***
У Тендо мягкие губы. Мягкие, податливые. Это могло бы быть мило, если бы он не целовал всегда первым. Напирал, как поезд, который едет только вперед, впечатывался своими мягкими, узкими губами, целовал, требовательно надавливая пальцами на челюсть и углубляя поцелуй, давая почувствовать языком свой горячий, мокрый рот. У Ушиджимы же губы всегда сухие, потрескавшиеся. Такие вот полные, сухие губы, к которым странно прикасаться. Поэтому Тендо всегда сначала проходится по ним языком, облизывает, притирается как кот перед тем, как запечатать своими. Им уже не странно. После того, первого раза, когда Тендо просто дразнил, подкалывал, после первого поцелуя. Вакатоши теперь просто каждый раз ждет, когда они останутся в раздевалке одни. Каждый раз. Это уже превратилось в традицию. Когда вся остальная команда уходит из раздевалки, Ушиджима садится на скамейку, чтобы переодеть обувь. На самом деле, это единственное, что он делает сам. Все остальное остается за Тендо. Сатори сам забирается к нему на колени, сам прижимается, обхватывает его за шею, сам лижет, сам целует, углубляет поцелуй. Все сам. Вакатоши только поддается. Поддается и отвечает. Кладет руки в ответ на талию, отвечает на поцелуй, но никогда не берет инициативу на себя. Они всегда только целуются. Через пять-десять минут Тендо сам прерывает этот жаркий поцелуй, смотрит горящими глазами, но натыкается лишь на вопросительный взгляд Ушиджимы. В последнее время более взволнованный, но кто к черту заметит разницу. Наверняка, Тендо и на поле думает, что Вакатоши просто смотрит потому, что не понимает. Никто не знает, что творится у номера один в голове. Просто поцелуи. Ушиджима думает, почему Тендо так смотрит на него, почему так горько улыбается, слезая с колен. Что-то стучит о черепушку изнутри, какая-то мысль просит, чтобы её заметили, но Ушиджима то игнорирует, то не может её поймать. Как понять реакцию Тендо, если он не может понять даже себя? Эти поцелуи будоражат. Слишком хорошо, сладко и неправильно. Что это, если не просто поцелуи? — Тендо, — Ушиджима зовет его спокойным голосом, как обычно разговаривает, но Сатори все равно вздрагивает. Он даже не успевает отойти далеко после их «привычного» поцелуя. — Хочешь сегодня зайти ко мне в гости? Тендо оборачивается, удивленно смотрит на Ушиджиму. Вопрос неожиданный и весьма двусмысленный в контексте происходящего. Сатори поднимает вверх правую бровь и кусает свою губу, будто раздумывает над ответом, хотя давно всё решил, прокручивал в голове этот разговор тысячу раз. — Вакатоши, неужели ты созрел для продолжения банкета? Я уж думал, может ты не просто серьезный, а ещё и импотент. А, оказывается, все не так плохо? — Тендо улыбается, но улыбка эта тяжелая, натянутая, он скорее взволнован и шутит, чтобы скрыть это. Если пошутить о теме, которая волнует, придется об этом все же заговорить, ведь так? — Нет, я не импотент. Но, видимо, нам надо сначала поговорить. Мы этого так и не сделали. — Ушиджима зашнуровывает свои кроссовки и поднимается со скамейки. Значит, Сатори не такой уж и догадливый демон, раз не понимает сразу, что происходит. Ну или у Ушиджимы с эмоциями все совсем плохо. Более вероятен второй вариант, но Вакатоши совсем не верится, что он никак себя не выдает. В любом случае, Тендо достаточно проявлял инициативу. Теперь Ушиджима готов что-то сделать сам. — Пойдем. Я хочу тебе кое-что рассказать. И ты мне, видимо, тоже.***
