При взгляде на тебя бросает в дрожь

Когда Арми спускается с чердака, Тима уже нет, поэтому он возвращается в Крему вместе с Лукой. - Первая неделя прошла хорошо, да? – Арми на автомате кивает, мысли блуждают далеко. Вокруг Тима, раскинувшегося на кровати с засунутыми в боксеры руками. - Тимоти великолепен! Я без ума от него! – продолжает Лука, и Арми замечает, что тот краем глаза наблюдает за ним. - Да уж, для своего возраста он действительно особенный! – соглашается Арми. Слушать, как Лука открыто признается в любви к Тиму, неловко по многим причинам. Вернувшись в квартиру, Арми не может усидеть на месте. Он прикуривает очередную сигарету, но тут же тушит ее. Ни к чему так много курить. Тогда он валится на диван и начинает щелкать каналами, не в силах остановиться на чем-то одном. Как-то тревожно, невозможно сосредоточиться. Мысли бегают по кругу, то и дело возвращаясь к Тиму. Нужен хороший, добротный трах. Но возбуждение Арми перемежается с иррациональным страхом. Что если Тим учует? Что если спросит, как справлялся Арми? Воспоминания о поездке в Милан и последующем «очищении» заставляют Арми чувствовать себя жалким и потерянным… Предполагается, что он играет тут доминирующую роль, нельзя позволять себе слабость. Тиму нужно не это. Достаточно того, что он и так знает. И Арми приложит все силы для того, чтобы заставить его забыть. Он доведет его до края, превратит в рыдающее, умоляющее нечто. Тим появляется в квартире Арми в районе восьми. Очевидно только что из душа, волосы еще влажные, одетый в полосатую футболку с длинным рукавом и эти преступно узкие черные джинсы. Браслет, исчезнувший на время съемок, снова обхватывает его руку. Как только он переступает порог, Арми прижимает его к стене, закинув руки над головой, целуя так жестко и отчаянно, что наверняка оставит синяки. - Господи, как я скучал. - Ну, это была твоя идея…- напоминает Тим, прежде чем его затыкают очередным поцелуем. - Сегодня было уже слишком, - бормочет Арми в губы Тиму, и тот может только стонать в ответ. - Просто трахни меня. Они не добираются даже до гостиной. Арми скользит рукой под джинсы Тима и сильно, методично сжимает его член, пока тот не начинает задыхаться. Тим откидывает голову назад к стене, кайфуя от прикосновения Арми. - Пожалуйста…- хнычет он. - Ты сводил меня с ума целую неделю. То как ты выглядел, слоняясь повсюду в одних этих маленьких шортах. Блядь, Тим, это какой-то пиздец… Ты не представляешь… - А по-моему прекрасно представляю, - ухмыляется Тим. – Разве ты не чувствуешь? Арми скалится в ответ, и сжимает каменный стояк в кулаке, прежде, чем развернуть Тима лицом к стене, параллельно стягивая чуть ниже бедра джинсы и трусы. Тим поворачивает голову и Арми цепляется за эту возможность, пропихивает ему два пальца в рот, чтобы тот облизнул их. И когда они становятся достаточно блестящими от слюны, он прикасается ими к дырке. - Может быть больно, - говорит он Тиму. - Ладно, давай уже, - стреноженные ноги невозможно развести в стороны, и он сильнее напрягается, когда Арми толкается внутрь сразу двумя пальцами. Тим сжимается, вздрагивает, но вскоре расслабляется, продолжая судорожно хватать ртом воздух, и от боли, и от удовольствия разом. Но Арми не дает ему времени привыкнуть. -Мне нужно сейчас. - Мне тоже. Арми выуживает презерватив из кармана джинсов, разрывает упаковку, расстегивает штаны, вытаскивает наружу стоящий колом член и раскатывает по нему презерватив, и медленно, но уверенно входит. Когда Тим заходится в крике, Арми приходится приложить к его рту свою гигантскую ладонь. Вызванная соседями полиция сейчас точно не к месту. Тим прижимается к стене, опираясь обеими руками, когда Арми всерьез берется за дело, и начинает трахать по жесткому. Воздуха из-за зажатого рта не хватает, вена на лбу вздувается и