Сборник зарисовок с челленджей

Чанёль был мастером вляпываться во всякие неприятные ситуации, но в этот раз он, кажется, превзошёл сам себя. Чанёлю претило воровство, а никаким другим словом угон скота из человеческой деревни, на которое их подбивал новый вожак, назвать было нельзя. Но решительности в молодом альфе было не много, так что воспротивиться этой идее он не посмел. Тем более, даже Чонин, который также не видел в этом ничего хорошего, тоже не стал говорить ничего против, а Сэхун вообще поддержал такой набег. Впрочем, даже если бы Чанёль воспротивился, то всё равно пошёл бы, подгоняемый недовольством своего молодого супруга. Хань замужеством был явно не доволен. Да, Чанёль был альфой красивым и сильным, хоть и немного необычным из-за больших и нелепых ушей. Вот только слишком простодушным и, если уж совсем начистоту, не очень умным. Но друзья и родные его всё равно любили за доброту и отзывчивость, за лёгкий нрав и льющийся, казалось бы, нескончаемым потоком позитив. Только вот для Ханя этого оказалось недостаточно. Омега только презрительно морщил носик, глядя на своего новоявленного супруга, и не упускал возможности язвительно пройтись по всем недостаткам альфы. Всю жизнь проживший с родителями в столице, среди людей, Хань тяжело переносил необходимость жить в стае. Но его родители погибли, и его забрал к себе дядя, не дав парню возможности продолжить жить как обычный человек, а потом выдал замуж за Чанёля, совершенно не спрашивая мнения Ханя. И вроде бы Чанёль не был виновен в злоключениях омеги, но всё равно чувствовал себя виноватым, когда парень, тихо шипя, обрабатывал стёртые в кровь руки, не привыкшие к тяжёлой деревенской работе. Поэтому альфа не посмел возразить вожаку и не поддержал старейшин. Есть дома уже практически было нечего, и Хань, и без того худой, кажется, вообще превратился в тень. И если бы Чанёль упёрся в свои принципы, супруг никогда бы его не простил. Поэтому Чанёль и оказался в устроенной людьми ловушке. Молодняк замыкал идущую в человеческую деревню колонну. Ближе к поселению можно было встретить редкие следы оленей и кабанов, чего в их округе не было уже около месяца. Стая ютилась ближе к горам, где холода были сильнее, и порой снег не сходил до самого конца весны. Зато разнообразие дичи было огромным. Вот только под конец этой зимы морозы ударили зверские, и зверьё ушло туда, где теплее. Вот, к примеру, сюда, к людям. Только у охотников нынче были планы на более лёгкую добычу. Поэтому молодые альфы и даже поддержавший набег на людей Сэхун лишь тоскливо проводили взглядами цепочку следов и продолжили путь за старшими. Яма, утыканная кольями, оказалась для волков неожиданностью. Вокруг не было ни следов, ни запаха того, кто мог бы её оставить. Обычно олени не подходили так близко к людям: лес тут слишком редкий, и их было бы сразу видно, так что какой смысл ставить ловушки здесь? Снизу раздавался жалобный скулёж и вой. Наверху осталось всего несколько волков, которые уже думали обернуться в человеческое обличие, чтобы вытащить своих собратьев, как из кустов посыпались вооружённые люди. Чанёль был сбит с толку — люди есть, а запаха нет. Вокруг пахло лишь лесом, немного зверьём и кровью собратьев. Люди кинулись на них, зажигая факелы, и начался настоящий ад. Их окружили, в них стреляли и метали ножи, их пытались подпалить факелами. Оставшиеся на ногах волки бросились врассыпную. Чанёль бежал в сторону от охотников, уворачиваясь от оружия. Стрелы свистели за спиной, врезаясь в стылую землю у самых лап. Чанёлю уже казалось, что он не выберется, когда крики и вой наконец остались позади. Он оказался на небольшой поляне, стараясь поскорее пересечь её и скрыться за деревьями, когда откуда-то сбоку раздался хруст. В наступившей тишине альфа мог услышать даже мышь, но этот звук словно пронзил воздух, крича об опасности. Поэтому Чанёль резко затормозил и уже собрался было завернуть в сторону, когда земля ушла из-под лап, и он полетел вниз. Заднюю лапу практически у самого основания пронзило болью. Колья. Тут тоже были вбитые в землю колья. Чанёль дёрнулся, пытаясь соскочить с пронзившей тело деревяшки, но ничего не вышло. Он скрёб лапами, стараясь перевернуться, но вошедшее глубоко остриё не давало толком пошевелиться. Он слышал наверху чьи-то шаги и смех, слышал рычание. Сэхун! Ветер запоздало принёс запах друга, смешанный с кровью. Ранен. Чанёль рванулся ещё сильнее — тщетно. Человеческое тело в броской фиолетовой одежде, которую вообще-то трудно не заметить на снегу, но Чанёль отчего-то не увидел этого охотника. Как только выбежал на поляну, что-то с неприятным треском упало неподалёку, заставляя испуганно дёрнуться, насаживаясь на кол ещё сильнее. Лапу разрывало болью, но Чанёль всё пытался сняться с острия. Когда вниз спустился охотник, альфу окутал ужас. Если человек здесь, значит, Сэхун уже мёртв и не смог ему помешать. Волк рванулся, щёлкая зубами у самых рук. Но человек не испугался, разозлился только и ощутимо, но не больно, хлопнул его по носу, а затем велел не мешать ему. Чанёль, даже если бы ему приставили нож к горлу, не смог бы позже сказать, почему послушался человека, почему доверился его рукам. Мужчина хоть и выглядел маленьким и хрупким, оказался достаточно сильным, чтобы поднять на руках тяжёлое тело волка, аккуратно снимая его с окровавленного кола, и вынести наверх. На самом краю поляны сидел окровавленный Сэхун, настороженно следящий за действиями человека и готовый в любой момент кинуться на него. Перевязка прошла мимо сознания. Чанёль пришёл в себя только тогда, когда получил направляющий шлепок по заднице. Человек чуть отмыл их с Сэхуном от крови, наложил на раны какую-то приятно пахнущую мазь и крепко, но так, чтобы не стесняло движения, перевязал, а затем отправил прочь, указав на едва заметную тропку. И они подчинились. Они оба были совершенно сбиты с толку. Чанёлю уже доводилось встречать людей. Но таких он не видел никогда. Немного погодя альфы наткнулись на оленьи следы. В селении их ждут с добычей. И пусть они ранены, им нельзя возвращаться ни с чем…