Снафф-видео

      Хэнк попытался прийти в себя, попробовал разлепить глаза, начать двигаться, но получалось у него с трудом, словно им овладел злостный паралич. Мысли выбила из головы усталость, а мозг под черепной коробкой будто густой комок чего-то живого сам по себе двигался, не умещаясь в тесном пространстве, давил собой на стенки, от чего жутко болела голова.       Спустя некоторое время и упорных попыток заставить себя бороться со слабостью и болью, Хэнк открыл глаза, а после смог и сесть. Он дотронулся рукой до затылка, почувствовав пальцами засохшую кровь, которая начала осыпаться и липнуть к волосам; он протер лицо ладонями и осмотрелся. Хэнк все еще находился в этом же районе, недалеко от злополучного дома, в котором на них с Коннором напали, приглядевшись, он увидел и свой автомобиль, который, поблескивая от влаги, продолжал стоять нетронутым на месте. Хэнка бросили, видимо, передумав тащить с собой или же подумали, что он не выживет, а, может, просто что-то произошло и заставило их, не задумываясь, бросить его. Хэнк не знал точно, ему и не могло ничего запомниться, потому что он находился без сознания. Ему вдруг стало безумно холодно, он весь продрог, пока лежал на мокром асфальте, и медленно поднялся на подрагивающие ноги. Голова гудела, подступала тошнота, но тем не менее ему становилось лучше. Он сделал несколько глубоких вдохов, пытаясь прийти в себя и начать разумно мыслить.       Хэнк помнил, как Картер без лишних слов и пафоса просто направил на них свое оружие, а Коннор… Он сообразил быстро, но успел лишь закрыть собой Андерсона. Хэнк слышал этот грохот выстрела, слышал, как мелкая дробь ударила Коннора в грудь, отбросив их на добрый метр назад. Он на секунды оглох и потерял ориентацию в пространстве, но все же заметил, что в комнату зашло еще двое мужчин, и еще сквозь гул в ушах расслышал обеспокоенное бормотание Линды, которая стояла где-то в коридоре и ее не было видно. Тело Коннора придавило его ноги, он не успел подняться, как другой мужчина подошел к нему сбоку и ударил прикладом по затылку. Хэнк отключился не сразу. Мгновения он чувствовал боль, а потом лишь пустоту, в которую медленно погружался, как в зыбучие пески. Он точно видел, что Коннор не погиб — тот двигался, пытался подняться, что-то даже говорил, но не мог встать по какой-то причине. Большего вспомнить не удалось.       Хэнк дошел до автомобиля, нащупывая в карманах телефон, благо тот остался в сохранности: внутренний карман застегивался на проверенную липучку и не позволил телефону выпасть. В спешке сев в автомобиль, Хэнк набрал номер Фаулера. Трубку взяли быстро: Джеффри не имел привычки забывать телефон где попало или убирать его туда, куда не дотянешься, если вдруг возникнет критическая ситуация, как, например, сейчас; эта привычка, выработанная годами, очень пригождалась не один раз.       — Да, — послышался немного усталый и грозный голос Фаулера.       — Джефф, случился пиздец, — просто сказал Хэнк. — На нас напали эти ебанные фанатики.       — Кто? Черт! Где напали? Вы ранены?       Хэнк, прижимая руку к пульсирующей голове, припомнив адрес, назвал его Джеффри.       — Меня треснули по башке, а Коннора либо забрали, либо уже на куски разобрали — я не знаю! Блядь.       — Я высылаю к вам группу… к тебе. Не волнуйся, мы его найдем.       Хэнк помолчал, посмотрев на свое отражение в зеркале заднего вида.       — Он спас меня.       Джеффри немного растерялся, судя по тому, как он задумчиво хмыкнул.       — И он поступил правильно, — приободрил он Хэнка. — Ты можешь сказать, кто напал? Видел нападающих?       — Да. Это был тот дебошир, которого наши задержали возле участка. Картер Грэмм.       Донесся немногословный мат со стороны Фаулера.       — Кто ж знал…       — Коннор сразу догадался, что к чему, но какого-то черта тянул время, бестолочь! Иногда он меня поражает… Черт.       Джеффри ничего не ответил, скорее всего он просто кивнул.       — Жди группу, они сейчас приедут. И скорая — тоже. Не пренебрегай лечением, Хэнк, и не делай глупостей.       