***
Трудно описать каких моральных сил стоит Чимину удерживать Джина от побега со студии, и из города в целом, скорее всего. Его друг категорически отказывается сниматься в мокром виде и за пять минут проходит почти все стадии отрицания. Джин не скромничает, просто он упрямый. Чимин чудом переживает этот сложный этап своей жизни, промелькнувшей перед глазами в тот момент, когда Джин сдергивал с себя рубашку и тянулся за своей со словами «Идите к черту, извращенцы», и теперь, тянущий все еще немного сопротивляющегося парня по коридору к съемочным павильонам, держит его под локоть немного крепче, чем надо. — Добрый день, Сокджин-щи, — мужчина, сидящий на раскладном стуле перед освещенной светом декорированной сцены для съемок рекламы тут же поднимается и в вежливом жесте протягивает ладонь для рукопожатия, кивая головой. Прежде чем Джин в состоянии ответить ему, он успевает споткнуться об один из проводов и едва не сносит камеру, во время удерживаемый Чимином от позора и всеобщего порицания. — Меня зовут Ким Воншик, я снимаю эту рекламу. Давайте поработаем сегодня хорошо! Очень рад, что именно вы будете актером. Я поклонник вашей колонки в журнале! — Оу, вы читаете «Модные связи»? — Джин даже воспрянывает духом, обзаведшийся новым поклонником, связанным с рабочей деятельностью, его «дитём», практически, которого он выбивал для себя боем. Если считаете что место главного редактора открывает все двери. что ж, возможно, но Джин сражался за место под солнцем не один год. — Приятно слышать, Воншик-щи! Чимин, убедившийся, что Джин теперь не сбежит от своего фаната, отпускает его руку и оглядывает павильон на наличие в большом полном стаффа помещении своего парня. Юнги нет нигде, как в прочем и их начальника, так что можно предположить, что тот опять мучает своего работника своими начальственными штучками. И вполне возможно, что в этом здании и Намджуна могут быть еще дела помимо их съемок. Чимин устало трет переносицу, потому что не смотря на то, как Джин послушно делает нехитрые манипуляции на фоне искусственного водопада, повторяя за дружелюбным режиссером, все еще не в силах успокоится, чувствуя какой-то подвох в сегодняшнем дне. Не может все идти так гладко и тихо, если это происходит с Джином. Джин своего рода дива, которую надо ублажать всеми возможными способами, который может обижаться из-за пустяка, а может и кирпичом по роже треснуть. Чимин однозначно счастлив дружить с ним, но временами тяжело, особенно, когда Джин не хочет делать то, что от него ждут. Сейчас. Вся съемочная команда. — Нет, ну знаете. Я согласился на мокрую рубашку, боже. Но я не буду ее снимать! Снимите меня отсюда, — в повелительном жесте он машет рукой стафу и истерично проверяет пуговицы второй рукой. — Я на такое не подписывался. — Прости, Джин, — бубнит себе под нос Чимин. — Что?! — Ну технически ты подписался на это, так что… — Предатель! Джину наконец подкатывают ступеньки на колесиках, и придерживают, пока он спускается с постамента, на котором должен был изображать прекрасную статую в мокрой рубашке под водопадом. Взволнованный реакцией актера режиссер, и по совместительству поклонник, усаживает Джина на удобный стул, вырывает из рук стаффа полотенце, укутывая в него парня, а в руки пихает чашку горячего чая. — Должен ли я умолять вас? Вы так прекрасно вписываетесь в образ, что я даже не знаю, смогу ли найти кого-то на Ваше место… — Неплохо, режиссер знает подход. Профессионал, — хмыкает кто-то из стаффа тихо рядом с Чимином, на что последний лишь улыбается самодовольно. Уж кто тут профессионал, так он сам. Не зря он намекнул режиссеру, как лучше работать с Джином. Ох не зря. Через