Латте для Фрица

За полгода может произойти многое, и в последние месяцы новых событий в жизни Нойза было в избытке. Через две недели после исчезновения Аобы он услышал от одноклассника про онлайн-игру — файтинг в виртуальной реальности. Похоже, VR-файтинг появился на острове пару лет назад, но завоевал популярность только после того, как одна компания начала регулярно запускать матчи и добавила судью и правила. Нойзу это показалось интересным, и он решил сам разузнать все об игре. Нужно было только придумать способ незаметно ускользать из дома, а остальное и вовсе проблемы не представляло: найти место, где обычно проводятся матчи, посмотреть парочку поединков и попробовать свои силы в Райм. Райм стала тем, чего Нойзу так сильно не хватало в жизни, он понял это с самого начала. Ощущения, которые он испытывал в игре, были столь сильными, что Нойз осознал: он впервые чувствовал что-то всем своим телом. Его тактильная невосприимчивость исчезала во время поединков. Он испытывал боль — наконец-то глубокую и сводящую с ума боль, но, как только матч заканчивался и он возвращался в реальность, на его физическом теле не оставалось ни царапины. Нойз был поражен и восхищен — и все еще не мог поверить, что на свете существует что-то настолько прекрасное. Райм стала его новым увлечением. Он сбегал из дома каждую ночь, чтобы выяснить, где будет проводиться следующий матч. Но раймеры на самом деле использовали игру как предлог для второй жизни, и вскоре Нойз заметил, что если он хочет влиться в Райм, то ему необходимо перенять их стиль — быть хорошим в поединках недостаточно. Он стал подражать их манере одеваться и сделал пирсинг. К пирсингу он даже начал испытывать слабость и вскоре проколол каждую часть тела, которую могла скрыть домашняя одежда и школьная форма. Ночной мир раймеров составляли и другие вещи — Нойз перепробовал их все. Алкоголь. Наркотики. Секс. Алкоголь поначалу устраивал его, но почему-то после выпивки Нойз становился спокойнее, а его ощущения притуплялись — эффект, полностью противоположный тому, что он искал для себя. Так что он старался обходиться пивом или шотом виски. Наркотики. Нойз быстро научился разделять их на два типа. Опиумсодержащие вещества и травка вызывали тот же эффект, что и алкоголь, и он сразу вычеркнул их из своего списка. А вот амфетамины и другие химические препараты, по мнению Нойза, заслуживали его внимания: они обостряли чувства, и с ними он соображал гораздо быстрее. Но вскоре он осознал, что, даже не испытывая побочные эффекты, он начинает нуждаться в амфетаминах и днем, чтобы справиться с растягивающейся до бесконечности школьной рутиной. Нойз прекрасно понимал: как только ночная жизнь начнет влиять на его повседневные обязанности, он покатится по наклонной. Он должен был являть собой пример образцового ученика — получать высшие баллы по всем предметам и продолжать оставаться «нормальным» дома, иначе его родители обнаружат, чем он занимается по ночам, и Райм станет недосягаемой мечтой, а его самого снова запрут в комнате. Так что Нойз решил употреблять наркотики только в крайних случаях, чтобы не выделяться среди других раймеров. Ну а секс… Что ж. После всего шума, наведенного вокруг этой штуки, Нойз не нашел в сексе ничего особенного. Он был чем-то механическим, монотонным, и единственная польза от него, если только Нойз не возбуждался очень сильно, заключалась в снятии напряжения и стресса. Возможно, стоило винить его невосприимчивость к тактильным ощущениям, но люди вокруг него едва ли относились к сексу иначе. Райм он любил и по другой причине — она стала для него потенциальным источником дохода. После введения правил игроки были вынуждены ждать, пока появится виртуальный судья Усуи и откроет поле Райм. Но никто не знал, где Усуи возникнет в следующий раз, и многие упускали шанс поиграть, просто не успев найти поле… Именно этим Нойз и занялся. Он всегда был удивительно хорош в компьютерах, поэтому путем проб и ошибок в конце концов нашел лазейку в системе Усуи, и вычисление места и времени следующего матча стало детской забавой. Поначалу он использовал это для собственной выгоды, чтобы играть каждую ночь — он и собранная им команда, которая быстро разрослась, став одной из самых больших и известных команд раймеров, — «Рафф Рэббит» (прим. пер.: «Козырный Кролик»). Однако вскоре Нойз понял, что за знания можно получать деньги и что есть люди, готовые выложить крупную сумму в обмен на информацию о следующем матче. Так что жизнь была… не то чтобы хороша, но и не так уж плоха. Иногда он чувствовал пустоту, иногда — горечь. Но у него была свобода. Он не сумел ни с кем подружиться. Но он обзавелся множеством знакомых на острове, так что, когда одиночество стягивало шею удавкой, он мог написать кому-нибудь из них. И к тому же впереди всегда был очередной матч в Райм, которого он ждал с нетерпением. А потом он наконец-то встретил