Хэнк отключился. Он не должен был медлить, нужно искать преступников по горячим следам, но… Посмотрев по сторонам — осторожно, стараясь не вертеть слишком резко головой, Хэнк только сейчас заметил, что уже ночь, прошло несколько часов с тех пор, как они разговаривали с Линдой. Эта женщина. Хэнк ее возненавидел всей душой. Она в сговоре со своим сумасшедшим братцем, она помогала ему похищать андроидов, возможно, даже принимала участие в их убийстве; она такая же ненормальная, жестокая преступница. Хэнк горько усмехнулся: а ведь ему казалось, что он умеет разбираться в людях и на ее счет вообще не сомневался, сам предложил пойти к ней и теперь расплачивается за это. Коннора нет. С пробитой головой Хэнк вслух ругал себя за тупость. Что толку было ехать с Коннором? Он все равно не смог его защитить. Быть может, эти люди убили его, что скорее всего не так, учитывая их специфику, но от этого не становилось легче. Они могут долго мучить Коннора, прежде чем убить его, будут вытворять с ним то же дерьмо, которое совершали с теми несчастными андроидами, и запишут весь процесс на камеру. Очередное снафф-видео будет транслироваться по федеральному каналу с Коннором в главной роли. Хэнк не был верующим, но был готов молиться богам, чтобы ничего подобного никогда не случилось. Ему нужно поторопиться, что-то делать, заставить каждого в участке напрячь свои извилины, подорвать жиреющие задницы и сделать все, чтобы найти Коннора. И они помогут, Хэнк был уверен: Коннора в участке любили все. Да даже если бы не любили, похищение офицера полиции — страшное дело и жестоко наказуемое. Хэнк желал лично каждому ублюдку, кто приложил руку к этому преступлению, разбить лицо до состояния кровавой каши, смеси костей и плоти. Он никого из них не пожалеет, а первым на очереди стоял Картер. Эта сволочь, которая собиралась убить Андерсона, получит больше всех, и Хэнк не упускал из виду вариант того, что готов прибить его собственными руками в самом буквальном смысле.       Его что-то кольнуло в затылок, и голова разболелась еще сильнее, он прижал ладонь к горящей ране и стиснул зубы, совладая с гневом и болью. Ударили его сильно и вроде как не один раз, Хэнк уже не мог сказать точнее, что припоминал некоторые моменты, в которых видел каких-то людей, один раз перед глазами мелькнула белая рубашка Коннора… Надо было срочно подняться в квартиру этой женщины, и плевать он хотел на травму, на наставление Джеффри, на полицейских и скорую, которые вот-вот приедут, ему немедленно нужно было осмотреть квартиру, вдруг там окажутся какие-то зацепки.       Хэнк решил, что сходит в дом, наверх, когда чуть-чуть придет в себя, несколько секунд отдохнет, попробует согреться, хоть в автомобиле было столь же прохладно, что и на улице, но хотя бы ветер не морозил кожу сквозь мокрую одежду. Ему было холодно, так можно и простудиться, что вполне реально и так не кстати.       Подождав немного, Хэнк вышел из машины, ощутив подозрительный холод, ведь на дворе конец мая, считай лето, но погода по собственной инициативе решила вспомнить об ушедшей зиме — или же о приближающейся осени. Хэнк все же решил воспользоваться лифтом, несмотря на то, что испытывал к нему смешанные чувства. Здесь они совсем недавно стояли с Коннором, целовались… Воспоминание было четким, но таким хрупким; все перебивал грохот выстрела и сильный толчок. Хэнку повезло, что его не задело, правда, с такого близкого расстояния у дроби в принципе разлет минимальный, она напоминает просто крупную пулю; но Коннор несомненно сильно поврежден.       Мятежные мысли заплясали в голове Хэнка с новой силой, ему вновь захотелось мстить, встретить каждого, кто причастен к этому преступлению, и показать свою ненависть во всей ужасной красе. А запала у него хватит, Хэнка подпитывало твердое желание спасти Коннора, это желание помогало ему не потерять сознание на подходе к нужной двери. Он выругался, остановился, давая себе возможность продышаться. Скорее всего сотрясение, думал Хэнк, стоило дождаться помощи. Но он не мог: по ощущениям казалось, что времени катастрофически не хватает, словно он куда-то страшно опаздывает и не имеет права даже на пятиминутный отдых.       