***
Огонь в камине кабинета неспешно пожирал дрова. В комнате пахло крепким кофе, сосновой смолой и морозной свежестью — окно, вопреки всем законам логики, было открыто. Нет, я не хотела спонсировать глобальное потепление. Просто письмо оказалось слишком важным, чтобы отпустить сову, его принёсшую, или же хотя бы запереть раму.Уважаемая леди Блэк! Спешу предупредить: слушание по делу о Гарри Поттере состоится сегодня, в час пополудни. Д. сделал всё, чтобы мы об этом не узнали, перенеся его с шести вечера. Надеюсь, что это письмо слегка взбодрит вас. Последние наставления: держитесь спокойно, можете даже выпить успокоительного перед заседанием. Помните, вы целиком и полностью правы. С журналистами посоветовал бы быть как можно более вежливой, отвечать на вопросы, короче говоря, вести себя диаметрально противоположно Д. Относительно вашего чудесного исцеления придерживайтесь уже изначально заготовленной версии. Ребёнок будет на заседании, я подкупил его охранников, так что на малыше уже кулон с чарами, блокирующими любую аппарацию или перемещение в подпространстве — даже если феникс Д. решит что-то провернуть, то ничего не будет — так что будьте, повторяю, спокойны. Я на заседании буду присутствовать в роли вашего адвоката, представляя интересы обвинения. Но всё же попросите кого-нибудь встретить вас с мальчиком (а я уверен, что слушание мы выиграем). Будет лучше, если это будет мужчина, лучше — инкогнито.
С наилучшими пожеланиями и надеждами на дальнейшее сотрудничество, Генри Хетклиф
Покачав головой, я тяжело вздохнула и сложила письмо вдвое, откладывая на стол. Сова уже успела улететь, так и не дождавшись ответа. Мой взгляд мазнул по комнате, задерживаясь взглядом на зеркале. Сейчас я была в достаточно простом, но удобном чёрном платье с белыми пуговицами, кружевной оторочкой и воротниками такого же молочного цвета. Волосы были забраны в простой пучок, а на ушах я носила одну простенькую серёжку с опалом на одном ухе и кафф — на другом. Он был в виде металлического дракончика, хотя хребет этого самого ящера лишь угадывался в силуэте украшения; больше всего мне нравились маленькие камешки-опалы, почти незаметные, но оттого не менее элегантные, которые смотрелись даже не вставками, а каким-то даже монолитом. Выглядело пускай и немного экстравагантно, зато подобное украшение было буквально пронизано защитными чарами, так что, вкупе с моей одеждой, пропитанной таким убойным количеством зелий, что убить меня теперь мог разве что гранатомёт — и то подобное стояло под вопросом — я чувствовала себя относительно защищённой. Да и репутацию Блэков подобное оправдывало с лихвой — главные параноики магической Британии, как-никак. Улыбнувшись, я снова покачала головой, стараясь успокоиться. Надеюсь, у Абраши нет сегодня дел, а то получится неловко… Хихикнув, я крутанулась вокруг своей оси, расставив руки и смотря в потолок. Энергия во мне всё ещё бушевала, пусть и чуть меньше, чем вначале. Оставалось только сливать такую прорву силы в накопители, раскачивая и так достаточно нескромный магический резерв, и молиться, чтобы это состояние как можно быстрее закончилось. Более-менее успокоившись, я потянулась за пером и пергаментом, строча короткую записку даже не присаживаясь. Никаких восклицательных знаков, уменьшительно-ласкательных прозвищ или ещё чего-то милого. Простое: «Малфой. Нужен мне в гостиной моего дома через пятнадцать минут, Как мужчина. Срочно». Ну должна же сохраняться какая-то интрига, не так ли? Абраксас вывалился из камина ровно через три с половиной минуты, мой ворон ещё даже не успел вернуться. Вышагнул он оттуда достаточно величественно, надо сказать, тут же выхватив палочку и, кажется, готовясь как минимум убивать. Шутить сразу перехотелось. Оставалось только подойти, улыбнуться и подать руку для ставшего уже привычным лёгкого поцелуя. — Слушание по делу Гарри Поттера назначено на час, — быстро проговорила я, не давая мужчине возможности начать возмущаться. — Дамблдор перенёс его с шести вечера. Прости, что так резко выдернула. Блондин тяжело вздохнул и раздосадованно дёрнул плечом, мол чего уж там. — А я тебе зачем? Ви, ты же понимаешь, явись я в зал суда… Я понимала. Даже лучше, чем он мог бы подумать. Если Абраксас явится вместе со мной — нас линчуют. Обоих. Ну, а Гарри так уж точно не отдадут. Оставалось только кивнуть. — Меня нужно будет встретить… желательно инкогнито, ты же понимаешь. Он понимал. И вот это состояние тотального «понимания» меня начинало напрягать. За последние пару дней этот человек стал слишком близким для меня в этом мире, а ведь когда-то я обещала ни к кому не привязываться. Даже к «родному» сыну. Блондин несколько секунд смотрел мне в глаза, после чего тяжело вздохнул, лишь мимикой выражая всё то, что он обо мне и всей этой затее думает. — Встречу, конечно. И чуть слышное, сказанное уже у камина. — Дурочка. Почему-то это заставляло улыбаться.***
