Латте для Фрица

Нойз проснулся с наступлением утра и занялся ежедневной рутиной, стараясь не сильно шуметь, чтобы не разбудить Аобу. На самом деле ему не нужно было волноваться об этом, поскольку его гость встал только через два часа. Он появился в проходе гостиной, зевая и с любопытством оглядывая дом. — Утро, малыш Фриц… Не против, если воспользуюсь твоим душем? А то будто на свалке ночь провел. Нойз кивнул, оторвав взгляд от экрана компьютера. Он с секунду рассматривал Аобу, после чего повел подбородком в сторону ванной комнаты. Его гость скрылся за дверью, но уже через десять минут вернулся. К удивлению Нойза, на нем ничего не было, кроме полотенца, обмотанного вокруг талии. Заметив на себе чужой взгляд, Аоба ухмыльнулся и качнул бедрами, выставляя напоказ почти обнаженное тело. — Нравится? — спросил он с игривой улыбкой. Нойз снова уставился в экран. — Слишком тощий, — сказал он. Улыбка Аобы померкла, и он вдруг покраснел, опустив плечи и руки так, будто хотел прикрыться. Вся его уверенность исчезла в один миг. Нойз вздохнул и поднялся. — Постой тут, я принесу тебе чистую одежду. Пока сделай себе завтрак. Нойз быстро вернулся, держа в руках водолазку и черные штаны. Аоба в это время, хмурясь, изучал содержимое холодильника. — О, спасибо. Слушай, у тебя нет кофе и чая… Что ты обычно пьешь на завтрак? Он быстро натянул на себя одежду, даже не спросив про нижнее белье — похоже, его устраивал и тот факт, что он хотя бы одет. Его длинные волосы намочили ткань водолазки, но он не жаловался. Нойз достал из буфета две пачки хлопьев и поставил их на кухонную стойку перед Аобой. — В холодильнике есть молоко и сок. — Да, это я уже видел… — Миски и стаканы там, а ложки в том ящике. Со вздохом последовав указаниям, Аоба насыпал в миску хлопьев и залил их молоком, а рядом поставил стакан с апельсиновым соком. — …Так ты каждое утро ешь одно и то же? — спросил Аоба в перерыве между пережевыванием размокших хлопьев, нарушив тишину. Нойз почувствовал себя озадаченно. А разве бывает иначе? — Конечно. Хлопья, молоко и фруктовый сок составляют сбалансированный завтрак. Аоба насмешливо фыркнул. — Я забыл, что ты немец. А ты вообще в курсе, что у тебя в холодильнике только молоко с соком и стоят? — А что там еще должно быть? — Нойз нахмурился. Казалось, Аоба задумался над его вопросом. — Ну я даже не знаю… Яйца? Мясо? Рыба? Или еда вообще? Нойз моргнул. — Но в моем холодильнике есть еда. — Моя бабуля не назвала бы недоеденную пиццу едой, — рассмеялся Аоба. Он продолжил есть хлопья в тишине. Нойз делал вид, что занят чем-то в компьютере, но то и дело кидал взгляды в его сторону. Закончив с завтраком, Аоба взял пустую посуду и подошел к раковине. — Оставь там. Я включу позже посудомойку. — О, у тебя даже посудомойка есть? — похоже, Аобу это немного впечатлило. — Наш дом и рядом не стоит с вашей квартирой. Я не знал, что на Мидориджиме есть такие здания. Кстати, когда возвращаются твои родители? Нойз слегка напрягся, хоть и знал, что на его лице не дрогнул ни один мускул — как всегда. — Они не вернутся. Они переехали обратно в Германию. Аоба распахнул глаза в удивлении. — Правда? Они оставили тебя на попечение родственников? — Нет, я сам по себе. — Но это… — Аоба недоверчиво потряс головой. — Еще раз, сколько тебе лет? Нойз уже начал жалеть, что рассказал Аобе о своей ситуации. Весь этот разговор раздражал его. — Мне уже пятнадцать, и я прекрасно могу позаботиться о себе. Если ты закончил, у меня еще есть работа, знаешь ли. Аоба понял намек и вернулся в ванную и спальню Тео, чтобы забрать грязную одежду и сумку с Напарником. Нойз даже не пошевелился, чтобы показать выход. Все это время его взгляд был прикован к экрану, однако глаза не могли прочесть ни строчки, поскольку сам он сосредоточился на метаниях своего гостя по его