Исцеленный воздухом

Flashback. Солнце начинало садиться, а тишина продолжала придавливать к земле со страшной силой скорби. Непонятно сколько часов прошло с того момента, как Мин рухнул на землю. Время будто остановилось, не двигается, как Намджун. Сидит, беззвучно, в оцепенении, ни взглядом не поведёт, ни единым мускулом, сидит, просто сидит, прижимая тело любимого. Судьбу проклинает, за то, что обошлась так с ними, что забирает всегда самое ценное, ломает изнутри и заставляет жить с этим. Парни рядом, сидят поодаль, но рядом, разделяют с Кимом его боль и терзания, и каждый не задумываясь занял бы место Юнги, вот только от страданий это не избавило бы, мучился бы кто-то другой, наполняя сердца равноценной пыткой. Чонгук пришёл в себя, заторможено наблюдая за происходящим. Действие транквилизаторов ещё не до конца закончилось, сознание затуманено, но самую главную новость, самую страшную новость он осознавал, ясно и чётко осознавал, они потеряли Юнги, потеряли брата, лишились члена семьи. Остальные помогали обработать рану Джина, он тоже уже был в достаточном сознании, чтобы осознавать весь ужас ситуации, чувствовать, как в сердце кинжал вонзили, прокрутили и вырвали, оставив рану кровоточить, и ни что уже не остановит этот поток, он не закончится, лишь стихнет со временем, через очень долгое время. Хосок сейчас кажется самым рациональным, спокойным и собранным, а внутри у него ребёнок плачет, так громко и жалобно, словно ребёнок потерявший маму, кричит и мечется в разные стороны. Он обещал Юнги, обещал сделать для него все, за спасение Чимина, все, но не сделал. Не сделал. И это раздирает душу, огромными когтями словно масло режет, оставляя рваные полосы глубоких порезов. Из последних сил он скрывает свои чувства, кому они сейчас нужны, кому они помогут? Каждый справляется с горем, как ему удобно, и рыжему удобно тихонько плакать в потаенном уголке своего сознания. Чимин не скрывает, не умеет, он до сих пор всхлипывает, тихо, себе под нос, под подбадривающие похлопывания Тэхена, всем тяжело, но сейчас им нужно быть сильными, сильными ради Намджуна, чтобы позволить ему быть слабым, дать возможность проститься и время принять правду. Ким, сидевший неподвижно, как статуя, вдруг резко поднял голову, осматривая все вокруг. Он встрепенулся и осторожно положил Юнги на землю, убирая со своих колен, заботливо проведя рукой по голове. — я верну тебя. Верну себе… — шепчет он. — я не позволю тебе меня бросить. — смотря на догорающий огонёк в его ладони говорит блондин. — о чем ты? — спрашивает Тэ, озадаченно смотря на действия старшего. Парни застыли в немом шоке, не понимая, что задумал Намджун. Младшие уже было бросились к нему, думая, что он рассудка лишился. — не подходите! Никто не подходите! — рявкнул он, выставляя руку в их сторону, отстраняя воздушным барьеров. Они правы, он сошёл с ума. Он схватил Мина за руку, накрыв огонёк своей, обжигая ладонь, но никакая боль его не остановит, если Юнги не жив, тогда и Ким тоже. Запрокинув голову назад, он что-то твердил, невнятное, непонятное, совершенно неслышное остальным и с резким выдохом он направил всю свою стихию в этот огонёк, распаляя его, распостраняя повсюду. Парни кричали ему, просили остановиться, но он не слушал их, не слышал. Огонь охватывает все, начиная с рук, разгораясь со страшной силой, сжигая тело любимого. Языки пламени обжигали руки Намджуна, но он продолжал, не останавливался не на секунду, вкладывая всю энергию, зажмуриваясь. Волосы намокли от пота, стекавшего с кончика носа, тут же испаряясь, глаза слезились от жара и все тело его горело. В воздухе слышался сильный запах гари, спертый, заполняя и раскаляя лёгкие, заставляя противно морщится от ощущений в носу. Слишком горячо, невозможно дышать. Но Намджуну все равно, он