Дверь в темноте

Проснувшись, Зандр обнаружил рядом с собой Яросверта с волосами на редкость нормального, русого, цвета. Тот лежал с открытыми глазами под грудой одеял и спокойно его разглядывал. Сквозь щель в одеяле, занавешивавшем окно, на постель падали тусклые лучи. Пахло сыростью. — Тео сказал, что тут теплее. — Яросверт зевнул. — Тут теплее. Он зарылся в одеяла, высунув только нос, и закрыл глаза. Пытаясь осознать, что происходит, Зандр вскочил. Кровать тряхнуло. — Ты мешаешь мне спать, — сонно заныл Яросверт, выставив из-под одеяла руку и сделав протестующее движение. Зандр молча смотрел на него. — Иди уже отсюда. Или сюда, — Яросверт, не открывая глаз, похлопал в районе пустой подушки. — С тобой теплей. Зандр лег обратно, натянул одеяло. Яросверт накрылся с головой, придвинулся и, обняв, засопел ему в грудь. Зандр не помнил, был ли когда-нибудь с ним так близко. И вообще с кем-нибудь — езда с Россиленом не в счет. Сейчас ему, с одной стороны, было невыносимо приятно — лучше, чем в объятиях матери, лучше, вероятно, чем было бы с братом, которого он никогда не хотел, и трогательно — со всей этой Яросвертовой хрупкостью и доверчивостью, хотя умом он понимал, что последнее — наверняка очередной способ использовать его. Но чем дальше, тем больше нарастал протест. Невозможно держать в объятиях человека, которого ты проклял. Даже если тот каким-то странным образом все забыл. Забыл ли? Дождавшись, пока сопение станет спокойным и равномерным, Зандр выпутался из рук Яросверта, устроил его поудобнее и сбежал. К дереву и к лозе — пусть она пока не собиралась прорастать, но ему казалось, что сейчас она одна здесь была способна его понять (Россилен, кажется, так и не выходил из подвала со вчерашнего дня). И какой, к черту, север?! Как они поедут куда-то вместе?! Тут удавиться впору, а не… Зандр в очередной раз уперся рукой в дерево и вдруг почувствовал — лоза звала его. Лоза нуждалась в нем, и это переполнило его восторгом. Он поднес руку поближе, ощущая, как его сила, сила, которую он почувствовал впервые, перетекает к другому живому существу, которое он не мог пока даже видеть, но которое упорно пробивалось в этот мир. Он смутно понимал, что это живое существо не было добрым, что в самой их связи было что-то неправильное и опасное, но то ощущение собственной мерзости, что накрыло его вчера, когда он возвращался в дом под дождем вслед за Яросвертом, которое усилилось, когда Теодор с раскрасневшимся от удовольствия лицом выскреб в тарелку перед ним остатки ароматного варева, ощущение, которое заставило его дрожать, когда он после лег в холодную постель, и трястись, когда Теодор снова ушел вниз, оставив ему грелки, и которое вернулось сегодня, когда Яросверт обнимал его, — это ощущение растворилось во всепоглощающем ощущении чуда. Нет, он не мог быть совсем уж ужасным человеком, и все должно было как-нибудь уладиться — он знал это все оттого, что живое существо под его ладонью звало его. Долго, правда, это не продлилось. Через несколько минут эйфории Зандр внезапно почувствовал, что не может стоять на ногах. Лоза не просто брала магическую энергию — она высасывала жизненную силу. Он отдернул руку как раз вовремя, иначе — было очевидно — свалился бы прямо там, где стоял. Лоза между тем продолжала звать его. Теперь он словно слышал внутри себя отчаянный, захлебывающийся крик. И крик был так мощен, что нестерпимо хотелось вернуть руку на место. Да что там руку — нестерпимо хотелось отдать лозе себя всего. Лечь под дерево и позволить ей прорастать сквозь. От этой мысли его охватило спокойствие. Конец всего, конец пути. Больше никакой опасности, никакой боли… Ворона, налетевшая на него и два раза долбанувшая клювом в голову, заставила его сделать вялый шаг в сторону. На земле лежали растрепанное гнездо и два мертвых птенчика лапками вверх. Яростно хлопая крыльями, ворона спустилась к ним и тут же упала замертво. Зандр отер кровь, стекающую со лба, рукавом рубахи и пошел прочь. За пределами двора было грязно, он свернул к сараю по левую сторону от дома. Внутри оказались горы сена. Окно в крыше было открыто, и с него капало. Зандр задвинул засов на двери, зарылся в