При взгляде на тебя бросает в дрожь

Тимми надеялся, что все не станет настолько серьезным так быстро, хотя этого стоило ожидать после того, как переспал с женатым мужчиной намного старше себя. Ну, как бы то ни было, ему удалось пройти через Разговор, и теперь он удовлетворен своими реакциями. Очень взрослыми – «давай просто повеселимся вместе так долго, как получится, сплошное развлечение, бро». И здорово, что Арми так легко согласился. Они бро, без каких-либо романтичных привязанностей. Тимми конечно совершенно снесло голову от Арми, но это не значит, что он влюблен, ничего подобного. И он обещает сам себе, что не станет никому досаждать, он не какой-то там трах на одну ночь, который не в состоянии потом свалить. А теперь у него есть долгих шесть недель, чтобы проверить, нравится ли ему это, с мужчиной. Секс. Трах. И всякие кинковые штуки. И если нет, то ему и не будет нужды повторять этот опыт. Арми точно не назойливый тип. Боже, у него карьера в Голливуде, жена и ребенок! И он не сможет выкраивать время для интрижки с юным актером из малоизвестного итальянского фильма. Да, это сработает. Они взрослые люди. И прекрасно осознают, во что впрягаются. Если у Тимми появятся излишне романтичные мысли, то достаточно будет просто взглянуть на безымянный палец Арми, где вытатуированы инициалы его жены и его самого в замысловатой переплетающейся вязи. Тимми обсасывал этот палец и наблюдал, как он обхватывал его член, но это вовсе не отменяет того факта, что Арми уже занят. И Тимми справится с этим. Он не какая-то там плакса, наоборот, он гордится подвернувшейся случайно возможностью. С чего бы ему вообще влюбляться в Арми Хаммера? Лучше начать готовиться к съемкам, например, заучивать роли для их первой грядущей сцены в понедельник. Но почему-то Тимми с большим энтузиазмом погружается в достигнутое с Арми соглашение и позволяет тому пользоваться собой. Поэтому проводит всю вторую половину дня на коленях, обнаженным, со связанными за спиной руками, посреди арминой спальни, обслуживая его своим ртом. Арми затыкает его глотку своим членом, пока слюна не начинает течь по подбородку Тимми, большие ладони зарываются в кудри, чтобы удерживать голову на месте. Он то жестко трахает подставленный рот, то нежно проводит головкой члена по припухшим, влажным губам, покрывая их блестящей смазкой. - Тебе ведь нравится, да? Нравится задыхаться от моего толстого члена?- спрашивает Арми, погружаясь в рот Тимми все глубже, по самые яйца, и Тимми остается лишь согласно мычать в то время, как к глазам поступает влага от сопротивления рвотному рефлексу. И когда Арми наконец-то выходит из него, Тимми почти падает, откашливаясь густой слизью. Она попадает на пол и на его болезненный стояк, от чего Тимми чуть ли не кончает. Дав Тимми перерыв, чтобы перевести дыхание, Арми разводит подушечкой большого пальца смешавшиеся на подбородке Тимми сперму и слюну и размазывает все по скулам Тимми, его векам, кончику носу, и Тимми, отчаянно нуждающегося в нежности, выкручивает от этого прикосновения. С члена уже течет. - Господи, только посмотри, какой бардак ты развел. Закапал весь пол, - злобно фыркает Арми. – Нужно заставить тебя вылизать все это до чистоты. - Да, Арми. Прости, Арми, - Тимми опускает взгляд и наблюдает, как на уретре собирается очередная капля прозрачной жидкости. - Разве я разрешал тебе говорить? По-моему, тебе нужно снова заткнуть глотку. Арми снова вколачивается членом в рот Тимми, без устали тараня его, доставая до самого неба, пока не убеждается, что тот может начать давиться в любую минуту. И у Тимми не остается выхода, кроме как полностью расслабить горло и сосредоточиться на дыхании через нос. Все это время Арми удерживает голову Тимми прямо за кудрявую макушку, но тот не может сопротивляться, пока принимает Арми так глубоко, как только может проникнуть - Посмотри на меня, - рявкает Арми, и Тимми слегка приподнимает голову, глядя прямо в голубые глаза. Должно быть, он выглядит ужасно и грязно с истекающим слюной и растянутым членом ртом, с бьющимися о мокрый подбородок яйцами, но похоже Арми нравится то, что он видит, потому что Тимми чувствует проступающий вкус спермы на языке и пульсацию в горле. - Вот так, Тим. Принимай все. Что Тимми и делает, пытаясь заглотнуть еще больше, втягивая воздух щеками, желая снова ощутить вкус Арми. Но так и не получает того, что так отчаянно жаждет. Потому что в последнюю