Секс за смерть

Я стану сильным … Не позволю тебе умереть … Только дождись меня, слышишь … Зарождаются штормы в груди … Я сумею тебя спасти … Только вернись ко мне, слышишь … Не дышать теперь, лишь терпеть … Жить без тебя — это тоже, что умереть … Я люблю тебя, слышишь …

      Тихо, холодно, одиноко, всё это ощутимо давило на меня в это хреновое утро. Его больше не было рядом, он ушёл неслышно, или же я не хотел слышать, как он уходил. Чтобы не зареветь, чтобы не попытаться его удержать. Я знаю, так нельзя, он должен был меня оставить, но казалось, что это не правильно, не справедливо, чёрт их всех дери блять. Вчера я самолично затянул на своей шее ремешок, а он пристегнул к нему цепь. А уже сегодня Шин максимально натянул строгач, так сильно, что не хватает воздуха, а горло сдавливает в тисках. Меня окружает спасительный кислород, но не могу сделать и вдоха, будто лёгкие отказались работать после его ухода. Эта кровать слишком велика без него, это квартира слишком чужая, если его здесь нет, эта жизнь слишком бессмысленна, опять сука всё слишком. И так теперь будет всегда, с ним всё слишком и без него так же, но я больше не хочу умирать, пока он дышит, буду дышать и я.       Открыв глаза, я не видел смысла даже моргать, двигаться, настолько вчера он взорвал меня изнутри, наполнил чувствами, а сегодня будто выскреб всё это без остатка и я безнадёжно мать его пуст. До сих пор, кажется, что это был сон, я не могу поверить или принять того, что такой отброс, как я теперь связан с ним стальными узами. Жестоко, блять …       Сворачиваясь в клубок посреди огромной кровати, я запускал в свои спутанные волосы ледяные пальцы и сжимал их в кулак. Зареветь бы, но я почему-то не мог сделать этого, было плохо, охренеть как хуёво, но это разжигало внутри только злость. Я больше не хотел быть слабым и забитым, больше не хотел никого терять и быть жалким куском дерьма. Такому мне больше не было места в этом грёбаном мире, и уж тем более его не было рядом с наследником кровавого клана якудза, а значит надо было всё менять … себя … в первую очередь. Я хочу быть равным по силе, по духу, если не Шинджи, то хотя бы Маки и Аки, я хочу его защитить, чего бы мне это не стоило. Стану верным псом … Его тенью … Буду убивать … Лишь бы остаться с ним навсегда …       Заставив себя для начала сесть на край кровати и закурить, я увидел клочок бумаги, который лежал поверх смартфона на прикроватной тумбе, рядом с сигаретами Шина и пепельницей. Взяв листок, я не мигая, уставился на размашистый почерк Шинджи, просто знал, что это писал именно он, даже не читая ещё слов. "Иори, сотарь твой, не звони мне и не пиши сам, я свяжусь, когда смогу. Я вернусь… " — Придурок блять… жестокий сукин сын… — я смял в кулаке эту записку и опять схватился за голову, сжимая в пальцах свои волосы от злости и бессилия.       Как мать его он мог оставить такую надежду, нить, которая связывает нас, дает возможность услышать его голос и запретить ей пользоваться? Блять, мой мир сейчас раскачивался на хрупких шарнирах, хотелось запустить этот мобильник в стену со всей дури. Но стоило только представить, как он разлетится на куски, как я вздрогнул и похолодел от ужаса. Я не мог потерять с ним связь и дело не в том, что это был единственный способ услышать его. Нет, он спокойно мог позвонить близнецам, ведь кто-то из них по любому остался со мной. Просто я не мог оборвать нить, которую он оставил для меня, я больше не имел права ослушаться его. Не потому, что теперь он мой босс, не потому, что не мог этого сделать, я просто этого не хотел.       Встав с кровати, я начал шариться в пакетах, которые принёс мне Шинджи. Распечатал новые боксеры и натянул их на себя, чёрные спортивные штаны и весьма свободную футболку того же цвета. В ванной умыл бледную рожу, собрал волосы в высокий не тугой хвост, предварительно их, расчесав, почистил зубы. Всё было как на автомате, я не задумывался над движениями, я смотрел на своё отражение, но казалось, что сквозь него. Выходя из комнаты в коридор, я услышал голос Аки, хотя, скорее гневный вопль и вывернул в сторону кухни из-за угла. — ТВОЮ МАТЬ, БЛЯТЬ! СУКА! АГРХ! — я в первый раз видел Аки таким, за наше не долгое знакомство.       