пару минут Джин соглашается и позволяет гримерам подправить макияж и добавить блесток на свое тело, затем запахивает рубашку и дефилирует назад к постаменту. Чимин делает несколько кадров с Джином, сбрасывая их Тэхену в чат, на что почти сразу получает кучу удивленных и восторженных смайлов. " — Ооо! Как вы его уговорили?» " — Я профессионал, ты же знаешь: D» " — Надеюсь ты его не поил и это все он делает осознанно. Иначе я тебе не завидую)))» " — Говоришь так, словно знаешь Джинни лучше меня, хахаха. Этот котик мне ничего не сделает <3» " — Я хорошо в людях разбираюсь. Джин — это машина для убийств, просто он это скрывает. Ты ходишь по лезвию " " — В людях разбираешься, а в Чонгуке не разберешься. Вам бы давно…» " — Иди в жопу!» " — Лучше на хуй, это как-то больше в моей компетенции, Тэтэ ;)» В ответ приходит смайлик с оттопыренным средним пальцем и статус Тэхена меняется на «оффлайн». Тем временем Джин нехотя отдает рубашку стаффу и стоит уже на камеру спиной, под струями водопада. Блестки на его плечах переливаются и по ощущениям кожа его друга словно объятая холодным пламенем. Должно быть красиво на экране. Чимин завороженно наблюдает за тонким искусством, пока не чувствует, как его обнимают за талию и притягивают. Он оборачивается, сталкиваясь с любимыми карими глазами своего соулмейта и на мгновение теряется, забывая где находится, прижимаясь спиной к его груди. — Тише, малыш, не шали, — ухмыляется Юнги оставляет легкий поцелуй на чужой шее и слегка отстраняется. Чимин тут же приходит в себя, буквально пары секунд хватает, и теперь он полон сил и энергии, словно выпил мощного энергетика. Сила соулмейтов поистине удивительна и не поддается земной логике. Чимин не верит в волшебство, но верит в тонкую связь душ. — Как он? Последнее, очевидно, подразумевает Джина, который все еще рассеивает вокруг себя темную ауру из-за недовольства происходящим. Но, что бы он не говорил по этому поводу, смотрится парень потрясающе, и Чимин не может оторвать свой взгляд от своего друга, хотя и находится в объятиях соулмейта. Интересно, размышляет Чимин, а что если бы ему предложили сниматься с обнаженным торсом? Он бы наверняка согласился, лишний повод блеснуть подтянутым прессом. Интересно, что на это сказал бы Юнги? Чимин хихикает про себя. Тем временем съемка идет полным ходом. Режиссер в бесконечном восторге, а Джин вроде бы и рад такому вознесению своей персоны, но зубами поскрипывает. В конечном итоге, когда отснятого материала должно хватить на полнометражный фильм, режиссер говорит снять с Джина брюки. А ведь Чимин был уверен, что-то белье с логотипом рекламируемого бренда просто корпоративный стиль, все дела. А тут вот как оказывается… Чимин спешно выпутывается из объятий Юнги и готов в срочном порядке оттягивать своего друга от режиссера и всех причастных, но с удивлением видит, как Джин кивает. Кивает, мать его, и не думает даже смущаться, идет за персоналом к гримерам, где ему подправляют макияж, подсушивают волосы. И при всем при этом ослепленным фанатской любовью Джин не выглядит. — Ты уверен? — пищит Чимин, на что его друг лишь благосклонно кивает едва заметно, пока девочка в форменном фартуке наносит ему блеск на губы. — Серьезно? Ты готов? — Ну, наверное те успокоительные, что ты мне дал начали действовать, — теперь Джин прикрывает глаза, позволяя стилистам наносить перламутровый блеск на веки. — И предоставили мне возможность подумать о перспективах. — Перспективах засветить свою задницу в рекламе? — Послушай, Чимин, — Джин открыл глаза, заставляя своего названного агента слегка поежиться. — Ты сам хотел моего согласия, а теперь пытаешься отговорить? Мне