секунду Арми выходит из него и забрызгивает всю грудь, тяжело вздымающиеся ребра и затвердевшие соски белыми каплями. А потом смотрит на него с таким теплом и восторгом, что Тимми готов с удовольствием повторять это снова и снова. - Ты чудо, - говорит Арми, падая перед ним на колени и прижимаясь голой, бархатной грудью к тимминой потной спине, зажимая между их телами связанные руки Тимми, оглаживает костлявые плечи и мягко целует затылок. Тимми чувствует себя одновременно и опустошенным, и перевозбужденным, и еще чуточку разочарованным, когда Арми развязывает его, вынуждая вынырнуть из царства подчинения, в которое он погрузился с головой. Но все же Арми удерживает его на грани, так и не позволив кончить или хотя бы помыться перед тем, как отправиться на ужин. Тимми уверен, что его огромный стояк, от которого ему никак не удается избавиться, виден всем, да и запах секса его тело источает на всю округу. От такого унижения он краснеет и погружается в молчание. Но в этот раз от того, что заказ делает Арми, у него появляется ощущение собственной нужности и принадлежности чему-то. Это негласное обещание, что Арми позаботится о нем, когда они вернутся домой. Позаботится в своей строгой, но любящей манере, мягко, но уверенно укажет ему его место. - Ты сказал, что снова трахнешь меня, - решается напомнить Тимми, управившись со своей пастой в полной тишине. - Так и будет, - говорит Арми, прежде чем заказать тирамису, которое он потом медленно скармливает Тимми, заставляя дочиста облизывать ложку после каждого кусочка. Тимми кружит языком и обсасывает перепачканные кремом пальцы Арми, не заботясь о том, что на них смотрят посетители. Когда они наконец-то возвращаются в квартиру Арми, у Тимми такой стояк, что он едва ли может ясно мыслить. Однако, вместо того, чтобы снова связать его, Арми заставляет Тимми объезжать себя в позе наездника, удерживая за хрупкие бедра, выдаивая из его гибкого тела один оргазм за другим, пока он не превращается в одно мокрое, обессилевшее желе. Член Арми распирает его, и в какой-то момент кажется, что он пульсирует уже в горле, пока Арми долбится по простате снова и снова, не обращая внимание на то, что от перевозбуждения Тимми уже скулит и хнычет. - Заткнись, а не то снова придется занять твой рот. Хочешь этого? – Тимми вспоминает, как задыхался и захлебывался слюнями, и его передергивает, только вот не ясно - от страха или от желания, но на всякий случай он хранит молчание. Ему позволено упасть на грудь Арми только после того, как тот кончает глубоко внутри, буквально насаживая в последние минуту его на свой член, словно безвольную резиновую куклу. И теперь Тимми лежит в своей собственной остывающей сперме, которая покрывает и живот Арми, и его ребра, явно не способный когда-либо пошевелиться. Бедра, как и дырка, горят от напряжения, не привыкшие к такой частой интенсивной нагрузке и такому гигантскому члену. - Что ты чувствуешь, расскажи? – шепчет Арми в кудряшки, крепко обнимая Тимми своими длинными накачанными руками. - Чувствую себя грязным. Использованным. Уставшим. Счастливым, - бормочет Тимми в волосатую бархатистую грудь. - А там, внизу? – Арми все еще в нем, и от легких толчков Тимми шипит. - Больно. Ты просто огромный. - По-моему, тебе это нравилось, - хихикает Арми. - И нравится, - глаза Тимми начинают закрываться. – Но мне нужно еще привыкнуть. - Тогда нам придется поработать над твоей выносливостью. Думаю, что у меня найдутся подходящие игрушки для тренировки твоей симпатичной узкой дырочки. Тимми бросает в дрожь, когда он представляет, как его задницу растягивают большие, резиновые вибраторы. - Не думаю, что мне такое понравится. Придется купить Ресинол или какой-нибудь итальянский аналог. Арми целует его в макушку: - Я могу тебя осмотреть, если хочешь. Убедиться, что все в порядке. - Извращенец, - Тимми немного сдвигается и тяжело вздыхает, когда Арми с непристойным звуком соскальзывает с его влажного тела. - Мне казалось, что тебе это нравится. Тимми ухмыляется, приподнимается на локтях и нежно целует Арми, ведет кончиком языка по его нижней губе. - О каких игрушках ты говоришь? – шепчет он, чувствуя на своих губах улыбку Арми. - Потом. Тимми кусает его за бархатную нижнюю губу и всасывает ее, после чего начинает выкарабкиваться из объятий. Хочется почиститься, помыться, но… Арми хватает его за бедра и не дает выбраться. - Что такое? – в голосе слышится раздражение.