Дикий, беспомощно-отчаянный взгляд, в котором было столько боли и гнева, был мне знаком, кажется, сейчас он с трудом сдерживал слёзы. Аки упирался руками в столешницу кухонного барного стола, а напротив, в стене торчали рукоятки кухонных ножей. Длинных, острых и почти наполовину вошедших в стену, это говорило об охрененной силе, с которой их туда запустили. — Что случилось, Аки? — это был тупой вопрос, ведь для меня было очевидно то, что это касалось Шина, единственное, что могло так рвать на части этого парня. — Иори … — он вздрогнул и резко обернулся, его, будто сковал страх.       Блять, я опять похолодел, кончики пальцев больно кололо, ведь его лицо выражало столько отчаяния и вины. Я понимал, Акиро не может мне ответить, не может ослушаться приказа, даже, если сейчас ему хочется всё выложить мне, рыдая навзрыд. — … ничего … — вот только выражения страдания на его лице говорили об обратном, но он резко отвернулся от меня. — Тебе надо поесть … — уже тихо произнёс он.       Я и сам понимал, что с Шинджи твориться какая-то херня, не мог весь тот пиздец пройти для них бесследно, нравы и традиции якудза не терпят ошибок. А их они наворотили предостаточно, значит наказание незамедлительно приведено в исполнение. Я не знал этого, просто чувствовал какую-то непонятную, удушливую боль, от которой хотелось блевануть, но было нечем. Я неслышно подошёл к нему сзади, вплетая свои пальцы в его, уткнулся в его макушку носом, обнял за талию второй рукой. Будто знал, что сейчас его ноги подкосятся, и он упадёт, всё так и вышло. Аки плавно упал на колени вместе со мной, сжал мою руку, прижал её к губам и зарыдал. Тихий, сбивающийся шёпот от нехватки воздуха, от накатившей истерики в мои мокрые от его слёз пальцы: "про-сти … прос-ти …". Я только прижимался к нему сзади, молча, обнимал, а он, вздрагивая и всхлипывая, рыдал. Сильный парень, жестокий и безжалостный убийца, член кровавого клана якудза, сломался у меня в руках и беспомощным ребёнком почти задыхался в истерике. — … я с тобой, Акиро … — тихо прошептал в его ухо.       Он на миг притих, а потом резко обернулся и жадно впился в мои губы, но открыв глаза, тут же резко отстранился в каком-то диком ужасе. — Блять… Прости … — он снова виновато на меня посмотрел, сжимая кулаки до обеления костяшек пальцев и опустил голову прикусывая губу. — Всё хорошо, я всё понимаю, не извиняйся, — подняв его лицо в своих холодных ладонях, я сочувственно улыбнулся ему, поцеловал в кончик носа и крепко обнял.       Напряжённое тело в моих руках расслабилось и почти обмякло, Аки обнял меня за талию, прижимаясь к моей груди. Казалось, он слушает тихий стук моего сердца и от этого успокаивается сам. — Спасибо … — в одном этом слове и тихом голосе, была не только благодарность, но и множество других его чувств, которые я принял. — Угу, будешь должен. — Аки прижался ко мне ещё сильнее, теперь нехватка воздуха ощущалась в тройне сильней, но было так тепло, будто мы и правда родные, братья, семья, любящая семья, которой у нас не было.       Я чувствовал, будто он слегка улыбнулся, усталой, какой-то вымученной улыбкой, но в тоже время тёплой и доброй. Они стали мне близки за такое ничтожно короткое блять время, приняли меня, утешили, заботились, смертельно опасные парни. Но теперь они мои опасные парни, моя семья, а в семье так и должно быть. Тепло, спокойно, место, где ты скидываешь все маски и становишься настоящим, где тебя любят любым, и нет смысла скрывать настоящего себя. Никто не предаст, не осудит, поймёт и обогреет, поддержит, как бы не было плохо, а в нашей, ещё и убьёт ради тебя и умрёт тоже. Я не хотел ещё больше его мучить, он и так был на грани, точно так же, как и я сам. Узнай я то, что знает он, я могу сломаться, я хочу и не хочу это знать, парадокс блять. Но меня бесит блять, что Шинджи запретил мне это знать, хоть это и проявление его грёбаной заботы. Только всё равно бесит … Я слаб и это тоже бесит …       Мы сидели так ещё минут пятнадцать, а потом, потом Аки отстранился от моей груди и только его взгляд выдавал его, а лицо стало привычным. Не было никакой неловкости, он встал сам, помог мне. Скинул пиджак, закатал рукава серой рубашки, ослабил галстук и улыбнулся мне, как всегда это делал. Потом было сложно, он пытался научить меня готовить, но получалось не очень, хотя, это было весело. Аки не кричал, он ржал, подкалывал, а потом спокойно объяснял тонкие нюансы кулинарии. Завтракать едой собственного приготовления, в