В зале суда было многолюдно. Наверное, чувство спокойствия, поселившееся где-то глубоко внутри, всё-таки было ложным и, скорее всего, принесённым только успокоительным. Но рисковать я не могла: кто знает, сорвусь из-за мелочи, а это может стоить мне целой жизни. И не факт, что своей. С Абраксасом мы договорились встретиться прямо в Министерстве, у одного из каминов. Ушлые репортёры наверняка будут толпиться у дверей Зала, так что сопротивление было бы делом бесполезным и слишком энергозатратным. Оставим это Дамблдору и его любви к эффектному молчанию, намёкам и метафорам. И всё же меня немного потряхивало. Я кожей чувствовала в этом здании родственную магию, почти угасающую, но отчаянно с этим самым угасанием борющуюся. Слёзы на глаза наворачивались, когда я начала понимать, через что прошёл бедный ребёнок. Сжав зубы, я постаралась успокоиться. Сейчас единственное, что я могу сделать, это постараться не ударить в грязь лицом и постараться помочь мальчику. В любом случае, у Блэков ему будет лучше, чем у Дурслей. Момент, когда заседание началось, я пропустила. Слишком уж погрузилась в попытки различить магические потоки мальчика, который сейчас находился на руках помощницы Министра Магии — имени этой леди я, к счастью, не знала. Иначе бы не факт, что эта леди бы прожила ещё хотя бы лет пять — слишком уж явным было её отвращение и ко мне, и ко всем вообще, кроме Министра. В любом случае, я была практически уверена, что Министерство будет на моей стороне. Ему придётся. Иначе как объяснить выкрутасы Дамблдора с ребёнком, его укрывание от родственников? Ведь если оно не отрицает подобной линии поведения, значит поддерживает её. А народ, и так измученный войной, такого попросту не простит. Разбирательство тянулось долго и нудно. Я невозмутимо выслушивала свидетелей и ждала, пока ко мне обратятся, чтобы взять какие-то показания или что-то рассказать. Впрочем, меня особо не дёргали: мои интересы представлял адвокат, что Министру не особо нравилось, но заставляло его помалкивать. Между прочим, это была достаточно эффектная женщина, не старая, но уже и не молодая. Её звали Миллисента Багнолд и, если я не ошибаюсь, училась она на факультете Когтевран. Высокая, очень худая, с впалыми щеками и волосами тёмно-алого цвета, забранными в тугой пучок. Одета она была в простое чёрное платье, без кружев и лент, явно траурное. Если слухи верны, в этой войне она потеряла мужа и, кажется, дочь. — Сэр, я глубоко уважаю вашу профессию, — начал Дамблдор, поморщившись. — Но где же сама леди Блэк? Или теперь такие важные вопросы решают поверенные? Адвокат холодно улыбнулся, пожав плечами. — Это вполне в моей компетенции, но леди Блэк всё же присутствует. — Отлично, — обрадовалась Министр, чуть приподнимаясь на своём месте и взглядом выискивая меня. — Леди Вальбурга Блэк, пожалуй, должна ответить на пару вопросов в этом деле. Когда я поднялась, на её лице не дрогнуло ни мускула. Женщина лишь дёрнула плечом, явно показывая, что всякое в жизни бывает, и глазами указала на кресло, стоящее посередине зала. Пришлось прогуляться ножками, аппарация здесь блокировалась. Пока шла, уже тысячу и один раз мысленно поблагодарила своего адвоката за преждевременный совет насчёт успокоительного: без него я вряд ли выдержала бы все эти взгляды. Усевшись максимально удобно, я выдохнула и выпрямила спину, обводя взглядом присутствующих. Кандалы на мне, естественно, не захлопнулись — всё же не преступница, а истец. — Вальбурга Ирма Блэк? — переспросила Министр, уставившись в бумаги. — Да, госпожа Министр. Потянулась череда нудных вопросов. Я спокойно отвечала, что да, желаю забрать на воспитание крестника собственного сына. Да, желаю ввести в Род и дать ему достойное образование. Да, я в состоянии это сделать. — Но позвольте, — вмешался Дамблдор. — Мисс Блэк, думаю, у нас у всех есть несколько вопросов… — Я Леди Блэк, господин директор, — поправила его я. — Вы — дочь покойной Вальбурги? Племянница? — беспардонно поинтересовался Альбус. — Я и есть Вальбурга-мать-его-Блэк, — зло выплюнула я, теряя контроль, отчего на мгновение — всего на мгновение — окна в Зале завибрировали. — Я вдова, недавно похоронившая одного сына и проводившая в Азкабан второго — между прочим, мне до сих пор не могут сказать, за что! — так что имейте совесть, директор