так взбудоражен, что, не заметив вкуса, проглотил две порции тирамису, залив все это изрядным количеством граппы. Как бы то ни было, ему удалось выйти сухим из воды. Он ухмыляется плохому каламбуру. Ночь же проводит на диване в полудреме, постоянно бегая в туалет. Спустя почти шесть часов сушки он остается наедине с головной болью, сухостью во рту и дикой жаждой. Но знает – пить нельзя, иначе все усилия пропадут зря. Чтобы отвлечься, Арми идет в спортзал при отеле и качается до тех пор, пока голова не начинает кружиться, а сознание - мутиться. Но он все же профессионал, так что, взяв себя в руки, в десять часов утра встречается с Тимом у Луки, чтобы отправиться в Милан в студию Джулии. ~~~~ У Луки Арми появляется в солнцезащитных очках, поло от Ральфа Лорена, слаксах и легком кашемировом свитере, и в своей пленительности выглядит просто безупречно. Тимми немного опасался этой утренней встречи. Вчера, в пьяном угаре и безысходном отчаянии, он был храбр. Но струхнул, когда Уилл, выслушав рассказ о случившемся, уставился на него во все глаза: - Что? - Ага… - Тимми вернулся обратно в комнату, бессознательно трогая шею. Уилл осматривал ее под неоновыми лампами в ванной, где и обнаружил доказательство - небольшой фиолетовый синяк. - Господи… - пробормотал Уилл. – Да этот парень маньяк. - Ну, будем считать, что я его спровоцировал. - Ты же понимаешь, что говоришь, как избитая домохозяйка, оправдывающая своего мужа? - Ничего общего. - Да? И почему же? - Ну потому что мне, вроде как, понравилось. - Воооу, Ти, дай мне все это переварить. Ты знаешь человека всего неделю, и внезапно ты что?.. Стал фанатом садо-мазо? Тимми лишь пожал плечами и благодарно выдохнул, когда Уилл оставил его в покое. Сегодня поверх привычного худи приходится намотать шарф. Арми сейчас не слишком склонен общаться, вот и хорошо. Он определенно не жаворонок и, пока они едут в Милан, остается в очках даже в машине. Так что Тимми болтает с Лукой в то время, как Арми клюет носом на заднем сидении, забившись в угол и упираясь длинными ногами Тимми в коленки. Ателье Джулии располагается в просторном лофте. Под большими высокими окнами раскинулись рабочие столы, стены выкрашены в белый цвет, а одна из них представляет собой зеркальную поверхность от пола до потолка. Все заставлено многочисленными стеллажами, манекенами, швейными машинками и гладильными досками. Повсюду кучами валяются образцы тканей – на полу, на столах. На серванте стоит большое блюдо с фруктами и несколько бутылок воды. Воздух внутри теплый и сухой и пахнет шерстью, травяным чаем и нафталиновыми шариками. Тимми волновался, что ему придется носить светящиеся майки под легкими синтетическими рубашками или что-то в этом роде. Но Джулия объясняет им, что хочет умеренности, вневременного взгляда на 80-е, чтобы не оскорбить чувство прекрасного современной публики. Никаких подплечников или плиссированных брюк пастельных тонов. Они тут не воссоздают эстетику «Полиции Майами. Отдела нравов» или «Династии». Вместо этого они будут носить классическую летнюю мужскую одежду европейских брендов. Например, Lacoste. Но и «американцев» типа джинсов от Levi's и кед от Converse не забудут, так как у Элио и Оливера очевидно устойчивая связь с Америкой. К тому же, это летняя сказка, и много одежды им все равно не понадобится. Тимми застенчив, поэтому, отправившись первым на примерку, он чувствует некоторую робость. Джулия демонстрирует ему варианты, которые подобрала для Элио. - Эти поло моего мужа. Пошитые еще в 1980-м, - улыбается она. Тимми резво сбрасывает худи, футболку, шарф и натягивает поло, тут же поднимая воротничок, чтобы скрыть легкие следы синяков на шее. Поло садятся отлично и подчеркивают все его достоинства – стройное тело и тонкую талию. - Идеально! – восклицает Джулия, и Лука кивает. Арми пялится