Латте для Фрица

После уроков Нойз, как и обещал, пошел в кофейню, где познакомился с Аобой полтора года назад. К счастью, табличка «Требуется бариста» все еще висела на двери. Он зашел внутрь и сразу же направился к менеджеру, который, судя по его лицу, все так же был чем-то недоволен. На самом деле в этой кофейне почти ничего не изменилось с его последнего визита. — Ты пришел по объявлению? — мужчина повернулся к Нойзу и окинул его снисходительным взглядом. — Прости, но мне нужен бариста на полный рабочий день, школьников и студентов не беру. — Я ищу работу не для себя, — сказал Нойз. А затем, поколебавшись, спросил: — Вы помните Аобу? Мужчина фыркнул: — Еще бы я не помнил этого бездельника! Что-то случилось? Что он еще натворил? — Ну… он попал в больницу три месяца назад. Лицо менеджера помрачнело. — О господи. Только не говори, что он… Он в порядке? — Вообще да, в порядке. Но у него амнезия… — Амнезия? — воскликнул менеджер. — Это ужасно! — Да… И он сильно изменился. Он больше не пьет и не гуляет ночами, как раньше, — можно сказать, он начал с чистого листа. Но ему тяжело устроиться, потому что никто не хочет брать его на работу. Тучный мужчина задумался, прежде чем ответить. — И ты хочешь, чтобы я опять взял его к себе? Даже не знаю, малыш… — Конечно, ему придется обучаться заново, — быстро заговорил Нойз, пытаясь убедить менеджера, когда заметил, что черты его лица смягчились. — Но он будет выкладываться на полную, вы же знаете, насколько он продуктивен. К тому же теперь он не станет приходить на работу в плохом настроении. Он больше не доставит вам проблем, обещаю. — Ха! Ты переоцениваешь этого мальчишку! Но хорошо, я приму твои слова к сведению. Не могу ничего обещать, имей в виду. Нойз чуть склонил голову в знак уважения, как его учили в школе, и поблагодарил мужчину. А на следующее утро ему пришло сообщение от Аобы: От: Аоба Кому: Нойз Ура!! Я получил работу в кофейне! Спасибо огромное, это все благодаря тебе! Нойз улыбнулся и отправил смайлик. Он почти нервничал, когда пришел в кофейню на следующий день после школы. Нойз помнил, что в этот час в заведении хоть шаром покати, и оказался прав — разве что один столик был занят щебечущей парочкой. Что же до Аобы, то тот стоял у кофе-машины и читал какую-то брошюрку для бариста. Нойз подошел к нему, широко ухмыляясь. — Привет. Аоба от неожиданности подпрыгнул на месте, и Нойз хихикнул. В этом поло и длинном черном фартуке он, как и раньше, смотрелся ужасно мило, а огромные удивленные глаза делали его еще милее. Увидев, кто его новый клиент, Аоба просиял. — Нойз! Я должен был догадаться, что ты придешь сегодня! Даже не знаю, как тебя отблагодарить! Нойз покачал головой, тепло улыбаясь. — Мне несложно. Просто относись к работе более ответственно, и проблем не будет. — Само собой! Я собираюсь здесь остаться, это место мне ужасно нравится! Итак, что будешь пить? — Маленькое латте. Нойз смотрел, как Аоба делает его кофе — медленнее, чем раньше, и неуклюже. Но, по крайней мере, он аккуратно подал ему картонный стаканчик с латте, хотя было весело наблюдать, как он после этого пытается справиться с кассовым аппаратом. Наконец Аоба разобрался с очередной проблемой и вручил Нойзу сдачу. А потом посмотрел на него и смущенно улыбнулся. — Я знаю, что я ходячая катастрофа даже тут. Не смотри на меня так. — Не смотреть на тебя как? Аоба пожал плечами, отведя взгляд и слегка покраснев, но не прекращая улыбаться. — Я не знаю. Думаешь… думаешь, я сюда вписываюсь? Я имею в виду, я вообще похож на бариста? — Конечно. Просто… — Что? Нойз не хотел этого говорить, но сейчас не смог удержаться: — Попробуй собрать волосы в косу, так будет аккуратнее. Аоба