Патология страха

Румыния встречала нас — на мой взгляд — слишком мягким для зимы климатом и снегами. Вдыхая морозный воздух, впрочем, не доставляющий никакого дискомфорта, я ощущала себя так тихо и спокойно, словно всегда жила здесь. Словно всегда была неизменной частью этого мира. Путешествовать мы решили как маглы — не считая, конечно же, чемоданов с чарами пространственного расширения и облегчения веса — ведь именно в этом я видела основную прелесть поездок. Что может быть лучше наблюдения за бушующим или тихим океаном, криков чаек, улыбчивых людей, шума вокзала и поездов. Я смотрела на Абраксаса, всегда прохладно-спокойного и неизменно уверенного, и наконец-то могла почувствовать себя в меньшем напряжении, чем обычно. С ним можно было чувствовать себя маленькой девочкой, спокойной и улыбчивой. Груз ответственности уже не тяготил мои плечи, ведь был разделён напополам. Кто знает, быть может именно его я и ждала всё это время. Дышалось легко. Мы выглядели молодой и счастливой парой, хотя внутри уже давно и основательно постарели. Впрочем, чувствовала я себя если и не на двадцать, то на тридцать так уж точно. Энергия во мне бурлила и требовала хоть какого-то выхода. Именно поэтому, наверное, с помощью курса зелий, бессонных ночей и здорового комка нервов румынский был выучен, как свой родной. Абраксас, правда, изредка морщился, говорил подчёркнуто коротко и неизменно с сухим английским акцентом, но для себя я уже всё решила. Если получится наладить отношения с родственниками — мы останемся здесь, пока в Англии всё не утрясётся. Так и проблем будет по минимуму, и дров наломать никто попросту не сможет. Ну сами посудите, что меня там держало? Пресловутое гнездо? Можно подумать, я не смогу найти и здесь источника силы. Воспоминания? У меня их и не было фактически, всё-таки память Вальбурги мне не досталась. Даже Сириус жил на континенте, что меня в принципе не слишком-то и волновало. Всё-таки это был не совсем «мой» ребёнок, так что тот же материнский инстинкт играл во мне с переменным успехом. Естественно, он всегда будет для меня ребёнком — маленьким, импульсивным, неразумным — но скорее племянником, чем сыном. И тут уже ничего не поделаешь. К тому же, глава новой боковой ветви дома Блэк всё же нашёл решение проблемы со «светлой» Анной. Вот уж не знаю, что они там сделали — в подробности вдаваться желания у меня не возникало — но миссис Блэк теперь была вполне себе способна выносить, родить и, что важно, остаться после этого живой. Не то чтобы меня это крайне радовало, скорее я относилась к этому прохладно. Эта девушка в какой-то момент перестала играть для меня хоть какую-то роль, как бы грустно это ни звучало. Так что теперь я ступала на новую для себя землю с затаённой надеждой на то, что она, наконец, станет для меня той самой Родиной, тем причалом, к которому хочется возвращаться снова и снова. Который, словно Зона (*имеется в виду отсылка к Припяти и мифу о том, что она никого не отпускает), если и отпустит, то всегда заставит вернуться вновь. — А мне здесь даже нравится, — бросил Абраксас, плотнее запахиваясь в пальто и оглядываясь. Мы стояли на своеобразной остановке, к которой раз в двадцать минут подходил автобус, готовый довезти только сошедших туристов до гостиницы. Останавливаться мы там надолго не планировали — хотелось поскорее очутиться в месте более волшебном, чем обшарпанная комната с обоями в цветочек. — Мне тоже, — улыбка вышла действительно счастливой; вдыхая запах морозной свежести, я понимала, насколько сильно мне не хватало этого в дождливой и непостоянной Англии. — Останемся? — Ненадолго или насовсем? — уточнил мой муж, лукаво улыбаясь. Шум вокзала почти не доносился до места, где мы ожидали свой «экипаж», но на секунду мне показалось, что вокруг слишком много людей, слишком много звуков, слишком много того, что может отвлекать внимание от такого нужного и важного. — Посмотрим, — как-то нервно вырвалось у меня. Оставалось только судорожно поднять воротник пальто, закрывая шею от ветра, а лёгкий румянец — от пристального взгляда. Автобус подошёл быстро, но мне казалось, что прошли не одни сутки. Улыбчивый