Кровавая Мэри.

      Дверь за мной уже захлопнулась, как Майк резко вскрикнул мое имя. Я не думая бросил вещи и вернулся в дом. Швы разошлись? Это была мимолетная боль? Что? Я вернулся в комнату. Он стоял на том же месте, а из-под моей ситцевой рубашки, ровнехонько по его ноге стекала тонкая струйка крови. Пятно начинало разрастаться все больше с каждой секундой.       Внутри меня все замерло. Остались только боль и отрицание. Что было бы, если бы я эгоистично уехал? Сердце то и дело пропускало момент удара. Я дернул головой, стараясь отбросить мрачные мыслишки, подходя все ближе. Ноги предательски не слушались. Я быстро схватил его на руки и рванул к открытой двери в подвал. Кровь не переставала хлестать из-под шва. Он бледнел. Я терял драгоценное время. Дверь была открыта мной с ноги.       Я уложил Майка на кровать и ринулся к шкафу с препаратами, хоть и не первый год этим занимаюсь, но все равно паника, боль и обида на себя и свою опрометчивость глушили меня. Из рук все сыпалось. Я не мог попасть ниткой в игольное ушко, но то что было дальше, заставило меня неплохо засомневаться в себе и своих силах. Ошибка за ошибкой, ведь я начал зашивать без обезболивающего, да и нырять за ним времени не было. Майк взвился в моих руках, а после его неподвижное, холодное и бледное тело снова вернулось в исходное положение. Я паниковал и зашив рану похлопал его по щеке. Он не открыл изумрудных глаз, пульс не прощупывался. Осознание того, что это может быть последняя наша встреча, сводило с ума.       Я схватился за его холодную руку, параллельно вызывая скорую. — Скорая помощь слушает Вас. — из трубки донесся голос девушки. «Давай, Винсент, выдави хоть слово» — я пытался заставить себя говорить. — Ало? Ало? Вы слышите меня? За ложный звонок положен штраф! — Это не ложный звонок — с омертвевшей интонацией выдавил я. — Хорошо. Что у вас случилось? — девушка поменяла свой тон на более благосклонный. — Здесь… Парень чуток за 25 лет. Ему нужно срочное переливание. — Где вы находитесь? — тут я замолчал. — Прямо по 58, там будет дом, его видно с дороги. — Назовите ваши паспортные данные. — У меня нет паспорта — это была ложь. Паспорт был, но им это знать не обязательно. Я положил трубку и припал к его груди, стараясь хоть как-то понять жив он или нет. Его сердце билось. О мой бог. Каждое прикосновение к нему, каждый взгляд делал меня чуточку счастливее, если бы не осознание того, что из-за моего скотского поведения, мой мальчик, был одной ногой в могиле.       Тем временем секунды казались неделями в ожидании скорой. Я не знал чем себя занять, вновь и вновь смотря на мордашку моего милого парня. Скорая приехала быстрее того чем я ожидал. Фельдшер неодобрительно посмотрел на меня. Он оставил странную горечь после своего взгляда. Майка забрали, а я остался в гордом одиночестве.       Я подорвался и рванул в комнату к моему «успешному» эксперименту — Эрику. Он давно был обездвижен и жил на аппаратуре. Я последний раз взглянул на него. На его некогда мило личико, на полосы от слез около глаз. Эрик был уже как родной и на мгновение мне показалось, что я сейчас не избавлял его от мучений, а от сердца отрывал как родного сына. Я с силой дернул провода в розетке. И посмотрел в его глаза вновь. Он был преисполнен счастьем. Его смерть не стала напрасной. То что он перенес пошло на пользу многим людям и мне в том числе, но слишком уж дорога плата за осознание. Выходя из комнаты, я окончательно это осознал. Человеческая жизнь — бесценна. Конечно, среди нас есть ублюдки, убийцы, как я, насильники. Человечество — это жалкие животные, что мало достойны жизни. Массовое истребление, вот что спасет нас. Но..? А если взглянуть с другой стороны. Greenpeace, защита животных, различные фонды помощи и прочее. Может мы нет так плохи в том что делаем? Я остановился.       Мне на глаза попались несколько канистр с бензином. У меня ушло около 30 минут на то чтобы облить весь дом бензином. Я не забыл и собак. Мэри вопросительно подскочила и подумала, что хозяин собирается с ней поиграть. Грэта же словно поняла в чем дело и молча легла обратно на подстилку. Я вышел на улицу. Чиркнул спичкой. И дом вспыхнул как лист бумаги. Огонь распространялся со звериной скоростью. Он не щадил ничего на своем пути. До меня долетал лай собак, их поскуливание и тишина. Языки пламени взвивались к небу словно змеи. Я на секунду утонул в этом огне. Так просто горела моя жизнь, многолетняя работа. Теперь у меня нет дома, нет денег, нет работы, нет собак. И… Нет Майка, я потерял все. Я невольно упал на сиденье стоявшей рядом машины. ***       Я подъехал прямо к девичьему мосту и мой взгляд устремился в воду. Холодная синяя вода. Она как раскаленный свинец, казалась мягкой и так предательски манила.       На последок я решил подумать, чего еще я не сделал. В голове всплыл наш диалог с отцом. Мне было семнадцать. Это была первая попытка самоубийства. Отец вытащил меня из ванной и это все что я помнил. Потом больница и долгая реабилитация. Он приходил каждый день, приносил конфеты и подарки, говорил о том что я самый лучший сын на свете. Врачи по доброму шутили, мол «Приехал — с расстройством, уедет — с диабетом», но отца это не останавливало. Он всегда был добр ко мне и я всегда ценил его заботу, мы были семьей до определенного момента.       