понравилось. Понятно тебе? — Хен, я не. — Подумываю бросить свою карьеру в издательстве и заняться модельным бизнесом. — В смысле?! — Шучу, — выдержав паузу, он довольно улыбается, видя, как растерян Чимин. — И мне пора, режиссер зовет. Славный парень, кстати. У него кто-нибудь есть? Последний вопрос он адресовывает девушке, слегка растерявшейся и едва не уронившей расческу из рук. — Он женат, — тихо выдыхает она, сбрызгивает прядь волос Джина лаком сильной фиксации и ретируется в глубь съемочной площадки. — Вот так всегда, зря согласился штаны снимать, — раздраженно закатывает глаза новоявленная модель и ускальзывает к импровизированному водопаду, оставляя Чимина в недоумении. Съемки продолжаются еще минут пятнадцать, Джин почти профессионально входит в образ, тем более что он по пояс в воде и фактически его нижняя часть тела скрыта от обозрения. Никакого разврата, все прилично. — Джин-щи, можете после этой фразы-слогана томно посмотреть в камеру и улыбнуться слегка. О, да. Вот так! — режиссер аплодирует. — Чимин, — слышит менеджер шепот со спины. Парень стоит в уголке съемочной площадки, почти не отсвечивает. Юнги уехал на срочную встречу несколько минут назад, оставив его одного приглядывать за «дивой», но, похоже, и режиссер неплохо справляется с этим. — Да? — он оборачивается резко, от чего слегка сводит шею. Перед ним стоит тот, про кого он уже и позабыть успел, увлекшись наблюдением за съемочным процессом. — Да, Ким-щи… Что Вы хотели? Я думал, Вы уехали… — Был по делам недалеко, решил заглянуть еще раз перед отъездом. С режиссером уже успел познакомиться. Хотелось бы и с актером, эм. поблагодарить его. Чимин хоть и в линзах, но полумраке видит не очень хорошо, хотя прекрасно считывает взгляд начальника, направленный совсем не на собеседника. И по мере увиденного в лучах софитов, глаза того расширяются, а лицо приобретает выражение легкого смущения, вскоре уже походит на румяную булочку, если эту метафору вообще можно отнести к начальству. Не так Чимин собирался подсунуть начальнику Киму своего друга. «Подсунуть» — грубовато звучит, но вообще то это же благие намерения. И вообще, сейчас все идет не по плану. Первая встреча, а Джин в одном нижнем белье, чёрт. Намджун может не воспринять такое знакомство всерьез. Кстати, о Джине. В какой-то момент во время их разговора, плавно перетекшего на тему отчетной документации (несмотря на вечно соскальзывающий в сторону декорация взгляд начальника Кима), рабочий шум на съемочной площадке внезапно стихает. Довольно таки непривычно, учитывая количество людей тут, работу различных приборов и камер, команд режиссера и так далее. Тишина, только тихая фоновая музыка, которая совершенно не разряжает резко ставшую напряженной атмосферу. Лицо Намджуна резко вытягивается от удивления. Обернись — шепчет внутренний голос Чимина, и кто он такой, что бы ослушаться самого себя. Картина, которую он видит, ему совершенно не нравится. И нет, Джин не разнес реквизит, не плюнул в режиссера и не разорвал контракт, он просто вылез из воды и босиком, в одном нижнем, на минуточку мокром нижнем белье идет к ним, мирно беседующим о работе. Боковым зрением парень видит, как Намджун делает неуверенный шаг навстречу. Чимин же решает, что с дороги ему лучше убраться, ибо взгляд несносной модели направлен не на него, а значит, возможно, его не видят и могут затоптать. — Добрый день, Сокджин-щи, я… — начинает директор в своей обычной светской манере, но его обрывают, так и не дав закончить фразу. — Какое совпадение! — и звонкий, раздраженный голос Сокджина разлетается по всему павильону. — Сокджин, это… — но и Чимину не улыбается удача, его так же