провел рукой по своим длинным волосам. — Ты так считаешь? Наверное, ты прав. — Ладно, пойду куда-нибудь сяду. Пока. Как и ожидалось, на следующий день, когда Нойз снова пришел в кофейню, волосы Аобы были заплетены в косу — прямо как в день их знакомства. Нойз вдруг почувствовал такую сильную ностальгию, что потерял дар речи на несколько минут. Аоба смотрел на него с беспокойством. — Что-то случилось? Ты хорошо себя чувствуешь, Нойз? — а потом он как будто бы понял: беспокойство ушло с его лица, теперь он смотрел на Нойза серьезно, с осознанием того, что происходит. — Нойз… Если тебе так больно видеть, как я похож на другого Аобу, ты должен сказать мне. Подобная проницательность удивила Нойза. Его Аоба никогда бы не сказал так, но этот новый Аоба, похоже, понимал людей куда лучше, если и вовсе не обладал даром эмпатии. Нойз повел плечом, отмахиваясь от его вопроса. — Все нормально. Но нормально, конечно же, не было, и Нойз просто не мог выкинуть картинку с Аобой из головы. Он не знал, что делать. Его воспоминания становились нечеткими, смешивались друг с другом, и в школе он часто уходил в мысли, не слушая, что говорит учитель. Чертов Аоба и его чертово влияние на него. В конце концов он вернулся к привычке заглядывать в кофейню каждый день после школы. Затем он делал уроки, ужинал, снова делал уроки и после этого шел к Мизуки в бар, прежде чем встретиться со своей командой в Райм. У Аобы тоже сложился привычный распорядок дня: по вечерам он заходил к Мизуки, чтобы пропустить по пиву, и так Нойз видел его не только на работе, но и после нее — окруженного рибстерами, друзьями Мизуки, которые едва знали Аобу до инцидента, но полюбили его за легкий и добродушный характер. Удачно складывались дела и в кофейне: Аобе понадобилось всего пару дней, чтобы привыкнуть, и в целом он даже казался более счастливым и довольным новой жизнью. Конечно же, Нойз чувствовал облегчение и радость за него, но старался не задерживаться надолго ни в кофейне, ни в баре, сводя их общение к минимуму. Одним вечером Мизуки подошел к нему, помахав рукой. — Привет, Нойз! Как оно? Бар был набит людьми под завязку, но многие из них устроились за столиками или пили стоя, поэтому Мизуки смог сесть за барную стойку рядом с ним. — Нормально, наверное. — Ясно… А как дела у вас с Аобой? Все еще не разобрались? Нойз вздохнул и отпил немного пива. — Я не знаю. Я вроде как могу попытаться объяснить тебе, но все так сложно… Внезапное осознание заставило его со стуком поставить бутылку на стойку. Нойз нахмурился. — Постой! Это Аоба попросил тебя поговорить со мной, да? Мизуки громко рассмеялся, явно пойманный с поличным. — Не злись на меня, малыш! Мне просто самому больно смотреть на вас и на вашу ситуацию. — Какую ситуацию? Нойз нахмурился сильнее. — Ну, знаешь, вы постоянно украдкой смотрите друг на друга и сидите с такими кислыми лицами. «Хватит». Нойз почувствовал знакомый комок в горле. Ему срочно понадобилось выйти на улицу и вдохнуть свежего воздуха — почему здесь так душно? — Слушай… Знаешь что? Просто передай ему, что сейчас меня не интересуют любые отношения, если он вдруг думает иначе. Это, черт возьми, слишком быстро для меня, ясно? Мизуки кивнул, его лицо вмиг стало серьезным. — Прости, Нойз. Все это такой треш. — Ага, я в курсе, — буркнул Нойз, уже стоя у выхода. Он едва сдерживался, чтобы не хлопнуть дверью и не бросить напоследок взгляд на Аобу, который оживленно разговаривал с другими парнями. И у него почти получилось. Но на следующих выходных был его день рождения, и он снова пошел в бар Мизуки, где его с криками «сюрприз!» встретила группа разных людей, в которых, на его удивление, он узнал нескольких