Сборник зарисовок с челленджей

Минсок поправил халат на плечах и, глубоко вдохнув, толкнул дверь палаты. Его малышка Бэкки полулежала на кровати и хохотала, пока какой-то парень с левой рукой на перевязи разрисовывал ей гипс на ноге. На соседней постели сидела клюющая носом Хань с перебинтованными до локтей руками, а рядом с ней двое парней средней помятости с замотанными головами. Звонок от дочери застал Кима за обедом. Мужчина был готов услышать всякое, кроме виноватого: «Папочка, ты только не волнуйся, мы с Хани в больнице». Отойдя от первого шока и откашляв попавший не в то горло рис, Минсок потребовал подробный отчёт. Неравнодушие дочки и её девушки к чужой жизни порадовало, но отцовское сердце предпочло бы не ставить под угрозу здоровье его девочек. Лу Хань, обнаружив в горящем здании двух бессознательных парней, тотчас кинулась вытаскивать их наружу. Тот, что лежал сверху и принял на себя основной удар упавших ящиков, оказался тяжеловат, и его эвакуация заняла больше времени, чем можно было себе позволить. Бэкки к тому моменту уже подогнала к выходу машину, куда парня и загрузили. Второго Хань полезла вытаскивать, когда огонь уже подобрался к тому углу и резво лизал деревянные ящики и картонные коробки вокруг. Этот парень был значительно легче и компактнее, но и без того выложившаяся на тренировке Лу окончательно выдохлась, вытаскивая первого. Поэтому действовала недостаточно быстро. Лезть с помощью она Бэкки запретила и возилась с парнем одна. Когда она почти подобралась к выходу, вниз полетела пылающая пирамида ящиков. Хань защищала голову руками, которые сильно поранило и обожгло, но девушка, откинув от себя горящие деревяшки, вновь схватила находящегося без сознания парня и поволокла к выходу. Бэкхён неслась к больнице на максимально доступной в вечернем потоке машин скорости, ловко огибая препятствия. Но вот у самой больницы не справилась с управлением и хорошенько протаранила забор у самых ворот, заработав себе сложный перелом ноги. Минсок встряхнулся. Всё уже позади. Подлечатся и снова будут искать себе приключений. А пока можно выдохнуть. Бэкки, заметив отца, радостно залопотала что-то. Минсок весело хмыкнул. Прям как в детстве: говорит, проглатывая половину слов, и, чтобы понять её, нужно проводить дешифровку. Мужчина смотрел в любимые глаза цвета счастья и сам наполнялся радостью. Улыбнувшись дочери в ответ, он поспешил подойти, чтобы сжать в объятиях. Радостному тисканью подверглась и Хань, явно не ожидавшая такого поворота. Гостями его девочек оказались те двое ребят, которых Лу вытащила со склада — У Ифань и До Кёнсу. Парни были слегка контужены вчерашним происшествием и утренним посещением ифаневых друзей. А третьим гостем оказался друг Кёнсу. Юноша, представившийся Чонином, подрался с навязчивым ухажёром своей возлюбленной. И если сам он отделался только трещиной в ребре, лёгким сотрясением да переломом руки, то его сопернику предстояло не меньше месяца пролежать на вытяжке, а потом ещё долгое время проходить реабилитацию. Родители того мальчишки порывались подать заявление в полицию, но Чонин пригрозил им расследованием по факту преследования их сыном одноклассницы. Запись признания имелась, потерпевшая и свидетели есть. Родителям, не пожелавшим портить себе репутацию, пришлось отступить и пообещать приструнить сына. Сидя среди молодежи, Минсок и сам чувствовал себя молодым и полным сил. Для счастья не хватало только кого-то, кто любил бы его, ценил и заботился, с кем он мог бы прожить всю свою жизнь и состариться. Дверь в палату резко распахнулась. Взволнованная Тао подлетела к посапывающей у Чонина на плече Хани и, стиснув девушку в объятиях, разревелась, сквозь слёзы бормоча что-то на китайском. После она очень удивится и находящемуся в помещении Минсоку и его реальному возрасту. А мужчина подумает, что, возможно, стоит рискнуть, и пригласить сводную сестру малышки Лу на свидание. Кёнсу согласится пообедать с Ифанем, тем самым принимая извинения последнего за доставленные неприятности. А Чонин поспешит к пришедшей его навестить Чанёль, которой сразу же предложит встречаться. Где-то в другом районе Чен признается Исину, что до встречи с Чжаном вообще-то было гетеро, и что Син-Син для него особенный. А в полицейском участке, в безлюдном в это время архиве, Чунмён окажется пристёгнутым к полке своими же наручниками, а хитрый Сэхун воспользуется моментом по полной. Но это уже другая история.