У Ушиджимы отличный дом. Большой, просторный, а самое главное — пустой. Не совсем, конечно, но в комнату Ушиджимы они проходят, не встретив никого на своем пути. Обычная кровать, стол, стул, пара книжных шкафов, закрытый ноутбук. Тендо не знал, что у Вакатоши есть ноут. Мобильный у того был самый обычный, с черно-белым маленьким экраном. Видимо, для того, чтобы не жалко было потерять или уронить. Ушиджиме вообще не нужны по жизни все эти функции смартфона, хотя есть возможность купить дорогой телефон. Тендо задумчиво оглядывается по сторонам, пробегается взглядом по книгам на полке и падает прямо на заправленную кровать Ушиджимы. Тот смотрит как-то странно, но только подходит к стулу, разворачивает его к кровати и тоже садится, откладывает сумку к столу. — М-м-м, ты хотел поговорить? — Мы хотели? — О чем же? Ушиджима снова внимательно смотрит на него и чуть вздыхает. Теперь кажется, что Тендо никогда и не хотел начинать этот разговор, избегал его. Или ему просто страшно? Вакатоши смотрит на руки парня. Чуть дрожат. Странно, что не дрожат у него самого. — О поцелуях? — Решает он начать так. — Ахах, а я уже думал, что об Ойкаве. Ты ведь постоянно о нем говоришь, — Тендо чуть кривит губы и отводит взгляд. Слишком интересные книги на полке. А разговор скорее всего не приведет ни к чему хорошему. — Ойкава? Ну, потому что он должен был… — О господи, ты даже меня уже этим достал. — Тендо прерывает его и закатывает глаза, вздыхая. — У нас и без него отличная команда. Нам не нужен Ойкава. Тебе он не нужен. Ушиджима некоторое время молчит, а затем согласно кивает. — Да. Мне нужен ты, Тендо. Снова наступает тишина. Слышно, как двигается секундная стрелка в часах на стене, как за окном вскрикнула птица и вспорхнула с соседнего дерева. А Ушиджима не отрывает взгляда от того, как у Тендо появляется румянец на щеках, краснеют уши. Теперь тот весь красный и такой милый для Ушиджимы, что хочется сказать что-то ещё, смутить ещё больше, но нужно дождаться его реакции, услышать его голос, его ответ. — Что? В смысле? — Тендо держит себя в руках. Но всё равно так быстро пропадает эта уверенность, что была на площадке, когда они были не одни, больше нет того вызывающего поведения. Он скоро приходит в себя, голос даже не дрожит, переводит взгляд на лицо Ушиджимы и пытается понять, ценят ли его как игрока, или это такое специфическое признание. Это и то и другое, но Вакатоши все же пояснит. — Ты важный член нашей команды. Ты нужен нам. И мне. А ещё ты особенно нужен мне не во время игр. Ты шутил о сексе в раздевалке, но я отнюдь не шучу. Наши поцелуи… Мне нравится всё это. И я хочу продолжить. Мне нравишься ты. Я хочу снять с тебя эту футболку, опрокинуть на кровать и… — Стой-стой-стой. А-а-а, Вакатоши, погоди. Что ты… Это ты мне так в любви признаешься? Ты знаешь, что это делается не так? Или у тебя чисто плотские желания и нужна разрядка? — Тендо всё ещё немного красный и прерывает эту речь просто потому, что она слишком откровенная, ушла в какие-то совсем другие дебри. Ушиджима прямой как рельса и говорит всё так же прямо. Стоило остановить его перед тем, как он дойдет до шокирующих подробностей. — А чего хочешь ты? — Вакатоши внезапно отвечает вопросом на вопрос и совершенно непонятно, что нужно самому Ушиджиме. Тендо на такое не подписывался. Он не хочет отвечать, тем более первым, раскрываться перед тем, кто не показывает и не говорит о своих эмоциях. Весь их мир перевернется, после неправильного ответа будет сложно что-то изменить. — Ты издеваешься? Это у тебя еблет