Аобу. * * * — …Ого, кто заявился! Неужто малыш Фриц? Пожалуй, не самое милое приветствие, но ничего другого Нойз не ожидал. Чего он еще не ожидал, так это увидеть Аобу в настолько ужасном состоянии. Мешки под глазами были еще больше, чем обычно, грязная одежда висела на нем, из-за чего Аоба казался совсем худым, длинные голубые волосы выбились из небрежно завязанного хвоста, падая прядями на лицо, а подернутые дымкой глаза поблескивали, и Нойз не мог оторвать от них взгляда. В общем и целом, после долгого оценивания парня, в которого он втрескался по самые уши, Нойз решил, что Аоба все еще милый — в своей собственной манере, хотя алкоголь и наркотики не прошли для него бесследно. Он все-таки подошел к Аобе. — Тц. Я же сказал не называть меня так. Но, конечно, у тебя полно других дел, кроме как запоминать мое имя… Он встал рядом с Аобой, поприветствовав его приятелей сдержанным кивком. Аоба ухмыльнулся. — Нойз, я помню. Как бы я забыл такое нелепое имя? Его речь была невнятной, а левая рука дрожала. Нойз мог поставить весь месячный заработок на то, что Аоба накачался наркотой. Его предположение подтвердилось, когда тот подошел ближе и уткнулся лицом ему в плечо, усмехнувшись. — Зато теперь я могу поприставать к тебе… — прошептал он голосом, который бы Нойз при других обстоятельствах счел сексуальным. — Чем занят сегодня ночью? Нойз оттолкнул его. Усмешка Аобы исчезла, а во взгляде промелькнуло осознание. — О. Ты еще слишком маленький, стоило догадаться… — Дело не в этом. Аоба сжал губы в тонкую белую линию. — …Я думал, что нравлюсь тебе, — буркнул он, отворачиваясь. — Ты мне нравишься больше, когда трезвый. Но, конечно, Аоба уже разговаривал с другими людьми, игнорируя его. Нойз вздохнул и пошел смотреть игру. В результате оба простояли у поля Райм несколько часов, и Нойз постоянно украдкой бросал на него взгляды. Кажется, Аоба не принадлежал ни к одной команде и просто бродил тут и там, однако все почему-то знали его. Ни Нойз, ни Аоба в ту ночь не играли: Нойз был слишком занят, собирая деньги с покупателей и подбадривая собственную команду, а Аоба, все еще одурманенный наркотиками, развлекался другими способами. Тревожный колокольчик зазвенел в сознании Нойза, когда он заметил, как знакомый силуэт с голубыми волосами исчезает в темном переулке с двумя парнями. Немного поколебавшись, он последовал за ними. К счастью, они не ушли слишком далеко, остановившись там, где все еще ходили раймеры. Однако один из парней небрежно приобнял Аобу за плечи, а другой начал охаживать его поясницу — слишком фамильярно, на взгляд Нойза. Он убедился в своей мысли, когда Аоба стряхнул их руки, усмехнувшись и вроде бы выказывая дружелюбие, но вместе с тем явно желая вернуть себе личное пространство. Парни (оба высокие, блондины, и оба в почти одинаковой одежде) улыбнулись в ответ, как будто совсем не задетые его жестом. Отлично. Спустя время, когда улицы стали пустеть, Нойз снова обвел взглядом окрестности: он не искал своего синеволосого знакомого, но начал волноваться, не найдя его. Люди уже разбредались по домам, однако он бы заметил, если бы Аоба ушел… И тогда Нойз увидел его. Аоба с закрытыми глазами сидел на земле, прислонившись спиной к стене здания. Нойз подошел к нему, на прощание помахав приятелям рукой. — Эй, — позвал он. — Ты спишь? Нойз присел перед дремлющим парнем. Несколько голубых прядей прилипли к его лицу из-за пота. Нойз огляделся, но не увидел поблизости никого из знакомых Аобы, с которыми тот сегодня болтался. «Выходит, он один». — Эй, — повторил Нойз. — Иди домой, тебе не следует спать на улице. Не дождавшись ответа, Нойз вздохнул и потянул Аобу вверх, ставя его на ноги. Затем закинул одну из ослабевших рук себе на плечи и повел его по дороге. Тот, кажется, очнулся, зашевелившись. — Что за… Малыш Фриц, куда, черт возьми, мы идем? — Домой, куда ж еще. Скажи свой адрес. Аоба ничего не ответил. Нойз вопросительно взглянул на него, чувствуя нарастающее раздражение. — Я… я не могу… не могу пойти домой так, — пробормотал Аоба, уже закрыв глаза и уронив голову. Застонав от досады, Нойз продолжил тащить Аобу за собой. Через десять долгих и мучительных минут Нойз наконец водрузил наполовину спящего, наполовину без сознания Аобу на кровать Тео. Затем стянул с него штаны и толстовку и накрыл одеялом. И в этот же момент Аоба вздрогнул и открыл глаза. Они были затуманены, но Нойз различил знакомый золотистый блеск, скрытый за дымкой наркотиков и глупости. Аоба уставился на него с серьезным видом. — Нойз? — Ш-ш… Просто спи. Мы у меня дома. — …Твои родители? — Вернулись в Германию. — О. Как удобно. Он снова закрыл глаза, полностью расслабившись. Нойз было отвернулся, чтобы уйти в свою спальню, как услышал тихий голос Аобы, заставивший его замереть у порога: — Нойз… Я все еще нравлюсь тебе? — Очень. Он быстро закрыл за собой дверь, чувствуя странный узел, скручивающийся внизу живота.