Дамблдор. Звенящая тишина была мне ответом. — В каком смысле вы «не знаете за что», леди Блэк? — встрепенулась Министр. — Мне толком ничего не сказали, — в голосе сквозил металл. — Просто забрали моего ребёнка и кинули в Азкабан, хотя у него даже не было метки. По рядам прошёл шёпоток, Министр задумчиво сверлила меня взглядом, Дамблдор морщился. — Леди, я понимаю, к делу это не относится, но… когда вы в последний раз видели своего сына или же передавали что-то ему? — Ещё до его ареста, естественно. — Вы знали, что имеете право на встречу раз в полгода? — Нет. — Кто сообщил вам об аресте сына? — Директор Дамблдор, — вырвалось у меня, а память Вальбурги, так неожиданно активировавшаяся, вдруг подкинула ещё несколько интересных фактов. — Самоуничтожающимся после прочтения письмом. Если требуется, могу показать воспоминания. — Как это относится к делу? — Альбус, казалось бы, терял терпение. Министр кинула на него изучающий взгляд и пожала плечами. — Вы правы, никоим образом, но это добавляет определённых деталей в картину… вы можете занять своё место, леди Блэк, я узнала всё, что хотела. Мистер Дамблдор… Усевшись на своё место, я с толикой заинтересованности наблюдала за тем, как пытается выкрутиться из сложившегося положения Альбус. По всему выходило, что Джеймс и Лили в завещании сами попросили его отдать ребёнка Дурслям. Откуда у таких молодых и самонадеянных людей появилось завещание, интересовало не только меня. Заседание затягивалось, министр начинала нервничать. Да и не только она, судя по, как говорится, сбледнувшему с лица Дамблдору. Мне же хотелось домой, к тёплой постели, чашке кофе и интересной книге. — Внимание, — объявила Министр. — Предлагаю решить этот вопрос голосованием. Кто за то, чтобы назначить опекуном директора Дамблдора? Поднялось несколько неуверенных рук. Присяжные поглядывали друг на друга, неодобрительно качая головами и о чём-то переговариваясь. Мои неосторожные слова дали им повод усомниться в Великом Светлом Маге. — Кто за то, чтобы воспитанием мальчика занялись родственники? — продолжила невозмутимо министр. Руки поднимались поначалу неуверенно, присяжные всё ещё поглядывали друг на друга, но робость быстро отпускала: людьми завладевал чуть ли не стадный инстинкт. Глубоко вздохнув, я позволила себе улыбнуться. Скоро всё это кончится. — Заседание окончено, — словно вторя моим мыслям, заявила Министр. — Гарри Поттер будет отныне находиться под ответственностью матери своего крёстного — Сириуса Ориона Блэка — Вальбурги Ирмы Блэк. Дамблдор сделал невидимый для многих пасс рукой и что-то прошептал. Всё моё существо прошил страх, тревога и ощущение чего-то надвигающегося. Побелевшие губы успели только прошептать «нет», да и то на русском, заставив сидящего рядом со мной адвоката приподнять брови. Феникс, появившийся в ту же секунду, вцепился в плечи маленького ребёнка когтями, попытавшись аппарировать, когда его отбросил защитный купол, завязанный на амулете, надетом на мальчишку заранее. Это представление сработало с эффектом бомбы. Дамблдора тут же скрутили подоспевшие авроры, Фоуксом занялись невыразимцы. Министр переняла на руки ребёнка, оказавшись рядом со мной в считанные секунды. — Забирайте Гарри и уходите, — прошептала она, силясь улыбнуться. — Здесь сейчас не до вас будет… Я кивнула, перенимая спящего мальчика, осторожно прижимая его к себе. — А что директор? — дотошно поинтересовался мой адвокат. — Разберёмся, — пожала плечами женщина и нахмурилась. — Но вы сами понимаете… Мы понимали. Это было лишь временно, Дамблдор был фигурой слишком ушлой и влиятельной. В голове царила абсолютная пустота, и что делать дальше я не имела ни малейшего понятия. В коридоре, в который меня пропустила пара невыразимцев, стоящих подле дверей, действительно была толпа. Журналисты, фотографы, обычные зеваки… защёлкали камеры, гул их голосов буквально оглушал, так что я растерялась, напрочь забыв все наставления адвоката. Сам Генри Хетклиф, видя моё состояние, тяжело вздохнул и кивнул, мол сам разберусь, иди. Я благодарно улыбнулась ему, шагая к мужчине в чёрной мешковатой мантии. Абраксаса в нём выдавала только трость. — Домой, — шепнула я, позволяя обнять себя за плечи вместе с ребёнком, который уже начинал просыпаться. — Поздравляю, — так же тихо ответил Малфой, осторожно сжимая мою руку и ожидая, пока я активирую порт-ключ в дом на площади Гриммо. Живот уже привычно скрутило, и вот я уже стою в так знакомой мне прихожей, держа одной рукой бывшего Пожирателя Смерти и прижимая другой Героя магической Британии. От сюрреалистичности картинки хотелось то ли плакать, то ли смеяться.