нечитаемый вообще… Я не хочу… Эх. Ты даже не поймешь меня сейчас. — Тендо машет на него рукой и снова отворачивается. Всё идет совершенно не так. Катится к черту, лучше сказать так. Но Ушиджима слишком долго поддавался, чтобы снова ничего не делать. Он крепче впивается пальцами в свои коленки и тяжело выдыхает перед тем, как сказать. — Я хочу с тобой встречаться. Не просто по дружбе, понимаешь? — Тендо понимает. Сначала он думает, что ослышался, но Вакатоши так серьезен, так смотрит в ответ. А ещё у него покраснели кончики ушей. И это самый лучший показатель. Тендо медленно встает с кровати, подходит к Ушиджиме и хватает за футболку, тянет на себя, впиваясь в его губы очередным поцелуем. — Да, — Он заглядывает в глаза Ушиджимы и чуть кривит губы. — я тоже. На этот раз Ушиджима целует его сам. Сам толкает к кровати, сам садится и притягивает Тендо к себе на колени, уже привычно обнимает его за талию. Сам-сам-сам. Он хочет сейчас всё сделать сам, но Тендо первый тянется расстегивать его рубашку. Ушиджима отвлекает его, обхватывает ладонями лицо и вглядывается в глаза. Он рассматривает лицо Сатори, его вздернутый вверх нос, тяжелые веки, эти потрясающие складочки у губ, его улыбку. Тендо улыбается сейчас. Улыбается так, что Ушиджима не выдерживает и целует снова, закрывает глаза, но все равно представляет его курносое лицо. Целует эти тонкие губы, но не так, как раньше, напирает, углубляет поцелуй и отстраняется только когда чувствует, насколько сильно Сатори впивается в его плечи через рубашку. — Я представлял себе это совсем по-другому… — Голос у Тендо тихий, даже непривычно тихий, будто он боится испортить момент звуком своего голоса. — А как ты себе это представлял? — Вакатоши опускает руки на его бедра, но сейчас смотрит прямо в глаза. Тендо такой прекрасный. С этим его курносым носиком, складочками у губ, острыми локтями и коленками, с его длинными пальцами. Ушиджима теряется по дороге к его губам. Между их губами дюжина сантиметров, но они кажутся целой пропастью, пока Тендо говорит. Этот нос лучше, чем картины Да Винчи, прекраснее улыбки Мона Лизы, красивее самого мокрого сна Ушиджимы. Он не выдерживает, тянется и проводит языком по кончику его носа, едва прихватывает зубами и тут же отстраняется. Это так глупо, но этот нос лишает Ушиджиму разума и рациональности. Только начавший что-то говорить Тендо замолкает и тихо смеется. Кажется, он снова смущается и зарывается пальцами в волосы Вакатоши на затылке. — Я представлял себя у тебя на коленях. — Так. — Я бы соблазнил тебя. — Ты соблазнил меня. — Нет, я бы поднял футболку, вот так, — он поднимает свою рубашку, открывая плоский живот с впалым пупком, тонкие волоски, уходящие к поясу школьных брюк. — А ты бы коснулся моего живота рукой. — Футболку? — Я представлял это в спортивной форме, в раздевалке. Ушиджима протягивает руку и скользит пальцами по животу Тендо, чуть гладит большим пальцем повыше пупка, скользит дальше и открывает половину груди, неуверенно замирает, разглядывая голое тело перед собой. — Я соблазнился, — точное утверждение. Его тон настолько серьезен, что Тендо снова смеется. И этот смех лучшее, что Ушиджима слышал за последнее время. Наверное, это даже лучше, чем если бы Ойкава перешел в Шираторизаву. Потому что Ойкава не смеялся бы так из-за него. Он бы не целовал его так, как целует Тендо. Потому что Ойкава не Тендо. У него нет этого курносого носа, этих тонких пальцев, что перебирают волосы Вакатоши. Ушиджима