начинает пульсировать. Лицо краснеет от немых криков и отсутствия кислорода. Но Арми уже знает, что от такого Тим получает истинное удовольствие. Проходит всего ничего, прежде чем он выстреливает длинной струей на стену. Арми следует примеру, и кончает глубоко внутри него. - Господи, боже мой. Ты в порядке? – Арми выходит, быстро стягивает презерватив и падает на колени, разводя ягодицы Тима в стороны. Тот начинает заходиться в крике, хотя все еще пытается восстановить дыхание. - Какого… хрена…. Арми… что ты…? – Тим утыкается раскрасневшимся лицом в изгиб локтя. - Просто проверяю все ли в порядке, - отвечает Арми, и в голосе его снова слышаться нотки похоти и желания, хотя он только что кончил. В животе что-то сжимается от вида красной, разбухшей дырки. Это прекрасно, чувственно, нежно – как и сам Тим – и так же убийственно. Арми одновременно и рад, и разочарован, что нет кровотечения. Мысль о стекающей по бледным бедрам красной струйке пробуждает какое-то первобытное желание, но он живо вспоминает последний раз, когда случалось подобное, и это повергает его в шок. А вдруг Тиму захочется, чтобы Арми его порезал? Чтобы отогнать эти тревожные мысли, Арми представляет себе, как из дырки вытекает его сперма, и он чуть сильнее растягивает ее большими пальцами. - Боже, ты и понятия не имеешь, что творишь со мной. Тим откуда-то сверху тяжело вздыхает и шепчет в сложенные руки: - Расскажи. - Прямо сейчас, к примеру, я представляю себе, как наблюдаю за тем, как моя сперма вытекает из твоей задницы. - О да, я мечтаю о том, чтобы ты кончил в меня, - Тим выпячивает бедра. – И все в твоих руках, ты же знаешь? Арми улыбается, но вместо ответа кончиком языка дотрагивается до припухшей кожи. Тим подпрыгивает, все тело сопротивляется незнакомому прикосновению. - Что…. НЕТ! – он визжит и пытается вывернуться, но крепкая хватка Арми не дает шанса на побег, жестко фиксируя его в ровном положении. Он снова толкается языком, пытаясь пролезть глубже, прежде, чем нежно всосать чувствительное место. Раздается тихий стон Тима. - Да, я знал, что тебе понравится, - выдыхает Арми в мокрую дырку, когда отстраняется, все еще придерживая вход открытым, выставляя на обозрение. Когда он поднимает глаза, то видит, что Тим краснее свеклы. – Что? - Это… Боже… Арми…нельзя засовывать язык туда…, - мямлит Тим, и голос трескается от стыда. - Нельзя? А ты просто представь себе, что я высасываю из тебя свою собственную сперму, а потом сплевываю ее тебе в рот… Тим стонет и дырка его дергается. - И не говори, что тебя это не заводит. Тим качает головой. - Ну что ж, боюсь, что нам придется побороть твою скромность, мой домашний цветочек, - Арми встает, одним махом натягивает свои джинсы, потом Тима, едва не задев ширинкой полувставший член Тима, прежде чем взять того за запястье, обхватив рукой браслет, и потянуть в гостиную. - Раздевайся и вставай на колени перед диваном. ~~~~ Обнаженный Тимми уже почти пятнадцать минут стоит на коленях на холодном полу и прислушивается к звукам льющегося душа, пока снова не появляется Арми. Его загорелая кожа розовеет от горячей воды. Тимми смотрит из-под опущенных ресниц на его обнаженное тело, не уверенный, позволено ли ему, но он просто не может вдоволь насытиться этим видом. Член Арми снова встает и его огромный размер пугает Тимми. Господи, неужели все это богатство было в нем. Внутри. Это впечатляет. Арми похож на ходячую статую греческого бога, и Тимми не знает, куда смотреть, когда тот забирается на диван, становится на подушки сиденья на колени спиной к нему и широко расставляет ноги, облокотившись локтями о спинку дивана. Тимми отводит взгляд, чтобы не пялиться на самые интимные места Арми, но тот похоже теряет последние остатки скромности, потому что выгибается в пояснице, еще шире разводя