сухое сено в глубине сарая и лег, вздрагивая и каждую секунду ожидая услышать мерзкий шелест. Никто, однако, в дверь не скребся и сквозь дыру в крыше не лез. В конце концов Зандра сморило. Проснулся он оттого, что рядом шуршало сено. Зандр вскочил, чудом не ударившись головой о балку, и обнаружил, что разбудил его Яросверт. Тот подхихикивая катался по сену, но вдруг остановился и придвинулся: — У тебя голова. Зандр отмахнулся. — Ты знаешь, что с Россиленом? — внезапно спросил Яросверт. — А что с ним? — удивился Зандр. — Кроме того, что у него два дома сгорели за три дня, конечно… — Он запоздало вспомнил, что причиной первого пожара стал вовсе не Яросверт, но прикусывать язык было уже поздно. Да и вообще, о Россилене думать не хотелось, словно бы тяжесть какая-то наваливалась каждый раз, когда он только начинал это делать. Яросверт подколки проигноировал начисто. — Он убил их. Мага и всадников, — зашептал он, придвинувшись. — Ну, тех, кто в погребе сидел. В голове неожиданно прояснилось. — Ну да. Логично. Что же еще было делать Молчаливому? Тут же вспомнился трактир. Молчаливые же не оставляют следов. — Он у них что-нибудь выпытал? — Да не знаю я! — Яросверт задумался. — Выпытал. Точно. Что-то. А потом убил. Лопата в саду и подожженный дом внезапно получили свои объяснения. Вот только рука, которую Россилен оттирал, его вид, когда он пришел к ним с Баунесом… Молчаливых ведь первым делом учат убивать… Почему тогда так? Надоело вдруг? Но по стражникам с треснувшими черепами этого не скажешь. И Теодора взял с собой… Пожалел? Или — Россилен ведь ничего не делает без умысла — Теодор тоже?.. Яросверт откинул со лба непослушные волосы. Все еще русые. — Мне приснилось, что ты меня проклял… Из-за Тео, — вполголоса мрачно сказал он. — Ты должен знать, что я не такой человек. Безотносительно того, что я не сплю с мужчинами, — он твердо взглянул на Зандра, — я никогда бы не стал путаться с кем-то, с кем у меня общее дело. Зандр задавил вздох. — Это на всякий случай, чтобы ты меня и вправду не проклял. Далее, — необычайно серьезно продолжил Яросверт. — Если бы я знал, что это приведет к таким жертвам, что Россилен или ты станете убивать из-за меня, я бы не стал брать вас с собой. Но что сделано, то сделано. Повернем мы сейчас назад или поедем на север, людей не вернешь. Я считаю, что единственное верное решение — продолжать путь. Он сбавил тон и вопросительно посмотрел на Зандра, словно и вправду искал его одобрения, словно его мнение и вправду было важно. Возможно, если бы он продолжал настаивать, Зандр и отказался бы. Но очередная уловка сработала. Как Зандр мог оставить его, такого? Кроме того, еще и проклятого им самим? Если на этот счет существовали какие-то другие ответы, то уж точно не в его голове. — А дерево засохло — это ты его? — спросил вдруг Яросверт. — Или оно типа беду отвело? Зандр вздрогнул. В нагретом сене его разморило, и он совсем забыл про лозу. — Ты что-то чувствуешь? — вскинулся он. — Неуютно как-то, — признался Яросверт. — Настроение портится само собой. Вот же пакость! Такое жизнелюбие, конечно, не могло не восхищать, но… А ведь он и убить ее не может, пока эта тварь не вылезет из земли. Нужен прямой глазной контакт. Не Яросверта же выкапывать ее посылать. Хотя, может быть, тот, кто ее не слышит, в большей безопасности, чем он сам? Выпутавшись из сена, Зандр поманил Яросверта из сарая. Едва они вышли из дверей, его оглушило. Если он думал раньше, что это ужас ужасный, то теперь лоза металась и выла в агонии, пытаясь пробиться сквозь толщу земли, и покормить ее хотелось так нестерпимо, что Зандр едва не был готов бежать под дерево и выпускать по капле всю кровь. Он устоял на ногах только потому, что вцепился в руку Яросверта. — Ты слышишь? — зашептал он. Крик лозы многократно эхом отдавался в черепе и сразу во всем теле. — Нет. — Яросверт прислушался. — Что мне нужно услышать? — Не нужно! Нам нужно в дом. Бежим! К счастью, Яросверт его послушался и даже потащил за собой. Тело отказывалось подчиняться. На последних двадцати шагах перед домом Зандр не выдержал борьбы и свалился на землю. Яросверт доволок его до двери и, для верности ускорив