мирной и тёплой дружеской обстановке, было в новинку. Было страшно, до усрачки, я боялся привыкнуть к такому и лишится этого, я больше не хотел возвращаться в тот дом и терять их. Хотя, меня теперь вряд ли кто отпустит, не из-за того, что я уже что-то знаю, просто я теперь часть этой маленькой, опасной и кровавой семьи. — Сейчас всё уберём и пойдём в спортзал. С этого дня, мы с Маки будем тебя учить всему, ну, почти всему, что знаем, — я уже домывал посуду, а Аки сидел у меня за спиной и курил. — Да, спасибо, мне нужно стать сильным. Хотя бы, как вы, до Шина я вряд ли дотяну когда-нибудь, — я вытирал руки, чтобы покурить, а Аки откровенно надулся.       Я не принижал их силы, но чувствовал, что Шинджи всё же сильнее их. Акиро это понимал, но сейчас вёл себя как ребёнок, думаю, я счастлив немного от этого. Вряд ли он часто себе это позволяет, не смотря на то, что мы всего лишь выпускники, мы всё ещё дети, глубоко в душе. — Ну, не дуйся, Они-тян. — я прикурил сигарету и потрепал его по взъерошенным волосам.       А посмотрев на его лицо, заржал в голосину, просто не смог сдержаться, этот парень так мило покраснел, няшка просто. — Пошли, — буркнул он и, встав, пошёл в противоположную часть этой поистине огромной квартиры.       Их квартира занимала весь этаж, так что там был и бассейн, и спортзал, и шумоизолированный тир. Это впечатляло, было видно, что всё это не стояло без дела.       Мы начали тренировки: каждое утро завтрак и всевозможные тренажёры, после обед и обучение техникам рукопашного боя, растяжка на шпагат, ужин. После, обучение боя на ножах и практика метания ножей на время, обучение основам стрельбы из разного вида огнестрельного оружия. Было ебануться как тяжело, но, я пытался впитать всё, как губка, уже за полночь, Аки перематывал и заклеивал мои порезы от ножей. Было сложно не порезать себя, да и он меня по-тихому кромсал, не сильно, конечно. Каждая тренировка была максимально приближена к настоящему бою, он учил меня выживать, убивая противника. С каждым днём прибавлялось ссадин и синяков, пару раз он мне вывихнул плечевой сустав, но я ни разу не пожаловался на боль или его методы обучения. Больнее было где-то под рёбрами, ведь шли дни, а Шин не звонил, не писал и не приходил. Акиро держался молодцом, хотя всё так же виновато на меня смотрел, только его глаза выдавали его боль, больше ни разу он не показывал мне свою слабость. Прошла неделя, я был почти на сраном пределе, каждую ночь Акиро уходил после наших тренировок. А я, я еле держался на ногах, блевал так, что почти выплёвывал кишки, но потом снова шёл и повторял все наши занятия, пока не падал. Я ломал себя, убеждая себя, что только став сильным, я смогу вновь его увидеть. Приползал в душ, а потом, потом забивался в угол возле окна с пепельницей и сигаретами. Я не мог больше спать в этой кровати, без него мне там не было места. От неё веяло холодом, я почти не спал в эту неделю, курил и пялился на телефон, лежащий напротив меня.       Сегодня всё было так же, я остался один на один с лежащим передо мной мобильником, который ещё ни разу не зазвонил. Курил и смотрел в никуда, только так, вдыхая этот сладковатый дым, удавалось хоть на миг почувствовать вкус его губ. Только воздуха по-прежнему не хватало, хоть стало и немного легче, а может я убеждал себя в этом, ведь всё, чего я хотел — увидеть его. Сердце неожиданно замерло, ведь мобильник резко завибрировал, а на экране высветилось его имя. Пальцы дрогнули, но я почти мгновенно нажал на ответ, принимая его звонок. Казалось, будто нить между нами натянулась и зазвенела вместе с мобильником.       Слышать его болезненно усталый голос, было невыносимо больно и невыносимо сладко. Я изголодался по его тембру, желание сорваться с места, и бежать к нему, было на грани помешательства. Но с каждым словом росло и другое желание, возбуждение, я как никогда хотел почувствовать его член в себе. Лишь однажды испытав это с ним, я больше не мог отказаться от этого, именно он оживил меня и именно его я безумно хотел. Я просто не мог заткнуться, распаляя его и себя, член уже стоял колом и пульсировал. — Так прикоснись … везде, где только захочешь, даже внутри … всё так пульсирует от одного твоего голоса … — мой голос дрожал, дыхание сбивалось, тело горело, это была пытка, так яро желать его, но не иметь возможности даже прикоснуться. — … чего ты хочешь? — глупый вопрос, я хотел его, почувствовать его вкус. — Облизать его … всего и заглотить по самое основание ... — было невыносимо, я хотел всосать его член в рот по яйца, протолкнуть его в свою гортань и сжать, начиная тугие движения, слыша, как он стонет от этого.       