Гостиница «Mu»

Ягами Лайт всегда считал проявление сантиментов неуместным и глупым. Конечно, он послушно целовал мать в щечку, даря ей подарок, или заботливо обнимал сестру. Но все эти действия были положены хорошему воспитанному сыну и не имели ничего общего с настоящими эмоциями. Поэтому сейчас Лайт себя ненавидел, но не мог с собой совладать. Он осторожно положил руку на шею Рюзаки, с восторгом ощущая как под пальцами пульсирует беззащитная венка. Ему казалось, что тот может исчезнуть, испариться и оставить его в одиночестве в этом странном месте. Но худощавая фигура в белой длинной футболке замерла, внимательные темные глаза смотрели прямо. Чувствуя облегчение, Ягами уткнулся в гладкий лоб собеседника, скрытый черной челкой и заговорил: - Рюзаки, я не хочу загадок. Ты встретил меня на перроне, привел сюда, значит, ты пробыл здесь уже какое-то время и знаешь больше меня. Не надо этих таинственных подсказок, просто...помоги мне. Раньше подобная слабость вызвала бы у Лайта только презрение, и конечно, сам он никогда и никого не просил о помощи, и тем более не шептал просьбы университетскому товарищу, так интимно ткнувшись в него лбом. Но сейчас это казалось правильным. Рюзаки молчал, но не отстранялся. И это мгновение, когда они были так близко, так неприлично, восхитительно, двусмысленно близко, как будто собирались поцеловаться, Ягами хотел бы растянуть навсегда. Однако Рюзаки зашевелился, и сделал совершенно неожиданную и нетипичную него вещь – он неловко обнял Ягами за плечи, увлекая назад на кровать. Лайт изумился, но подчинился влекущей его руке. Рюзаки уложил Лайта и сам, чуть отодвинувшись, подтянул костлявые коленки в груди, сворачиваясь в кокон напротив него. То, как они лежали на одной кровати, почти касаясь волосами один другого, опять вызвало у Ягами неясное дежа-вю. Он был уверен, что они уже ночевали вместе, причем не раз. Он машинально потер запястье, будто поправляя несуществующий браслет или часы. Умиротворение от присутствия Рюзаки навевало сон, с которым Ягами отчаянно боролся, желая продлить эти удивительные мгновения. - Спи, Лайт-кун. Совсем скоро ты все поймешь, - в бархатном голосе собеседника звучала неприкрытая грусть, как будто он желал, чтобы Ягами подольше оставался в неведении. - Если ты опять исчезнешь, я тебя убью, - пробормотал Лайт, погружаясь в сон. Ему показалось, что рука Рюзаки осторожно коснулась его щеки или это был просто ветерок из приоткрытого окна. - У меня еще не было такого друга, как ты. Потому, что ты мой единственный друг, Лайт. Тот факт, что лохматый товарищ не дождался пробуждения Ягами, вызвал у последнего легкое разочарование. Он долго лежал, приходя в сознание и прокручивая последние события. Наконец, натура победителя взяла верх над неуместной чувствительностью и Лайт встал, нарочито деловито прошагав в ванну, как будто Рюзаки был здесь и мог его увидеть. То, что в шкафу его снова ждал наглаженный комплект одежды, совсем не удивило блестящего студента. Одевшись, он сел к столу и взяв чистый лист, написал: «Кира». Он вывел это слово катаканой, почему то уверенный, что это имя. Затем, помедлив он написал: «L – это Кира» и тут же зачеркнул. Лайт взял новый лист и зачем то провел вертикальную черту, на одной стороне он вывел «Кира», на другой L. Возможно, он хотел написать, что знает про каждое из загадочных имен. Но он не знал ничего. Впрочем, спешить ему было некуда и, Лайт бездумно принялся заштриховывать белый лист. Постепенно линии складывались в рисунок и вскоре, Ягами к собственному изумлению смотрел на два талантливо нарисованных небоскреба. Над одним парило имя Киры, над другим буква L. Шестеренки в голове отчаянно заработали. Теперь Лайт был уверен, что неясная фигура из его сна и был Эл. Тогда второй человек, Кира, - это он сам? Лайт зачем-то взглянул на себя в зеркало напротив, будто сверяясь с догадкой. Ему показалось, что в карих глазах мелькнул красноватый блеск. - Я Кира, - осторожно произнес он. Приступ головной боли заставил Лайта упасть со стула, отчаянно сжимая виски. А затем пришли воспоминания. Тетрадь, штаб, команда полицейских, Ватари с тележкой сладостей, задумчивое лицо Рюзаки-Эл, освещенное мониторами, и ложь, ложь, ложь. А затем он вспомнил хрупкое тело на своих руках, полный нежной грусти последний взгляд темных глаз и …собственное ликование. Лайт поднялся с пола, сжимая кулаки, а затем стремительно вышел из номера. Ему надо было сказать Рюзаки, что он все вспомнил. Конечно, Лайт еще не до конца понял, как оказался в этом странном месте, но скорее всего это какие-то новые игры Эл. - Ты не умер, Рюзаки, ты как-то остался жив. Ты же хитер, перехитрил и смерть, - убеждал себя Лайт, отчаянно отгоняя воспоминание о простом кресте на могиле, где не было указано даже инициалов.