пинком, перевалил через порог и тоже упал без сил. На шум прибежал Теодор, задвинул засов на двери и позакрывал ставни. Принес Яросверту стакан воды: — Ну рассказывай, хороший мой, с чего вдруг решил поваляться в пыли?! Яросверт жадно лакал воду, мотая головой. Зандр кое-как сел на пол и, глядя в колени, которые почему-то показались ему неприятно тонкими, принялся объясняться. Теодор выслушал молча, молча ушел в кухню, постучал там крышкой люка и выволок в коридор сонного, но почти трезвого Россилена. — А теперь объясни еще раз, пряморукий любитель опасных игрушек, — угрожающе сказал он. Россилен, однако, отреагировал спокойно. — То-то Мира так с привязи рвалась, — сказал и помог подняться сначала Зандру, потом Яросверту. — Кричит? Зандр прислушался: — Сейчас нет. — Значит, через камень и дерево она пробиться не может. Хорошо. — Что же, теперь за закрытыми ставнями сидеть? — мрачно уточнил Теодор. — Ты можешь ее убить? — спросил Россилен. Теодор промолчал. — А он может. — Да она его самого сожрет и нами между делом закусит... — Теодор бросил озабоченный взгляд на Яросверта: — Некоторыми особенно быстро… Россилен кинул на него такой взгляд, что Теодор только вздохнул. До глубокой ночи сидели в осаде. Пили вино, на этот раз совместно, травили байки, то есть Теодор их травил, и играли в разновидность макки. Яросверт проигрывал чаще других, и так как Теодор сидел напротив, то больше всего именно ему. Теодор тогда подмигивал развязно, сыпал ласково-обидными комплиментами и обещал как-нибудь стребовать выигрыш. Зандр, неплохой, в общем-то, игрок, по частоте проигрывал вторым: то и дело отвлекался на то, чтобы поддеть Теодора в ответ. Потом Россилен сходил в очередной раз через дом в конюшню и принес добрые вести: — Лошади успокоились. — Надеюсь, это означает, что она сдохла, — пробормотал Теодор. — Или спит, — откликнулся Яросверт. Решено было проверить утром. — В любом случае скоро нам выбираться отсюда, — заметил Теодор. — Как мы поедем в компании с сигнальным маяком? Может, стоит его обрить? Шевелюра Яросверта от такого кощунственного предположения сначала внезапно вообще исчезла. — Во, уже и не надо! — обрадовался Теодор. Но тут же стало ясно, что она просто была невидимой. Потому что, стоило ей окраситься, выяснилось, что волосы Яросверта стоят дыбом — большей частью вверх, но кое-где и в стороны. Переливались они не очень яркими цветами, но весьма примечательно — сочетая розовый, зеленый и серый. — Ну и как с ним таким ехать?! — Не получится. Они отрастают за ночь. И даже за пару часов, — Яросверт устало махнул рукой и прикрыл глаза. Волосы мало-помалу опустились обратно, приобретая прежний цвет. — Одни кости сплошные, и угроза тоже сплошная, — вздохнул Теодор. — Угроза?! — взвился Зандр. — Сам ты угроза! Если бы ты его не провоцировал!.. Он из-за тебя уже сколько раз менял цвет?! Сколько, а?! Почему-то в голове возникла мысль: «Девочки, не деритесь!». — Зандр прав, — осадил открывшего было рот Теодора Россилен. — Тебе надо научиться держать свои мысли при себе. — Все нормально! — неожиданно вступился за Теодора Яросверт. В его голосе слышалась досада умудренного жизнью взрослого, который вынужден объяснять что-то непонимающим малышам. — Все он правильно делает, что меня провоцирует. Я должен научиться держать себя в руках. На такую извращенную логику был способен только Яросверт. Даже сам Теодор выглядел несколько опешившим. — Спасибо, мой хороший, — сказал он, сделав круглые глаза. Зандр надеялся, что посмотрел на них с таким видом, будто его глазам закатываться уже было некуда. Постель в ту ночь показалась ему особенно жесткой. Лоза то обвивала его или кого-нибудь еще, сплетаясь с Ловчей сетью из Россиленова двора, то просто мельтешила листьями перед глазами, то опять орала. Зандр просыпался, путался в одеялах, убеждаясь, что лоза таки добралась до него, орал сам, отчего просыпался и орал уже Яросверт. Теодор прибегал снизу раз шесть, каждый раз с испугом на лице, и каждый раз, выяснив, в чем дело, ругался на чем свет стоит, но прибегать не переставал. Утром, разбитый, ощущая боль во всем теле, с Россиленом за руку, Зандр переполз через порог, выполз на середину