Хэнк толкнул дверь, поздно вспомнив, что она открывается в его сторону. Тихо чертыхнувшись, он потянул за ручку дверь, не очень надеясь, что она открыта, но вдруг — та поддалась. На мгновение он обрадовался, а потом начал беспокоится, при нем не было оружия, у него не то физическое состояние, чтобы сражаться с тем, кто мог все еще находится внутри. Слепую ярость заменила осторожность, и Хэнк исследовательским взглядом осмотрел коридор, а после и всю квартиру. Никого не оказалось здесь. Эти черти, должно быть, перепугались, как тараканы — яркого света, и решили сменить дислокацию, спрятаться. Прихватив с собой Коннора… Хэнк нашел в коридоре свою куртку, которая осталась местами влажной, и пиджак Коннора. Хэнк чувствовал себя отвратительно, полностью лишившимся сил, он, сжав в руках серенький пиджак, сел на диван, сгорбившись от усталости, горькой досады и отчаянья. Он думал только о Конноре, о боли и о том, что совсем замерз, хотя чувствовал сильный жар. Он не следил за временем, углубившись в себя.       Полицейские застали Хэнка в той же позе со скомканным в руках пиджаком, практически лишенного сил и желания идти на контакт. Сам Хэнк пришел в себя только в момент скорой помощи, где приходил медицинский осмотр, которая ему в самом деле была нужна. Он отказался ехать в больницу, но увильнуть от первой помощи пары фельдшеров не смог и теперь только ждал, когда они от него отстанут. Оперативная группа, присланная Джеффри, вовсю работала: обыскивала квартиру, расспрашивала свидетелей, шерстила окрестности. Преступники, несмотря на старания, оставили много следов, видать, их с Коннором визит серьезно напугал, раз они в такой спешке бросились бежать. Их видел не один человек, уже есть предположения, в каком направлении они могли уехать; эти дилетанты от них не скроются, только это и грело замерзшее от страха сердце Андерсона. Укутавшись в плед, который ему дал андроид-ассистент, Хэнк уставшим взглядом наблюдал за мельтешащими полицейскими — мужчинами разных возрастов и профессий, некоторых из которых он видел раньше при других обстоятельствах. Среди них выделился Крис, который, взглянув на Хэнка точно сочувствующим взглядом, подошел ближе.       — Как ты? — спросил он.       — Жить буду, — охрипшим голосом ответил Хэнк.       Повисла на мгновения тишина, прерывающаяся лишь отдаленными разговорами офицеров.       — Коннор справится, я уверен, — посчитав необходимым, произнес Крис.       Хэнк хорошо относился к этому парню, в конце концов тот был напарником Рида — и только за это его можно было поддерживать, но прямо сейчас Хэнк почувствовал такой гнев в его сторону, какой раньше тот не видывал. Нет, он не стал крушить все подряд, хотя руки чесались, он просто посмотрел на него взглядом полным ярости.       — В Коннора выстрелили из дробовика прямо в упор, обычный человек к этому времени давно уже истек бы кровью и сдох! А те ублюдки вряд ли будут ему помогать, они срать на него хотели, на то, что Коннор живой и что ему больно. Может быть, он уже сейчас мертв, а ты говоришь, что он справится!       — Хэнк, я просто хотел поддержать тебя, — защищаясь, повысил голос Крис. — Я же знаю, что он тебе небезразличен.       — Да, блядь, небезразличен, — буркнул Хэнк.       — Успокойся, — примирительно выровняв голос, вздохнул Крис. — Тебе просто нужно отдохнуть, привести нервы в порядок, а то ты какой-то бешеный.       Хэнк бросил на него еще один злой взгляд.       — Извини, — надавил Миллер, а потом добавил: — Капитан Фаулер попросил меня напомнить тебе, чтобы ты поехал в больницу.       Андерсон лишь вздохнул в ответ.       — Езжай хотя бы домой, — добавил Крис. — Завтра будем разбираться.       