колени, выставляя себя напоказ целиком, давая Тимми прекрасный обзор на свой анус и морщинки. О Боже! Тимми краснеет, ему так неловко, но в то же время во рту собирается слюна, а член наливается кровью. Он видит мягкий пушок светлых волос, что обрамляют расщелину, рассыпается вниз по бедрам. Тимми понимает – такое не должно возбуждать, но возбуждает. А глубокое чувство стыда лишь усиливает это возбуждение. Что же с ним творится? Его шокирует, когда Арми резко толкается задницей ему прямо в лицо, и в нос бьет запах мыла и чего-то резкого. - Лижи! Тимми закашливается. Он не может, нет… он никогда такого не сделает! Нет, блядь! - Я сказал лижи!!! -Ты уверен? – шепчет Тимми, пытаясь потянуть время. Разве он сможет уговорить себя на такое? Он просто не может лизать зад Арми. Господи, какое унижение! Это так грязно. Но член Тимми дергается в предвкушении от одних только мыслей. Тимми начинает сомневаться в том, что вообще что-либо знал о себе и своих сексуальных предпочтениях. Неужели его и правда может заводить нечто подобное? - В чем проблема? – Арми смотрит на него через плечо. В голосе его не чувствуется нетерпение, только нежность и участие. – Я помылся. И его мягкий тон никак не вяжется с очевидным возбуждением. - Чувак, ты хочешь, чтобы я засунул язык в… - Ну? Он реально хочет, чтобы Тимми произнес это вслух? Неужели кто-то действительно занимается таким? -Фу, это же отвратительно? - Что? - Ну…. Ты понял, о чем я, - Тимми начинает заикаться. Арми пялится на него добрых десять секунд. - Ну-ка уточним, значит, я могу вставлять в тебя пальцы, трогать, ласкать, лизать и трахать твою задницу, но сделать то же самое для меня ты не в состоянии? Лицо Тимми начинает полыхать еще сильнее. И совершенно непонятно, как в такой момент кровь продолжает приливать к члену. - Эй, это несправедливо! – протестует он. – Это не… Господи, Арми, ты действительно хочешь, чтобы мой рот коснулся твоей задницы? - Ну, когда я проделываю такое с тобой, ты более, чем доволен. Это правда. И это все еще самая грязная и неловкая вещь, о которой Тимми когда-либо просили, а ведь он актер. - Но это не значит, что ты можешь заставить меня делать… это. - Я не собираюсь заставлять тебя. Но я решил, что ты захочешь попробовать. Познать что-то новое. Я думал, это то что тебе нужно. И определенно, ты заинтересовался, - Арми многозначительно смотрит на член Тимми, а тот резко преисполняется ненавистью к своему телу-предателю, однако возбуждение от этого вовсе не спадает. Тимми тяжело сглатывает и снова поднимает глаза на чуть темную расщелину Арми, заставляя себя не отводить взгляд. Золотистые волоски, обрамляющие ее, сгущаются к члену, который, к слову, стоит колом. Сфинктер же на удивление розовый, и сжимается в ожидании губ Тимми. Он выглядит чистым, аккуратным, даже нежным, и все же… - О боже,- вздыхает Тимми. Он уверен, что уже краснее рака. - Ты когда-нибудь лизал женщину? Ты же понимал, куда засовывал свой язык? Да, Тимми делал кунилингус девушкам. Но это – другое дело. Это то, что делают нежные любовники. И не идет ни в какое сравнение с тем, что он собирается делать сейчас. Стоп. Он и правда сделает это? Ведь Арми прав, он действительно хотел попробовать что-то новое. А это определенно что-то новое. К тому же и мама, и преподаватель по актерскому мастерству убеждали, что раз в жизни нужно попробовать все. Хотя, вряд ли они имели в виду нечто подобное, но мораль сей басни от этого не меняется. Не читал, но осуждаю – неверный принцип для жизни. И разве, он сам не кайфовал, когда Арми проделал с ним все то же самое чуть раньше? Так что Тимми закрывает глаза, собирает слюну во рту, отгоняет стыд подальше и нерешительно тянется вперед, пока не натыкается носом на копчик. Он слышит сверху вздох, чувствует движение. Неужели Арми дрожит? Тимми