в окно, теребя в руках солнечные очки. Глаза у него красные. Тимми помнит, что, уходя, видел, как тот закидывался граппой так, словно завтра уже не наступит. Неудивительно, что теперь он такой тихий. Ему явно нужно выпить воды. Так же Джулия подобрала для Тимми несколько плавок жуткой расцветки, в одних даже сетки нет. - Вау, - присвистывает Тимми. – Эти такие короткие, - говорит он, выходя из-за импровизированной примерочной, сделанной при помощи перекинутой через балку шторы. - Ну, - Джулия окидывает его взглядом с ног до головы. – Ты можешь себе это позволить. В ответ он морщит нос, рассеянно касается шеи, а затем обхватывает себя руками. Стоять напротив огромного зеркала в одних этих маленьких плавках – некомфортно. Кожа слишком белая и вся в пятнах, грудь слишком узкая, ноги и руки вообще висят, как палки – он решает, что ему срочно нужно в спортзал и, в придачу, в солярий. И убеждается в этом, когда за примерку берется Арми. У Джулии для него припасены простые футболки и льняные рубашки в ярко-голубых, грязно-белых и зеленых тонах. А так же легендарные зеленые, красные и желтые плавки, описанные Андре. Довершает список нарядов пара адидасовских шорт. Вот и все. Арми берет это добро в охапку своими гигантскими руками и заходит за штору. Когда он снова появляется, то из Тимми словно вышибают весь дух. - А где все остальное? – шутит Арми, и Джулия хихикает, словно школьница. Красные плавки крепко обхватывают ягодицы, не оставляя простора для фантазии. Рельеф бедер, рук и торса Арми – совершенен, все его тело покрыто легким золотистым пушком, который сгущается на груди и опускается широкой полосой под пупок, переходя в блядскую дорожку, исчезающую под этими преступными шортами. Красно-коричневые соски твердеют, плоский живот втягивается, грудная клетка напрягается, и ребра проступают, когда он тянется вверх, чтобы надеть футболку через голову. Тимми приходится подобрать челюсть с пола и захлопнуть рот до того, как он буквально начнет пускать слюни. И все же он не в состоянии отвести взгляд, когда футболку сменяет рубашка. От вида мышц спины, плавно перекатывающихся под загорелой кожей, бросает в жар. Желание дотронуться так велико, что Тимми хватает бутылку воды, просто чтобы чем-то занять руки, вертит ее туда-сюда, но не открывает. Лука предлагает не застегивать все пуговицы, оставить ворот открытым, чтобы была видна волосатая грудь Оливера, так как это будет резко контрастировать с алебастровой кожей Элио. Он что-то объясняет о визуальном напряжении, возникающем от такого контраста их фигур. Но все, о чем может думать Тимми, – это большие ладони Арми, оглаживающие сильные ноги под краем шорт. Когда он вспоминает, как эти ладони смыкались вокруг его шеи, ему приходится привалиться к одному из рабочих столов, скрестить колени и засунуть руки в передний карман худи, чтобы спрятать стояк, зарождающийся в джинсах. Господи, да что с ним такое? А потом Арми появляется в одних белых адидасовских шортах, едва прикрывающих пах, и теперь Тимми срочно нужно лечь на пол и подышать в пакетик. Видимо, он даже издает какой-то звук, потому что Арми неожиданно кидает на него взгляд и хмурится. - Не знаю, какой рейтинг ты запланировал для этого фильма. Но как только мне придется в этом сесть, то он сразу повысится до 18+. Лука хихикает и уверяет, что они изыщут способ, как этого избежать, но шорты остаются. Все мысли Тимми кружатся вокруг члена Арми и вываливающихся из шорт яиц, а рот от этого образа наполняется слюной. Не то, чтобы Тимми не видел Арми полуголым, они довольно часто плавают вместе, но тогда у него плавки свисают до колен. Нижнее белье Тимми скрывает куда больше тела, чем эти тряпочки, которые Джулия и Лука подобрали для Арми. У Тимми начинается тахикардия, когда он понимает, что будет валяться с Арми, целоваться с