наклоняется, нагибает Тендо чуть назад и целует его плоский живот, ныряет носом в пупок и кусает кожу живота. Сколько получается прихватить. Кусает, зализывает и снова кусает, поднимаясь выше дорожкой таких отметин. Тендо чуть возмущенно мычит и выдыхает, но не мешает ему. — И что бы я сделал потом? — спрашивает Ушиджима, поднимая голову, смотрит в уже слегка мутные от возбуждения глаза Тендо и чуть вопросительно наклоняет голову. Они оба так взбудоражены, так возбуждены, но всё это… Странно, всё ещё странно и непривычно. Хотя Ушиджима и выбрал уже привычную позу, хотя он целовал Тендо так много раз. Неправильно? — А что ты хочешь сделать, Вакатоши? — Хочу называть тебя по имени, Сатори. — Ты уже называешь… — Тогда я хочу поцеловать тебя ещё раз. — И? — И постараться воплотить твои фантазии. — Боже, ты даже сейчас говоришь это так серьезно, Вакатоши. Ты не на экзамене. — Знаю. Поэтому, постараемся вместе. Ушиджима притягивает его обратно ближе к себе, едва касается губами линии челюсти Сатори. Тендо откидывает назад голову. Ушиджима упирается взглядом в изгиб его шеи, касается губами выпирающего кадыка и снова немного сходит с ума. Совсем чуть-чуть, но этого хватает, чтобы утробно зарычать, крепче сжимая уже не бедра, ягодицы Сатори. Вакатоши чувствует себя диким зверем, которому положили кусок восхитительного мяса, но разрешили только лизнуть, даже не впиться зубами. Хотя, ему позволено всё и даже больше. (Всё ли?) Он плотно лижет шею Тендо, проходится по кадыку и смыкает зубы на коже сбоку, ближе к плечу. Тендо чуть дергается, кажется, тихо стонет и наклоняет голову в другую сторону, будто подставляя шею ему на растерзание. Ушиджиме мало. Но он хочет посмотреть ему в глаза, хочет встретиться взглядом. Там, в раздевалке, они не говорили друг другу ни слова, а сейчас было сказано слишком много. Тендо зря считает Ушиджиму слишком серьезным и сдержанным. Этого не скажешь о человеке, который оттягивает зубами воротник рубашки, чтобы оставить засос ближе к плечу любовника. Ушиджима забирается ладонями под рубашку, снова гладит его талию. Тендо всё еще полностью одет и это кажется огромной ошибкой. Неправильно. Мелькает короткая мысль, которую Вакатоши не успевает осознать, поэтому он опрокидывает Тендо на кровать, наклоняется, чтобы ещё раз поцеловать в шею, расстегивая рубашку парня. Тендо снова слегка краснеет, его волосы и так торчат в разные стороны, а теперь ещё и контрастируют с синим покрывалом. У Сатори вообще краска постоянно приливает к лицу, ушам, шее, потом уходит, позднее возвращается. Как и самого Сатори бросает от смущения к резкому желанию доминировать. Ушиджима заканчивает с рубашкой и чуть отстраняется, чтобы посмотреть на свои труды. На губах у Сатори легкая улыбка, которая заставляет Вакатоши притормозить. Он смотрит с хитрым прищуром и поправляет ворот своей рубашки, распахивая её ещё больше, провоцирует. Тендо худой. Кожа так сильно обтягивает ребра, что Ушиджима сначала пересчитывает их взглядом, а затем пальцами, ведет подушечками пальцев вниз по впалому животу, заставляя Сатори вздрогнуть. Проводит пальцами ниже живота, гладит красную "блядскую дорожку", что уходит под штаны. Он снова медлит. Хочет наброситься, укусить, сжать его в своих руках, но медлит, сомневается. Мысль всё не отпускает, червячок сомнения гложет его изнутри как что-то уже надоевшее, решенное, но не отпускающее. Неправильно. Поцелуи, секс, отношения, все эти прикосновения к Тендо кажутся Ушиджиме настолько