бесцеремонно прерывают. — Это тот наглец, который украл мою машину! — он указывает пальцем на конкретно озадаченного Намджуна и недовольно цыкает. — Ворюга! Я ведь даже позвонил по номеру с той визитки, думал, ну вдруг честный человек. Я уже неделю без автомобиля! Я пиздец, как зол! — Эм, прошу прощения, — Намджун, вероятно, все еще не успевает прийти в себя, голос его звучит неловко и нерешительно. Чимин никогда еще не видел их начальство таким. — Я уезжал в командировку, совершенно позабыл, ох. Сокджин-щи… Чимин вроде как стоит рядом, слушает все это, а в голове белый шум провальной ситуации. Исход он видит один: его увольняют. Почему увольняют, ведь вина этого скандала не его, он придумать не успевает. Слышит ойканье стоящих рядом девушек гримеров. Те неловко опускают глаза, хихикают и краснеют. Чимин не понимает. Джин вообще поглощен своей очередной гневной тирадой на беззащитного Намджуна. А вот сам Намджун, похоже, уже немного в курсе всеобщего смущения. И дело даже не в том, что Джин стоит в одних плавках (окей, назовем это так, хотя это больше похоже на бельевые мужские шортики). Хотя, возможно, в этом тоже дело. Плавки мокрые — отлично, скажете Вы. Чимин тоже мог бы так сказать, будь ситуация несколько иной. Он опускает глаза и тоже начинает вникать в ситуацию. Бесконечно смотреть можно на три вещи: как горит огонь, как течет вода, и как во влажных, прилипших к телу, выделяющих все, что можно черных плавках нарастает напряжение. И это сейчас не метафора. Чимин смаргивает, но видение не уходит. — Хен, — шепчет он тихо, — у тебя стоит. Джин замолкает и опускает глаза, движимый скорее недоумением, чем смущением или осознанием. Намджун глаза, наоборот, поднимает, закусывает губу и смущенно смотрит на часы на своем запястье. Считать его эмоции сейчас весьма трудно. Он смущен, это точно, но в глазах мужчины отблескивает игривая ухмылка. — Сокджин-щи… встретимся в кафе на первом этаже в холле через двадцать минут. — Он сбегает как золушка с бала, разве что туфельку не теряет. Работники тихо перешептываются между собой. На Джина стараются не смотреть, но тень всеобщего смущения и веселья от этого факта опускается и на плечи Чимина. — Хен, — тянет он тихо. Какой смысл пытаться скрыть весьма очевидную вещь, но он предлагает все же. — Может прикроешься? Джин фыркает, вроде бы и смущается, а вроде бы и нет. Непонятно ничего уже. Чимину наверняка сейчас более неловко. А вот Джин выглядит вполне довольным. — Не знаю, как вообще это вышло, — он позволяет Чимину прикрыть себя полотенцем и увести за ширму. На вешалке одиноко болтаются влажные штаны и рубашка, что еще недавно старательно пыталась не треснуть на широких плечах. Джин садится на стул и распахивая полотенце, внимательно рассматривает себя. — Никогда раньше такого не было. Чимин мученически стонет, садясь на соседний стул. Около минуты они молчат, пока Джин цепляет пальцами влажную ткань белья и пытается отлепить его от себя. Съемки потихоньку сворачиваются, однако их за ширмой никто не беспокоит, хоть и личного пространства тут маловато. — Он же смотрел? — Да. И это мой начальник. Мой начальник смотрел на член моего друга. — А вот это уже неловко, — Джин мечтательно наблюдает за мигающей подсветкой на декорациях. — Так это он — тот о ком ты мне говорил? И ты, конечно же, был в курсе насчет машины. — Ага… — Кстати, сваха из тебя так себе. Все приходится делать самому! — Чимин закатывает глаза, а его друг смеется тихо, но весело, от чего у первого на душе теплеет. И, вспоминая лицо Намджуна в тот момент, когда он увидел Джина, наталкивает его на мысли, что все складывается не так уж плохо. — Ты же пойдешь на