раймеров из своей команды и которые пришли сюда, в самое сердце территории рибстеров. Они не встревали в стычки друг с другом, не начинали драки — словно он явился на встречу старых друзей. На стене за барной стойкой Мизуки повесил транспарант с надписью «С днем рождения!», а в руках у каждого из присутствующих был стакан с пуншем. Поначалу Нойз чувствовал себя неловко, однако он попытался поддаться атмосфере праздника и даже позволил друзьям нацепить себе на голову праздничный колпак и вручить в руки пунш. Напиток оказался сладким, но крепким. Неплохо. Нойз подошел к барной стойке, и Мизуки тут же воспользовался шансом от души (или, скорее, со всей дури) хлопнуть его по спине, широко улыбаясь. — Нашему малышу уже шестнадцать! Что, теперь стал большим мальчиком? О, ты качаешься? Тебе идет, а то был таким дрыщом. Мизуки угадал: он начал заниматься физическими упражнениями, чтобы справиться с бессонницей. После его слов Нойз взглянул на свое отражение в зеркале за бутылками: сейчас он был его роста, а плечи стали шире, ничем не уступая плечам Мизуки. Хотя его лицо все еще имело детские черты, подбородок уже не казался таким округлым, как раньше. А затем Нойз увидел знакомые голубые волосы позади своего отражения и резко развернулся. Аоба смотрел на него из противоположного конца бара. Поймав его взгляд, он слабо улыбнулся и помахал рукой. Однако, стоило Нойзу пойти к нему, Аоба тут же отвернулся, покраснев, и вклинился в чей-то разговор. Нойз почувствовал себя неловко, а потом вспомнил, что сказал в последний раз Мизуки по поводу Аобы, и раздраженно сжал губы в нитку. Хорошо. В таком случае он пойдет общаться с «Рафф Рэббит» и хорошенько повеселится. Нойз не знал, что такое намешали в этот пунш, но опьянел он ужасно быстро. Прежде чем он успел заметить (хватило двух или трех стаканов), голова и тело стали удивительно легкими. По факту он не особо ловил кайф, находясь в таком состоянии, но, эй, это его день рождения, и на следующий день ему не нужно идти в школу или рано вставать. Он мог смотреть на Аобу, сколько его душе было угодно, не чувствуя вину, или неловкость, или что-либо еще. Лицо его бывшего раскраснелось от духоты и алкоголя, если единственный стакан пунша в его руке считался алкоголем, и Нойз поставил бы что угодно на то, что Аобу развезло так же, как и его, если не больше. Спустя час взаимных переглядываний из противоположных концов бара Нойз наконец решил подойти к Аобе. Тот облокотился на стойку, почти перегнувшись через нее, и смеялся над какой-то шуткой Мизуки и еще одного парня, но, заметив Нойза, вмиг посерьезнел и выпрямился. Сейчас он был похож на перепуганного оленя, застывшего в свете фар едущей на него машины, и Нойз не смог сдержать усмешки. — Привет. Ты пялишься на меня весь вечер. Аоба покраснел сильнее, насколько это только было возможно. Пунцовыми стали даже его уши. — Кто бы говорил, сам с меня глаз не сводишь! Оставь меня в покое! Руки Нойза двигались сами по себе, приобняв теплое тело Аобы за талию и притянув ближе. — Уверен, что хочешь именно этого? — голос Нойза понизился до дразнящего шепота, и он буквально чувствовал дрожь парня в своих руках. А еще Нойз не мог отвести взгляда с таких манящих губ Аобы, словно просящих о поцелуе. Но тут вмешался Мизуки, обхватив обоих за плечи. — Эй, парни, не поможете кое с чем? Нужно принести пару ящиков с алкоголем из подсобки. — Мизуки… — недовольно начал Нойз. — Идем, это не займет больше минуты. «Подсобка» оказалась уютно обставленной комнатой наверху, куда они поднялись по узкой лестнице. Нойз с любопытством огляделся — он был тут впервые. Он ожидал увидеть нечто вроде склада, но это больше напоминало комнату отдыха — с диваном, телевизором и парой шкафов. Нойз повернулся к Мизуки с озадаченным лицом. — Что за?.. — Мне показалось, что вам двоим необходимо укромное местечко, чтобы разобраться друг с другом… Желаю удачи! И с наглой ухмылкой он ретировался — Нойз так и не успел ничего сказать. Аоба рухнул на диван, громко вздохнув. — До чего же Мизуки любит лезть в дела других! — воскликнул он, а затем посмотрел на Нойза с серьезным и решительным выражением лица. — Но он ведь прав? Сядь со мной. И пускай разум Нойза кричал ему о том, что это очень плохая идея, инстинкты подстегивали его послушаться Аобу, и он сел рядом с ним прежде, чем успел понять, что делает. Лицо бывшего теперь находилось так близко, и его ореховые глаза все еще были полны той же решимости, а разомкнутые губы требовали поцелуя. И Нойз поцеловал его, утопая в жаре, которым одарил его Аоба. Он не мог поверить, как он сильно скучал по этому: по нежным поцелуям, по губам и языку Аобы, по его влажному рту, по мягким прядям Аобы, в которые он зарывался пальцами, и по его теплой и податливой коже, которую было приятно гладить даже сквозь одежду. Нойз не мог остановиться, не мог дышать, и на миг ему показалось, что он умрет, задохнувшись в поцелуе, и он был совсем не против такой смерти. А затем, когда он целовал покрасневшие щеки Аобы, когда провел пальцем по его скуле и подбородку, ему пришла в голову мысль, что его Аоба подошел бы к нему из другого угла бара и поцеловал бы его на глазах у всех — без тени сомнения, с усмешкой на губах и голодным блеском в прекрасных золотистых глазах. «Отличие номер три нового Аобы: он стеснительный». Но это было по-настоящему очаровательно и мило. То, как он отводил взгляд и краснел каждый раз, когда Нойз смотрел на него, и то, как он отреагировал, когда Нойз почти поцеловал его у барной стойки, — все это чертовски заводило Нойза. И только потом — когда Аоба посасывал его язык, немного неловко и мокро, когда сжимал его рубашку, прильнув к нему, — только потом Нойз осознал, что снова сравнивает Аобу: этого Аобу с человеком, которым он был раньше, которого Нойз любил, — и что будет и дальше так сравнивать весь остаток своей жизни. Эта мысль болезненно уколола его в сердце и отрезвила его. Он должен держать дистанцию с Аобой. Оттолкнув его, Нойз вскочил и побежал к лестнице. — Нойз! Постой, что случилось? Нойз сжал руки в кулаки. Аоба требовал объяснений, да и он не мог просто так сбежать, не сказав ни слова. Тогда Нойз заставил себя повернуться и посмотреть на него. Аоба выглядел мило с красными припухшими губами и блестящей на них слюной, с растрепанными голубыми волосами, отчего Нойз печально улыбнулся, ведь именно он был причиной этого. — Прости, Аоба, но я не могу. Мне нужно больше, чем это. Тот отвел глаза, смутившись. — Я не помню, как занимался этим, но… — начал сбивчиво бормотать он. — Думаю, я могу попробовать. Он выглядел таким ранимым, что Нойз кинулся к нему и взял его за руки, сжав его ладони в своих. — Нет… Я говорю не о сексе… Если я сойдусь с тобой, мне будет нужно все от тебя, абсолютно все. Аоба казался потерянным. — Тогда давай попробуем, Нойз. Я правда хочу этого, я хочу заботиться о тебе. — Нет! Нойз отпустил руки Аобы и закрыл ладонями лицо. — Мне нужно, чтобы ты был им, — прошептал он, чувствуя, как от этих слов становится только больнее. Он спустился вниз так быстро, как только мог, понимая, что не вынесет еще и реакцию Аобы. «Я причинил ему боль, я худший человек в мире», — подумал он, когда уже бежал прочь от бара и от своих друзей. Этой ночью он гулял часами, потерявшись в самых темных переулках города, чувствуя себя ужасно и желая плакать так сильно, как никогда в жизни.