дому. Наконец Аоба, стоя в дверях, помахал ему на прощание. — Спасибо за гостеприимство. И, эм-м… я верну тебе одежду на днях, — Нойз в ответ безэмоционально кивнул. — Увидимся. Наверное. А потом он ушел. Оставшись один, Нойз громко вздохнул и начал массировать виски. Самостоятельная жизнь оказалась штукой не из легких. Парой месяцев ранее отец сообщил им, что его контракт с корпорацией «Тоэ» произвел ошеломительный успех, и, поскольку он достиг всех намеченных целей в их сотрудничестве, оставаться здесь на больший срок смысла не было. Они планировали вернуться в Германию, как только у детей закончится учебный год. Тео и его мать были жутко обрадованы новостями, но Нойз не разделял их счастья. Ему понадобился месяц, чтобы убедить родителей, что он может остаться тут: он набирал высшие баллы почти по всем дисциплинам, помогал матери по дому по мере своих усилий и уверил отца в том, что уже нашел работу на лето. Наконец тот уступил, записав Нойза в его школу и на следующий год. Он также платил за аренду квартиры, но, поскольку сын обещал подрабатывать, сумма денег на карманные расходы почти свелась к нулю. Однако Нойза такое положение дел только устраивало. Благодаря Райм он зарабатывал много денег, и чем меньше он висел на шее у родителей, тем лучше для него. Единственным минусом стало одиночество в последний месяц школьных каникул — Нойз не мог даже связаться с Тео по Скайпу, поскольку брат проводил лето в лагере в Штатах. Но Нойз знал: через пару недель начнется школа, и он с нетерпением ждал этого времени, пускай и придется снять весь пирсинг и играть роль «примерного ученика» по пять часов каждый божий день. Вечером следующего дня в Райм не было матчей, поэтому игроки из «Рафф Рэббит» просто собрались вместе, чтобы выпить пива, и уже через час Нойз решил пойти домой. К нему успела прилипнуть какая-то девчонка, и она же увязалась за ним, когда он ушел. Она сказала, что ей шестнадцать, однако Нойз сильно сомневался, что она старше него. Не то чтобы это его заботило: она была миленькой, от нее приятно пахло, и не прошло и минуты, как она, поколебавшись, сжала его ладонь. Когда они добрались до квартиры Нойза, она уже обвилась вокруг его руки, прижавшись к плечу, и они целовались на каждом шагу. Но затем Нойз заметил человека, сидящего на корточках у него перед дверью: парня в толстовке с накинутым на голову капюшоном, полуспящего (или, скорее, уже заснувшего, света было не так много, чтобы он сумел разобрать), с длинными голубыми прядями, выбивающимися из-под черной ткани одежды. — Прости, ты должна уйти, — бросил он своей спутнице. — Это твой друг? — спросила она. — Он может поспать на диване или в гостевой… Не думаю, что он помешает нам. И она попыталась обвить руками шею Нойза. Тогда он схватил девочку за запястья и отстранил ее от себя, нахмурившись. — Нет, ты должна идти домой. Прости, но ты не можешь остаться. Судя по ее лицу, она ужасно расстроилась. Но все же выдавила из себя слабую улыбку и сказала: — Ладно, может, в следующий раз. Однако, стоило ей отвернуться, Нойз услышал, как она выругалась под нос. Пожав плечами и решив больше не обращать на нее внимания, он присел перед задремавшим парнем, который приоткрыл один глаз и сонно усмехнулся ему. — Я не собирался рушить твои планы на ночь… — прошептал Аоба. — Необязательно было прогонять ее. Нойз вздохнул и выпрямился. — Это тебя не касается. Давай, не спи здесь, а то соседи нажалуются моим родителям. Поднимайся. Он помог Аобе встать и открыл входную дверь. Аоба зашел за ним, пошатываясь и засыпая прямо на ходу. — Не возражаешь, если я проведу ночь у тебя? — Я ведь позволил тебе войти, разве нет? К сожалению, у меня нет ничего из еды, но ты можешь отдохнуть в спальне моего брата, как и в прошлый раз. Только… Аоба остановился у двери Тео, его веки