- Куда собрался? - Мне нужно помыться. - Мне тоже, - Арми кивает на свое грязное тело, прежде чем снова посмотреть на Тимми. Тот хмурится. - Дважды повторять не буду, - Арми легко шлепает Тимми по заднице, а потом, сграбастав волосы на затылке, прижимает лицом к липкой массе, покрывающей всю его кожу. И Тимми позволяется отправиться в ванную только после того, как он дочиста вылизывает грудь и живот Арми от спермы. ***** В воскресенье они вовсе не спят до полудня. Вместо этого Арми решает, что нужно выбраться из их пропитанной спермой постели на пробежку. Тим ноет, что слишком устал и пока не в состоянии, но Арми убеждает его, объяснив, что с таким количеством обнаженных сцен ему нужно оставаться в хорошей форме. Еще рано, и на улицах Кремы почти пустынно, если не считать парочку пожилых женщин, облаченных в черные платья, идущих на мессу. Вскоре они покидают пределы города и около часа бегают по сельской местности. И возвращаются обратно в квартиру Арми насквозь потные и совершенно запыхавшиеся. Арми не дает Тиму возможности принять душ или переодеться. Как только они утоляют жажду, взяв бутылки с водой из холодильника, он хватает Тима за влажную футболку, притягивает ближе и целует. Сначала губы, затем шею, облизывает солоноватую кожу, пока Тим не начинает счастливо хихикать. - Тим, Господи, я хочу тебя постоянно. Это какое-то наваждение, - выдыхает Арми куда-то в ключицу. - Ты ненасытен, - Тим обнимает Арми за талию, пока тот продолжает покусывать и облизывать каждый доступный кусочек кожи. Тим пытается отпрянуть, когда Арми приподнимает его левую руку и прижимается носом к подмышке, но хватка на футболке лишь усиливается, пока Тим не перестает извиваться и не позволяет Арми свободно наслаждаться своим телом. - Дай мне надышаться тобой, - свободной рукой Арми хватает его за задницу и крепко сжимает ягодицу, прежде чем двинуться к паху. Пока еще мягкому, но начинающему крепнуть от прикосновений. - Как думаешь, ты выдержишь еще один заход? – спрашивает Арми, прижимаясь своим уже твердым членом к подрагивающему от возбуждения животу Тима, потом мягко всасывает в рот мочку уха, нежно скользя вдоль ушной раковины, а затем прикусывая ее. Тим менжуется. Арми видит, как на его лице проступают самые противоречивые эмоции: похоть, неуверенность, сомнение, беспокойство, смущение… - Да… конечно, - отзывается тот в конце концов, хотя энтузиазма в голосе не слышно. Но, несмотря на это, Арми берет его за руку, переплетает их пальцы и тянет его прямиком в спальню. Но на этот раз не трахает. Просто стягивает с него слишком свободные штаны, потому что те принадлежат Арми, стягивает до колен и, стреножив Тимми, подтягивает его закованные ноги повыше, затем наносит смазку на внутреннюю сторону его бедер и толкается в узкое пространство. - Не разводи ноги. Скрести лодыжки. Арми перехватывает Тима за талию и начинает ласкать его в такт своим толчкам. И вскоре Тим начинает стонать, подмахивая крепко сжатыми бедрами, но очевидно, что вовсе не в погоне за скорым удовольствием, а в желании доставить удовольствие Арми. И ради этого он готов долго балансировать на грани оргазма. Что ж, он быстро учится. Господи, как хорошо. Арми наблюдает, как бледная попка отскакивает то и дело от его живота, и делает внутреннюю пометку - уделить в будущем особое внимание этим двум аккуратным мягким половинкам. Он будет кусать их, шлепать и целовать. И Тим будет еще несколько дней чувствовать его, когда садится. Арми достаточно представить себе разложенного на кухонном или кофейном столе Тима, его покрасневшие и горящие ягодицы в сочетании с бледными, гладкими, почти безволосыми ногами, чтобы потерять ритм и начать вбиваться в узкое, влажное пространство всерьез. Он зарывается носом во все еще влажные от пота кудри и, кончая, хрипит: - Сейчас, Тим! Тим покорно выдыхает и выстреливает спермой на пальцы Арми и простыни. Их точно нужно срочно сменить. Но они валяются до полудня и лишь потом, наконец-то, добираются до заветного душа. Внутри тесной кабинки они целуются, целуются и целуются под горячими струями, моют друг друга везде, толкаются локтями и скользят мыльными пальцами в укромные местечки. Но все же они слишком измотаны, чтобы пойти на очередной заход. После Арми снова готовит яйца. Протеин жизненно необходим. Во второй половине дня они готовятся к завтрашним съемкам: прибытию Оливера и их первой