А времени все равно было мало. Чудовищно мало. Коннора уже могло не быть в живых, а они собираются идти по домам спать — это звучит дико неправильно. Хэнк старался игнорировать собственные слова и мысли, и верил, что Коннор еще жив и его ждут вещи куда хуже смерти от пулевого ранения. Хэнка это беспокоило. Очень сильно. Но он был полностью истощен и ни на что не годился; дома ждал бедный Сумо, о котором нужно позаботиться, стоило его выгулять и накормить, помимо этого было бы неплохо самому поесть и лечь спать, голова все равно не соображала нормально, но у Хэнка сердце было не на месте, и он даже представить себе не мог, как будет заниматься рутиной, зная, что с Коннором в это время могут творить черт знает что.       Хэнк сопротивлялся какое-то время, а потом смирился с тем, что ему необходим отдых, ибо в нынешнем состоянии ничего полезного сделать не мог. Его до дома довезло такси, а машину Крис пообещал пригнать к его дому завтра утром. Хэнку садиться за руль было нельзя, с чем он не спорил.       Приехав домой, Хэнк попытался отвлечься, но все равно находился в состоянии глубокой апатии. Его чувства встряхнул лишь тот факт, что покинутый всеми Сумо нагадил в коридоре, не дотерпев до прихода хозяина. Хэнк его не стал ругать, но порядком удивился: последний раз Сумо так делал, когда ему не было и года. Выпустив пса на улицу и прибрав за ним на скорую руку, Хэнк просто ждал, пока тот набегается, добавил в миску собаки корма, а после отправился в постель, ни разу за это время не подумав о пище и воде, вспоминая лишь тот оглушающий выстрел и сильную руку Коннора, которая толкнула его назад. Хэнк думал об этом, пока засыпал, и не заметил наступивший на виски мрачный сон, в котором не были ничего кроме темноты.       Сон сбежал так же быстро, как и пришел, словно его согнали метлой, головная боль накинулась с новой силой, но терпеть ее было не так сложно, однако отказывать себе в возможности принять обезболивающие таблетки Хэнк не стал. Воспоминания не покинули его в повседневных делах, но больше он не испытывал горя, словно Коннора уже убили, а он оплакивает его труп. Хэнка в дрожь бросало от таких мыслей, он не позволял себе допускать вероятности того, что все его последующие попытки разыскать андроида завершаться поминками оного. Это отвратительно.       Сумо чувствовал состояние своего хозяина, и потому не отходил ни на шаг, ласкался, стараясь хоть как-то помочь, за что получал в ответ ценное и такое редкое внимание со стороны Андерсона, что тихо взвизгивал от радости, стараясь завести игру. Но Хэнку было не до игр. Он выгулил Сумо, накормил его, а вскоре к его дому подъехал его собственный автомобиль, за рулем которого сидел Крис. Тот выполнил свое обещание, и Хэнк был ему очень благодарен за это. Не обращая внимания на протесты, на работу они поехали вместе с Андерсоном. Последний не хотел стоять в стороне и просто ждать, он желал принять участие в поисках Коннора и лично найти его. Он чувствовал себя приемлемо, к тому же ему придавало сил сильнейшее желание найти преступников.       В участке кипела работа. Хэнк особо не приглядывался к коллегам, но заметил, как сочувственно они на него смотрят. Конечно же они знали, что случилось с Коннором, даже Гэвин промолчал, несмотря на то, что состояние Хэнка понимал куда лучше остальных и мог очень больно задеть — но не стал. Андерсон целенаправленно отправился к Джеффри, хорошо зная, что от него хочет. Капитан не выглядел удивленным, когда заметил Хэнка, вошедшего в его кабинет: он точно знал, что лейтенант его не послушается и придет на работу, что и озвучил, получив в ответ невнятное бурчание.       — Я знаю, что ты за него волнуешься, но тебе стоило хотя бы раз позаботиться и о себе.       — Ага, и потерять кучу времени. С Коннором делают хер знает что, а я буду отдыхать в это время? — заговорил Хэнк. — Они мучают его, возможно, прямо сейчас, пока я с тобой разговариваю, а ты предлагаешь мне вернуться домой, сложить руки и нихера не делать? Хоть один из твоих работников сделал что-нибудь?       — Все не так плохо, как ты думаешь, Хэнк. Мне удалось выбить разрешение — в свете последних событий это оказалось не так сложно, — мы уже собрали следственную группу, и ребята вовсю ищут Коннора. Надежда еще есть, Хэнк.       — К кому идти за информацией?       — Хэнк, — вздохнул Джеффри, по лицу которого было легко понять, что он хочет сказать, и Хэнк сразу ответил:       — Это все еще мое дело, Джеффри, наше с Коннором дело, и я должен вытащить своего напарника из этого дерьма, и простая шишка на затылке мне не помешает.       Фаулер помолчал, внимательным взглядом всматриваясь в глаза Хэнка, а потом махнул рукой:       — Черт с тобой, иди к Коллинзу, он тебе все расскажет.       Андерсон тут же направился к двери.       — И, Хэнк, — последний раз позвали его, — будь готов ко всему, чем бы это не кончилось.       Хэнк понял его, но ничего не сказал. Он не рассчитывал обнаружить Коннора деактивированного, покалеченного где-то в канаве, в довесок получить видео с его предсмертными муками, он собирался спасти его — живого. Что бы там не говорил чертов Грэмм, Коннор живой, и Хэнк сделает все, чтобы сохранить эту жизнь.       Коллинз встретил его грустной улыбкой, все как один сговорились выражать Андерсону понимания в такой жуткой ситуации. Хэнка это раздражало, он не собирался принимать преждевременные соболезнования коллег, он хотел как можно быстрее приступить к поискам.       Коллинз рассказал все, что удалось разузнать за этот короткий промежуток времени. Самое главное во всем этом было то, что Коннор — будучи андроидом — имел встроенный в корпус датчик отслеживающий передвижение; получить доступ к данным у полиции получилось элементарно, и они видели по какому маршруту ехали преступники. Единственное только сигнал обрывался резко прямо на дороге, что означало, что Картер избавился от него, пока они ехали. Сигнал пропадал на улице Делвуд, неподалеку от того места, где располагался гольф-клуб «Gowane», туда уже выехала пара офицеров, чьи имена Хэнку не запомнились. Он был разочарован: этот датчик — был главной подсказкой, на него возлагалось больше всего надежд, но как всегда полиции «очень везло». Приходилось полагаться на другие данные.       Квартиру Вестон осмотрели и пришли к выводу, что оттуда забрали все, что могло иметь отношение к преступлениям, остались только личные вещи, не несущие никакой полезной информации. Соседи сообщили, что видели этих людей, кое-кто даже слышал выстрел — тот самый, который наверняка будет сниться Андерсону в кошмарах, — но никто из них не стал мешать преступникам или звонить в полицию, потому что побоялись оружия, которого было достаточно, чтобы расстрелять целую толпу. С четвертого этажа пара человек видели автомобили, в одном из которых, возможно, увезли Коннора, преступники очень торопились; есть предположения, что им помешали, из-за чего они бросили Андерсона неподалеку, но сказать точнее пока не удавалось. Зато была известна приблизительная марка автомобилей, что давало мало чего хорошего, но все же какую-никакую надежду.       Они работали весь день, отвлечься было просто некогда, Хэнк еще ни разу за последний год так усердно не работал; информации было так много, что на одну только систематизацию ушла половина дня, а самое обидное в этом то, что большая ее часть оказалась просто бесполезной. Офицеры, о которых говорил Бен, отправившиеся в точку, где обрывался сигнал от Коннора, не обнаружили ничего важного. Да, автомобили проезжали там, их видели. Этот эскорт даже попал в угол обзора камеры наблюдения, расположенного недалеко от дороги магазина, но все регистрационные номера были обрезаны и, вероятнее всего, заменены на фальшивые. В этом снова не было никакого смысла.       Весь день прошел большей частью в разочарованиях: наводящих улик пока не удалось обнаружить, след утерян, хоть и возможность найти их все еще оставалась значительно высокой, а это обнадеживало. Но все же Хэнка преследовало чувство, что Коннора уже не спасти. Андроид в его мыслях был таким беззащитным, уязвимым, с ним те ублюдки могли делать, что угодно, а помешать этому Андерсон никак не мог. Он в полной мере ощутил собственное бессилие. Отвратительнее него было только боль утраты, которую Хэнк не был готов пережить снова.       