ним, тереться об него, пока он будет одет в это – точнее сказать, пока он будет раздет. Член в штанах дергается – значит, придется вернуться к строгому режиму ежедневной утренней дрочки, чтобы с достоинством пройти через весь процесс съемок. Тимми таращится в пол, пока Арми ходит туда-сюда, мягко ступая голыми ступнями по твердому полу, и красуется перед зеркалом. Пальцы его поразительно длинные и изящные, их хочется всосать в рот, кружить вокруг них языком до тех пор, пока Арми не начнет извиваться от желания, предлагая ему облизать и другие части тела. Боже, во что он вляпался? Сделав несколько фото для референса, Джулия и Лука остаются довольны подобранными костюмами для персонажей. Тимми надеется, что они смогут уже уйти. Но нет. Теперь Джулии нужно снять мерки. Конечно, их ей предоставляли и до начала съемок, но мало ли что, и Джулия хочет еще раз снять их сама – наверное, не доверяет переводу дюймов в сантиметры. Начинает она с Арми, все равно он уже почти голый. Так что он стоит посреди комнаты добрых десять минут в одних лишь плотно облегающих боксерах, пока Джулия и ее сантиметровая лента обматывают его в разных местах, измеряя каждый дюйм – или сантиметр – его тела. Тимми в состоянии лишь стоять и наблюдать за процессом, мечтая о том, чтобы ему разрешили так же свободно и без каких-либо ограничений блуждать руками по телу Арми. В отражении зеркала их взгляды встречаются, и Тимми не в силах отвернуться. Он ждет, что Арми ухмыльнется или нахмурится, но лицо его лишено каких-либо эмоций – пустая маска. И все же чувствуется какой-то призыв, и кровь так сильно приливает к лицу, что голова готова вот-вот взорваться. Когда Арми заканчивает, то быстро одевается и спрашивает, где можно покурить. Джулия показывает ему на балкон в другом конце коридора, ведущего в студию. Затем наступает очередь Тимми, и он чувствует себя скотом на мясном рынке. Раздеваясь, он пытается убить возбуждение воспоминанием о паре носков, забытых им жарким летом в шкафчике спортзала в старшей школе. И о том запахе, что ударил в нос, когда он, наконец-то, открыл его в последний день каникул. К счастью, этот трюк, как всегда, работает. Когда Джулия вскользь задевает сверхчувствительную кожу в разных местах, то его явная неуверенность в себе помогает держать член под контролем. Да и к тому же он слишком стесняется, когда дело касается его недоразвитого тела. Ему даже не нужно указывать на недостатки, он сам все прекрасно знает. Ноги слишком длинные, руки слишком тонкие, плечи слишком узкие, спина сутулая. Впалая грудная клетка и шея, как у жирафенка, и так далее и тому подобное. И возможность лицезреть все это в зеркале становится вишенкой на торте его сегодняшнего унижения. К тому моменту, как все это, наконец-то, заканчивается, Арми так и не появляется. Поэтому он одевается и, пока Джулия с Лукой беседуют о костюмах мистера и миссис Перльман, за неимением других занятий, отправляется на его поиски. Балкон находится достаточно легко, однако через стеклянную дверь признаков Арми не обнаруживается. И лишь ступив наружу и оглянувшись по сторонам, Тимми видит, как тот сидит, привалившись к стене, на плиточном полу, усеянном птичьим пометом. Когда Тимми подходит, тот даже не поднимает головы, рука, держащая сигарету, дрожит так сильно, что ему с трудом удается поднести ее ко рту. - Отъебись, - бормочет он, когда тень Тимми падает на него. - Арми, черт, в чем дело? – Тимми чувствует себя так глупо и беспомощно. Что-то определенно не так, но он может лишь стоять здесь и смотреть. Когда здоровый, сильный Арми сидит и корчится в мучениях – это неправильно, сбивает с толку. Арми же белый, словно полотно. - Я в порядке, вали отсюда, - голос у него хриплый и дрожащий. - Нет! – Тимми не понимает, откуда берется это упрямство, но он ни за что не оставит Арми