водитель довёз нас почти до самого центра Брашова, где располагалась выбранная нами гостиница. Насчёт обшарпанных комнат и безвкусных обоев я всё же погорячилась, о чём с удовольствием подумала в тот же самый момент, когда толкнула входную дверь. Не сказать, что всё было шикарно — вычурность так и не полюбилась ни мне, ни Абраксасу — но вот комфортно, строго и со вкусом так уж точно. Тот же холл был оформлен не в кричащих красно-золотых тонах, а в лучших традициях Райвенкло — тёмно-синий и бронза грели не хуже камина, так кстати затопленного. Здесь терялись временные рамки. В какой-то момент я поняла, что девяностыми — такими, какими помнила их я — тут ещё даже и не пахло, а восьмидесятые протекали тихо и размеренно. — Время словно остановилось, да, — раздался рядом со мной приятный старческий голос. — Вы не с материка, не так ли? Обернувшись, я заметила обладательницу столь чистого английского, не запятнанного многими годами оторванности от корней этого языка, от его непосредственных носителей и общения с ними. Это была высокая, худосочная женщина лет шестидесяти в длинном платье тёмно-фиолетового цвета и серой шали, скрепленной на груди брошью с зелёным непрозрачным камнем. Смотря на неё, на ум почему-то приходили романы Шарлотты Бронте, поместья и девятнадцатый век. А ещё слово «традиции», буквально выбитое в каждом её жесте. — Я миссис Сваровски, — представилась она, слегка приподняв уголки губ в вежливой улыбке и качнув головой. — Можно сказать, хозяйка этого места. Находящийся рядом со мной Абраксас несколько напрягся, словно силясь понять, про что она говорит, что имеет в виду: город или отель? Конечно же, говорила она о здании. Об этом свидетельствовала и расслабленная поза, и дружелюбие, и её мысли, легко считанные с помощью родового артефакта. — Очень приятно, — наконец, улыбнулась я, с удовольствием пожимая протянутую руку; ладонь женщины оказалась мягкой и тёплой. — Да, мы только сегодня сошли с парохода. — Англия? — понимающе улыбнулась она. — Англия, — кивнул Абраксас, улыбаясь. — Можем мы посмотреть номера? Часы пробили два по полудни. — Конечно, — засуетилась миссис Сваровски, тут же отходя за стойку с кассовым аппаратом и, развернувшись, задумчиво обводя взглядом висящие за её спиной ключи. Мы взяли небольшой парный номер с видом на горы и лес — здания всё ещё были достаточно редкими и не такими уж высокими, так что изумрудные кроны деревьев до сих пор виднелись над ними — и, поблагодарив улыбчивую женщину, отправились разбирать вещи. Нас, впрочем, тут же оповестили о том, когда можно позавтракать, пообедать и поужинать, а так же пообещали дать к вечеру список главных достопримечательностей. — Кажется, мы ей понравились, — усмехнулся Абраксас, прикрывая за нашими спинами дверь. — Конечно, — рассеянно кивнула я, впрочем, тут же рассмеявшись. — Как мы вообще можем не понравиться? Комната представляла из себя зрелище достаточно приятное глазу. Чистая, светлая, квадратной формы, с кроватью светлого дерева, светлыми же полами из добротных, выскобленных заботливыми руками и временем досок. Два больших прямоугольных окна с витражными вставками светло-жёлтого стекла были занавешены лёгким тюлем, платяной шкаф примостился рядом с книжным, на софе, обитой кремовой тканью, примостилось несколько подушек, а камин был жарко натоплен. Повернувшись на небольших каблуках своих сапог, я легко оказалась рядом с мужем, невесомо целуя того в щёку. — Ну вот и добрались. Абраксас легко качнул головой, обнимая меня. — Мне казалось, будет тяжелее. Лёгкий смешок, быстрый разворот, хлопок неосознанной аппарации — и вот я уже у окна, приподнимаю шторку, чтобы выглянуть в окно. Ощущение безопасности несколько пьянило, но мозг быстро охлаждался уже привычной паранойей. Сейчас главное — поставить мало-мальски приемлемую защиту и озаботиться поиском волшебного квартала. В том, что он тут есть, я не сомневалась ни секунды. — Самое тяжёлое ещё впереди, — я буквально кожей чувствовала, как супруг небрежно пожал плечами и достал волшебную палочку. — Поставишь контур сам? — Естественно, — правый уголок его губ поднялся в улыбке. — А ты… — Буду