высовывает язык, его дыхание опаляет самое сокровенное место Арми и тот начинает стонать. А ведь Тимми еще даже не начал. Когда кончик языка касается мягкой кожи, Тимми чувствует лишь мыльный запах. Он на пробу ведет языком по расщелине между ягодиц, и все равно не чувствует ничего кроме мыла, ну может еще немного мускуса и запаха свежего пота… Все не так страшно, как казалось. Почти то же самое, что и минет. Хотя тот звук, что издает Арми, когда Тимми вылизывает линию от яиц до копчика, ни с чем несравним, и прежде Тимми такого не слышал. Это какой-то утробный стон, в ответ на который член Тимми начинает пульсировать и истекать смазкой. Видимо, он на правильном пути и теперь он порхает языком над входом, несколько раз лижет морщинистую кожу, кружит вокруг. Арми извивается над ним, и Тимми приходится зафиксировать его ягодицы руками, чтобы тот не сел ему прямо на запрокинутое лицо. Тимми мнет упругие и напряженные ягодицы в такт своим действиям языком, и, судя по звукам, который издает Арми, это ему определенно тоже нравится. Он то сбивчиво дышит, то громко стонет. - Господи, Тим, и ты пытался убедить меня, что никогда не делал такого раньше? Блядь, охуенно хорошо, давай еще, не останавливайся. Тимми и не собирается. Он начинает методично массировать кончиком языка сжатые мышцы,прежде, чем сомкнуть губы вокруг колечка и всосать его в себя. И тут Арми в голос выкрикивает его имя. Тимми вспоминает, как в свое время трахал Лолу языком. Она научила его парочке фокусов, за что теперь он ей страшно благодарен. Он напрягает язык и упорно толкается вперед, пока мышцы не расслабляются под его напором. Его язык касается такой мягкой кожи, даже мягче, чем в ушной раковине Арми, мягче чем губы, и вкус тут же меняется. Ничего ужасного, лишь чуть больше солоноватости и запаха смазки. Арми пытается покрутить бедрами, но Тимми крепко держит его за ягодицы, и толкается языком еще глубже, шевелит им, и тут Арми кончает с оглушительным криком, даже не прикасаясь к себе, выстреливая мощной струей на спинку дивана. Тимми отшатывается назад, потому что бьющийся в оргазменных конвульсиях Арми грозит сломать ему нос. Он откидывается на корточки и наблюдает, как Арми перед ним распадается на части. Влажная набухшая дырка продолжает сокращаться. И от того, что Арми непрерывно стонет его имя, Тимми приходится подняться, несмотря на то, что по затекшим ногам бегут игольчатые волны, взять истекающий член в руку и кончить буквально в два счета на то самое место, которое он вылизывал парой секунд ранее. И глядя на то, как сперма стекает по дырке Арми, внутри просыпается дикое, инстинктивное желание – поиметь, ворваться внутрь но Тимми не уверен, что может это. Арми ему позволит? Они никогда не обсуждали такие вещи, и он всегда предполагал, что трахать будут его. Но теперь стало интересно… Его мысли внезапно обрываются, когда Арми резко поворачивается, хватает его за шею, притягивает к себе и глубоко, мокро целует. Арми знает, где только что побывал язык Тимми, и все же настойчиво лижет его своим, всасывает все глубже. И тут до Тимми доходит, в чем реальный смысл поедания Оливером персика. В том, что если любовь настоящая, то ничто не может вызвать в тебе отвращения. И ты с радостью принимаешь все, что может предложить тебе твой любовник, без каких-либо колебаний, будь то измазанный в сперме персик или рот, только что лизавший задницу. Когда речь идет о любви, не существует ни стыда, ни отвращения. Стоп, почему он думает о любви? Он определенно не влюблен в Арми Хаммера! Это нелепо. Он не может. Просто не может. ~~~ Чуть позже, когда они все такие же обнаженные лежат в кровати, Арми водит кончиком пальца по бусинкам браслета на запястье Тима и смакует мысль о том, что Тим в его распоряжении на все выходные. - Ну, как я понимаю, все было