правильными, что он забывает о чертовом обществе. Вот что гложет его так долго и мучительно, тормозит, не дает отдаться ощущениям. Неодобрение. Мысли пропадают, когда Тендо сгибает ногу в колене и отирается бедром у него между ног, специально выгибается, приподнимается, чтобы прижаться крепче. Они настроены не останавливаться на поцелуях, Тендо уже тянет с него рубашку, оглаживая сильные плечи, проходится ладонью по мышцам груди, крепко зажимает пальцами торчащий сосок. У Ушиджимы они не чувствительные, но всё равно ощущения странные, интимные. Он наклоняется и проходится в ответ по соску Сатори языком, зажимает его губами. Тендо снова вздрагивает и крепко цепляется за шею Вакатоши, прижимает того к себе, будто просит продолжать. Ушиджима и не против. Он продолжает облизывать вокруг, снова зажимает губами и играет с соском во рту, слегка кусает, так что Сатори тихо стонет, вновь трется о него бедром и тянет руки к чужой ширинке. Одно резкое движение, упор в плечо, и Тендо снова сверху, устраивается задницей на бедрах Ушиджимы и увлеченно расстегивает его штаны. С предвкушением. — Вакатоши, ты такой деревянный. Нет, мне конечно всё нравится… Но мы всё ещё одетые, ты так тормозишь. Давай я просто возьму у тебя в рот? — Тендо показушно тяжело вздыхает, не прекращая хитро улыбаться и стягивает с Ушиджимы трусы вместе со штанами до бедер. У Ушиджимы, конечно, уже стоит, поэтому Тендо решает закрепить результат рукой, уверенно проводит ладонью по всей длине. Чуть заметно выдыхает перед тем, как прикоснуться в первый раз. У Ушиджимы отличный член, ровный, приятного цвета, с большой, более темной головкой. Тендо и правда хочет коснуться его языком, пройтись губами, попробовать на вкус. Скорее всего он солоноватый, оба не были в душе после тренировки, ведь пошли сразу сюда. Тендо уже думает наклониться, едва сжимает основание в кольце пальцев, как Ушиджима приподнимается на локте и тянет Сатори к себе за шею. Очередной поцелуй получается требовательный, нетерпеливый. Тендо увлекается, ослабляет хватку и забывает, что собирался сейчас делать. Потому что Ушиджима целует не так, как обычно. Сатори слегка дрожит, понимая, что Вакатоши ведет их поцелуй, проталкивает язык ему в рот, ловит язык Тендо и посасывает его, кусает, кусает губы, а когда отстраняется, смотрит с таким желанием, что Тендо хочется заскулить и попросить потрогать и его тоже. Но Ушиджима и так понимает. — Снимай свои чертовы штаны, Сатори, — голос Ушиджимы глухой, возбуждающий, вызывает волну мурашек по бедрам, перетекающую в тянущее возбуждение в паху. Тендо молча сползает с его бедер, чтобы быстро расстегнуть и стянуть свои штаны вместе с бельем и носками. Вакатоши снимает до конца свои и проводит ладонью по своему члену, пока наблюдает за Тендо. Решимость Сатори на мгновение пропадает, но Ушиджима уже тянет его обратно к себе за руку, закидывает его ноги к себе на бедра и по-хозяйски придвигает ближе, давая сесть вплотную между своих ног. Тендо и сам устраивается удобнее, цепляется за плечо своего нового парня и ведет плечами, скидывая с себя и рубашку, застревает в рукавах, но всё равно стягивает. Вот он, полностью обнаженный перед ним. — Вакатоши, сегодня… — Я знаю, — Вакатоши прерывает его, будто и правда знает, что Тендо собирался сказать. — Давай так. Всё в порядке. Ушиджима всё ещё в расстегнутой рубашке, которая мешается, повиснув на локтях, но, видимо, он слишком увлечен, чтобы снимать её. Вместо этого Вакатоши опускает руку к