искать магический квартал, — пожала плечами я, отходя к своему чемодану и пассом палочки заставляя его раскрыться. Книгу о магических кварталах мира я купила на всякий случай ещё около месяца назад, просто заказала по почтовому каталогу. Детское любопытство тогда брало верх, хотя особой пользы я в подобной литературе не видела. О путешествиях — а тем более о чём-то более серьёзном, скажем, о переезде в другую страну — тогда не думалось вообще, так что томик так и пылился. И именно теперь он пригодился. Устроившись прямо на широком подоконнике, где снопы скудного зимнего света так удобно падали на страницы, я с присущей мне кропотливостью и дотошностью принялась листать справочник. Брашов нашёлся быстро. Город считался одним из крупнейших центров магической жизни. Предполагалось, что выходов в магмир тут несколько. Самый крупный и старый — на Площади Совета. — Неприметная глазу магглов дверь в светло-зелёном, старинном здании, расположенном по правую сторону от центра. Для прохода следует обхватить ладонью медное кольцо в центре двери и постучать три раза. Открывает, чаще всего, экономка — приветливая женщина-дух, привязанная к этому месту уже несколько веков. Далее вам остаётся лишь пройти до противоположной стены, в которой вы обнаружите дверь, идентичную той, через которую прошли минутой ранее, — читала я вслух, задумчиво тарабаня пальцами по подоконнику. — Кстати говоря, забавный факт. Так мы попадём в магический Брашов, а не просто в квартал. — В плане в сам Брашов? — переспросил Абраксас, нахмурившись, но ни на секунду не отрываясь от своего занятия. — А в прямом, — весело ответила я, захлопывая книгу и вскакивая; энергия во мне бурлила. — Это как пространственный карман. Тот же город, только магический. Видя интерес, зажёгшийся в его глазах, хотелось улыбаться. Сейчас нужно было переодеться и, набросив маглоотталкивающие чары, всё же отправиться к кварталу. — Заканчивай скорее, — повторила вслух я, — и отправимся. Судя по всему, Абраксас был не против.

***

Улицы Брашова всегда были местом оживлённым. Старые дома, никак не замаранные живущими в них людьми, автомобили, кебы, люди на велосипедах, байках, да и просто пешеходы — всё это смешивалось, сливалось между собой, создавая единый муравейник. Мне было безумно интересно, как всё это выглядит в тёплую, даже жаркую погоду. А сейчас на окнах застыли причудливые витражи из мороза — словно заспиртованное дыхание ветра — люди кутались в пальто и шарфы, где-то веселились дети, отчего их смех звонким колокольчиком тревожил жидкий холодный воздух. Шла я, как на войну. Ощущение праздника и вся моя напускная весёлость пропала сразу же, как только я вышла из своего номера. На мне было чёрное тяжёлое платье, всё пронизанное чарами собственного авторства и пропитанное таким количеством составов, что становилось просто непробиваемым. В прямом смысле этого слова. К тому же, за счёт множества вспомогательных чар, оно было лёгким, удобным, ничем не мешавшим в бою. Не то, чтобы я к чему-то готовилась. Скорее остерегалась. Сжав руку Абраксаса, я глубоко вздохнула, останавливаясь перед дверью, что в точности совпадала с описанием в книге. — Давай, Вэл, — напряжённо сказал мужчина, прекрасно понимая, что ему рваться куда-то противопоказано. — Нужно постучать три раза. — Сейчас, — усмешка вышла слишком уж нервной. Чёрные перчатки не смогли перекрыть холод, пронизавший при прикосновении к этому кольцу буквально до костей. Глубоко вздохнув, я нацепила маску полного безразличия, искусственно приводя пульс в порядок. Удары совпали в точности с ударами сердца, прозвучав так резко и гулко, что буквально разрезали тишину надвое. Напряжённое молчание. Валящий снег словно прекратил на доли секунды своё падение. Звенящая в ушах тишина, доселе непривычная и какая-то даже чужеродная. Шаги за стеной, медленные, старческие, гулкие. Приветливо распахнутая дверь и тёплая улыбка экономки. — Здравствуйте, молодые люди. За покупками? Шум резко ударил по ушам, а снег падал уже с привычной скоростью; с плеч будто свалилась гранитная твердь, позволяя облегчённо выдохнуть, распрямить плечи и улыбнуться. — Да.