закрывались. — Только что? — Не превращай это в привычку, ладно? — Ага, не будь таким занудой. И, подмигнув, он закрыл за собой дверь. На следующее утро, когда Нойз решил разбудить Аобу, он обнаружил, что его знакомый уже ушел. «Оно и к лучшему», — подумал он, хотя, сам не зная почему, немного расстроился. А следующей ночью — и в течение нескольких последующих — у него наконец появилась возможность увидеть Аобу в игре. Его одолевало любопытство. Тот факт, что Аоба не входит ни в одну команду, мог означать одно: играет он просто отвратительно. Но все, похоже, знали его, и в конце концов Нойз запутался в своих выводах. Когда же он все-таки увидел его в Райм, все встало на свои места. Стиль игры Аобы полностью отражал его характер: независимый, сильный, позерский и даже жестокий… в чем-то уязвимый, но и это он быстро перекрывал насмешками и бесполезными угрозами. Кто бы мог подумать, что он станет использовать такого устаревшего Напарника… Это было ошеломительное представление, и все тело Нойза охватило волнение. Он хотел, нет, он чувствовал необходимость сойтись с Аобой в поединке в Райм. Однако, поделившись своими мыслями с другими ребятами из команды, он получил в ответ только странные взгляды. — Что? Что не так? — спросил он. — Не думаю, что это хорошая идея, чувак… — сказал один из них. — Почему? Он довольно неплох. — Он чересчур… агрессивен. — Ты не задумывался, почему он не входит ни в одну команду? — спросил другой. Нойз нетерпеливо кивнул. — Он постоянно создает проблемы и то и дело нарывается на драку. Он всегда выигрывает, но своей победой он принесет лишь дурную славу любой команде, которая согласится принять его. — А, понятно. Не то чтобы Нойза это волновало. Он уверенно подошел к Аобе, собираясь бросить ему вызов. Как ни крути, Аоба у него в долгу. — Что? Матч со мной? Даже не думай! Не ожидая такого ответа, Нойз опешил. — Считаешь, я недостаточно хорош для тебя? — предположил он, расстроившись. — Я видел пару раз, как ты играешь, — сказал Аоба. — Ты неплох, но дело не в этом. И Аоба повернулся к нему спиной. Однако Нойз не желал сдаваться и положил руку ему на плечо, останавливая. — Ты вроде у меня в долгу, не думаешь? Я прошу только об одном поединке, Аоба. Тот нахмурился. — Здесь я Слай Блу, малыш Фриц. И именно потому, что я в долгу у тебя, я не желаю драться с тобой в Райм. И он снова развернулся, чтобы окончательно уйти, оставив Нойза стоять одного. Как же это раздражало. Через несколько дней началась школа, и Райм отошла на второй план. Нойзу нужно было организовать свою учебу, свое время и свою жизнь, чтобы понять, что из этого важнее. Он не мог пропускать занятия или позволить успеваемости снизиться и продолжал играть роль «нормального» подростка, чтобы никто из учителей не узнал о его двойной жизни и не решил связаться с его родителями. В то же время Нойз должен был увериться, что ему все еще поступают деньги с прогнозов матчей и со ставок в игре. Слава богу, он выбрал на место лидера «Рафф Рэббит» другого человека, иначе постоянный стресс точно довел бы его до ручки. Вот почему последнее, что он ожидал от трех часов ночи в первую неделю школы, — это звонок в дверь. Настойчивый. Громкий. Ругаясь, Нойз вылез из кровати, решив открыть дверь и надрать задницу тому, кто задался целью перебудить весь дом. Однако, обнаружив за порогом Аобу, он застыл на месте. Отчасти Нойз ожидал увидеть его в нарушителе своего спокойствия, но они не пересекались почти две недели, и на его месте мог быть, скорее, один из ребят «Рафф Рэббит» или девица с какой-нибудь из их вечеринок. — Ну? Ты пустишь меня или нет? К его удивлению, Аоба оказался трезв, пускай и в такой час ночи это являло собой редкое зрелище. И все же он был явно не в настроении и казался чем-то расстроен. Нойз отошел, впуская его внутрь. Войдя в