встречу? — парень лениво поднимается со стула. Смысла просиживать штаны в съемочном павильоне уже нет. Мимо уже хотят работяги, многозначительно поглядывая на мешающих парней. — Ты, кажется, уже опоздал. Поспеши, а то начальник Ким… — Хм, если он меня дождется, значит это судьба, — и в этом голосе ухмылка, такая мечтательная, но весьма саркастичная. — Я хоть и желаю тебе счастья, но сейчас розовыми соплями захлебнусь от такой романтики. Пойдем в гримерную, хен. А то тебя тут продует скоро, — он тянет друга за краешек полотенца, тот подается с кряхтением, свойственным старому дедуле. — Любовь согреет меня, Чиминни. — О, Господи…***
— Скажи, что у меня дела, — голос Джина веселенький, сладенький, а Чимину убивать хочется. — Только не говори мне, что ты даже не зашел к нему! — Не говорить, ну ладно. — Ты хочешь, чтобы он меня сейчас уволил, только из-за того, что ты не явился в это чертово кафе? И вообще, — Чимин, запыхавшийся от негодования, несколько раз нажимает на и без того активированную кнопку вызова лифта. — Ты сбежал от меня, оставил тут. А я теперь еще должен оправдываться. — Будет проще, если ты ему скажешь. Иначе он просидит там всю ночь в ожидании меня прекрасного. — Ты — чертов манипулятор, Джин-хен, — рычит Чимин. Девушка в белой блузке и короткой юбке делает шаг к противоположной от Чимина стене лифта. — Ты меня подставляешь. Это нечестно. — С меня не убудет, дорогой. — Ой, все! Я скажу ему, что ты покрылся прыщами от воды на съемках и позорно сбежал, — менеджер кладет трубку и едва не промахивается, зверски пихая свой айфон в карман черных драных на коленках скинни, которые, кстати, не совсем по дресскоду, но он же не в офисе, черт подери. Однако одежду сейчас ему все равно, скорее всего, припомнят. Начальник Ким хоть и справедливый начальник, но если злой, то все косяки махом выливаются на голову подчиненному. Когда лифт останавливается на первом этаже и его двери распахиваются, девушка испуганно выбегает их лифта, опережая скрипящего от гнева зубами менеджера. В следующие пять минут Чимин с озадаченным лицом стоит перед дверьми в кафе, а администратор у стойки в холле даже порывается помочь ему, но Чимин мотает головой, что вопросов у него нет. Наконец, он заходит. И видит, как с надеждой отрывается от чашечки кофе его начальник и поднимает голову к дверям, что аж стыдно. Ох, явно не Чимина он ожидал тут увидеть. Лицо Кима искажает разочарованная гримаса, но чашкой в подчиненного он не кидает, уже хорошо. — Сокджин просил передать, что… — начинает было менеджер, подойдя к столику. — Что такого мудака не хочет видеть? — голос начальника звучит глухо, а его голова поникше опущена. Кофе, скорее всего уже остыл. — Нет-нет, что вы. Просто. эм, ему срочно надо было уходить. В издательство! Он просил передать, что в следующий раз непременно встретиться с Вами, сэр, — Чимин смотрит такими честными глазами, что не поверит ему лишь сущий слепец. А с Джином он как-нибудь позже обсудить детали. Возможно, на повышенных тонах. — И, мне неловко это спрашивать. Но где его машина? Ким хотел было сперва свести брови и велеть Чимину поторапливаться в офис к отчетам. Сказать, что не его это все дело, но смекнув, что Чимин не просто так тусовался с этим красавчиком весь день, да и привел его тоже, судя по всему именно Чимин, задумчиво потер переносицу. — Полагаю, ты в курсе той аварии? — нехотя начинает начальник Ким, жестом предлагая Чимину заказать что-нибудь из напитков у подоспевшего официанта, поэтому Чимин понимает, что разговор будет долгим, но его хотя бы не уволят. А послушать сплетни и дать советы — это прям по его части. Менеджер кивает участливо. — Так вот…