двора — лоза не звала. — Ну слава Пестилену! — возгласил Теодор. Ну конечно, кого еще из богов он мог выбрать?! Только покровителя... гм… утех. Во второй половине дня распогодилось, и Теодор ушел через поля. Зандр попытался вытащить Россилена из подвала, объясняя, чем все это может кончиться, но напрасно. — Ты не понимаешь, о чем говоришь, — замотал головой Россилен, который к тому моменту успел основательно напиться. — Ну так объясни! — воскликнул Зандр. — С чего ты думаешь, что он не приведет сейчас стражников?! Из горячей любви к Яросверту, который его отшил? — Этого я не могу тебе объяснить, — вздохнул Россилен. — Теодор не предаст, — пообещал он и снова вернулся к поглощению вина. Зандр плюнул на безнадежное дело, собрал на кухне припасов в дорогу и вытащил сопротивлявшегося Яросверта из-за стола вместе с тетрадкой. Выслушал «Не говори ерунду!» и «Тео не такой!», дождался вздоха «Ладно, в этом есть смысл» и сопроводил сокровище в сарай. В сене было мягко, снаружи у стены стрекотали кузнечики и гудели шмели. В засаде болтать не предполагалось, так что Яросверт устроился напротив окна и снова принялся читать, Зандр какое-то время лежал, изучая балки над головой и, как ни странно, наслаждаясь мгновениями покоя, потом уснул. Проснулся — от истошного вопля. Кричал, несомненно, Яросверт. Зандра вынесло наружу вместе с дверью. Яросверт, бестолково размахивая руками, болтался вниз головой под тем самым деревом — лоза (и когда только отрасти успела, сука) подвесила его за ноги на толстом суку и теперь с дикой скоростью оплетала лодыжки, спускаясь вниз. Пока Зандр добежал, мало того что обвила уже грудь, так и до шеи, раздвоившись, добралась. Натурально душила. Убил не глядя. Подхватил Яросверта, куски, в агонии впившиеся в тело, пришлось не отцеплять — вырывать. Пока довел, хотя, скорее, донес, до дома, тело Яросверта превратилось в сплошную кровоточащую рану. Россилен вышел навстречу, выхватил, пачкая кровью рубаху, попутно окинул Зандра взглядом, от которого захотелось то ли умереть на месте, то ли еще кого-нибудь убить. Зандр побрел вслед, ноги не слушались, уперся в коридоре в захлопнувшуюся перед его носом дверь. Надавил рукой — не поддалась, но стало ясно, что Россилен еще и засов задвинул. Вышел на улицу и тут же наткнулся на Теодора с тетрадкой Яросверта в руке. Лицо его было каким-то чересчур спокойным — это спокойствие и обмануло. Момент, когда Теодор размахнулся, чтобы залепить ему увесистую пощечину, он пропустил. Очнулся только тогда, когда его чуть не отбросило к стене. Ответил рефлекторно. Теодор отлетел в противоположную сторону, его поволокло по камням. Чем дело закончилось, было уже неинтересно. В конюшне царила предвечерняя тишина. Лошади стояли спокойно. Зандр погладил по холке коня, явно родом из Тагира. Оседлал и вывел. Снаружи за дверью ждал, скрестив руки на груди, Россилен. — Сбежать всегда успеешь, — сказал безо всякого выражения. — Ты нужен ему. Яросверт метался в лихорадке по постели Россилена, зрачки расширились, перестав реагировать на свет. Россилен откинул одеяло. Зандр ахнул: раны почернели и вздулись волдырями, и выглядело это так, будто лоза пытается прорасти в Яросверта. — Ты можешь это остановить? Вопрос задал Теодор, и тон у него был такой, словно он не надеялся, что Зандр вправду захочет останавливать. — Нет. Зандр сел на постели, сжимая руку Яросверта в своей. Никто не мешал ему. Россилен и Теодор оба опустились по другую сторону кровати. Но Теодор тут же вскочил и заходил по комнате: — Что мне сделать? Что? — Он умирает, — приговорил Россилен. — Даже я не могу ничего сделать. Его тело сопротивляется, удерживая эту тварь в мышцах и коже, но скоро его силы закончатся, и она начнет прорастать в органах. Теодор закрыл лицо руками и выбежал из комнаты. Но тут же с решительным лицом вернулся и сжал другую руку Яросверта, то ли заявляя права на него, то ли пытаясь придать ему сил. — Нет, — Зандр улыбнулся, почувствовав знакомый отклик. — Он не умрет. Лоза ползла к нему. Он знал, что это будет его концом. Но он также знал, что это будет правильным концом. Продолжая улыбаться, Зандр сосредоточился на ощущениях и закрыл глаза.