Я лежал тогда на больничной кровати после перевязки, он снова зашел ко мне и после непродолжительного диалога сказал: — Суицид никогда не был выходом. Всегда есть ради чего жить. — Хм, а если я на дне? — Живи, чтобы подняться со дна. Я надолго запомнил эту истину и всегда придерживался ее.       Моим решением было повременить с суицидом. Поэтому я вновь вернулся в машину и направился в городскую клинику святого кого-то там, никогда не мог запомнить это название. Мне всегда казалось, что гос. больницы для людей не предназначены. Это такой увлекательный квест, пойти за справкой к черт знает кому, затем найти несуществующий кабинет и подняться на четвертый этаж с переломом позвоночника, там по пути может не оказаться лестницы, но это будет уже только ваша проблема. Я быстро заскочил в старое обшарпанное здание. Понятия не имея в какую сторону нужно идти, чтобы добраться до палаты, я свернул к стойке регистрации. Девушка, что стояла за ней, любезно объяснила мне всю ситуацию и взялась проводить. На мне же значительно сказывался долгий промежуток затворничества и не общения с людьми. Поэтому я старался быть как можно более сдержанным.       Она приоткрыла дверь и спросила: — К Вам посетитель, хотите видеть? — получив молчаливый ответ, пропустила меня в небольшую комнатку. Ничего необычного, кроме того что Майку посчастливилось попасть в одиночную палату. Кровать, тумбочка, еще чего-то по мелочи, обшарпанная стенка. Я презрительно отметил, что им нужен ремонт, конечно же не озвучивая этой информации. Итак уже слишком много косяков с моей стороны. Я присел возле его кровати на стул. — Как ты? — в пол голоса спросил я и опустил взгляд. Теперь мне было не только страшно, но и стыдно. — Пройдет — фыркнул Майк в ответ и мы замолчали. Я знал что нужно извиниться, но у меня давно не было такого опыта и я отчаянно собирался с мыслями. — Мне нужно тебе кое — что сказать. — он потянул меня за рукав свитера. Я молча повиновался и следовал за ним.       Он припал к мои губам. Внутри все замерло. Я непроизвольно закрыл глаза, опираясь одной рукой на кровать, другой же в его плечо. От Майка пахло спиртом, да и больницей в целом. Я же отключился от мира, в ушах зазвенело. Шмидт коснулся моего языка и я вздрогнул. Мне не хотелось его отпускать и в целом прерывать такой желанный мной процесс. Но он все же отстранился, пронзительно посмотрев на меня. — Иди сюда — тихо сказал он и облизнул мои губы. Я уткнулся лицом ему в грудь. Майк зарылся рукой в моих волосах, ничего не сказав. Он вогнал меня в краску, такого не было уже много лет. — Прошу прощения, — из транса вывел чей-то голос. Я поднял голову и посмотрел на врача, лет сорока семи, с проседью в волосах, невысокого рост. Он блеснул очками и присел напротив меня. — Я не хочу прерывать этот волшебный момент, но господину Шмидту нужен отдых, а вы можете заглянуть завтра.       Может из врачебной солидарности, а может из-за нежелания тревожить Майка, я слабо кивнул, поцеловал его руку и скрылся за дверью палаты вместе с доктором. — Для вас этот поцелуй был важен, да? — он как-то через чур мило улыбнулся и взял мою руку. — Да, да это так… — Что ж… Надеюсь у вас все будет отлично, — он насыпал мне в руку горсть еще теплой мелочи, — Попейте кофе из автомата. Это прямо по коридору, возле диванчиков. — он похлопал меня по плечу на последок и двинулся куда-то за угол. Я слабо улыбнулся и снова посмотрел на мелочь. ***       Черный кофе с шоколадом, это был глоток свежего воздуха за этот день. Я отхлебнул из стаканчика и упал в свои мысли. Мне казался странным тот факт, что я, человек с дефектами внешности, не вызываю страха и удивления у людей. Хотя не на многих я сегодня натыкался: учтивая девушка и милый доктор. Я побренчал остатками мелочи.       Рядом со мной кто-то упал на диван. Я почувствовал пронзительный взгляд, но даже не собирался поворачиваться. Это «кто-то» начал переплетаться со мной пальцами. Знакомое кольцо — печатка со скорпионом. Это был Руди. Я повернул голову с немым вопросом. — Я тут после мед. комиссии, — он был сегодня необычайно счастлив, — смотрю ты сидишь, такой одинокий, кофе пьешь. Мне крайне было неинтересно откуда, куда и зачем он тут вообще. Поэтому я старался откосить от диалога всеми возможными методами. Он поцеловал меня за ухом. Скажем так, я не был в шоке. Воспоминания за это время никуда не делись. Руди был моим парнем, ему тогда едва ли за семнадцать перевалило, а он уже изъявил богатенькому папочке, что нашел парня и съезжает. Его отец же был в восторге от этой информации. Он считал, что я буду прекрасной прибавкой к его капиталу. Но счастливой жизни с Руди не получилось. Да меня это и не волновало, хотя я все еще знал, что он меня любит. — Майк не скоро поправится. А я тут. Свободный, знаю твои предпочтения, знаю как доставить тебе удовольствие… Ты же понимаешь о чем я? Шмидту еще предстоит изучать тебя и твое тело. — Руди как-то странно улыбнулся. И залез рукой под мой свитер. — Моя машина тут. За углом больницы. Я молча поднялся и выкинул стаканчик от кофе в стоящую рядом мусорку. Он заметно погрустнел увидев мою холодность. — Где там твой черный лексус? — спросил я потягиваясь. Руди лишь улыбнулся и потянул меня за собой.