В начале дня Хэнк был зол, разговаривать с ним в нормальном тоне не удавалось никому; расстроенные нервы взяли верх над собранностью, и в результате чего Хэнк превратился в тугой комок ярости с острыми иглами во все стороны. Кто бы не пытался завести с ним диалог, неминуемо попадал на шипы. Но вскоре это состояние прошло и сменилось тяжелой тоской, которую Хэнк старательно скрывал и которую видел абсолютно каждый.       За весь день он и крошки в рот не положил, он только иногда ходил в зону отдыха, чтобы выпить воды — то количество, которое необходимо, чтобы он преждевременно не помер от истощения. Хотя даже в таких условиях его горло заходилось спазмами и отказывалось нормально глотать. И Хэнк от этого лишь сильнее нервничал.       Сыскные мероприятия мчались, словно гончие за лисой, и все в напряжении ждали результатов. За окном уже темнело, но пока никто не покидал своих рабочих мест. Делали они это не только потому, что желали спасти Коннора, а потому, что сроки сдачи этого дела, поставленные главным прокурором города посредством ультиматума, кусали каждого за зад, главным образом — Фаулера. У них было всего несколько дней. С одной стороны, это было хорошо: никто не филонил и у Коннора появился шанс быть живым, когда Андерсон со спецгруппой найдут его и арестуют Грэмма вместе со всеми его соратниками, включая и сестру, при упоминания которой у Хэнка вспыхивало сильнейшее чувство первородной неприязни. Но с другой, в таком напряжении увеличивается вероятность что-то пропустить.       За раздумьями шли минуты, перетекающие в часы, все работали на износ, однако сегодняшний день можно было смело считать просранным. Взглянув на часы Хэнк удивился тому, насколько быстро и бесполезно прошел этот день. Он почувствовал, что снова погружается в депрессию, и только скрипел зубами, проклиная все, что попадалось на глаза. Он с безразличием наблюдал за тем, как его коллеги постепенно разбегаются по домам, и обратил внимание лишь на руку Джеффри, что легла на его плечо.       — Иди домой, Хэнк, — посоветовал Фаулер.       Его голос звучал дружелюбно и негромко. Таким же тоном он разговаривал с Андерсоном, когда Коула не стало. Столько же сочувствия наполняло каждое его слово в те времена. Но еще рано опускать руки.       А сейчас пора идти домой. Хэнк сказал Джеффри что-то на прощание, не услышав собственного голоса. Он вспомнил, что дома ждет Сумо, которого и сегодня обделили вниманием и нормальными прогулками. Хэнк признал, что Сумо достался просто отвратительный хозяин.       По дороге домой Андерсон все же не удержался и зашел в магазин, он знал, чего хотел, и бутылки крепкого алкоголя тоскливо смотрели на то, как лейтенант кладет в корзину пару бутылок пива. Хэнк очень хотел расслабиться — хотя бы чуть-чуть, — но при этом не терять самообладания и способности мыслить. Он собирался оставаться в форме и продолжать работать, желая лично вытащить Коннора из плена. Уж тот точно этого хотел и был бы горд слышать, как лейтенант Андерсон успешно справляется со стрессом.       Дома ждал нервный и нетерпеливый Сумо, который встретил Хэнка недовольным лаем и умоляющим выпустить его на улицу скулежом. Они некоторое время гуляли с ним, Хэнку было полезно проветрить голову, подышать воздухом, подумать. Он смотрел на то, как носился по двору Сумо, перебегал улицу, убегал на соседний участок, а потом обязательно возвращался к двери и убегал снова. Хэнк слушал шорох травы и листьев, раскаченные теплым ветром, и тишину пустующих улиц; видел, как в доме напротив загорелся свет, а вскоре снова потух. Опомниться ему помог гудящий желудок, напоминающий ему, что он голоден. Хэнк решил не закрывать дверь, чтобы Сумо, как только набегается, смог беспрепятственно вернуться в дом, а сам пошел на кухню. Ему пришлось побороть полное отсутствие аппетита и поесть, в конце концов ему нужны были силы, чтобы суметь хотя бы подняться следующим утром и продолжить выяснять, кто этот Картер Грэмм и куда он увез Коннора. Хэнк вспоминал позавчерашних вечер, печальный взгляд Коннора и то, как он обнял его, ища поддержки. Он вспоминал прошлое под звуки лакающего воду Сумо. Он как сейчас помнил тот поцелуй в туалете полицейского участка — такой робкий и необходимый, дающий понять, кто они друг для друга. Коннор был ему не просто напарником и другом. Он любил его и не хотел терять.       