умрет вместе с ним, за него. — не может быть — вскрикнул Джин. — он же… собрался… невозможно. — ахает он, прикрывая рукой рот. — Хосок помоги ему, он не справиться один. И рыжий не стал разбираться, расспрашивать, он просто моментально бросается к брату, последние силы отдававшего на воспламенение Мина. Его тело было полностью покрыто огнём, обугливая каждый миллиметр плоти, испепеляя. Хосок не может дотянуться до блондина, как бы не старался. — он не пускает меня! — кричит он, не оставляя попыток, пытаясь преодолеть барьер, пытаясь хотя бы сквозь барьер восполнить запасы его энергии, но не выходит. А огонь с ещё большей силой сжигал Юнги, ещё совсем немного и от него останется горстка пепла. Немного, но энергии не хватает. И Ким с утробным криком жертвует последней, сжигая до тла. И валится на землю, рядом с телом, от которого ничего не осталось. Он сжёг его, сжёг полностью. Он чувствовал этот огонь на себе, как сгорают его руки, но на деле он цел, ни один участок его кожи не обгорел, ни ожога. Лишь изнеможение расстекается по венам. Он развивает пепел по ветру, делая большой выдох в последний раз. И пепел закружился в воздухе, замелькал повсюду, собираясь вместе в огромный шар. «Верховный, Рождённый огнем, Сгоревший дотла, Восставший из пепла, Исцеленный воздухом, Феникс» Проговорил блондин, окончательно теряя сознание. Он почти не дышит, все жизненные силы растерял, принёс в дар этой легенде. Легенда о фениксе. Только истинный воздух может помочь разжечь догоравшую искру верховного огня, чтобы тот восстал из пепла, возродился. И внезапная яркая вспышка озарила все небо, словно второе солнце, раскидывая огненные крылья по небу. Правдивая легенда. У него получилось. Он словно шёпот в голове услышал, напомнивший ему эту легенду, которую он читал ещё когда только они приехали сюда. Прочитал. Но не думал никогда, что сам будет частью этой легенды. Никто не шевелится, наблюдая за происходящим. Юнги спускался с неба, а за спиной у него полыхали крылья, большие крылья только из языков пламени, отсвечивавшие на лицо оранжевым красками. Он мило улыбался изумленным парням, стоявшими с открытыми ртами. Они лишь переглядывались, пытаясь удостовериться, что это видят все. — феникс! — кричит Джин не своим голосом, тыча пальцем в небо. — Юнги ты ебаный феникс! — и это первый раз, когда парни услышали ругательства старшего. Он действительно поверить не мог, что такое могло произойти. Легче поверить в то, что Юнги мертв. И как только Намджун решился на этот страшный и не подтвержденный никакими доказательствами шаг. А Намджун не решился, он отчаялся, обезумел от утраты только что обретенной любви, готов был использовать любую, даже самую ничтожную возможность вернуть его. Если Юнги не жив, тогда и Ким тоже. Мин тут же бросился к Джуну, оставляя лёгкий поцелуй в висок, делясь своей энергией, одаривая самой нежной улыбкой. Нескрываемое счастья в глазах и любимые руки в своих. Ким глаза распахивает быстро и подскакивает резко, словно от инъекции адреналина в сердце. Живой. Юнги живой. Он рядом. Вот он, мягкий и тёплый, утыкается носом в грудь и жмётся, жмётся сильнее в его объятия. И Намджун сжимает его с такой силой, будто он сейчас снова исчезнет, будто это не понастоящему, целует везде до куда дотягивается, сердце ликует от безмерной радости, а слезы неконтролируемым градом стекают по щекам. — если ты не ослабишь хватку, я опять умру. — смеётся Юнги, оставляя лёгкие поцелуи на губах любимого, обхватывая его лицо. Он будто ещё красивее стал, кожа его бархатная сияет словно луна, и глаза такие яркие и чистые, смотрят на Кима со всей любовью собранной со всех миров. Парни в секунды оказались рядом, щипая себя, хлопая по лицу, подтверждая, что это не сон. — ты правда живой? — тыкая в грудь Юнги пальцем, спрашивает