в таком состоянии. - Тим, просто… - умирающим голосом говорит Арми, пытаясь дышать ровно. Тимми присаживается перед ним на корточки, забирает из пальцев сигарету и тушит ее. Вблизи губы Арми сухие и потрескавшиеся, сосуды в глазах полопавшиеся, а грудь быстро вздымается, пытаясь наполнить легкие кислородом. Когда пальцы касаются лба, то их обдает жаром. Тимми щиплет Арми за кожу на ладони, оттягивая ее назад, но она остается в таком же состоянии, не стягивается обратно. Тимми встречал достаточно танцовщиков балета среди знакомых сестры, поэтому знает, в чем дело. - Да у тебя обезвоживание. Погоди, о'кей? Он бежит обратно в студию, хватает бутылку воды и банан из миски с фруктами. Лука с Джулией не обращают на него никакого внимания. Он возвращается обратно, а Арми за это время даже не шевельнулся. - Вот, выпей воды, но медленно. И съешь это. Маленькими кусочками, - Тимми садится рядом с Арми на грязный пол и кормит его небольшими порциями банана, чередуя с глотками воды. – Я сказал, медленно. Или все выйдет обратно. «Снова» он не добавляет. Слава Богу, Арми не спорит, лишь кивает и делает то, что велено. Тимми осторожно убирает упавшую на голубые глаза длинную челку. От тела несет металлическим запахом, который теперь, когда он сидит так близко, легко учуять. - Господи, Арми, - шепчет он. В какой-то момент Арми роняет голову ему на плечо. - Блядь, - бормочет он. – Только не говори Луке, ладно? В голове мелькает, что, наверное, стоит вызвать скорую или, может, даже Лиз, но Тимми ничего не говорит. И только гладит Арми по спине, предлагая еще кусочек банана. - Просто дыши, хорошо? Не волнуйся. Все хорошо, - говорит он снова и снова до тех пор, пока бутылка не пустеет, и к лицу Арми не приливает краска. - Черт, не знаю, что это было, - Арми пытается вести себя, как ни в чем не бывало, и встает, хватаясь за плечо Тимми. – Наверное, десерт вчера был несвежим. Он неуверенно выпрямляется, опираясь рукой о стену. - Спасибо, друг. Арми собирается уйти, но Тимми обхватывает своими длинными пальцами его татуированное запястье и тянет назад. - Не нужно мне врать. Не ври мне, - он видит лишь свое собственное отражение в солнечных очках, скрывающих глаза Арми. Сорвать их хочется так же сильно, как и стереть это нарочито веселое выражение с лица. Это ужасно. Так что нахуй это дерьмо. - Я знаю, что это, - рявкает он. Арми напрягается: - Ты и понятия не имеешь… я понятия не имею, о чем ты говоришь. И на этих словах он разворачивается и уходит, оставляя Тимми стоять на продуваемом ветром балконе. Еще пару минут назад и представить было нельзя, что он сможет так сильно ненавидеть Арми Хаммера, но в данный момент это именно так. От злости Тимми пинает бутылку из-под воды, и она шумно катится по полу, но облегчения это не приносит. В конце концов, он следует за Арми в студию Джулии. Вскоре они уезжают домой в Крему. В полной тишине. Усевшись на заднее сидение, Тимми сразу достает наушники, наполняя голову словами Кида Куди. ~~~~ Поездка в Милан совсем не радует. Арми так плохо, что он с трудом может говорить, так что он просто отдыхает, дремлет, краем уха прислушиваясь к разговору Тима и Луки. Когда они приезжают в лофт художника по костюмам, Арми радуется, что первым к примерке приступает Тим, потому что ему нужно время, чтобы прийти в себя. Сердце колотится в груди. Может, он переусердствовал? Как только Тим снимает шарф, сердцебиение ускоряется. На его шее следы, оставленные пальцами Арми. Внезапно комната начинает кружиться. И когда Тим просто сбрасывает худи и футболку, чтобы примерить поло, которые ему вручает Джулия, лучше не становится. Кожа у него молочная, грудь безволосая, и лишь под мышками виднеется темный пушок. Он такой изящный. Теперь, когда стало ясно, как легко проявляются синяки на Тиме, Арми не может перестать думать