Я не мог себя сдерживать, боксеры тут же были сняты, ноги начинали дрожать, стоило только подумать, представить, как он касается меня сзади. Стянув с кровати одеяло и подушку, что пахла им, я почти кончил, только от его запаха, жадно вдыхая его. — Что ты сейчас делаешь, Иори? — его дыхание было тяжёлым, голос подрагивал, я чувствовал его возбуждение, я до одури хотел сейчас насадиться на его колом стоящий член, как тогда. — Я … глажу его кончиками пальцев, от головки, к основанию, массируя свою дырочку пальцем … — телефон был положен на пол и включена громкая связь, мне нужно было освободить руки, чтобы поглаживать свой истекающий член, а смазку использовать для своей дырочки, я слышал, как он взвыл, застонав от моих слов.       Меня трясло, стоя на четвереньках, я уже туго сжимал свой член, и осторожно проникал прохладными и трясущимися от перевозбуждения пальцами внутрь себя, не сдерживая стонов. Не было сил ждать, не было сил противиться желанию отдаться ему без остатка, его голос требовал от меня всего и сразу. Я задыхался, упираясь щекой в одеяло, пока мои руки творили то, чего раньше никогда не делали. Я представлял, что это делает Шинджи, закрыв глаза, я слушал его дыхание, его голос. — … говори … го-вори, как ты это делаешь, я хочу всё слышать … — я просто не мог ему отказать, не мог больше молчать. — … ах … Шин-джи … я … сжимаю его и двигаю рукой вверх и вниз … ахх … нннх … прони-каю пальцами в себя … нн-ах … проталкиваю их глуб-же, двигаю ими … ннн … но этого мало, я хочу твой член в се-бя, пол-ностью, до самого основания ах … — я почти сходил с ума, чувствуя, как я сам себя сжимаю внутри, как там скользко и горячо, как всё бешено пульсирует, воздуха не хватало ещё больше.       Перед глазами был Шин, лежащий на кровати и сжимающий свой член в руке, так пристально и дико смотрящий на меня. На развратного, дрожащего всем телом парня на четвереньках, трахающего себя своими пальцами и надрачивающего себе член и я почти мог увидеть в его глазах, что ему это чертовски блять нравится. Я слышал, как он почти задыхается, стонет, почти рычит и голова шла кругом, пот стекал по телу, будто обжигая мою и без того раскалённую кожу. — Го-во-ри … не молчи, Иори! — он почти прорычал это в трубку, а меня затрясло ещё сильнее от его голоса.       Меня крыло не по-детски, я всё глубже и глубже проталкивал в себя пальцы, с каким-то остервенением имел свой зад и почти кричал, задевая что-то внутри, яйца уже сводило, я как заведённый надрачивал истекающий каменный член. — Ши-н-джи, глуб-же, ещё губ-же! Сильнее, про … ннн-ах … про-шу те-ах-бя силь-нее! Ещё! Ещёёё! Дав-ай! Ааанннх! — я чувствовал, что он на пределе, хотя и сам почти готов был потерять сознание, но я не мог остановиться, я хотел кончить вместе с ним.       Пару минут и прозвучали знакомые нотки в голосе, он почти закричал и зарычал, хотя, возможно это был я, но Шинджи кончал и я взорвался вместе с ним. В сильно зажмуренных глазах, был словно взрыв свехновой, всё тело свело в оргазме, я чувствовал, как из меня выходит горячая, густая струя спермы, но не остановил движение руки, пока из меня не вышло всё до последней капли. Ноги подкосились, и я просто завалился на бок, пытаясь вспомнить, как дышать, всё ещё содрогаясь всем телом, каждой мышцей от оргазма. Слушал его тяжёлое сбивчивое дыхание и начинал дышать сам, но так хотелось прижаться к нему, поцеловать. — Шинджи … я стану сильным для тебя, только вернись … я буду ждать … — сказав это, я трясущейся рукой нажал на отбой.       Я не позволил ему ответить, просто был не в силах больше слышать его такой родной голос. Я боялся сорваться и не мог себе сейчас этого позволить, лишь закурил и, перевернувшись на спину, уставился куда-то в белый потолок. Я сломаю себя для него … Я стану сильным … — Клянусь … — туша окурок в пепельнице, я прошептал это пустой комнате, а потом, вцепившись в подушку и вдохнув его запах, просто вырубился моментально.       В эту ночь он принёс немного покоя для меня и ненадолго наполнил чувствами, жизнью, собой …