не так уж и плохо? Во всяком случае, ты обкончал мою задницу, после того, как вытащил оттуда свой язык, - ухмылка Арми становится шире, от вида все еще краснеющего от смущения Тима. Господи, этот мальчик просто божественен. Несмотря на расползающийся румянец, Тим как-то безучастно пожимает плечами: - Ты кайфовал, меня это завело. Он подозрительно молчалив, и Арми начинает волноваться, не зашел ли он слишком далеко. - Тим, слушай, если есть вещи, которые тебе и правда не хочется делать, то нам стоит придумать стоп-слово, -Тим просто не моргая смотрит на него, и Арми объясняет. – Слово, которое немедленно остановит любой процесс на любой стадии. Тим снова пожимает плечами, и взгляд его туманится. Черт! - Эй, Тим, ты в порядке? Проходит какое-то время, прежде чем он отвечает: - Да. А когда Арми притягивает его ближе, он не сопротивляется, но и не делает попытки ответить на объятье. - Если тебе не нравится то, что мы делаем, то мы можем это обсудить. Знаю, что этого может быть чересчур. Иногда за гранью допустимого. - Это кто сказал? – бормочет Тим. Моя мама, которая определенно отправила бы меня в ад, если бы увидела прямо сейчас. Моя жена, которая не в восторге от моих сексуальных наклонностей. Кастинг-директора, отвергающие меня из-за моего лица. Мальчики по вызову, не готовые потакать моим желаниям, несмотря на плату. Я слишком жалкий, слишком извращенный, слишком красивый, слишком требовательный…. Так что теперь настает очередь Арми пожимать плечами. Тим приподнимает голову и смотрит на него. - Оливер, - произносит он. Арми вскидывает бровь. Это игра? - Это мое стоп-слово, - объясняет Тим. - Окей, - Арми ласково чмокает Тима в нежную щеку. И они снова погружаются в тишину. Арми порхает кончиками пальцев по рукам, плечам, спине Тима, но чувствует невиданную ранее твердость. Словно Тим сдерживает себя. Это очень неприятно и заставляет нервничать. И следующие слова еще больше сбивают с толку. - Думаю, нам нужно сдать анализы. - Что? – все, на что хватает Арми. И это звучит совсем по дурацки. - Сдать анализы на ВИЧ. Нам обоим, - объясняет Тим так, словно Арми имбецил. - Зачем? – внутри нарастает паника. Неужели Тим узнал? Тим странно смотрит на него: - Чтобы мы перестали пользоваться презервативами. Помнишь, ты говорил, что хочешь трахнуть меня без них? Ну конечно Арми помнит… но… - Инкубационный период может занять до шести недель, а у тебя был незащищенный секс. - Но ты же говорил, что заразиться орально крайне сложно. - ... и у меня был. Тим неверяще пялится на него. В горле пересыхает и Арми уточняет: - С Лиз. - Ох, точно, но она же твоя жена… - И что? - Почему она должна изменять тебе? От такой неприкрытой наивности у Арми рвется сердце. - Потому что я надолго оставляю ее ради работы. Потому что я трахаю мужиков у нее за спиной. Потому что она очень хороша собой и в какой-то момент может перестать сопротивляться поклонникам. - Ты ей не доверяешь? На самом деле, Арми и сам не знает. - Тебе не хватает рискованных встреч? – спрашивает Арми, не отвечая на предыдущий вопрос. - С тобой все иначе, - шепчет Тим, и по лицу его пробегает тень не грусти, а серьезности, и это немного пугает. - Почему ты заговорил об этом? - Не знаю, просто я так чувствую. Не могу точно объяснить это, - его слишком зеленые глаза широко распахиваются, словно он видит Арми насквозь, со всеми достоинствами и недостатками. И от такой уязвимой открытости и честности Арми начинает нервничать. - Я не очень хороший человек. Я изменник. Лгун. Притворщик. - Значит, я просто твоя подстилка? – спрашивает Тим, не сводя пристального взгляда, прежде, чем не расплывается в широкой улыбке. Арми становится трудно дышать. Это должно было рано или поздно случиться. Они дошли до грани. Но вместо ответа, он шлепает Тима по заднице: - Давай спать.