встрече. Немного странно, но, тем не менее, волнующе, что они наконец-то, наконец-то, спустя столько времени, приступают к съемкам фильма - их эпичной истории любви. Арми размышляет над тем, каково это - впервые увидеть Элио. Завтра узнает. Назад пути нет. Им придется играть влюбленность. Смогут ли они быть убедительными? Как это отразится на Тиме и нем? Смогут ли они вести себя, как простые знакомые, после того, как сначала кружили вокруг друг друга столько недель, а потом трахались все выходные напролет? И все это явно не без участия Оливера и Элио. Как им вернуть это состояние, если учесть, что за последние сорок восемь часов они поимели друг друга во всех мыслимых и немыслимых смыслах? Они пообещали друг другу вложить в этот фильм все сердце и душу. Он одинаково важен для них обоих. Для Тима это отличное начало пути к славе. Для Арми возможность воскресить свою затухающую карьеру. Этой ролью он сможет наконец-то добиться определенного признания и доказать критикам, что он не обычный сладкий мальчик. За последние пару недель Тим как-то сумел убедить его, что он вовсе не такой уж шарлатан, каким себя считал. И что совместное с Тимом, Лукой и Майклом творение «Назови меня своим именем» станет неким обрядом посвящения, в котором он так нуждается, чтобы стать тем самым актером, мастером своего дела, каким всегда мечтал быть. Этот проект ни в коем случае не должен провалиться. Так рисковать нельзя. Вот почему Арми нужен план. *** Воскресным вечером довольный, умиротворенный Тимми лежит, вжавшись лицом в шею Арми, полной грудью вдыхая его запах. Он чувствует себя заебанным и счастливым. - Слушай, я тут подумал… - резко начинает Арми, и Тимми кажется, что ничего хорошего дальше не последует. - О чем? – спрашивает он. – О тех игрушках, что ты упоминал? - О том, что завтра начинаются съемки. - И? - Ну знаешь, Элио и Оливер завтра впервые встретятся и медленно начнут узнавать друг друга. Но мы при этом трахались все выходные. - Только не говори, что ты жалеешь об этом, - фыркает Тимми, целуя излучину шеи Арми. - Ну конечно нет, - Армии игриво шлепает Тимми по макушке. – Но, по-моему, нам стоит что-то предпринять, чтобы не слишком сближаться в первую неделю. В конце концов, Элио и Оливер еще не знают друг друга. Тимми садится прямо, смотрит на Арми и с подозрением спрашивает: - Что у тебя на уме? - Ну, думаю, что в первую неделю нам лучше ничего не делать. - И под «ничего» ты имеешь в виду... ничего? – Тимми не уверен, правильно ли все понимает. - Ни секса, ни объятий, ни поцелуев, ни совместных ночевок, ни прикосновений… Думаю, что лучше даже и тебе самому себя не трогать. - Что?- взвизгивает Тимми. - Ну, Элио постоянно возбужден, сексуально не удовлетворен. Мне кажется, что тебе не помешает такой опыт в жизни, чтобы потом достоверно претворить его на экране. - Арми, я всегда всеми руками «за» полное погружение в образ, но это смахивает на пытку, - Тимми до сих пор не верит в услышанное. Какого хуя? Точнее, никакого хуя? - Думаешь? – спрашивает Арми, и в его глазах вспыхивает озорной блеск. Тимми кивает. - Ну что ж, это печально. Потому что я решил, что все будет именно так, - Арми откидывается на подушки и выглядит очень довольным собой. Тимми тяжело сглатывает: - Ты серьезно? - Ага. - Я не смогу получить разрядку целую неделю? - Ага. - А ты? - Детка, боюсь, что это касается только тебя. Оливер… ну, мы же точно ничего о нем не знаем, верно? К тому же Элио считает, что он перетрахал всю деревню. - Ты засранец, ты не можешь так поступить! - О, я могу, - ухмыляется в ответ Арми. - Но… как же это правило будет выполняться? Откуда ты узнаешь, что я его не нарушил? - Ну, если ты дашь мне повод для сомнений, то я продлю срок еще на неделю. Тимми таращится на него долгих десять секунд: - Да ты садист. - Нет, на самом деле нет, - Арми берет его за подбородок. – Даже думать не смей, что на мне это не отразится. Что я не буду скучать по тебе, твоему телу, твоим прикосновениям, твоему запаху… Но ты сам сказал, что нужно превратить этот фильм в нечто особенное. Так давай привнесем в него то особенное, что у нас с тобой есть. Тимми тонет в голубых глазах, не в силах противится, и лишь кивает головой. - Ладно. Как скажешь,- выдыхает он. - Вот это мой мальчик, - Арми медленно и глубоко целует его, и Тимми тает от этих поцелуев, понимая, что сделает, что угодно, все, что пожелает Арми. Он будет хорошим мальчиком.