Этот вечер завершился тем же, что и вчера: за мыслями о Конноре, о деле, о том, что еще можно сделать и получится ли хоть что-то решить. Этой ночью Андерсону тоже ничего не снилось.              Пронзительный звук мобильного звонка заставил Хэнка раскрыть глаза, которые к тому времени умудрились слипнуться. Он почувствовал себя дико уставшим даже при условии, что спал как мертвец. Ему не хотелось подниматься, и он остался лежать. А вскоре мобильный телефон звякнул еще раз, но уже не так громко. Это был сигнал смс. Кто мог писать в такую рань? Уже было светло, но Хэнк внутренними часами понимал, что еще нет и шести. Он вздохнул, пожелав остаться в кровати и подремать еще хотя бы час. Звон повторился снова, а потом еще раз и еще. Сон начал быстро отступать на второй план, а тревога, не покидающая его сознания вот уже второй день, проснулась вместе с ним и заставила подняться. Написать мог и Фаулер, быть может, ему что-то стало известно о Конноре — что-то очень важное, раз он так много присылает писем, только ведь он мог бы и просто позвонить. Хэнк быстро взял телефон с тумбы. Его взгляд с непониманием уставился на шесть сообщений, текст в которых повторялся и представлял собой странный набор цифр: «42.612400, -82.898937» — отражалось на экране. Взглянув в поле отправителя, он заметил, что номер не определился, и так было у всех шести сообщений.       — Что за х…? — Он замолчал, всматриваясь еще секунду в цифры. А вскоре его осенило. Это же координаты! Хэнк просто подскочил на кровати, когда понял, чем могло являться эти сообщения. Его сердце забилось в опасном темпе. Андерсон, наспех натянув домашние штаны, бросился к компьютеру. Сумо тяжело оторвал помятую морду от пола и, шумно вздохнув, наблюдал за хозяином сонными глазами. Хэнк открыл карту города и набрал в поисковом поле цифры; он взволнованно ждал, пока загрузится страница, и через секунду на экране показали указанную точку. Это был дом по адресу Клинтон Тауншип, Колорадо драйв. Этот жилой район Хэнк знал точно, но бывал там несколько лет назад, если не несколько десятков лет назад; жителей в том районе почти не осталось, собственно, как в целом в Детройте, а это значило, что там могли засесть их преступники — и Коннор.       Это был Коннор. Он написал. Хэнк хотел в это верить и был готов кричать, но промолчал. Он подорвался с места, намереваясь уже ехать в указанную точку, но помедлил. Это все могла быть ловушка или еще что похуже, бросаться в змеиную яму без возможности выбраться из нее рискованно. Он не мог просто так повестись на это, несмотря на то, что нутром чувствовал, что это именно Коннор написал ему, а не кто-то из людей Картера или же сам Картер. Информацию стоило проверить. Взглянув на часы, которые показывали без пятнадцати шесть, Хэнк задумался.       Сумо больше не спал и без интереса смотрел, как Андерсон шатается по квартире, набирая чей-то номер. Хэнк решил позвонить Фаулеру, он знал, что последний вряд ли обрадуется звонку в шесть утра, и приготовился слушать недовольный рев старого друга, однако голос Джеффри не был таким — сонным и уставшим, да, но не раздражительным.       — Чего тебе? — спросил он.       — Джефф, — вздохнул Хэнк, собираясь с мыслями, — ко мне пришло сообщение: это координаты домика в Клинтон Тауншип; я думаю, что это Коннор; он где-то там.       В трубке послышался шорох.       — Ты уверен?       — Я — да, но…       — Не вздумай только ехать туда без подкрепления, Хэнк! Не хватало, чтоб тебя еще в плен взяли на опыты.       — Я и не собирался. По-твоему, я совсем головой двинулся? — рыкнул Хэнк, а потом добавил: — Хотя такая мысль была.       — Нужно проверить источник.       — Об этом я и хотел тебя попросить.       — Ага, — заворчал Джеффри, видимо, поднимаясь с кровати и потянувшись за штанами. — Еще так рано… Черт, поезжай в участок, я скоро буду, позвоню… — он устало вздохнул. — Короче, в участке увидимся.       Связь прервалась. Хэнк недолго оставался на месте, вглядываясь в цифры сообщения. Он верил, что это Коннор, очень хотел верить.       Хэнк выпустил Сумо на улицу. На дворе стояла бодрящая прохлада, воздух был свежим и влажным, солнце выглядывало из-за горизонта и слепило глаза, что приходилось закрывать лицо рукой. Хэнк решил перед тем, как уехать, дать Сумо все необходимое для спокойного ожидания, ибо время, на которое он может отлучиться, не ясно даже ему самому. Все могло обернуться самым непредсказуемым образом. Сумо с удовольствием гулял по двору, он не казался сонным, каким был несколько минут назад, видимо, чувствовал, что ему еще долго не удастся прогуляться, и вытягивал из имеющегося максимум. Он выглядел счастливым в отличие от Хэнка и весело махал хвостом, когда тот подошел к нему, взяв за ошейник. Сумо начал играть, но Хэнк не мог поддержать его настрой. Похлопав пса по голове, он завел его обратно в дом.       — В другой раз, приятель, прости.       Сумо понимающе зафыркал и пошел на кухню, а Хэнк поехал в участок.       Прошло больше времени, чем он рассчитывал прежде чем подъехал нужным человек; Фаулер был на работе уже в начале седьмого, а смена начиналась в восемь; в участке было безлюдно и тихо. Как только дошла очередь до определения номера отправителя, Хэнк оживился, и волнение напряженно дернулось в его груди. Фаулер смотрел на этот номер с подозрением и опаской. Никто из них не спешил делать выводы и на что-то надеяться.       — Нужно убедиться, — сказал Джеффри и повторял это еще не раз за все утро, а Хэнк только кивал в ответ.       Они ждали сколько-то времени, прежде чем их запрос одобрили и предоставили информацию, к тому времени основной состав уже был на своих рабочих местах. Когда же раздался звонок телефона Фаулера, все стало ясно. Уже по лицу капитана Андерсон понял, что думал правильно.       — Ты прав, это Коннор, — кивнул Джеффри, положив трубку на место. — С его ID отправлено сообщение.       — Так и знал! — Хэнк сразу поднялся со стула, на котором в безутешном волнении ждал вердикта, теперь он уже не мог просто сидеть. — Собирай группу и поехали брать этих ублюдков!       — Попридержи коней, — махнул рукой Фаулер, предлагая Хэнку вернуться на место. Тот остался стоять на месте.       — Чего ждать? — начал Хэнк, но был прерван.       — Ты собираешься идти туда в таком виде? Без оружия? Без защиты? Один?       — Джефф!.. — был готов рычать Андерсон.       — Я тоже хочу помочь Коннору, Хэнк, ты это отлично знаешь, но рисковать, как ты любишь, я тебе не позволю.       — Я не собираюсь идти один, — заворчал лейтенант, — я просто хочу, чтобы этих психов арестовали, а Коннор вернулся домой.       — И он вернется, но мне нужно время. Тут слишком много формальностей, сам знаешь, придется ждать.       — Так решай свои формальности! Каждая секунда на счету.       — Я решаю! — крикнул Джеффри вдогонку уходящему Андерсону, который, не имея сил стоять на месте, вышел из кабинета и, пройдя по периметру почти весь участок, остановился только у своего стола. У него не хватало терпения, он хотел прямо сейчас ехать за Коннором, но приходилось ждать. Фаулеру придется полдня потратить на составления ведомостей, списков опергрупп и много чего другого, чем Андерсон ненавидел заниматься всю свою карьеру. Он пытался прийти в себя и подготовится. Его мысли вернулись к Коннору почти сразу, как только нервы слегка расслабились. Он достал телефон и посмотрел на сообщение в очередной раз за день. Это он написал ему. Хэнку было столь же хреново, что и секунду назад, но все же при мысли о нем маленький огонек надежды разогрел его изнутри. Он едва улыбнулся, глядя на экран.       — Ты молодец, Коннор… Держись, — шепнул он себе под нос.