гостиную, Аоба сразу же рухнул на диван и вздохнул. — У тебя есть что-нибудь выпить, малыш Фриц? Нойз нахмурился, раздражаясь. Ему все это начинало надоедать. — Если ты искал бар, то слегка ошибся адресом… — сказал он своим обычным спокойным и монотонным тоном — и слава богу, потому что он не хотел повышать голос. — Мне нужно вставать в семь и идти в школу, и я видел десятый сон, пока ты не разбудил меня. Аоба посмотрел на него. В его ясных золотистых глазах отражалась лишь усталость. — …Понял. Могу ли я хотя бы поспать здесь? Я поссорился с бабулей и ушел из дома. — Конечно. Ты помнишь, где спальня, да? И Нойз направился в собственную комнату. Какая-то его часть хотела расспросить Аобу и узнать, из-за чего он поссорился с бабушкой, но другая, главная часть просто устала. К тому же еще одна его частичка, совсем маленькая, чувствовала в этот момент… что же? Обиду? Он не мог понять. «Да уж, сантименты явно не мое, — подумал он. — Я даже не понимаю, что у нас за отношения с Аобой. Мы ведь не друзья, так?» Он лег в кровать, а сон все не приходил. Нойз начал ерзать и переворачиваться с одного бока на другой, и все без толку. Как же это бесило. Чертов Аоба, из-за него он теперь весь день будет ходить как зомби. Тихий стук в дверь стал для него неожиданностью. Затем дверь приоткрылась, и в проеме показалась синеволосая голова. — Не спишь? — раздался в тишине мягкий голос. Нойз промолчал: у него были открыты глаза, так что ответ очевиден. — Не возражаешь, если войду? Аоба шагнул к его кровати, прежде чем Нойз успел ответить, и сел рядом. Из-за темноты он не мог разглядеть глаз Аобы, только его силуэт, и почувствовал, как перина прогнулась под его весом. Чувствуя неловкость, он начал говорить: — Слушай, я же сказал, что мне завтра рано вставать, поэтому у меня нет времени… — Можно я посплю здесь? — оборвал его Аоба. — Мне никак не засыпается. Нойз колебался не больше секунды. — …Только спать, ладно? — наконец буркнул он, подвинувшись, чтобы освободить место для Аобы. Одеяло натянулось, и он почувствовал рядом с собой тепло другого человека. Чужая рука скользнула к его груди, обнимая, а голова Аобы удобно устроилась у него на плече. И, хотя ему пришлось поправить его длинные волосы, которые лезли в лицо, сердце Нойза в тот момент забилось быстрее. Наконец он высвободил руку, чтобы приобнять Аобу за плечо и прижать его к себе за талию другой рукой, после чего и его знакомый немного подвинулся — так, чтобы удобно было обоим и чтобы ничей локоть, колено или подбородок не утыкались в другого. Нойз все еще ощущал себя неловко и все же не мог отрицать тот факт, что тяжесть Аобы, который лежал на нем, казалась невероятно приятной. — Ты не чувствуешь себя одиноко, живя тут один? — прошептал Аоба после долгого молчания. — Иногда. Но, если честно, мне по душе ситуация, когда мои родители в Германии. Мы друг с другом не очень ладим. Нойз осознал, что он впервые говорит о родителях с того момента, как… Просто впервые. Он никому не рассказывал о своей ситуации — ни одноклассникам, ни друзьям в Райм. — А твои мама и папа? — спросил он, помолчав. — Ты живешь только с бабушкой? — М-м, — протянул сонно Аоба. — Они уехали несколько лет назад. Хотел бы я знать, куда. Каким бы сонным голос Аобы ни был, Нойзу удалось различить в нем грусть. «Двое детей, от которых отказались их родители. Отстой». — Возможно, в Германию, — сказал он наконец. Аоба рассмеялся, и Нойз, улыбнувшись, обнял его крепче. — Спокойной ночи, Аоба, — тихо прошептал он. — Ночи. Аоба чуть приподнялся, чтобы поцеловать его в щеку, но промахнулся, скользнув губами по подбородку. Удивившись внезапному жару, охватившему его тело, Нойз только посмел провести пальцами по скуле парня напротив себя, и его кожа оказалась нежной и теплой. А вскоре дыхание Аобы выровнялось — он заснул.