о том, как будут выглядеть на его коже другие метки: красивые параллельные круги от веревки, врезавшейся в чувствительную кожу; набухающие следы от укусов; сине-фиолетовые пятна потрескавшихся сосудов от засосов, расцветающие на внутренней стороне бедра; ярко-красные следы твердого удара ладони на ягодицах… Арми не фанат спанкинга, но кремовая кожа Тима заставляет его пересмотреть свои пристрастия. Ему приходится привалиться к стене и благодарить судьбу, что тело слишком иссушено, чтобы показать, как его возбуждает вид Тима. В студии тепло, слишком тепло, и от запаха нафталиновых шариков начинает кружиться голова. Когда Тим выходит из-за шторы в одних маленьких плавках, демонстрируя свои километровые ноги, Арми приходится глубоко вдохнуть. Понимает ли Тим, как шикарно выглядит? Это сочетание мальчишеской невинности и юношеской самоуверенности делает его просто неотразимым, притягательным. Арми приходится отвести взгляд и отвернуться к окну, иначе он потеряет способность контролировать свою реакцию на полуобнаженного Тима, стоящего всего в пяти шагах от него. Арми даже чувствует запах свежего пота. Господи, это все очень плохо закончится. В голове стучит, перед глазами плывет. Когда наступает его очередь дефилировать в разных костюмах, становится совсем невыносимо. Он с трудом нагибается, и ему пару раз приходится прислониться к стене за шторой, чтобы сохранить равновесие. Эти шорты такие короткие, что член почти вываливается наружу. Он ловит взгляд Тима, и тот, похоже, краснеет. Неужели его пугает столкновение с такой откровенной мужественностью? В его туманном состоянии сложно сказать точно, но Тим определенно выглядит очень странно. Он балуется с бутылкой воды, а Арми внезапно отчаянно хочется сделать глоток, но пока все не закончится – нельзя. Хуже всего становится, когда приходится почти голышом стоять перед зеркалом, пока Джулия снимает с него мерки. Он набрал полдюйма в талии, но предплечья и бедра стали стройнее. Надо будет усерднее поработать над собой. Он бы с удовольствием пригласил Тима завтра на велопоездку, но у Лиз уже есть другие планы. Натянув на лицо маску полной невозмутимости, он наблюдает за тем, как Тим наблюдает за ним, и ему ненавистна каждая секунда. По окончании этой пытки ему просто необходима сигарета. Но как только он, выйдя на балкон, прикуривает, перед глазами темнеет. Следующее, что он осознает, - как стоит на четвереньках на полу, который ходит ходуном и качается, хотя ясно, что в реальности это невозможно. Голова раскалывается. Сердце готово выскочить из грудной клетки, а к горлу подкатывает тошнота. Помогите! Ему нужна помощь. Как-то удается сесть и привалиться к стене. Он пытается сосредоточиться на дыхании. Но не может сглотнуть, во рту сухо. Ноги начинают дрожать, и кажется, что он в любую минуту потеряет сознание. И тут на него ложится чужая тень. Это Тим. Господи, только не это! Он не должен был видеть его таким. Кто угодно, только не он. К счастью, Тим в ту же минуту исчезает. Или нет? Потому что внезапно он появляется снова, заливает в рот Арми воду и заставляет съесть что-то сладкое. Это сон? Арми не уверен, но когда он валится на теплое тело рядом, то ему все равно. И он позволяет себе наслаждаться этим вне зависимости от того, фантазия это или нет. Постепенно он приходит в чувство и понимает, что Тим действительно сидит рядом, наблюдая за его жалким состоянием. От смущения в горле все сжимается, к тому же Тим, похоже, понимает, что именно происходит. Нельзя этого допустить. Так что Арми делает то, что и всегда, когда не может взглянуть в лицо проблеме: сбегает, оставляя Тима позади. Непонятно, реакция ли это на унижение или на недомогание, но у него начинает крутить живот. Он просто жалкий ублюдок. Он действительно заслуживает все то дерьмо, в которое превратилась его жизнь.