их членам, что совсем рядом, обхватывает их вместе своей большой ладонью и прижимает друг к другу. Он пару раз проводит ладонью вверх-вниз, трет большим пальцем по головкам, чуть нажимает и поднимает руку, чтобы облизнуть ладонь. Всё бы ничего, но даже в этот самый момент он не сводит взгляда с лица Тендо. Когда он возвращает руку на члены, Тендо вновь отчаянно краснеет и кусает себя за губу, чтобы не поддаваться навстречу ласкающей руке. Ушиджима сильный, красивый, успешный, хочет встречаться с Тендо и дрочит ему на своей кровати, прижимая его член к своему. Замечательно. В смысле, без сарказма очень классно, но верится с трудом. Только сердце бьется из груди сошедшей с ума птицей и подсказывает, что это всё правда. Тендо поднимает руки. Тендо обхватывает Ушиджиму за шею. Тендо выдыхает первый тихий стон прямо ему в ухо. Ушиджима рычит в ответ. Серьезно рычит и двигает рукой быстрее, сжимает пальцы второй у него на бедре и жадно кусает Сатори за шею. Ему так мало этого. Чертовски мало и ужасно хочется. Хочется повалить Тендо обратно на кровать, задрать его потрясающие стройные ноги, укусить за бедро, заставить стонать от пальцев в заднице, а потом и не пальцев, но… Хочется, но не с этого начинают. Начинают, конечно, но Тендо и сам подтвердил, что не сегодня. Куча оправданий, почему Ушиджима себя останавливает и дрочит чужой член с особым усердием. Они целуются. Снова целуются, кусают друг друга за губы, прижимаются так близко насколько возможно. У Тендо обильно выделяется смазка, он тяжело дышит, впивается пальцами в плечи Вакатоши и крепко сжимает губы между поцелуями, стараясь быть тихим. В этом что-то есть, поэтому Ушиджима не просит его стонать. Потом, когда они зайдут дальше, он выбьет из него такие стоны, что этого хватит сполна. Сейчас хватает выражения лица Тендо. Его покрасневших скул и ушей, когда он откидывает назад голову, прикрывает глаза и опускает правую руку, чтобы помочь Ушиджиме. Они начинают дрочить друг другу по отдельности и это ещё более интимно и возбуждающе. Рука у Тендо немного уже, пальцы тоньше, сжимают совершенно по-другому. Они кончают в разнобой. Сначала Тендо выдает хриплый стон и крепче сжимает его член у основания, вцепляется в плечо Ушиджимы зубами. Потом Ушиджима, когда Тендо уже немного приходит в себя и начинает дрочить ему быстрее, резче. Оба молчат, всё еще прижимаясь друг к другу. Тендо упирается лбом ему в плечо, переводя дыхание и стараясь не смотреть вниз. Ушиджима гладит левой рукой бедро Тендо и тот вздрагивает от каждого движения. У кровати есть салфетки, но Тендо зачем-то поднимает голову от плеча, несколько секунд смотрит на свою руку, а затем облизывает свои залитые спермой пальцы. Ушиджима внимательно наблюдает за этим и медленно выдыхает, стараясь успокоиться. Тендо прекрасно это видит и хмыкает, облизывает ладонь. — Вакатоши, не смотри на меня так. Мне ведь так хотелось тебя съесть, а ты даже не дал взять в рот. Застеснялся? — Если ты так хочешь этого, то у тебя будет ещё куча возможностей. — Ушиджима прикрывает глаза и представляет, как его член натягивает щеку Тендо изнутри. Внизу живота предательски ёкает и он открывает глаза, снова встречаясь с Сатори взглядом. — Поцелуешь меня после такого? Не брезгуешь? — Тендо так соблазнительно улыбается, так потрясающе щурится и облизывает свои губы, что Ушиджима снова залипает. Он улыбается ему в ответ, обхватывает за талию, мягко выдыхает прямо в губы. — У меня нет причин отказываться, — и целует.