Чимин. Как такое вообще возможно? Человек с пулей в груди, а потом ещё и сгоревший, сейчас стоит перед ними во плоти, настоящий. Хотя после всего, что с ними произошло, разве осталось, что-то, чему можно удивляться. — они настоящие? — спрашивает Хосок, дотрагиваясь до крыльев. А самому плевать на крылья, плевать на все, Юнги с ними, он не умер, он с ними, улыбается, разгоняя скорбь. А Мин резко складывает крылья, оставляя маленькие искорки опускающиеся на землю. Тэхен словно ребёнок скакал вокруг хлопая в ладоши, улыбаясь своей квадратной улыбкой. Джин одаривал их добродушным, заботливый взглядом, словно родитель, наблюдавший за радостью своих детей, разгонявший тепло по телу. И Чонгук чувствуя это тепло каждым уголком сознания, не удержал горошину слезы, такую по мужски скупую и незаметную, слезу эйфории. Всё завалили Мина вопросами, объятьями, сад снова наполнился шумом, гамом, весельем и счастьем. Всепоглощающим счастьем, смехом и улыбками. Намджун исцелил не только свое сердце, он излечил душу каждого, вернул весну в их мир, вернул им жизнь. — я видел столько прекрасного… Я видел наших родителей… — проговорил Юнги, закрывая глаза, тая в объятиях братьев. — Чимини у тебя мамины глаза, а у Тэхена улыбка. Гуки, а ты словно копия своего отца, вы очень похожи. Хен, твоих родителей я тоже видел, они гордятся тобой хен, гордятся твоим выбором, твоей семьёй. Они все нами гордятся. — не сдерживая слез говорил он. Юнги не был мертв, лишь его тело. Он слышал, видел все, что происходило. Дети стихий после смерти тела отправляются в надлунный мир, растворяясь в собственной стихии, наполняющую все живое. Он существует и нет одновременно. Время там преломляется, а жизнь зависает. Мир можно разглядеть до крупицы, до каждой молекулы, проникнуть в самую суть создания, в суть мироздания. Каждое поколение старейшин встретили Юнги. Родители. Каждый из них рассказывал секреты стихий, давал мудрые советы, наставления. Юнги почувствовал всю их любовь, всю их боль от потери детей, от их страданий, всю радость за воссоединение и гордость за их дух. Хоть они и не смогли воспитать их, дети выросли прекрасными, добрыми и чистыми людьми, несмотря на все их муки. Мин рассказывал все, что видел в том месте, все, что говорили родители, все, что знал. Они сидели такой большой кучей, тесно прижавшись друг другу, никто не перебивал Юнги, слушали вдумчиво. — мы были неправы. Теперь я знаю, как одолеть Кан Ли Суна. — игриво проговорил Мин, поглядывая на заинтересованных ребят. Flashback end. Пару недель спустя. — я отправил за вами машину. Быстро собирайтесь и уезжайте, как мы договаривались, забери документы. — тараторит Кан в спешке, нервно метаясь по комнате. Ему доложили, что старейшины живы. Значит скоро они сами придут, они больше не будут прятаться, нужно быть готовым. Его люди не вернулись, ни один, значит парни сильны. Нужно подготовиться, продумать план действий, подстраховаться, силы не равны, на честную схватку рассчитывать не стоит. Да и кому она нужна, уж точно не Ли Сун, ему нужны лишь старейшины. Он кидался от шкафа к шкафу, собирая записи лабораторий, какие-то документы. Кажется он был растерян, его замысел провалился и это злило. А ещё больше пугало. Он привык все держать под контролем, а этой ситуацией он больше не может манипулировать, и неизвестность наводила тревогу. В первые в жизни он чувствует себя беспомощным, словно теперь это он в ловушке и ему ничего не остаётся, как только ждать, ждать исхода. К черту это все. Должен ли он ждать? Да и зачем ему это, игра по правилам не в его стиле. — пришли вертолёт в мой офис, я тоже уезжаю. — отдал он приказ и стал собирать вещи. Хороший ход, исчезнуть на время, дать им расслабиться и ударить в самый неподходящий момент, хорошенько все продумав.